Татьяна Профир
Бриллианты Зефир
Геля проследила за рукой девушки и только сейчас увидела вывеску на здании позади ларька «Хлебопекарня». Вот, оказывается, откуда раздавался вкусный запах свежей выпечки.
– Пожалуйста, плюшку с изюмом и горячий чай.
С пакетом и обжигающим стаканчиком она вернулась в машину. Пока ела, решила навестить Маркуса в гараже и побеседовать с ним: всё равно по пути.
В гаражный кооператив вела одна единственная дорога с высокими елями по обочине. Они скрадывали вечерний свет, и Ангелине становилось мрачновато и страшно. Она не знала, куда едет и кто её там ждёт. Вдруг ёлки расступились и появились гаражи сплошной стеной. Но мрачность обстановки не улучшилась. Она ехала по дороге, которая её уводила от цивилизации всё дальше и дальше. Проехала мимо освещённой двухэтажной будки охранника, которая была пустая, да и в гаражном комплексе не было ни души. В конце линии мигал и позвякивал от ветра один единственный фонарь. Ангелине стало жутковато. «Может, Маркус и есть убийца. Похитил девушек, убил и закапал в том лесочке, что только проехала… Есть нестыковка. В эту версию не укладывается яхта «Каракатица», про которую все говорят». Чтобы отвлечься от страшных мыслей, она стала считать номера на гаражах. Этот номер как раз ей и нужен. Дверь приоткрыта, и узкая полоска света выглядывает наружу. Геля вышла из машины, оставив ключи в замке на всякий случай. Громко постучала в железную дверь. Из-под машины выехала деревянная тележка на маленьких колёсиках с перемазанным в солидоле человеком с отвёрткой в руке. Он встал, вытер руки и представился. Девушке возвращалось самообладание. «Не такой он и страшный, на первый взгляд. Напридумывала тоже. Обычный мужчина среднего возраста и среднего роста. Судя по обстановке в гараже, водитель. Кроме инструментов, сложенные шины на верстаке, дорожные знаки «Осторожно дети» на стенах и фотография его у автобуса номер 24. Водитель автобуса», – решила она.
– Приятель рассказал, что вы хотели от меня, – произнёс он. – Пришлось потрудиться, чтобы вспомнить. Столько времени прошло, столько воды утекло, – философствовал Маркус, вытирая кисти такой же грязной тряпкой, как и его руки. – Я тогда раньше уехал. Жена позвонила, что ребёнок заболел и нужно срочно его вести к врачу. Смотрю, наши недавние знакомые на обочине дороги голосуют. На автобус опоздали, а следующий рейсовый только через шесть часов ходит. Местные привыкли, на проезжающих мимо автобусах добираются или через лес идут на электричку. Девушки об этом не знали. Стоят голосуют. Остановился, хотел подвезти. Сначала не решались садиться ко мне, думали, я их преследую. После небольшого разговора согласились. Довёз их до города и высадил на остановке. Дальше они на трамвае номер три уехали.
– Так хорошо запомнили?
– Он там и сейчас ходит. Самый длинный маршрут, – пояснил Маркус. – Пока ехали, разговаривали, телефонами обменялись. Инга позвонила на следующий день. Стали встречаться, но недолго. В ресторан сводил, в парке гуляли, на море ездили отдыхать, хорошо, что оно рядом находится. В паре километров отсюда кемпинг есть. Приезжаешь на машине, палатку ставишь и отдыхаешь все выходные на природе. Она один раз пришла ко мне на рейс, но я ей запретил. Не хотел, чтобы жене передали о моих похождениях. Она на этом же маршруте кондуктором работала. Её сменщица могла открыть ей глаза. Недолго встречались. У жены отпуск закончился, и она вернулась от тёщи. И отношениям на стороне пришёл конец. Да и Инга хотела стабильности, её не устраивало, что я женат. А куда я уйду от жены? И квартира на ней, и дача, и даже эта машина. На мне только дети. Их у меня трое, все мальчишки. Вскоре мы расстались и больше не виделись.
– Спасибо за рассказ, – поблагодарила девушка. – Мне пора, ещё добираться придётся долго. Далеко ваши гаражи.
