Татьяна Миненкова
Письма из Терра Арссе. Часть 2
Ночью снова похолодало. Тонкая ультрамариновая накидка тоже не спасала от холода, лишь красиво искрилась в отблесках от огней костра, и я поплотнее укуталась в плащ.
Начинало клонить в сон, когда я, сидя у костра, заметила в темноте, пристально следящие за мной, жёлтые глаза.
Гхара. Это же вивианский волк! Надо же было догадаться сунуться в Друадан безоружной! К счастью, пока зверь был один, но это временно. Они охотятся стаями и хищник, видимо, просто ждет своих собратьев до того, как решится напасть.
Проверила магический резерв. Он был почти полон. Но как знать, сколько магии удастся вырвать из него на этот раз? На всякий случай, приготовила заранее замораживающее заклинание, чтобы защитить себя
Будь у меня в распоряжении полный доступ к магическому резерву, как раньше, пожалуй, смогла бы биться с ними. Но теперь, не имея ни малейшего понятия, сколько силы из резерва позволит мне зачерпнуть коварный артефакт, понимала, что не сумею справиться с несколькими хищниками в одиночку.
И, распрощавшись с мечтами о сладком сне на мягком еловом лапнике, полезла на ближайшее дерево.
За Валаара не переживала – къярд сможет постоять за себя, отбившись от волков не менее острыми, чем у них, зубами и тяжелыми копытами. Но если конь будет вынужден защищать еще и меня – может пострадать сам, а без него я точно не справлюсь.
Взобравшись на дерево, обнаружила, что его ветки теперь украшены лоскутами подола моего платья, кожа на руках и коленях саднит, плащ свалился вниз, а желтоглазых зрителей внизу собралось уже около десятка.
Выбрала самую широкую ветку. Уселась поудобнее. Волки все еще оставались внизу, обступили тлеющий костер, принюхивались к оставленным мной на земле, седельным сумкам. Наверное, рассчитывали поживиться чем-нибудь съестным.
– He повезло вам, ребята! – крикнула я со своей ветки. – Если найдете там еду, поделитесь со мной!
Рассмеялась, каким-то не своим, хриплым и грустным смехом. Закашлялась. Приход волков немного отвлек от холода и голода, но они никуда не делись.
Вскоре от костра остались одни угольки и внизу стало почти ничего не разглядеть. Лишь непонятные шорохи, треск веток, да трели какой-то ночной птицы, тянувшей на одной ноте «у-у».
Старалась не задумываться над тем, кто издает эти звуки. И без того было тревожно и боязно. Хотя, я давно уже перестала бояться сказочных монстров и чудовищ. Мой старший брат был живым олицетворением того, что обычные люди порой оказываются намного страшнее.
Полная луна пряталась за тучами и почти ничего не освещала. Я смотрела на колючие ветки, окружающие со всех сторон. Как чьи-то руки, желающие достать и схватить. Но, даже если бы это было так, у меня больше не было сил бежать и сопротивляться.
Накатила слабость. Вокруг было все так же холодно, но, спустя какое-то время, я, кажется, перестала чувствовать голод и дискомфорт. Лишь странное безразличие. А потом сама не заметила, как, крепко обхватив широкую ветку руками, уснула, когда время уже приближалось к рассвету.
Мне снился большой и прекрасный, светящийся множеством огней, ночной город. Горящие факелы лили повсюду оранжевый свет, их становилось все больше и больше. Огонь подобрался ко мне совсем близко. И я проснулась.
Но, хотя сон на этом закончился, жар остался, как и слабость. Голова казалась чугунным котелком, с плескающимся внутри, от каждого движения, кипятком. Соображать получалось с трудом.
Я все еще была на дереве, а, глянув вниз, почувствовала тошноту и головокружение. Но волки уже ушли, лишь Валаар ждал, нетерпеливо переминаясь у, давно потухшего, костра.
Нужно было спускаться. Принять это решение оказалось намного проще, чем воплотить в жизнь. Вчера я влезла на дерево в гораздо лучшем самочувствии, к тому же, присутствие под деревом голодных волков, придавало энтузиазма.
