Татьяна Охитина
Академия боевых невест
Даже не верилось, что крошечная белая мышка способна произвести такой эффект. А ведь она всего лишь выглянула узнать, что происходит.
Пришлось доставать.
– Да она не страшная, – я протянула Порку сидящую на ладони Матильду.
Тот взвизгнул и хлопнулся в обморок. Принц оказался более стойким – всего лишь побледнел.
Я отпустила Матильду и подошла к столу, на котором картинно раскинулся наш красавчик – стол был большой, разлегся он вольготно. Убедилась, что жив, хотела привести в себя, но принц остановил.
– Мне надо поговорить с вами, невеста Губами, – произнес он. Мандраж перед мышью уже отступил, и выглядел он вполне решительно, даже на пол рискнул спуститься. – Присядем, – он указал на диван.
Мы присели.
– Видите ли в чем дело, Ада, – замялся принц, – боюсь, вы могли превратно понять увиденное, поэтому хочу разъяснить ситуацию. Дело в том, что мне очень нужен этот юноша, – он посмотрел на пребывающего в отключке Порка и горестно вздохнул.
– Так в чем же дело, ваше высочество? Есть ведь договор…
– Что? – принц посмотрел на меня непонимающе. – А, нет, я не в этом смысле. Повар мне нужен.
– Что? – теперь уже растерялась я. – Повар? Но при чем тут он? – я тоже посмотрела на Порка. – Вряд ли он умеет готовить, – представить этого изнеженного типа за плитой я не могла, как ни пыталась.
– Ошибаетесь. До поступления в академию Поркуан работал у нас на королевской кухне. О, как он готовил! М-м, – принц закатил глаза, – перепела под соусом дюграж, рябчики в имбирной заливке… А пирожные! Какие он готовил пирожные! Маленькие песочные корзиночки в шоколаде с миндалем, клубничные фрюде в глазури, алекрийские сахарные безе с посыпкой из тертого бурильоша – никто не мог приготовить лучше. А сейчас и вовсе, – он тяжко вздохнул, понурив голову. – После того как Поркуан ушел, еда совсем потеряла вкус, – он подошел к столу и поднял закатившийся за под него свиток. Вернулся на диван, развернул его и показал мне. – Вот, смотрите.
Я глянула, и рот мгновенно наполнился слюной, настолько аппетитно выглядели нарисованные вкусности. Там были и пирожные, и торты, и птица, запеченная с каким-то немыслимым гарниром, и что-то совсем нераспознаваемое, но явно съедобное.
– Это новое меню короля Анжутийского, моего дорогого дядюшки. На нашей кухне никто не способен это повторить. А Поркуан смог бы, и даже лучше бы приготовил. Ах, почему я был так упрям! Ведь он всего лишь просил купить ему новый набор кастрюль из куарфийского металла!
Я мысленно присвистнула – неплохие запросы у Порка. У нас дома из этого металла есть только крошечная детская ложечка, которую отец позволил себе купить в честь моего рождения. Младшим сестрам повезло меньше – им достались серебряные.
– Да я бы купил ему два таких набора, – воскликнул принц, – но он теперь не хочет! Ада, дорогая, помогите мне его вернуть! Я знаю, вы сможете!
– Я? Но как? – я даже растерялась от такого поворота событий.
– Вы смелая и надежная, вам я могу довериться! Помогите мне, и я в долгу не останусь! Завтра мне придется уехать, а Поркуан и слышать ничего не желает о возвращении. Говорит, что хочет быть женихом и мужем, а не стоять у плиты. Будь у меня больше времени, я бы смог его убедить, что негоже зарывать такой талант в землю.
– Но как?.. – повторила я, все еще не понимая, куда он клонит.
– Предлагаю вот что: я буду присылать вам письма, а вы – передавать их ему. Незаметно, конечно же. Рано или поздно он сдастся.