– Вы, наверное, приехали по аллее? – спросил Маркус.
Ангелина, стоя у машины, кивнула головой в знак согласия.
– Выедете из гаражного кооператива и поворачивайте налево, – пояснил мужчина. – Там короткая дорога ведёт на трассу.
Действительно, Геля довольно быстро выбралась из этого ужасного места и прибыла домой вовремя.
Ангелина обрадовалась, увидев дома Глафиру, хлопочущую на кухне.
– Рената просила вас, Геля, покормить, – сказала домработница, – наверное, голодные.
– Очень, – ответила она. – Сейчас только душ приму и съем всё, что приготовили.
Через несколько минут Геля в мягком махровом халате сидела за столом. Перед ней стояла тарелка с ещё дымящимся наваристым борщом.
– Всегда хотела попробовать настоящий борщ, – сказала она, размешивая густую сметану ложкой. – Я правильно поняла, вы, Глафира приехали из Украины?
– Совершенно верно, – ответила домработница, подавая тарелку с овощами, приготовленными на пару, и киевской котлетой. – Приехала заработать денег, а осталась здесь надолго. Родных перевезла: дочь и мать. Моя малышка здесь в университет поступила. Только у мамы с языком возникли проблемы. Использует дежурные фразы для общения в магазине, аптеке, транспорте, но так и не научилась понимать речь. Мы с дочкой ей помогаем. Я по образованию преподаватель словесности, детей учила, а сейчас в мои обязанностями входит присмотреть за мальчиками, по дому убрать и обед приготовить, когда Эрика дома нет или когда занят. А так он и сам любит побаловать свою семью вкусненьким. А к чаю у меня пирожки, попробуйте, – засуетилась домработница, угощая Ангелину. – О, я вас совсем заговорила, чуть не забыла о десерте.
– Было очень вкусно, – поблагодарила Геля и пошла в комнату приготовиться к приходу Иржиса.
Она подошла к гардеробу со всей ответственностью – нужно хорошо выглядеть перед голубоглазым блондином. Привычка выглядеть безукоризненно даже при походе в ближайшую булочную выработалась с детства. Бабушка, преподаватель в университете, всегда говорила, что выйти в тапочках и халате в магазин, пусть даже находящийся в твоём доме, – это вульгарно. Поэтому Геля даже мусор выносила, прилично выглядя: вдруг там знакомые мальчики во дворе, а ты не причёсана. Этот аргумент работал всегда. И сейчас она перемерила весь гардероб, пока не остановилась на тёмно-фиолетовом платье и приталенном жакете в стиле Коко Шанель с рисунком в тон платья. Повесила нитку жемчуга на шею, в руки взяла клатч, ноги обула в босоножки из тонких-тонких верёвочек. Оценила себя в отражении, добавила пару узких браслетов на запястье и, окунувшись в облако духов, вышла в гостиную.
Иржис ждал её, расположившись в кресле и листая глянцевый журнал. Он увидел её, поднимаясь, задел из-за своего высокого роста низко спущенную люстру.
– Не пойдёт, – вместо приветствия сказал он, – твой наряд не подходит для прогулки.
– Что? – не столь удивлённо, сколько возмутившись, спросила Ангелина. Такого хамства она не могла ожидать: столько времени потратила на наряд, а ему не понравилось. – Интересно, что в моём гардеробе не так? – c вызовом произнесла она, гневно посмотрев в упор на Иржиса.
– Извини, – сказал он мягко, – выглядишь великолепно. Это я тебя ввёл в заблуждение. Надо было сразу сказать, что мы идём гулять по крышам. Думаю, тебе будет неудобно в платье и босоножках на каблуке.
Ангелина, ничего не ответив, ушла в свою комнату. Затянула с переодеванием, насколько это было можно: «Пусть помучается, подождёт, столько времени потратила на гардероб впустую!» – злилась она, натягивая джинсы и обтягивающую вязаную кофточку. Зашнуровав красавки Геля, специально ещё пробыла в спальне, перекрашивая ногти. Когда насладилась маленькой местью, вышла в гостиную.
– На этот раз дресс-код соответствует намеченному мероприятию? – с вызовом заявила она.