Теперь же сил вообще не было, каждое движение давалось с трудом. Поэтому спуск занял больше часа и отнял последнюю энергию.
Забитый нос отказывался дышать, а во рту пересохло. Шаркая ногами по ковру из прелых коричневых листьев, доковыляла до родника, где напилась ледяной воды. Несмотря на это, лоб покрывала испарина. Аппетита не было. Кажется, я заболела. В подтверждение этой мысли, закашлялась. В легких что-то захрипело и забулькало, глаза снова заслезились.
Еще ночью, сидя на дереве, поняла, что оставаться в лесу небезопасно. Но тешила себя надеждой, что утро вечера мудренее. Но и оно не решило ни одной из моих проблем, лишь добавило новых. И надежды не осталось. Лишь безразличие, желание прилечь и лежать, чтобы никто не трогал.
Осела на, собранный вчера, лапник, откинулась на спину. Надо мной неприветливо плыли темно-серые облака и качались из стороны в сторону голые ветки. Прикрыла веки. Прошептала:
– Я сдаюсь.
И слезы полились прямо из закрытых глаз, стекая по горячим от жара, вискам и теряясь где-то в спутанной прическе.
Но в промерзшем насквозь, осеннем лесу меня слышали лишь молчаливые деревья и опавшие листья. И, как оказалось, Валаар, который, заметив, что его хозяйка совсем расклеилась, подошел ближе и неожиданно обдал меня терпким лошадиным дыханием. А потом лизнул прямо в лицо горячим, шершавым языком.
⁃ Фу, Гхара, Валаар! – Отплевываясь и брезгливо стирая рукавом следы его «поцелуя», выругалась я.
Легче не стало, но, как ни странно, от злости на къярда, нашла в себе силы сесть. И плакать расхотела. Он в ответ на мое ругательство лишь коротко вопросительно заржал. Дескать, чего ругаешься, я всего лишь тебя лизнул, а мог бы и нос откусить.
– Поехали домой, дружочек, – произнесла устало, признавая его правоту.
Видя, что сил подняться у меня нет, жеребец опустился сам, позволяя, обхватив его шею, взобраться в седло. И мы снова отправились в путь.
Я полулежала, то и дело надрывно кашляя. Валаар неумолимо двигался вперед, в сторону Нарог-Палласа. Он шел осторожно, зная, что я беспрестанно проваливаюсь в сон. Наверное, он тоже устал, но я старалась об этом не думать.
Больная, голодная, уставшая. В разорванном и обгоревшем платье, большая часть подола которого навсегда осталась где-то в Друаданском лесу. Со ссадинами и синяками на коже. Я возвращалась домой, боясь даже представить, что меня там ждёт.
Шестой узник и пешки в чужих планах
Тэтрилин Тэле Фэанааро Арссе
Терра Арссе. Темница под королевским дворцом Сарн-Атрада
♫ Joep Beving & Sonderling Qartet – September
Открыла глаза, с трудом пытаясь понять, где находилась.
Вокруг было темно, холодно и сыро. Иногда где-то в сумраке что-то громко стучало и лязгало. В нос бил, не поддающийся описанию, неприятный запах. Монотонно капала вода, действуя на нервы.
Кап. Кап. Кап. Кап. Кап. Память услужливо вернула последние воспоминания.
Сарн-Атрад. Ночь. Огни факелов вокруг. Веревки, плотно притянувшие руки к телу. Пут больше не было, но на открытых участках кожи остались ссадины и синяки.
Вспомнила, что перед тем, как отключиться, услышала, как Таламур крикнул, связывавшим нас, стражам: «Они нужны мне живыми!». Позади происходила ожесточенная схватка гвардейцев, отчего-то позабывших о клятве охранять Следующих ценой жизни, и Тиал-Арана. Он рычал и сопротивлялся. Титория визжала так пронзительно, что закладывало уши. А Тадимар, уже связанный, хранил молчание. Как и я.
