Приемный покой – Татьяна Соломатина

В общем, цитаты из книги говорят сами за себя. И говорят они: "НЕ-Е-Е-Е-Е-Т! НЕ ЧИТАЙТЕ ЭТО!!!"

«Мудрость – главное оружие воина. А она – беспола, как апрельский ирис в пустыне, что скрывает пирамиду от глаз смертных».«Закон Духа – не твоим сердцем выращенное для тебя пользы иметь не будет, а может, и вред. Что толку в фотографиях чужого путешествия, кргда твой собственный путь не пройден? „Не кради“ – значит не подменяй истинное действие изображением, взятым в театре иллюзий. Без комментариев». Это трактовка заповеди "Не укради"«Женька же был настолько гениален, что совершенно утратил когда-то едва зародившийся интерес к типографскому воплощению своего словотворчества». Образец творчества: «Я в тебя до глубин провалился, / Я дошел до начала нетронутого».«Канонически красивое лицо, идеальная фигура…» – описание г. героини.

«Женька был высок, широкоплеч. Фигура у него была идеальная.... роскошным густым волосам… дамы дарили его вниманием… вспомнить хотя бы преподавательницу с кафедры нормальной анатомии, чуть не изнасиловавшую прекрасного, как античный бог, первокурсника» – описание г. героя. Но до встречи с героиней «в садах его чувственности не хлестали осенние ветры надрыва… а был лишь голый функционализм, не лишенный эстетства и положенного протоколами джентельменства, позволявший ему до сих пор что называется, выходить сухим из воды».«Истерзанная сутками схваток и сорока минутами потуг, одурманенная закисью и нежеланием сосредоточиться и помочь, она могла лишь мешать».«… тварь розовая, жирная, легкие расправившая, что тот орел крылья, пинал перед „вылетом“ ногами, руками и здоровенной крепкой головой чудо синее, гипотрофичное, парный орган свой запоздалым писком лишь воробьиным пером в осенний дождь раструсившее».«Костяшки на пальцах Игоря сравнялись цветом с кожным покровом мгновенье тому обездушенного материнского тела».«И не только врачи и персонал, но и беременные, роженицы, родильницы самых разнообразных настроений и душевных состояний – от благодарно-возвышенных до раздражающе-ненавистных».«И сделала аборт, не поставив его в известность о факте наличия беременности».«– Ой, уж ты бы лучше помолчала бы* (*Фраза из песни В. Высоцкого „Диалог у телевизора“)

«– Не надо грубой лести, мой дорогой учитель ассиметрии* (* – Аллюзия на роман „Учитель симметрии“ (Э.Тайрд-Боффин в вольном переводе А. Битова). На самом деле никакого Тайрд-Боффина не сществует – это „одноразовый“ псевдоним Битова специально для этого цикла новелл)» (ссылки из текста, не мои)«– Кажется, я трахнула боевого товарища. Как ты находишь это с нравственной, моральной, этической и прочих деонтологических точек зрения?…» «– Меня последнее время любили не на жизнь, а на смерть… Изучали реакции диковенной звершки. Кидали то сладкий пряник, то обжигающий кнут и наблюдали из-под полуопущенных век». Из разговора героини с любовником.«– Он ни для кого из тех, кто хоть на мгновение соприкоснулся с ним в этой временно изгнанной из Рая жизни, не прошел даром. А в моем случае, еще и синхронно лег на природные склонности, не будем именовать их громким словом „предназначение“…» (Герой о своем учителе).«Но принести с собой на кончиках пальцев флюиды экстирпации матки, резекции кишечника и прочих стигм лекарского ремесла означало бы разбавить „запах женщины“ (* фильм с Аль Пачино „Запах женщины“) привкусом коллеги. Как бочку меда – ложкой дегтя. Может, идя к ней, и стоило бы взять плеть (* Аллюзия на Ницше „Так говорил Заратустра“), но энергию, сгенерированную в нем ургентным оперблоком главного корпуса, – точно не стоило брать с собой».(Он же о будущем свидании)Автор о критике словами героев:

«…известный в узких кругах тамбовской интеллигенции критик Пупкин обвинял ее в излишнем физиологизме, грубости и предрекал кануть в Лету, где самое место „блядям, насравшим на алтарь литературы“. И лишь светлый образ аскета-интеллектуала, филолога, вынужденного читать такое унылое говно по долгу службы, навсегда останется в сердцах целевой аудитории издания, покупаемого ради телепрограммы и рекламных объявлений».«глянцевая журналисточка чуть выше средней руки, в смысле узнаваемости ее фамилии, даже уколола мкеня своим штампованным, „овеянным мифами и легендами“, пером в колонке „разочарования месяца“.„…сколько же в людях дерьма, которым они готовы совершенно бескорыстно делиться с близкими“ (А надо как автор, делиться за деньги).И, наконец, финал в стиле „графоманская горячка“.«Это нельзя рассказать, написать, снять, посчитать, измерить, взвесить, услышать, увидеть, обонять и ощутить вкус. Это вне молекул, вне атомов, вне квантов. Вне времени и вне пространства.