Иржис понял её сарказм, но дипломатично отклонил тему одежды, открыл перед ней дверь, пропуская вперёд, улыбнулся. Гнева Ангелины хватило только на период поездки в лифте. Она решила, что хватит надувать губки, ведь она пошла с Иржисом ради прогулки по крышам Таллина, а не ради самого Иржиса.
– Мы погуляем пешком, – предложил он, – так как находимся в старой части Таллина, практически в центральной части района Кесклинн, поэтому машину оставим здесь. Хочу показать свои любимые места. Но если хочешь, можем проехаться по всемирно известным достопримечательностям и посмотреть Ратушную площадь, пройтись под навесными арками в переулке Катарины и обогнуть с ветерком башню Толстая Маргарита.
– Я частый гость у Ренаты, уже не один раз прошлась по всем достопримечательностям. Интересно посмотреть Таллин глазами местного жителя, – пояснила Ангелина, улыбаясь. – Увидеть твои любимые места будет любопытно.
– Стой, – произнёс Иржис и сам остановился. – Я совсем забыл спросить: ты не боишься высоты?
– Успокойся, – ответила Ангелина, – я люблю гулять по крышам. Мной изведаны крыши Питера и Стокгольма. Можно сказать, я прирождённый Малыш из детской книжке Астрид Линдгрен. Так, что вперёд, на крыши так на крыши!
– Ладно пошли, – согласился Иржис. – Должен тебя предупредить…
– Что на этот раз? – удивилась Геля. – Опять не в порядке мой гардероб?.. Не переживай, больше не буду над тобой издеваться, – увидев смущение Иржиса, успокоила она. – Так что я должна ещё узнать до начала нашей прогулки?
– В общем, ничего страшного, – улыбнулся он, – только здесь не получится гулять, как Швеции. Поднялся в одном месте, прошёлся практически по всем крышам и спустился в другом месте. Эти дома не стоят близко. Придётся подниматься и спускаться, затем переходить к следующему зданию и обратно сначала. Только в некоторых местах можно пройти несколько крыш. Кроме того, самое главное, что очень осложняет путешествие по крышам, это то, что многие здания города имеют, если не все из них, остроконечные своды домов, с башнями, построенные в готическом стиле и в архитектурном стиле модерн.
– Пошли, наконец, скорее, – сказала Ангелина, потянув его за рукав серой водолазки, – а то сейчас на город опустится темнота и мы не увидим красоты окрестностей. Хотя яркие огни ночного города тоже очень романтичны, но у нас идея посмотреть флюгеры.
Сначала они созерцали просторы с башни церкви св. Олафе, поднявшись по узкой винтовой лестнице. Удивительный вид открывался на серо-синие воды Финского залива и на город. Иржис увлечённо рассказывал историю Таллина.
– Ангелина, ты знала, что впервые упоминание о городе было в 1154 году арабским географом Ал-Идриси, город получил название Колывань. Затем датчане и шведы переименовали в Ревель, что означает в переводе падение косули. Есть такая легенда: слуги датского короля Вальдемара хотели поймать косулю к королевскому столу. Они долго её преследовали, и животное, чтобы не попасть в руки человека, прыгнуло со скалы в море. Поэтому город получил название Ревель. И только последнее название закрепилось за городом – Таллин. Эстонию периодически завоёвывали, – продолжал он экскурс в историю…
Геля слушала, и ей стало смешно, словно она гуляла с индивидуальным гидом, а не с молодым человеком. Девушка отвернулась, чтобы не рассмеяться, наслаждаясь созерцанием окружающей красоты. Перед ней раскинулся город, на крышах домов то тут, то там виднелись флюгеры на остроконечных крышах, визитная карточка Таллина. Она достала из маленького рюкзачка для всяких мелочей, висевшего у неё на плече, фотоаппарат, и стала щёлкать затвором, выбирая удачные ракурсы. Покрутив объектив и выставив яркость и контрастность на нужную цифру, сделала несколько снимков Иржиса на фоне залива, крыш соседних зданий в багровых лучах заката. Они спустились, прошли несколько улиц, завернули в меленький уютный дворик и забрались по отвесной боковой лестнице наверх. Иржис помогал Ангелине подняться, подтягивая за руку и страхуя.