Потом все-таки дернулась, попытавшись обернуться. Хотелось проверить: вдруг, еще не все потеряно? Может у нас имелся крохотный шанс сбежать или иным образом спастись? И в этот момент моя пугливая лошадь мотнула крупом, и я соскользнула с седла, не имея возможности со связанными руками как-то защититься от удара головой о камни брусчатки. И с этим ударом весь мир для меня померк.
Теперь глаза постепенно привыкли к сумраку. Осознала, что находилась в тюремной камере, окруженная с трех сторон прочными металлическими решетками, а с четвертой – холодной и сырой каменной стеной. В одной из решеток имелась дверь, запертая на массивный навесной замок. Окон не имелось вовсе, поэтому определить время суток оказалось непросто.
Напротив возвышалась глухая стена, а по обеим сторонам, насколько хватало взгляда, простирался узкий темный коридор с точно такими же камерами.
Прикоснулась, затянутой в перчатку, рукой к холодным прутьям решетки. Толстые. Не согнешь и не сломаешь. Хотя, я бы и тонкие не сломала, куда уж мне.
Густую тишину на время разрезал резкий звонкий удар чего-то металлического о камень, заставивший испуганно вздрогнуть. И снова все вокруг стихло.
Факелы чадили слишком далеко и приходилось постоянно напрягать зрение, чтобы в полумраке рассмотреть хоть что-то. Непроглядная темнота и шорохи в углах навевали непрошеные мысли о том, что или кто мог бы там находиться. Постаралась отогнать эти жуткие фантазии, чтобы не поддаться панике.
Увидела на полу под собой небольшой полусгнивший тюфяк. Поморщилась и слезла. Находясь без сознания, я была менее привередливой.
Тут же на камнях стояла грубая деревянная кружка, в которой обнаружилась вода. Мысленно взвесила желание напиться и собственную брезгливость. Первое перевесило.
Пришлось аккуратно протереть ободок подолом плаща и отпить немного, стараясь лить воду из кружки в рот так, чтобы как можно меньше к ней прикасаться. Одного глотка мне хватило, поскольку неприятный затхлый душок отбил желание пить дальше.
Голова раскалывалась. Аккуратно ощупала место удара и констатировала, что отделалась лишь большой, хоть и болезненной, шишкой, а не раскроила себе череп.
Снова что-то звонко лязгнуло о камень. Резкий и внезапный звук заставил нервно дернуть плечами.
Окружающая атмосфера была удручающей. Грязь и холод побуждали погрузиться в отчаяние. Сдаться, отдавшись на милость того, кто запер меня здесь. Смириться с незавидной участью, которую он, наверняка, приготовил. Я не питала никаких иллюзий на этот счет и понимала, что Таламур отдал приказ оставить Следующих в живых только потому, что мы для чего-то ему нужны. Пока нужны.
Подумала о Дэймосе. Наверняка, узнай мой друг о том, что со мной приключилось, он спас бы меня. Как герой рыцарских романов. Была вынуждена постоянно осаждать саму себя от того, чтобы продолжать идеализировать образ Дэя в собственной голове. Приписывать ему качества, которыми он, возможно и не обладал. Но мысли о нем помогали не терять надежду.
Кап. Кап. Кап. Вода продолжала течь не переставая. Наверное, те, кто находились здесь слишком долго, сходили с ума от этого, ни на секунду не прекращающегося, монотонного звука. Но, постепенно я различила еще что-то. Чьи-то тихие голоса.
Присмотрелась, пытаясь найти их источник. В одной из камер кто-то разговаривал. Кажется, в отсеках по обеим сторонам от моего, было пусто. Лишь точно такие же тюфяки, какие-то, не распознаваемые в темноте кучи тряпья, да емкости.
Различила в говоривших Тиала и Титорию и, хоть и смысла не разобрала, все же так же негромко, чтобы не тревожить остальных, позвала:
– Тиал! Тори!?
Голоса на мгновение притихли, а потом я услышала голосом Тиала:
– Тэтрилин?
Значит, все же не обозналась. И, несмотря на окружающую безысходность, была рада узнать, что нахожусь в этом жутком месте не одна. Пусть, мы с ними не очень-то ладили раньше, но теперь были равны и нас связывала общая беда.
Отозвалась, подходя ближе к той решетке, со стороны которой услышала их:
– Я здесь!
