Татьяна Качура
Казнить нельзя помиловать
– Помнишь, классная в школе про тебя говорила: «Умная голова, да дураку досталась»?
Эт да… Помнит.
– Так найди ей достойное применение! Сына, ты меня до инфаркта доведешь!
Ладно. Их правда – без корочек делов не будет, нужно было учиться. Матвей собрал волю в кулак и вернулся с досдачей на второй курс, но уже в академию МЧС, на командно-инженерный факультет. И ничего, нормально, вроде, пошло. Так в двадцать четыре года он снова уселся на студенческую скамью, хоть и заочно.
Через два года Матвей заканчивал третий курс, шла сессия, он стоял в тесном закутке в очереди на печать. Копировал-распечатывал Матвей всегда в казенных местах. Принтер – последнее, что ему нужно было в хозяйстве. Отдел неплохо жил за счет бедных студентов из трех соседствующих университетов, а теперь – и за счет Матвея.
«Вы последний?» – из памяти вынырнули первые слова, которые сказала ему Маша. Крылья носа дрогнули, от воспоминаний о запахе красок.
– А вам еще долго? – она нетерпеливо заглядывала из-за плеча, чуть приподнявшись на цыпочках. – Просто у меня защита, мне очень срочно. Правда!
Матвей был голодный и злой, но, обернувшись, непостижимым образом, из разъяренного тигра обратился в милого котика. Маша-укротительница…
– Прошу, – мяукнул Матвей и попятился.
– Ой, спасибо вам огромное!
В тесноте киоска разойтись сложновато. Они протиснули мимо друг друга, и Матвей вдруг почувствовал, как начал краснеть…
Жара проклятая!
В руках у девушки папка. Матвей осторожно скосил глаза: Диплом по истории искусств, «Декупаж в позднем творчестве Анри Матисса. Метод работы с линией и цветом».
Ага! Значит, виденье прибыло из Академии искусств через дорогу! Уже кое-что…
Она подошла к принтеру, Матвей скромно пристроился сзади: с виду она лет на шесть его младше. А он, детина, «шкаф – полтора на два», борода клочками, топчется рядом, сопит ей в макушку. Студент, блин!
Вспомнил, как наткнулся взглядом на светлую, лунно-золотистую косу поднял глаза – луна, утратив восходную позолоту, теперь серебрилась высоко в небе, и все также надменно не сводила с Матвея холодного взгляда.
«Кто сейчас носит косы? Да еще такие…», – подумал тогда Матвей.
Он машинально потер давно небритый подбородок – никогда не брился между сменами, да и никто не брился из коллег. А на смену, хочешь – не хочешь, но чтоб кислородная маска лежала плотно, изволь раз в три дня быть гладким, как попка младенца! Но сейчас на сессии – свобода: хочешь раз в три дня брейся, хочешь – раз в неделю! Матвей выбрал раз в неделю.
– Видите, несколько страниц испорчено, надо заменить. И титульник. Вот, – она протянула флешку, а через пять минут получила свои листы и выпорхнула.