– Вот с этой площадки можно рассмотреть сразу несколько флюгеров, – сказал он, помогая удобно встать, придерживал её, обхватив за талию, пока она делала незабываемые снимки.
– Так близко, – с воодушевлением произнесла Геля, – смотришь через объектив – и кажется, протяни руку вперёд и можешь прикоснуться к ажурному кованому изделию.
– Флюгеры к нам пришли, по одной легенде, из Китая, по другой – из Греции, – говорил Иржис, смотря вдаль. – Сначала появились на соборах и церквях, в портовых городах они указывали направление ветра. Если флюгеры поворачивались в сторону города, значит, ветер дул в сторону гавани, и жители выходили на пирс в ожидании кораблей с товарами. Затем их стали ставить на ратуши, крепостные башни, кстати, их было множество в городе, и, конечно, на дома, флюгер считался оберегом. Кованые изделия стали визитной карточкой, по ним можно было понять, насколько богат и знатен хозяин, кто он по профессии, какое у него увлечение. Самый популярный – петух. Он оберегал от…
– Я знаю, от пожаров, злых духов и краж, – сказала Ангелина, блеснув эрудицией. – Накануне мне встретился пожилой мужчина с собачкой, он просветил меня, рассказывал, что петух умеет петь. Хочу услышать.
– Обязательно покажу тебе такого петуха, но для пения нужен ветер, а сейчас стоит безветрие. Продолжу… – сказал он, заглянув в глаза Гели, – Вместе с петухами над городом правят коты.
– Эту историю я тоже знаю, – произнесла развеселившаяся Ангелина. – Хозяин одного особняка разместил на крыше своего дома двух котов хвостами наружу в знак протеста и лишь после извинения администрации развернул котов мордами наружу.
– Немного не так, – сказал голубоглазый блондин, усмехнувшись. – Господин Блюмер, так называли хозяина, установил по бокам своего дома, а именно на двух башнях, выходящих в переулки улицы напротив здания Большой гильдии купечества, двух котов с изогнутыми спинами и поднятыми хвостами. Повернул их поднятыми хвостами в сторону окон кабинета старейшего этой гильдии в знак протеста, что его, Блюмера, отказались принять в представительный орган рижского купечества. Долго продолжались судебные тяжбы, но коты оставались стоять в той же позе. Лишь когда богатого домовладельца приняли в гильдию, он сразу повернул котов мордами наружу.
– Ну я так и сказала, – обиделась Ангелина.
– Ты меня не услышала, – поправил Иржис собеседницу, – этот дом находится в Риге. Кстати, красивейший памятник стиля архитектурного модерна, а архитектор Фридрих Шеффель.
Ангелина сделала вид, что это незначительная деталь, в каком городе находится здание, и демонстративно повернулась в другую сторону, продолжая рассматривать красоты города с высоты птичьего полёта. «Мог бы и не заметить, что ошиблась», – подумала она, надув губки.
– Посмотри вон туда, – сказал Иржис, указывая на высокое здание вдалеке и примирительно приобняв девушку. – Там установлен геральдический флюгер, а под ним шар. Их устанавливали в шестнадцатом-семнадцатом веках с кладом внутри: монеты и послание для потомков.
– Интересно, что в этом шаре внутри, – задумчиво произнесла она, – вот бы поприсутствовать, когда будут открывать шар, прочитать послание, оставленное предками. Что их волновало, заботило, чем они жили? Какие идеи приветствовали? Это ведь здорово – получить ответы из первых уст через столько лет, а не прочитать описание историков. Мы как-то с родными на одной вечеринке написали записки и запечатали их в сосуде. Залили пробку сургучом. Решили открыть через десять лет. За это время много воды утекло. Тётя умерла, а её послание осталась. Словно она вернулась и говорит с тобой после своей смерти.
– Согласен, интересно… Взгляни, на этом здании Аист – символ домашнего очага, – сказал Иржис, одновременно поворачивая за плечи Ангелину. – Купцы предпочитали ставить флюгер в виде корабля. Есть ещё Ворон – символ долголетия, Рыба – удачи, Дракон – защитник.