В этот момент, то, что раньше казалось грудой тряпья в камере между мной и ними зашевелилось, и я услышала, сказанное охрипшим голосом:
– Тэт!?
– Тадимар!
Ну не темница, а просто «место встречи друзей» какое-то! Страх и отчаяние немного отступили. Если мы вчетвером оказались здесь, значит не все еще потеряно и какой-то шанс на спасение еще есть.
Тадимар поднялся и сел на таком же, как и у меня, тюфяке. Прикоснувшись руками к вискам, издал едва различимый стон.
– Хорошо они тебя приложили, – со знанием дела произнес Тиал, подходя ближе к его камере. Титория находилась в смежной.
– Ничего не помню, – пожаловалась я и Тори, кажется только этого и ожидавшая, заявила:
– А тебе и нечего помнить! Ты, как и всегда, осталась не у дел, бестолково грохнувшись с лошади в самом начале.
Как ни странно, привычные нападки Третьей не вызвали ни злости, ни обиды. Даже немного подняли настроение, напоминая, что хоть что-то осталось неизменным и стабильным в этой круговерти непостоянства. Успела смириться с тем, что Тори такая, какая есть. Красивая, но ядовитая, как змея.
– Предпочла грохнуться с лошади и отключиться, чтобы не слышать твоего поросячьего визга, – беззлобно отозвалась я, не скрывая улыбки.
Она тоже, кажется, усмехнулась и ожидаемой перепалки не возникло.
– Хватит, а то у меня голова на части расколется, – успел простонать Тадимар, ожидавший, что мы станем ругаться. Первый все еще массировал виски, безрезультатно пытаясь унять головную боль. – Что я пропустил?
– В двух словах не расскажешь, – Тиал-Аран облокотился спиной о решетку.
– Так вышло, что у нас теперь много свободного времени.
Подошла ближе, чтобы ничего не пропустить, а его собеседник нервно усмехнулся и продолжил:
– Знать бы еще, надолго ли. Тебя вырубили гвардейцы и Тэт свалилась с лошади практически одновременно. Нас связали и провезли по ночному Сарн-Атраду. Поскольку мы с Тори остались единственными Следующими, в сознании и здравом уме, Таламур приволок нас в тронный зал, где были еще какие-то люди, королевский маг, советники и взвод гвардейцев. Кто-то из вельмож был связан, кто-то нет. Сам Таламур куда-то отлучился. Во время его отсутствия связанных убеждали перейти на сторону победителя…
– Стоп, – не поняла я. – В Сарн-Атраде произошел вооруженный мятеж?
– Не в Сарн-Атраде, глупая, а во всем Терра-Арссе, – разозлилась на мою непонятливость Титория. – Таламур сверг с престола законного короля.
И эта фраза поставила меня в еще больший ступор. Таламур? Как и почему?
– А причем здесь мы? – Все-еще не понимала я. – Вам он тоже предлагал перейти на его сторону?
Титория в ответ издала непонятный вздох, выражающий, скорее всего, всю степень ее негодования. Она, наверное, даже глаза закатила, но в темноте было не разглядеть.
– Нам никто ничего не предлагал. Мы присутствовали лишь как олицетворение того, что Следующие тоже повержены и тем, кто надеялся, что мы – будущее Терра Арссе, лучше сдаться.
Ситуация казалась абсурдной. Она перечеркивала все, что я знала о королевстве и мире вокруг. Не соответствовала ни одному из моих ожиданий и представлений о собственном будущем.
– А как же… король? – Спросила я, на секунду замявшись, не зная, как выразить словами всю степень непонимания окружающей обстановки.
– Его Таламур и остальные мятежники притащили в тронный зал чуть позже. Такого же связанного, как и мы. Он ничего не говорил и никак не вмешивался в происходящее…
Власть короля в Терра Арссе всегда казалась незыблемой. В Пятом замке висел его огромный портрет. Изображённый на нем Таур-ан-Фарот выглядел воплощением могущества и силы и факт его свержения, да еще и Таламуром, казался невозможным. Королевский посол все время пути был темной лошадкой, и я не могла представить, чего от него ожидать. Но такого уж точно не ожидала.