Я задумалась. Если Порк и впрямь настолько талантлив, то принц прав – лучше ему вернуться на королевскую кухню. Наемник из него никудышний, с такой-то мышебоязнью. В качестве супруга он, конечно, пристроится, но вдруг его занесет туда, где кулинарных шедевров никому не надо? Жалко будет, если талант пропадет. Но если я возьмусь передавать послания его высочества, то что подумают в академии обо мне? Что принц ко мне неравнодушен! Нужно ли мне такое внимание – большой вопрос.
– Не переживайте, я буду присылать письма инкогнито, никто и не догадается, что они от меня.
Это был весомый аргумент, и я согласилась.
Принц воссиял лицом и бросился приводить в чувство своего дорогого Поркуана.
Затем половину ночи мы отчищали одежду Порка от соуса и салатов, в которых он извалялся. А остальную часть ночи поедали то, на чем поваляться не успел. Готовят у нас в академии неплохо, даже принц это признал, пусть и неохотно. Порк же от этих слов скривился и сообщил, что местные повара понятия не имеют, как надо правильно смешивать ингредиенты.
Расстались мы почти друзьями – едва рассвело, как принц засобирался домой.
Это было отличное решение, поклонницы еще спали, и отъезд прошел спокойно – провожали принца только мы с Порком, ректор Моръ, которая, наверное, вовсе никогда не спит, да вахтер с неизменным Жульеном.
Спокойно было и даже как-то по-домашнему.
Уже стоя на ступеньке кареты, принц оглянулся, посмотрел на меня многозначительно.
И отбыл.
Ректор Моръ тоже на меня посмотрела, подозрительно. Ничего не высмотрела и отправилась к себе в башню. Еще один взгляд мне достался от Порка, и вот его я не поняла. Однако решила не забивать голову и отправилась к себе, спать.
Сторож смотреть на меня не стал, у него была другая забота – удержать рвущегося за Порком Жульена – песик оказался большим любителем соусов и салатов.
Общежитие спало, в коридорах стояла тишина. Люблю такое время – кажется, что мир принадлежит только тебе.
Я вошла в комнату, умылась, сняла наконец тренировочное платье, с которым не расставалась почти сутки, легла в кровать, закрыла глаза…
И почувствовала себя зеленой первокурсницей – ведро холодной воды в лицо так бодрит!
Отплевываясь, я услышала, как рядом ахнула Лунолика, а потом зашлась веселым заразительным смехом.
Через несколько мгновений хохотали мы уже вместе. А еще через несколько минут уже неслись на полигон – дежурство дежурством, а утреннюю зарядку никто не отменял.
Глава 3. Письмо
Неделя прошла спокойно – лекции, тренировки, отработка боевых навыков в условиях тесного помещения типа «кухня» посредством подручного инвентаря – я была так занята, что разговор с принцем вылетел из головы. Лишь попадающийся на глаза Порк воскрешал в памяти его отголоски, которые теперь казались чем-то далеким и нереальным.
В воскресенье вечером, когда я дописывала курсовик по боевой магии, в комнату постучали.
– Невеста Губами, вам письмо, – произнесла комендантша, госпожа Грыз.
Чтобы наша суровая Грызунья приносила письма на дом – такого прежде не случалось. А увидеть на ее лице заискивающее выражение оказалось и того удивительней. Я была уверена, что она так не умеет. – Что же вы, дорогуша, не сказали, что у вас такие знакомые, – проворковала Грызунья, окончательно испугав меня своей метаморфозой.
Когда за нею закрылась дверь, мы с Луноликой переглянулись.
– От кого это? – подскочив ко мне, спросила подруга. Впилась взглядом в конверт и ахнула, прикрыв рот ладошкой. Глаза ее сделались огромными, словно блюдца.
Я оглядела конверт: дорогая бумага, надпись с вензелями – отправитель явно непрост. Вот только имя его мне ни о чем не говорило – П.Перемежайтис.
– Кто это? – спросила я Лунолику.