Подул лёгкий ветерок, и все флюгеры ожили. Иржис потянул её за руку вниз, они преодолели небольшой сквер и снова оказались на крыше другого дома.
– Хотела услышать пение петуха, слушай.
Ангелина прислушалась. Порывы ветра, проходя через узкие отверстия, издавали свистящий звук, создавая впечатление поющего петуха. Только звук был не живой – свистящий с металлическими нотками. Ветер усилился, пригоняя издалека свинцовые тучи. За считанные секунды всё небо закрыло тёмными тяжёлыми тучами, и наступающие серые сумерки ещё больше сгустились. Крупные капли дождя забарабанили по железной крыше, гулким шумом наполнив окрестности. Иржис потянул её за руку:
– Бежим, здесь недалеко!
Она старалась не отставать, следуя за ним. Преодолев несколько метров по крыше, перепрыгнули на нижестоящее здание через узкую пропасть между домами. С небольшого уступа поднялись выше.
– Нам надо преодолеть эту крышу до слухового окошка, а там будем в здании, – предложил он, помогая забраться на покатую крышу. – Держись ближе к коньку.
Дождь набирал силу, намочив покрывающее железо, окрасив его в тёмные насыщенные тона. Частые капли стекали, соединялись вместе и падали вниз. Ангелина пробиралась по скользкой крыше, балансируя на ветру, ловила адреналин. Вдруг её нога соскользнула, и она рухнула, увлекаемая стекающими потоками воды, заскользила вниз по склону крыши. Сразу стало не до романтизма. Рефлекторно вытянула руки над головой и судорожно пыталась ухватиться за какой -нибудь выступ на крыше, но поверхность, как назло, оказалась гладкой и не за что было схватиться. Впереди по краю крыши выставлены оградительные перекладины из металлических прутьев, но с большими промежутками, так что, если она вытянет ноги в шпагат, а руки в стороны, всё равно проскочит, не зацепившись и кончиками пальцев. Перед её глазами уже открылась тёмная пропасть, в которую падали частые капли и куда с неумолимой неизбежностью устремилась и Ангелина. В голове стучали маленькие молоточки – сейчас разобьётся: пять-шесть этажей, здание старой постройки с высокими потолками, асфальт внизу. Её сердце замерло от предчувствия приближающейся гибели. Она соскользнула с крыши, дёрнулась и повисла над пропастью. Капли дождя сыпались и сыпались вниз. Ангелина подняла голову и увидела Иржиса. Он плотно обхватил её запястье своей рукой и удерживал в подвешенном состоянии. Держась одной рукой за заградительные прутья, он вытянул её на крышу и подтолкнул к возвышающейся над домом каменной трубе.
– Посиди здесь, – сказал он, обращаясь к перепуганной насмерть Ангелине. – Я открою слуховое окошко и приду за тобой.
Сделав шаг, передумал, вернулся к девушке. Смахнул капли дождя с её мокрого лица и поцеловал.
– Не бойся, держись крепко, я скоро, – произнёс он и скрылся в темноте незаметно наступившей ночи.
Геля обхватила трубу настолько крепко, насколько это было возможно. Её сердце лихорадочно билось, вырываясь из груди, а воздух застрял в горле. Адреналин переполнял её. Всё тело трясло мелкой дрожью. Хотелось послать куда подальше этот экстрим и оказаться на твёрдой земле. Она вздохнула и закрыла глаза, посчитав до десяти, затем медленно их открыла. Стало лучше, леденящий страх, доводивший до потери сознания, отступил. Осмотревшись вокруг, увидела мерцающие в непроглядной темноте тусклые огни, зажжённые в окнах квартир, на вывесках и в фонарях. Весь город погружался в огни, преображаясь в завораживающее зрелище. Где-то надрываясь мяукал кот, привлекая внимание местных кошечек. Внизу – мелькающие огоньки фар, гул мотора разрезал тишину и смолкал, как только автомобиль скрывался за поворотом. Шуршал дождь, гулко барабаня по крыше.
– Пошли, – Иржис протягивал ей руку, появившись неожиданно из темноты.