– А почему вы не смогли ничего сделать с помощью магии?
Магическая сила всегда виделась мне решением для любых возникающих проблем. С детства наблюдала, как чары становились для Учителя помощниками во всех нестандартных ситуациях. Наша была более чем нестандартной.
Но Тиал-Аран, грустно усмехнувшись, звякнул друг о друга металлическими браслетами на обеих руках. Видела, как ему надели их в момент нашего въезда в город, но в общей суматохе не придала этому факту должного значения.
– Это двимерит1, – пояснил он, но я и сама уже успела догадаться, поскольку когда-то читала об этом, крайне редком и опасном для магов, металле.
Похожее «украшение» наличествовало и на шее Тадимара, а тот, заметив мой заинтересованный взгляд, лишь кивнул, подтверждая безрадостные предположения.
Когда Тиал-Аран замолк, его рассказ продолжила Титория.
– После того, как Таламур, приволок в тронный зал короля, дело пошло быстрее. Многие из присутствующих, видя, что Таур-ан-Фарот повержен, присягали в верности новому монарху, а тех, кто все же отказывался, убивали прямо там, чтобы остальным было неповадно. Поэтому, выбор у местной знати был невелик.
Судорожно сглотнула. Не хотелось бы при этом присутствовать. Пожалуй, у того, что я отключилась, действительно, имелись свои преимущества. Если у местной знати выбора не было, то, что же будет с нами? А Тори продолжила:
– Мы очень устали, были измотаны долгой дорогой и бессонной ночью, растеряны от происходящего вокруг, да и что мы могли сделать?
Не могла с ней не согласиться. Вряд ли и сама, окажись на ее месте, могла бы что-то изменить.
– Все закончилось под утро, – сухо продолжил Тиал-Аран, прервав мои размышления. – Таламур объявил свою торжественную коронацию через три дня на рассвете, на дворцовой площади Сарн-Атрада, поручив разослать гонцов и объявить эту новость по всем городам королевства.
В целом, произошедшее теперь становилось более-менее понятным, но в голове все еще крутилась пара вопросов. И произнести их вслух я боялась, потому что не была уверена, что хочу услышать ответ.
Поэтому, так пугающие меня слова, были произнесены Тадимаром:
– И какую же участь во всем этом действе Таламур приготовил для нас?
Затаила дыхание, повернувшись к Тиал-Арану:
– Мы будем изюминкой этого праздника. Зрелищем, которое поможет собрать на коронацию массу народа. Каждый захочет увидеть, как пятерых Следующих и поверженного короля казнят.
Он произнес это таким будничным тоном, словно речь шла вовсе не о нас, а о героях какой-то рыцарской баллады. Но у меня внутри все равно словно что-то оборвалось. Значит, вот что меня ждет.
– Но почему Таламур возглавил мятеж? Что позволило ему претендовать на власть? Почему люди так легко и безропотно признали своим королем самозванца?
Этот вопрос оставался последним в моем списке, но, оказалось, что никто из моих собеседников этого не знал.
Громкое лязганье, затихшее во время нашего разговора, сменилось вдруг неприятным металлическим скрежетом, от которого свело зубы. Повернув голову, поняла, что звук исходит со стороны камер Титории и Тиал-Арана, но что именно является его источником, в темноте было не разобрать.
Я, было, хотела спросить, что это за шум, но из камеры по другую сторону от меня, которая изначально казалась пустой, раздался тихий и слегка охрипший голос, усталый и обреченный. Он ответил на мой последний вопрос.
– Потому что он сын короля.
Внимательно вгляделась в темный угол, из которого раздался голос, изо всех сил напрягая зрение. Но, так и не сумев разглядеть говорившего, осторожно подошла ближе. Настолько близко, чтобы увидеть, прислонившегося к каменной стене, человека, сидящего прямо на полу.
Скрежет затих так же внезапно, как и начался. Словно все, находящиеся вокруг замерли, прислушиваясь и присматриваясь к, ранее незамеченному, незнакомцу.