– Ты что?! Как ты можешь его не знать? Это же несравненный Пантелеймоний Перемежайтис! Романист! Вот, – она метнулась к своей тумбочке и подала мне потрепанную книжицу. «Роковая страсть» – значилось на обложке. Под надписью горячо обнимались мужчина с голым торсом и женщина, тоже не особо одетая. Мужчина стремительно превращал «не особо» в «совсем». – Пантелеймоний – любимый писатель нашего дорогого величества. Он раньше при дворе писарем работал, а потом нашел свое призвание в романах. Ах, он такой лапочка, я его обожаю! – лицо у подруги сделалось мечтательным. – Я бы так хотела выйти за него замуж!
– Да ладно тебе. А если он не красавчик вовсе, а лысый морщинистый гном?
Лунолика задумалась.
– А, ладно, – она решительно махнула рукой, – все-равно бы вышла! Такой талант даже лысина с морщинами не испортит.
Удивляясь самоотверженности подруги, я вскрыла конверт. Внутри оказался лист бумаги, изрядно надушенный, и еще один небольшой конвертик, неприметный, без надписи, заклеенный сургучом с простенькой безликой печатью. Его я доставать не стала – Лунолика смотрела на конверт каким-то слишком уж плотоядным взглядом.
Отойдя от нее подальше, я достала адресованное мне письмо, которое оказалось, скорее, запиской, и принялась читать.
«Дорогая Ада! Благодарю небеса за нашу встречу и подаренную мне надежду! Пусть будут радостны ваши дни и успешны начинания. Со своей стороны хочу заверить вас в своем благорасположении и напомнить, что исполню любую вашу просьбу, если таковая случится. Надеюсь, что и вы поспособствуете моему счастью.
Ваш П.П.
P.S. сегодня наш повар приготовил на завтрак марципановые пирожные. Они были ужасны!»
– Ну? Что он пишет?!
Я пожала плечами.
– Уверяет в своем благорасположении.
– Уи-и! – взвизгнула подруга. – Адуся, какая ты счастливая! Так ты с ним знакома! А можешь и меня познакомить тоже?
Я задумалась – и как мне теперь выкручиваться? Скажу «нет» – обидится. Скажу «да»… а почему бы и нет? Если я помогу принцу, то такую мелочь как знакомство с этим самым Перемежайтисом он ведь сможет устроить. Наверняка они друг друга знают, раз он выдает себя за него.
– Гном, – напомнила я Лунолике на всякий случай. – С морщинистой лысиной.
– Ерунда, – отмахнулась подруга, – я его все-равно люблю! Я ему хорошей женой буду, детишек нарожаю…
– Ладно, – сдалась я. – Если получится, познакомлю.
Лунолика бросилась меня целовать. Я увернулась, напомнив, что она ошиблась адресом. И отправилась выполнять данное принцу обещание.
Что-то мне подсказывало, что это может оказаться непросто.
* * *
Стоило выйти в коридор, и я сразу почувствовала – что-то не так. Все смотрели на меня по-особому, шушукались за спиной. А стоило оглянуться, как делали вид, что ничего не происходит.
Вышла из общежития, и все невесты, что были во дворе, разом повернулись в мою сторону. Я торопливо направилась прочь. Маленький белый конвертик прожигал карман, надо было срочно найти Поркуана.
Я прогулялась по территории академии, Порка не встретила, зато наткнулась на Жабу. Щеки ее горели, глаза метали молнии.
– Невеста Губами, – прошипела она, – до меня дошли слухи, что вы положили глаз на его высочество.
– Враки, – ответила я, – у меня, в отличие от вас, невеста Жаба, глаза свои, натуральные, а потому не вынимаются. Как я их положу?
– Ах ты паршивка! – взвизгнула Жаба, наводя на мысль, что с глазами у нее и впрямь что-то не то. – Вот я тебе покажу! – она попыталась вцепиться мне в волосы.
