Татьяна Качура
Казнить нельзя помиловать

Полная версия

Девушка с лунной косой

Я знаю, кто я, и кем могу быть, если сделаю выбор.

М. Сервантес Сааведра

Уже два дня Матвей привыкал к мысли, что на Маше он женится. Не потому, что обстоятельства – беременность или там еще какие дела… Нет. Просто он вдруг ясно понял, что хочет на ней жениться.

Это открытие напрочь выстеклило Матвея из привычной рамы, потому-то он и сидел сейчас один, ночью, на берегу дикого загородного пляжа и обмозговывал мысль со всех сторон: приглядывался, принюхивался, пробовал на вкус. Одним словом – привыкал. Перспектива манила, согревала солнечными лучами и Машиными объятиями; пахла красками, холстами и воскресными кружевными блинчиками.

Матвей улыбнулся, прислушался: звуки города глухими обрывками едва-едва достигали пляжа. Дрифтеры и байкеры не пропускали ни одной летней ночи, и рык их автопарка несся за километры. И все-таки здесь, у речки, стояла благословенная сельская тишина.

Бдительная круглолицая луна висела спиной к мерцающему вдалеке городу, таращилась на Матвея, подглядывала в его сокровенное… Он глядел на нее в ответ и слушал лягушачьи песни. Под луной серебряными перьями вспыхивала речная рябь, песок еще отдавал накопленное за день тепло, но от воды тянуло сырой зябкой прохладой.

Поначалу Матвей даже сам себе не поверил – что, и правда женится? Он пытался себя убедить, что торопится, что Маша – чудесная, но не лучшая, и уж точно – не единственная. Он даже примерил на роль жены нескольких знакомых девиц… и ни одна не подошла – все они плохо смотрелись на пассажирском сиденье его машины, не вписывались в его кухню с душистой пиалой чая, и, скорей всего, с ними совсем неудобно спать – изгибами тела не совпадут. Фотки на отдыхе тоже, наверное, выйдут хреновые.

Матвей был в секунде от белого флага, но все еще продолжал глухое сопротивление:

– Так… Допустим, знакомые девушки не подходят… Но есть ведь еще незнакомые!

Воображение нарисовало группу незнакомых девиц, бестолково теснившихся у него на кухне. Потом девицы пытались решить, кто где поедет в его машине. Дальше – больше: самая наглая прокралась в постель Матвея и завалилась прямо на место Маши! Он мысленно вытряхнул нахалку из-под одеяла, но сразу не выгнал – подставил в прекрасное будущее, поморщился – нет, только солнце загораживает.

А Машка, она… Она сама, как солнце.

Маша вписывалась везде идеально. Что там в машину или на кухню? Во всю его жизнь. Она, как недостающий элемент головоломки, с которым все обретает смысл. Матвей и сам рядом с ней становился осмысленным и завершенным. С ней все как-то складывалось, все получалось.

Он пошарил вокруг рукой, нашел не то веточку, не то стебелек и старательно начертил на песке сердечко.