– Мы на этой крыше, как два кота на картине Летисии, прислонившиеся друг к другу, – сказала она, ещё боясь пошевелиться.
Она еле-еле разжала побелевшие пальцы от трубы, обхватила за стройный стан своего спасителя и держалась за него, пока не спустились внутрь пыльного чердака. Передвигаясь по тёмному помещению, отмахивались от висевшей кругом паутины, достигли запертой снаружи решётки.
– Что теперь? – обречённо произнесла Ангелина, промокшая насквозь. – Будем ночевать здесь, среди паутины, пауков и мышей?..
Иржис ничего не ответил, просунул руку сквозь прутья и открыл замок. Спустились по лестнице вниз и оказались на освещённой площадке. Дом без лифта, и Ангелина стала спускаться по лестнице, еле волоча ноги.
– Ты куда? – спросил её Иржис.
– Домой, – тихо сказала она, – прогулка была увлекательной. Спасибо. Очень устала. Хочется быстрее добраться до квартиры, избавиться от мокрой одежды и лечь в постель. Наверное, сразу засну. На сегодня избыток впечатлений.
– А я подумал, захочешь зайти, – произнёс он, открывая дверь квартиры. – На улице дождь, у тебя нет зонта, и ты промокла.
– Ты здесь живёшь? – удивилась она.
– Решила, что приглашаю в чужую квартиру? – улыбнулся Иржис, пропуская её в просторный коридор. – Тебе не помешает горячая ванна, можешь идти сразу туда. Принесу полотенце и халат. Мокрые вещи закинь в стиральную машинку и включи. Она сразу сушит. А я пока приготовлю глинтвейн.
– А ты – в душ? – спросила она уставшим голосом. – Ты тоже весь мокрый. Предоставляешь мне право первой принять ванну?
– Не волнуйся за меня, – ответил он, – у нас две ванных комнаты. Наслаждайся, сколько хочешь. Тебе надо снять стресс.
Когда Ангелина, свежая и повеселевшая, появилась в гостиной, на маленьком столике стояла большая прозрачная ёмкость с тёмно-бордовым напитком, в котором плавали кружки апельсина, лимона и палочка корицы. На диване сидел уже переодевшийся Иржис, его чистые и высушенные волосы были красиво уложены. Разлив по бокалам тёплый глинтвейн, один бокал протянул присевший рядом Ангелине.
– Вкусно, – произнесла она, сделав несколько глотков горячего напитка.
– Ты, наверное, проголодалась, – сказал он, спеша на кухню. – Сделаю бутерброды.
Когда он вернулся, держа тарелку с бутербродами, Ангелина спала, положив голову на спинку дивана и придерживая бокал с недопитым напитком.
Иржис убрал бокал, достал подушку и плед из шкафа. Положил девушку удобно, подложив подушку под голову, и укрыл пледом. Приглушил свет, оставив только рассеянные лучи от торшера. Сел напротив в кресло с бокалом в руке. Попивая напиток мелкими глотками, с нежностью и любовью он смотрел на спящую Ангелину.
*****
Она открыла глаза, когда было уже позднее утро. Не сразу сообразила, где находится, посмотрела по сторонам. Незнакомая обстановка в классическом стиле, в чёрно-белых тонах с красными акцентами в виде копии картины Матисса «Хоровод красных танцовщиц», красных статуэток, ваз на полках шкафа и маленьких подушек на белом диване. Спустив ноги на пол, села и обнаружила перед собой на столике стакан апельсинового сока, рядом лежала записка, написанная мелким убористым почерком. Она взяла сок и выпила половина, читая записку.
«Ангелина, не стал тебя будить, хотел приготовить завтрак, но не знаю, что ты любишь. Руководствовался своими предпочтениями. Приятного аппетита и хорошего дня. Уходя, дверь просто захлопни. Иржис». «Кажется, у меня входит в привычку просыпаться и читать оставленные мне послания», – размышляла она, заходя в ванную.