Это – то, чего нет.

И это все, что есть.

Это можно предвидеть.

И это примет нас.

Это никогда не закончится, как никогда и не начиналось.

Ибо это сотворило нас.

И это необходимо пережить».

«Приемный покой» – отвратительная книга. Татьяна Соломатина сейчас наверняка обрадуется: «Дада! Ведь там столько крови, столько мяса! Именно отвратительная!». Но спешу разочаровать автора, книга отвратительна в самом банальном литературном смысле слова.Во-первых, «Приемный покой» не имеет сюжета, который было бы не стыдно пересказать в досужей беседе. Главный герой – юноша без единого изъяна и с феноменальной памятью приходит работать в роддом, где с первого взгляда влюбляется в девушку без единого изъяна, в тот же день женится на ней и в промежутке между двумя этими событиями выпивает немного водки. Согласитесь, при такой нетривиальной фабуле о книге многого не расскажешь.Во-вторых, персонажи книги списаны с сериалов категории С: они или «мудрый Каа» (и тогда все его слушают, разинув рты), или «завистливый неудачник» (и тогда он то завидует, то плошает, то снова завидует), или он «несчастный семьянин» (и тогда судьба маяться только по этому поводу). Архетипы персонажей прописаны на уровне подростковой литературы, которая не очень вписывается в режим палаты роддома.В-третьих, общение в книге поистине водевильное. Герои произносят бесконечные многостраничные монологи, на третьей же фразе которых реального собеседника друзья попросили бы отдохнуть. Герои говорят друг другу гадости, на которые оппоненты реагируют понимающим вздохом: «даа, я неудачник, и жизнь у меня отстой» и с милой улыбкой открывают дверь победителю. Герои не испытывают никаких эмоций кроме тихой романтичной грусти, что бы с ними не происходило – развод, секс, производственное совещание или смерть пациента. Сама же писательница оперирует нечитабельными многоэтажными сложносочиненными предложениями, пошловатыми оборотами и банальными штампами. Добавьте к этому постоянное цитирование довольно посредственных стихов любимого мужа Татьяны Соломатиной, непростительные ошибки в цитатах советского кино – и Вы получите литературную основу книги. Ах да, забыла еще про один авторский прием – писатель любит аллюзии, но каждую из них для верности помечает сносочкой внизу страницы: «Аллюзия на фильм „Покровские ворота“ – Татьяна Соломатина наглядно нам демонстрирует, как не доверяет она нашему интеллекту.С точки зрения пищи для ума и сердца книга пуста и бессмысленна, с точки зрения услады для глаз – бездарна и некачественна. Если же автор считает, что детальным описанием процесса родовспоможения (ее коронный номер!) она увлекает прихотливого читателя и открывает ему новые горизонты сознания, то она ошибается: в устах Соломатиной процесс родов выглядит не более завораживающим, чем процесс шиномонтажа.

Похоже, я начала знакомство с Соломатиной не с той книги. Меня не просто «не зацепило» – мне откровенно не понравилось. Два-три интересных эпизода так щедро разбавлены водой, что теряются в этом недоваренном компоте.

Огромное количество сносок раздражает ужасно, и если пояснения по поводу медицинских терминов читателю, далёкому от этой темы, действительно нужны, то постоянные цитаты из произведений И. Соломатина (это муж автора, полагаю) откровенно бесят. Я понимаю, хочется пропиарить дорогого супруга, чьи книги, похоже, успехом не пользуются (что нисколько не удивляет), но надо же и меру знать…

Явный перебор с религиозной тематикой. Меня не покидало ощущение, что Татьяна Юрьевна только что ознакомилась с Библией и решила похвастаться своими познаниями.

И ещё. Человека, занимавшегося редактированием текста, надо гнать из профессии поганой метлой. Потому что фраза «от бабушки ей досталась однокомнатная однушка» – это беспредел.