Татьяна Охитина
Золушка. Последний шанс
Золушка улыбнулась. В городе она так наелась, что ужин ей не требовался. А остальные пусть учатся заботиться о себе сами. Все-равно придется.
Она так и хотела встретить свой финал – сидя в кресле. Но, когда солнце село, все-таки не выдержала, разделась и, забравшись под одеяло, закрыла глаза. Вся ее жизнь, с детства и до нынешних дней, прошла перед глазами, вспыхивая искрами самых ярких воспоминаний: вот она, совсем малышка, играет с куклой, привезенной папенькой; вот они с маменькой собирают ягоды в лесу; вот она уже одна, роняя слезы, собирает ягоды для вечно сердитой мачехи – из тех, что она тот вечер принесла в дом, ей не досталось ни одной; вот сводные сестрицы обзывают ее свиньей и с хохотом толкают в золу, рассыпанную у печки; а вот и маменькина могилка, возле которой фея-крестная сообщает о грядущей смерти. Затем во все это ворвались новые воспоминания – красивая одежда, восхищенные взгляды мужчин на улице и свежее, бодрящее, неведомое прежде ощущение свободы.
«Как прекрасна жизнь, – подумала Золушка, закрывая глаза. – Жаль, что я пожила так мало».
Она представила, как просыпается утром и, позавтракав, отправляется в магазин модного платья сообщить, что согласна участвовать в показе, а потом…
Улыбка тронула губы, и сознание растворилось в тумане небытия…
Разбудил ее грохот.
Золушка открыла глаза и обнаружила, что наступило утро, в окно заглядывает солнце, а из-за двери доносится какой-то подозрительный шум.
Покинув кровать, она выглянула в коридор.
Непричесанные сестрицы в ночных рубахах при виде нее застыли с платьем в руках, ни одна из них опустить его не желала.
– Что случилось? – спросила Золушка.
– Скажи этой балбеске, что это мое платье! – обратилась к ней старшая сестрица.
– Нет, мое! – дернув его на себя, воскликнула та. – Скажи ей, Золушка!
– Это платье вашей матушки.
– Вот глупые! А я вам говорила! – из своей комнаты вышла мачеха, забрала его и снова исчезла.