Приведя себя в порядок, Геля заглянула в кухню, на ходу проверяя на телефоне звонки и СМС. Несколько звонков и сообщений были от Ренаты, звонок от Иржиса и звонок от Ирмы. Решив после завтрака позвонить, исследовала кастрюли и сковородки на плите. Сегодня утром её будет ждать Марго, Ангелина с ней созванивалась вчера и назначила встречу около десяти. Обнаружила на сковороде тёплую яичницу с беконом, на столе были тосты и сваренный кофе в тюрке. «По-видимому, Иржис недавно ушёл». Она достала джем из холодильника и намазала им тосты. Поковыряв немного вилкой яичницу, приступила к кофе с хрустящими тостами с кисло-сладким джемом. Закончив с завтраком и одевшись, вышла из квартиры. Хотела определиться с направлением, куда идти, как вдруг призывно зазвенел телефон. На дисплее высветился номер Ирмы.
– Алло, – произнесла Ангелина и услышала мелодичный голос с той стороны трубки.
– Доброе утро, – сказала Ирма. – Звоню вам вот по какому поводу. Я здесь переговорила со всеми, кто тогда ходил на танцы вместе с Ингой, и вот что узнала. У Айгуль была подруга Алия, они вместе проживали в общежитии. Сейчас она работает медсестрой в районной больнице в посёлке Рютли. Я с ней связалась. Около четырёх она заступит на дежурство и будет вас ждать. Думаю, вам надо с ней поговаривать.
– Спасибо! – обрадовалась Ангелина новой зацепке. – Обязательно к ней съезжу.
Не успела выключить телефон, как он зазвонил снова, на этот раз Иржис.
– Привет, проснулась? Как завтрак? – послышался его баритон. – Я уже звонил, но ты, по-видимому, ещё спала. Вечером увидимся?
– Всё было очень вкусно. Я очень спешу, не могу больше говорить, вечер уже занят. Позвоню, когда освобожусь, – произнесла Ангелина, деликатно отшивая кавалера. В её планы не входило встречаться с ним, а обидеть не хотелось: всё-таки старался. – Извини, у меня вторая линия, – сказала она и отключилась.
– Я, наверное, переживаю, вчера звонила и сегодня звонила, – возмущалась Рената, – почему не берёшь трубку?
– Минуточку, а не ты меня отправила на прогулку с голубоглазым блондином? – рассмеялась подруга.
– Ты не ночевала дома, – в трубке послышался её прибалтийский акцент, – могла предупредить. Когда вы вместе, с вами всегда неприятности происходят.
– Не специально, просто прогулка затянулась за полночь, и я осталась у него, – произнесла Ангелина. Не стала расстраивать подругу ночным происшествием на крыше, тем более что всё закончилось благополучно. Близких не стоит волновать понапрасну, она всегда придерживалась этого правила. – Спала на диване в гостиной, одна, – добавила вслух, чтобы избавиться заранее от двусмысленных намёков со стороны подруги. Пока, мне некогда, поговорим при встрече.
Разобравшись со всеми звонками, Ангелина подходила к клубу. Сбоку от закрытой двери торчала кнопка звонка под маленьким навесом. Она позвонила три раза подряд, как предупреждала её Ирма. Вместо ожидаемого открытия двери приоткрылась маленькая задвижка и послышался грубый бас секьюрити.
– Клуб не работает, – сказал он. – Приходите вечером.
– Я к Марго, – произнесла озадаченная Ангелина, – у меня назначена встреча.
– Кто её спрашивает? – поинтересовался снова грубым басом мужчина.
– Скажите, Ланская, – ответила она, подумав: «А как же три звонка, неужели не сработал условный звонок или сменили пароль?..»
– Что у тебя здесь? – послышался не такой грубый голос второго мужчина.
– Девушка хочет пройти, – произнёс секьюрити. – Говорю, клуб будет работать вечером.
– Сколько звонили в дверь? – спросил второй голос.
– Кажется, три, – ответил всё тот же бас.
Дверь открылась как по волшебству. На пороге стояли двое мужчин, по-видимому, один из них был начальник, второй подчинённый.
– Проходите, вас ожидают, прямо по коридору, – произнёс мужчина – обладатель второго голоса. – Вы извините, он у нас новенький.