Я ушла в сторону, позволив ей податься вперед и почти упасть, а потом занесла ногу, чтобы пнуть – момент оказался преотличный – и передумала. Жалко стало – мучается, бедняжка, от неразделенной любви. Принцу-то на нее плевать, это лишь слепой не заметит, а я слепой не была – оба глаза на месте. А вот что с глазами у нашей Жабы – большой вопрос. Может ей папочка бриллиантовые вставил, раз не видит очевидного?
– Не злись, – сказала я, – не нужен мне твой принц, правда.
Жаба зыркнула на меня сурово, сдула упавшую на лицо прядь и, развернувшись, зашагала к общежитию.
Я тоже поспешила удалиться.
Идей для отлова Порка не появилось, поэтому отправилась гулять дальше, в надежде, что все образуется само собой.
Обойдя территорию академии по третьему разу, поняла, что не образуется – где бы ни был дружище Поркуан, на встречу со мной он не торопился. Топать в мужское общежитие – не лучший вариант, поэтому я решила прогуляться до конюшни.
* * *
Рек чистил стойла, бодро махал лопатой и напевал что-то себе под нос. Да так заразительно, что захотелось присоединиться. К пению, не к лопате.
– Привет, Адуся, – улыбнулся он мне, едва завидев. – Как жизнь? Что нового?
– Да вот, – сказала я. – Гуляю. А ты как?
– Тружусь, – он снова сверкнул улыбкой. – Ты по делу или так, поболтать?
– Да как тебе сказать… – я задумалась. Ну не рассказывать же ему о просьбе принца. – Посоветоваться хочу.
– Давай, – Рек прекратил работать, оперся на лопату и устремил на меня полный дружелюбного внимания взгляд.
– Вот представь ситуацию: тебе очень нужно увидеться с человеком, а ты не знаешь, как это сделать, не привлекая внимания.
– Ты о Поркуане, что ли? Так вон он, на поле, за конюшней, – Рек махнул рукой, – в верховой езде тренируется.
Я насторожилась.
– С чего ты взял, что я о нем?
– А о ком еще? Все наши невесты по нему сохнут. Не думал, что и ты тоже, ну да ладно, сердцу не прикажешь, – Рек одарил меня сочувственной улыбкой.
– Да не люблю я его! Вот еще новость!
– Не переживай, это останется между нами. И если помощь какая нужна, можешь на меня положиться. Хотя, если честно, мне он не нравится.
– Мне тоже, – сказала я и поспешила прочь, пока Поркуан не закончил тренировку.
«Нет, точно не нравится», – подумала я, глядя, с каким самодовольством Порк держится на лошади. Подошла поближе, помахала рукой. Поросенок сделал вид, что не заметил, прошел еще два круга, картинно перелетел через препятствие и только тогда, с видом утомленного победителя, направился в мою сторону.
– А, это ты, привет, – бросил он, спешиваясь. – Чего хотела?
Я протянула ему конверт.
Порк окинул его полным брезгливого сомнения взглядом и произнес:
– Что это?
– Послание от нашего общего друга, П.П.
– Что П.П.?
– Зовут его так, П.П.
Порк нахмурился, демонстрируя повышенную мозговую деятельность… и сдался.
– Кто это такой – П.П? Я такого не знаю.
Безнадежный случай, поняла я и, понизив голос, произнесла:
– Принц Пильдемариус.
Порк посмотрел на меня подозрительно. Затем не менее подозрительно оглядел конверт. Забрал, отошел в сторонку, бросая на меня косые взгляды, вскрыл его и принялся читать послание.
Губы его шевелились, на лице сменила друг друга целая гамма чувств. А я, глядя на него, думала о том, что принц хитёр – так удачно замаскироваться. Ведь если письмо попадет в чужие руки, никто и не догадается, что П.П. это принц Пильдемариус, а не Пантелеймоний Перемежайтис. Конечно, некрасиво так беззастенчиво пользоваться чужим именем, но идея-то хороша.
Порк дочитал письмо, оглянулся и заметил, что я все еще здесь.