На нем была дорогая и красивая, но порванная и испачканная одежда. Седые волосы всклокочены, а лицо украшал огромный багровый кровоподтек. Он сидел, отвернувшись, словно не желая разговаривать, но что-то все же сподвигло его произнести последнюю фразу.
– У короля нет наследников, – с уверенностью человека, изучившего биографию правителя Терра Арссе вдоль и поперек, безапелляционно заявила я, опираясь о решетку и продолжая рассматривать своего собеседника.
– Законных нет, – сухо подтвердил он.
– То есть, он тот самый бастард, из-за рождения которого, король в последний момент отказался от поездки в Лимерию, отправив вместо себя королеву?
Мой собеседник хмыкнул, словно признавая достоверность и точность, продемонстрированных мною, знаний. В этот момент он слегка повернулся в профиль, и я узнала его.
Невозможно было не узнать. Его профиль был вычеканен на всех монетах королевства. И пусть, сидящий на полу человек больше не выглядел воплощением могущества и силы, без сомнений, это был именно он.
– Ваше Величество… – пробормотала, не веря, заметив, что Тадимар тоже подошел ближе к соединяющей нас решетке, заинтересовавшись нашим разговором.
– Больше нет. Теперь так стоит обращаться к Аламуру. Или, как он себя сейчас величает – Таламуру.
– И вы так легко с этим смиритесь?! – Опешила я, задохнувшись от возмущения и того незамутненного спокойствия, с которым он произнес последнюю фразу. – То есть, давая ему имя, вы уже понимали, что он свергнет вас и станет королем Терра Арссе?!
Таур-ан-Фарот поморщился:
– Потише, Следующая, – в его голосе, помимо обреченности и усталости, проскользнуло раздражение. Но на вопрос он все же нехотя ответил: – Давая сыну имя, я предполагал, что он станет магом и к его имени впоследствии прибавится буква «Р».
Замолчала, задумавшись.
Вот это поворот! Значит, бастард Аламур, так и не став «Раламуром», самовольно сменил себе имя, предпочтя, вместо этого, стать правителем королевства по той причине, что в нем имеется кровь короля? Вот, что он имел ввиду, когда говорил, что имя, начинающееся с буквы «Т», еще может ему пригодиться.
– Вы знали, что ваш сын свергнет вас с трона Терра Арссе? – Спросил Тадимар. – Именно об этом вы беседовали с видящей, после того как она произнесла свое знаменитое пророчество?
Первый Следующий приблизился вплотную к решетке, обхватив прутья пальцами. Он, словно, забыл о, терзавшей его мгновение назад, головной боли. Взгляд снова был пытливым и сосредоточенным.
– Видящие никогда не говорят прямо. Всегда загадки. Всегда тайны. Их слова могут иметь десятки разных трактовок. Я знал лишь, что меня свергнет сын короля. И не предполагал, что этим королем стану я сам.
Тадимар поднял брови.
– Боюсь, что в Терра Арссе, другого короля не нашлось, – хмыкнул Тадимар. – Много лет после разрушения вивианцами моста, наше королевство существует автономно, будучи оторванным от остальных.
Последняя фраза являлась аксиомой для всех присутствующих. Но, как оказалось, не для Таура-ан-Фарота.
– Вы, юноша, выросли в этом самом гхаровом «автономном» королевстве и никогда не знали ничего другого. Привыкли считать, что Терра Вива и все его жители, недосягаемы для нас, как и мы для них. Я же привык считать иначе – взбалмошные вивианцы испокон веков были источником всех наших проблем. А у Елеазара как раз имелись сыновья…
Говоря это, он даже сжал кулаки. Горечь и злость в его голосе я списала на давние обиды на соседей и их правителя.
Тиал-Аран в своей камере снова чем-то заскрежетал, а Тадимар, заинтересованный в том, чтобы докопаться до истины, словно не замечая эмоций собеседника, продолжил допрос:
– То есть, вы считали, что Виктор или Ксандр смогут тайно поднять мятеж в чужом для них королевстве? Да их бы пристрелили еще на подходе, едва заметив светлые волосы, не разбираясь в том, кто они вообще такие.