Ангелина прошла мимо мужчин, с трудом протиснувшись, и оказалась в большом тёмном зале, освещённом только зажжёнными лампами на столах и светом софитов на небольшой сцене, на которой под музыку рояля, стоящего в глубине, танцевали несколько девушек в пышных коротких юбках с длинным сзади шлейфом. Дама за столиком около сцены хлопнула несколько раз в ладоши, музыка стихла, и девушки остановились.
– Можете отдохнуть пока, – строго сказала она им и повернулась в сторону гостьи.
– Ангелина, проходите сюда, присаживайтесь, – сказала дама. Протянув руку, представилась: – Марго.
– Очень приятно, – произнесла Геля.
Вчера, когда она говорила с Марго по телефону, она представляла себе сложившийся образ – стереотип, исключительно по книгам и фильмам – такой дородной, пышной, особенно в некоторых округлых местах, дамы, в возрасте за пятьдесят лет, с вульгарным макияжем, с крупными локонами золотистых волос, обязательно в шёлковом халате поверх пеньюара, на голых ногах розовые тапочки, украшенные страусиными перьями. Но предстала перед ней совершенно другая женщина, из всего воображаемого образа Ангелина угадала лишь с возрастом. Марго была очень худая, высокая, с тёмно-каштановыми прямыми волосами, короткой стрижкой, легкий дневной макияж на лице, и приятная располагающая улыбка. Одета в строгий брючный чёрный костюм, в треугольном вырезе которого выглядывали чёрные ажурные кружева бюстгальтера, на ногах туфли на высоком каблуке.
– Кофе, чай… – предложила Марго.
– Если можно, капучино, – ответила Ангелина, присаживаясь за стол.
Официант появился быстро и поставил на стол две чашки: для гостьи капучино, для хозяйки чёрный кофе.
– Я долго думала, вспоминая тот инцидент, – начала разговор Марго. – Это сейчас мы элитный клуб для избранных. К нам приходят по индивидуальному приглашению постоянных членов клуба. Но начинали мы как бордель вдвоём со старым приятелем. Это потом я выкупила его часть бизнеса и сделала из этого заведения клуб. Но сначала мы работали вместе. Эдуард, мой компаньон, никогда не обращал внимания, какие используются методы ведения бизнеса, его не останавливали даже незаконные, лишь бы побольше принесли прибыли. Он и решил разнообразить досуг отдыхающих в нашем заведении, пригласив танцовщиц. Нашёл объявление возле нас. Не думаю, что идея исходила от самих девушек, склонна считать, что была чья-то шутка, всего лишь объявление оказалось возле нашей двери. Эдуарда это взбесило, сказал: хотят танцевать, вот пусть и поработают. Отправил их в баню к одному бизнесмену. Когда я узнала, две девочки были уже на адресе. Пришлось послать охранника и поменять девушек местами: их на наших. Затем позвонила Ирме и предупредила, чтобы они убрали все свои объявления со столбов, если не хотят больше влипнуть в неприятности. Она послушалась, и больше инцидентов не было. Бизнесмена звали Питер. У него санаторий на берегу реки Пирита. Я напишу вам адрес, но думаю, ему незачем мстить девушкам. Услугу, за которую он заплатил, получил, а кто оказал – они или другие, какая ему разница… Но если хотите, можете съездить, напишу вам адрес.
– А Эдуард не мог навредить девушкам? – спросила Ангелина. – Вы говорили, что его не обрадовало объявление о танцах около его заведения. Наверное, решил – конкурентки.
– Не думаю, – произнесла Марго. – У него у самого возникли проблемы. Эдуард Шумайтис вместе со своими приятелями, Зарайтином и Викентием Борновским, создали свой незаконный бизнес. Решили меня втянуть, но я отказалась. Что-то перевозить через границу, хотели использовать для этой цели девочек. Мне не сказали, что и каким образом. А я и не спрашивала. Меньше знаешь – лучше спишь. У них возникли сложности, кто-то из них подставил приятелей, решил присвоить себе товар. Эдуард быстро продал мне свою часть бизнеса и уехал за границу. Сейчас в Амстердаме живёт. Очень беспокоился о своей жизни. А вот Борновский погиб, утонул при кораблекрушении парома. Может, слышали, большая трагедия произошла, много пассажиров погибло в море…