– А сейчас-то тебе чего? Ответ получить хочешь?
И впрямь дурацкая ситуация, надо было уйти, как только отдала.
– Спросить хочу, – заявила я и ляпнула первое, что пришло в голову: – ты знаком с писателем Перемежайтисом?
Порк напрягся.
– Допустим. И что?
– А правда, что он похож на лысого гнома?
Порк на мгновенье растерялся, а потом, придя в себя, принялся хохотать.
Так я и ушла под аккомпанемент его смеха, чувствуя себя наиполнейшей дурочкой.
Когда возвращалась, Река в конюшне уже не было.
Следующий день оказался полон сюрпризов.
Глава 4. И все сошли с ума
Сюрпризы начались с самого утра. Вначале на полигоне во время утренней зарядки капитан Фуксия забыла сделать мне замечание. С фразой «смотреть вперед, а не на меня» за годы учебы я успела сродниться, а тут тишина. Я даже старт чуть не пропустила.
Затем во время завтрака меня удивила кухарка – вместо сырников вручила здоровенный кусок сливочного торта и улыбнулась так, словно я ее любимая дочка, которая много лет была потеряна, сильно недоедала и вот теперь нашлась.
Стоило нам с Луноликой сесть за стол, как к нам подсели две бриллиантовые невесты – Шлак и Дружина – и с милыми улыбочками поинтересовались, могут ли пообедать в нашей компании.
Мы прогонять не стали, и остальные семеро, которых они опередили, со злобным шипением разошлись.
Кормят у нас все факультеты одинаково, и гостьи нашего столика, переводя взгляды со своих сырников на мой торт, завистливо вздыхали. И вообще вели себя странно: мялись, жались, хотели что-то спросить, но не могли решиться.
Мы с Луноликой тоже помалкивали, расправляясь с завтраком (тортик я разделила на двоих). А когда закончили, унесли посуду и вышли в коридор, подруга выдохнула:
– Уф, наконец-то, – и достала припасенную булочку. – Мне от их бриллиантовых взглядов кусок в горло не лез. Хочешь? – она протянула мне половину. Я отказываться не стала.
– Как думаешь, что им было нужно? – спросила я, когда мы шли к аудитории.
– Не знаю, – ответила Лунолика и оглянулась. После чего подхватила меня под руку и ускорила шаг. – Не поворачивайся, они сзади.
Я конечно же обернулась – за нами двигалась целая толпа невест. Когда мы на боевой магии отрабатывали защиту от зомби, лица у мертвяков были такие же одержимые.
Мы заскочили в аудиторию, забились на свои излюбленные места, на самый верх в угол, куда кроме нас сроду никто не забирался, в надежде, что от нас отстанут.
Не тут-то было – наш закуток вдруг стал популярен – толпа, едва протиснувшись в дверь, бросилась занимать свободные места рядом с нами.
Шлак и Дружине в этот раз повезло меньше, в мощном прыжке их обставила бриллиантовая невеста Хрук, приземлившись прямо рядом со мной. Гроздья драгоценных камней в ее ушах весело зазвенели. Победоносно посмотрев на соперниц, она достала из сумки тетрадь с конспектами и, повернувшись ко мне, с легкой приветливой улыбкой произнесла:
– Добрый день, невеста Губами.
– Добрый день, – ответила я.
Да что же такое происходит? Еще вчера я и представить не могла, что Капитолина Хрук, дочь того самого Хрука, владельца алмазных копей, знает мою фамилию, а сегодня – вон оно что.
Лекцию по истории магии я слушала вполуха – профессор Спим тоже вела себя странно – поглядывала на меня, словно на пирожок с ветчиной. И даже тему выбрала необычную – «магические основы любовных трактатов, посвященных членам королевских семей, от прошлого до наших дней». Зато остальным невестам очень понравилось, восторженные вздохи неслись со всех сторон. Лунолика тоже прониклась, особенно когда речь пошла о несравненном Перемежайтисе, который, оказывается, много чего написал.