Вспомнив неприятную сцену, увиденную в Руатане, поняла, что Тадимар прав. Вивианцу не то, что мятеж поднять, ему и выжить-то в Терра Арссе было бы не просто.
– А что, если бы этот вивианец был сыном королевы Тайры и короля Елеазара и пообещал, скажем, мир между нашими королевствами или возвращение драконов или, Гхара еще знает, что еще?
Тадимар призадумался, представляя себе такое и, видимо, просчитывая возможные варианты:
– Гипотетически такое возможно. Вот только сам факт существования такого ребенка абсурден и маловероятен… или нет?
– Пожалуй, скажи мне пару дней назад кто-нибудь, что я окажусь узником собственной темницы, я тоже назвал бы это абсурдным и маловероятным. Но это реальность. Так же, как и существование сына Тайры и Елеазара. Мальчишка – ваш ровесник. Почти сразу после своего рождения он пропал из поля зрения, но пару лет назад зачем-то прибыл в Терра Арссе. И для чего ему быть здесь, если не для того, чтобы исполнить предсказание Эмираты? Но, оказалось, что у него есть какие-то свои, иные, интересы.
Любопытно, как светловолосый сын Тайры и Елеазара смог, мало того, что оказаться по другую сторону Инглота, так еще и пробыть в Терра Арссе какое-то время, не подвергшись преследованию? При том, что само его существование казалось немыслимым.
Судя по скептическому взгляду Тадимара, он подумывал о том, не бредит ли бывший король. На фоне свержения с престола и общей нервной обстановки вокруг, все возможно.
Но, если с королем все было понятно, то с ролью Следующих оставалось столь же туманно, как и прежде. И я спросила:
– А что Эмирата говорила вам о нас? Если вашу судьбу решил «сын короля», пусть и не тот, о котором вы думали изначально, то, что насчет нас? Для чего мы нужны? Для чего вообще было все это заточение в замках? Обучение, правила, запреты?
– Эмирата пообещала, что каждый из вас станет сильным магом, коих в королевстве уже можно по пальцам одной руки пересчитать. Если бы не мятеж, каждый из вас остался бы наместником короля в подчиненном ему городе. К тому же, все вы зачем-то нужны были самой видящей. Но свои планы она никогда никому не раскрывала. Возможно, вы уже исполнили роль, отведенную Эмиратой…
Плохо, если так. Значит, вся моя жизнь была бессмысленной и ненужной. А я-то мечтала о каком-то предназначении, о великой цели. В действительности все мы оказались лишь пешками в непонятных планах Эмираты.
Но вдруг разговор Тадимара с королем, скрежет Тиал-Арана и мои мрачные размышления были прерваны жутковатым, хриплым, но таким знакомым смехом. В темноте и внезапно возникшей тишине, его раскаты отразились гулким эхом от сырых каменных стен.
Источник истерического хохота, а им, как и раньше, оказался Второй Следующий, обнаружился в камере, смежной с камерой поверженного монарха. Даже узнав Тулемия, по моей спине пробежали неприятные мурашки.
С другой стороны, если мы все здесь, то и его присутствие в темнице не должно было стать для нас неожиданностью.
Поняв, что его внезапное и яркое появление не произвело ожидаемого эффекта, Второй, громким зловещим шепотом вопросил:
– Ну что, теперь-то вы мне верите?!
– А чему верить? – Скучающим тоном откликнулась Титория из мрака своей камеры. – Про королевскую темницу ты ничего не предсказывал, Тиал от любви не умер, Тадимар не убивал никакой девушки, я все еще не королева. Гхара, да даже Тэтрилин, которая должна была умереть первой из нас, все еще жива!
И правда. Пока ни одно из его мрачных предсказаний не сбылось. Даже Таламур все-еще не стал отцеубийцей, хоть и, судя по всему, собирался.
– Всему свое время, – все так же зловеще возвестил Тулемий.
– Пока от твоих предсказаний нет вообще никакой пользы ни тебе, ни нам. Предскажи уже что-нибудь, что поможет нам всем спастись! – Рявкнул Тиал из своей камеры.