Одна я чувствовала себя не в своей тарелке. У нас в семье любовные истории не любят. Папенька читает только каталоги ковров. Маменька – кулинарные книги, а сестренки вообще не читают ничего, предпочитая подушечные бои, тоже хотят в наемницы. Моей последней прочитанной книгой, помимо учебников, стал трактат по борьбе с вурдалаками. Отличное издание, с картинками. Теперь при встрече с вурдалаком я буду полностью подкована. Жаль только, что их в нашем мире давно истребили. Но если вдруг появятся, родина может спать спокойно.
Следующей парой были тренировки по вольному бою подручными средствами. Лунолика традиционно выбрала скалку, я – сковородку, и понеслось. Вообще-то я больше люблю битву подушками (это у нас семейное), но подушки в боевой арсенал не входят. А зря, если набить подушечку песочком или мелкой галечкой – цены ей не будет. Хотя сковорода тоже ничего.
Люблю вольный бой, он так расслабляет. В общем, на ужин мы пошли абсолютно умиротворенные.
После ужина меня вызвала ректор.
Выглядела она озабоченно, губы поджаты, взгляд с прищуром.
– Невеста Губами, что вы устроили?! Вся академия места себе не находит, а вам хоть бы хны!
– Простите, ректор Моръ?.. – я посмотрела на нее озадаченно.
– Прощу. После того как представите меня господину Перемежайтису. Раз уж вы с ним знакомы.
– А вы нет? – удивилась я.
Наша генерал-ректор имела обширные знакомства, простирающиеся до самого королевского трона. Это знал всякий, поэтому странная просьба поставила меня в тупик.
– Я удивлена, что с ним знакомы вы, невеста Губами. Блистательный Пантелеймоний очень скрытен, никто и никогда не встречался с ним лично, даже издатели, поскольку рукописи свои он отправляет по почте.
«А вот Порк с ним знаком», – едва не ляпнула я, но вовремя удержалась.
Интересный тип этот писатель. И еще интересней, как мне теперь выпутываться.
Ректор Морь ждала ответа, вперив в меня острый, как кинжал, взгляд и отступать не собиралась. Напротив, решила поднажать:
– Так что, познакомите?
Я вздохнула, чувствуя себя заточенным в клетку хорьком.
– Познакомлю, если получится.
– Никаких «если».
Ну это уж слишком, когда на меня давят, я… в общем, уворачиваюсь.
– Простите, госпожа Моръ, но вы же знаете этих писателей, – я вспомнила устало-надменную физиономию Порка и попыталась воссоздать это выражение на своем лице, – они такие непредсказуемые. А господин Перемежайтис и подавно. Не захочет – и не встретится, я же не смогу его заставить.
– Не надо никого заставлять, – тон госпожи Моръ сделался вкрадчивым, глаза блеснули, – проявите женскую хитрость, – она многозначительно поиграла бровью. – Вы же невеста, будущая защитница отечества. Возможно, вас даже возьмут в контрразведку, захватывать в плен вражеские умы. Представьте, что вы на задании, а господин Перемежайтис – объект, который надо склонить на свою сторону. Вот и склоните. А я уж за вас похлопочу, в контрразведке очень нужны способные девушки.
Я вышла от ректора Моръ в растрепанных чувствах. Вернулась в общежитие, взглянула на утонувшую в «Огненной страсти» Лунолику и, поняв, что еще немного – и взорвусь, отправилась на конюшню.
– Не переживай, – ответил Рек, выслушав мои страданья. – На лучше яблочко пожуй.
И я пожевала. Потом еще пожевала.
На крыше конюшни было здорово, над головой мерцал звездный ковер, рядом сидел друг и не просил ни с кем познакомить. Напротив, предложил познакомить сам.
– Ты что, его знаешь? – удивилась я.
– Знаю, – кивнул Рек. – Только… я забыл, кто это.