– Видящие редко приносят пользу. Чаще просто вносят сумятицу и ненужные сомнения, – спокойно и задумчиво произнес бывший король. – Большая часть их видений – бестолковые картинки, которые никому не помогают.
В его голосе сквозили горечь и боль. Он говорил искренне, видимо, все-еще лелея в душе давние обиды на королевскую видящую. В голове возник вопрос, почему же он, будучи предупрежденным Эмиратой, ничего не предпринял, чтобы все изменить? Но задавать его вслух почему-то постеснялась, посчитав бестактным и ранящим и без того поверженного человека.
Однако оказалось, что мы с Титорией мыслили в одинаковом направлении, только ей была чужда излишняя эмпатия, потому что она, высокомерно произнесла:
– Вы судите по негативному собственному опыту. Хотя, любой другой человек, имея в распоряжении знания видящей, не дал бы собственному сыну захватить власть в Терра Арссе и не оказался бы в своей же темнице!
Понимала причины ее негодования. Тори была единственной, чье предсказание было положительным. Всех остальных, судя по сказанному Тулемием, ждала незавидная судьба. В основном, гибель.
Мне казалось, что ее слова должны были разозлить Таура-ан-Фарота. Вряд ли он, будучи сильным и величественным монархом, часто выслушивал подобные критические заявления в свой адрес. Но он усмехнулся, показывая, что все мы для него лишь несмышленые дети, просидевшие полжизни взаперти, ничего не знающие о мире вокруг.
– Предсказания не дают ни знания, ни правды. Мне было известно лишь то, что я буду царствовать до момента, когда королевский сын свергнет меня с трона и то, что выполнение воли Эмираты сможет дать королевству пятерых сильных магов. И я понятия не имел о событиях, из-за которых правление в конце концов станет мне в тягость, и я буду ждать этого мятежа, как спасения. Пророчество – лишь несколько штрихов, а всю картину происходящих событий мы видим лишь в момент их возникновения. А иногда и значительно позже.
Так же когда-то говорил Учитель. Готовя меня к тому, что когда-нибудь я покину Пятый замок, он научил не строить свою жизнь вокруг довлеющего над Следующими, пророчества. Просто жить, стараясь не думать о предсказании.
– Неправда! – Зашипел вдруг Тулемий из своего темного угла. – Предсказания помогают вершить судьбы королевств! Они дают людям знания о собственной судьбе! А информация – это самое сильное оружие!
– Иногда информация может быть излишней и даже вредной, – устало произнес Таур-ан-Фарот.
Его тяготил этот разговор, и были абсолютно не интересны споры с Титорией и Тулемием. Он не стремился никого переубеждать. Поэтому беседа зашла в тупик.
Тиал снова чем-то заскрежетал, потом лязгнул чем-то металлическим, а наши камеры осветил, хоть и слабый, но, явно магический, огонек.
Пламя светилось на правой руке Четвертого Следующего, а сам он победно улыбался.
– Не знаю, как вы, а я не намерен сидеть здесь и ждать собственной гибели от любви или от чего бы то ни было, – заявил он.
С магическим огнем вокруг стало намного светлее. Я с любопытством огляделась, рассмотрев разбитую голову Тадимара, блестящую драгоценными камнями мантию поверженного короля, неизменно прекрасную Титорию и неряшливого Тулемия.
Оказалось, что Тиал-Аран каким-то непостижимым образом сумел снять один из двимеритовых браслетов и получил доступ к половине собственного немалого магического резерва.
– Я это предвидел! – Важно изрек Тулемий, а Титория фыркнула.
Тиал-Аран не стал ему отвечать. Вместо этого, он жег одной, охваченной пламенем рукой, браслет на другой и вскоре тот, звякнув, упал на каменный пол его камеры.
– Тадимар, твой ошейник снять? – Любезно предложил он помощь соседу, но тот поморщился и отрицательно мотнул головой.
– Я поищу для этого какой-нибудь более гуманный способ.
Огненным магам было не страшно собственное пламя, в отличие от остальных. Представив себе раскаленный металл на собственной шее, я подумала, что на месте Тадимара тоже бы отказалась.
