Татьяна Александровна Соснина
У меня аллергия на оборотней
Глава 23. Лекарство для соседок.
На выходе из отделения Макса окликнул дежурный, передав слова Попова, что Аленкину квартиру закрывала соседка по площадке, левая квартира. Она там как раз понятой была, и у нее запасной ключ оказался. Так что попасть домой они могут, попросив соседку открыть дверь.
Пока Макс беседовал с дежурным, во входную дверь вбежало отделение омоновцев, и Аленка разглядела, что это было то же самое отделение, что вызывали к ней. Командира она тоже узнала, хотя они все были в балаклавах – еще не успели отойти от операции. Робко ему улыбнулась, и пискнула:
– Добрый вечер.
Тот тоже её узнал, и тормознулся около, кивнув своим, чтобы проходили, не задерживаясь.
–Ну еще раз привет, красавица. Твое приключение все еще не закончилось? – он снял балаклаву, и оказалось, что у него простое приятное лицо, не писаный красавец, как Макс, но вполне симпатичный парень. И молодой, моложе Макса, как показалось Аленке. Она внимательно его разглядывала, пока продолжала с ним болтать:
– Почти закончилось приключение. Макс…эмм…Максим Васильевич меня из задержания освободил, сейчас домой отвезет.
– Макс? – переспросил омоновец, и оглянувшись в том направлении, куда Аленка махнула рукой, узрел того, про кого она говорила. – А, Клыков. А что, твое дело отдали в отдел по особым делам? Всё так плохо?
Аленка неопределенно пожала плечами:
– Да не то, чтобы плохо. Просто странностей много они нашли с Поповым в этом деле. Вы же сами там были, своими глазами видели.
Лицо омоновца стало вдруг хитрое-хитрое:
– Да, там странностей много. А ты в этом деле – самая большая странность. Я бы и сам не прочь понять, что там на самом деле произошло, но Клыков свои тайны стережет не хуже Кощея, так что вряд ли я что узнаю. А было бы интересно. Может, в гости зайти как-нибудь, расскажешь, что там было на самом деле? Адресок-то твой я запомнил. – и подмигнул.
Аленка от растерянности только глаза распахнула пошире, не найдясь мгновенно с достойным ответом. А что на такое нахальство ответить?
– Ко мне подойдешь, Медведев, я тебе сам расскажу. – оба собеседника аж подпрыгнули от злого рыка незаметно подошедшего Макса. – А будешь дальше к моей невесте приставать – то и покажу… пару приемчиков. Никакая спецназовская выучка не спасет.
– К невесте? Вот это номер. – Омоновец дурашливо выпучил глаза. – Понял, Макс, не серчай. Признаю свою вину, меру, степень, глубину! Счастливо вам тогда. А за рассказом, Макс, я к тебе все-таки подойду. А то от любопытства умру. – и, махнув им рукой, побежал по лестнице на второй этаж.
Аленка, помнившая про медвежонка, которого видела на Медведеве (или в Медведеве? – она до сих пор не могла понять, КАК она видит эти глюки), спросила тихонько Макса:
– А Медведев тоже оборотень?
Мужчина удивленно посмотрел на неё:
– Вроде нет. По крайней мере, не проявлялся. А ты что-то почувствовала про него? Ведь как-то ты поняла про меня и Дамира.
Они уже вышли из помещения на улицу, и Аленка зябко поежилась – в тонком платьице было холодно. Макс спохватился, снова снял куртку с себя и закутал в нее девушку.
– А еще я думала, что оборотни – Софья и начальник милиции, которого мы в ресторане видели. Угадала? – не ответив на его вопрос, Аленка продолжала свои расспросы.
– Да, ты правильно угадала. Софья в это полнолуние обрела вторую ипостась. И начальник – тоже из наших. – Он усмехнулся, и тут же посерьезнел: – Только запомни, пожалуйста: мы называем себя "двуипостасными". А оборотни – это не то, чтобы неприличное слово, но достаточно неприятное для нас. Как "жид" для еврея или "негр" для чернокожего. – Макс внимательно посмотрел на девушку, пытаясь понять её реакцию на свои слова. Потому что, сколько ни убеждай себя, что, раз ты подозреваешь что-то неприятное или необычное, то ты готов встретиться с ними лицом к лицу, но: "подозревать" и "точно знать" – "две большие разницы", как говорят в Одессе.
И впрямь – Аленка на мгновение замерла, и развернулась к нему:
– Так значит, вы на самом деле существуете, и это не просто сказки? И у вас есть вторая ипостась? Звериная? А у тебя какой зверь? А у Софьи? – девушка заволновалась и стала забрасывать его вопросами. Но большого страха Макс не учуял, скорее, даже облегчение какое-то просквозило в её реакции, а слова выдавали не отвращение или неприятие, а исследовательский интерес.
– Ален, подожди. Это долгий разговор. – Мужчина попытался утихомирить разговорившуюся девушку – Давай приедем домой, поспим, а дальше я тебе всё расскажу.
Они уже дошли до автомобильной стоянки и подошли к зеленому автомобилю Макса.
Макс открыл пассажирскую дверь, помог Аленке сесть, подобрав заботливо подол широкой юбки. Аленка задумалась: несколько часов назад он так же подсаживал её в машину. А столько всего прошло, что она чувствует себя на несколько лет старше.
– А куда домой? – решила уточнить она у севшего за руль мужчины.
Макс тихонько поморщился: "Сейчас начнет препираться", и, включив дурачка, безапелляционным тоном заявил:
– Ко мне, конечно. Теперь можно сказать, что к нам. Ты же моя невеста, так что куда еще?
Аленка посмотрела на него устало, как учительниц смотрит на ученика, которому объяснила 100500 раз, а он не понял, и пояснила свой взгляд словами:
– Мне надо хотя бы переодеться и телефон взять. Бабушка там наверное, с ума сходит, что с Глафирой, наверняка, звонила тоже не менее 10 раз. Не надо её до инфаркта доводить, она у меня единственная из родных осталась.
Макса как будто кипятком ошпарили, так его жгучей волной стыда омыло. Пока он тут пыжится, и крутого альфа-самца пытается изобразить, его малышка помнит о своих родных, и пытается проявить заботу. А он, эгоист, пытается утащить в свою нору, и ни с кем не делиться. Даже про одежду для нее забыл, хотя чего бы проще – обратить внимание на её внешний вид и подумать о комфорте? Идиот самовлюбленный. Изругав мысленно самого себя последними словами, Макс спросил у Аленки адрес, откуда её забрали, и повез к дому.
На пятый этаж они поднялись вместе – Макс сказал, что ему так будет спокойнее. А девушка, представив, что на балконе затаился тот самый маньяк с колом, тоже не рискнула идти в квартиру одна.
Позвонили соседке слева, и та открыла дверь практически мгновенно – странно для бабульки в 12 часов ночи, Макс специально на часы посмотрел, перед тем, как звонит и беспокоить соседей в неурочное время. Аленка опознала ту вредную бабку, которая комментировала слова следователя и навела его на идею забрать девушку в отделение, и вспомнила, какие слова она сказала её напоследок, когда та разозлила своим страхом перед бабушкой Еленой, а не заботой о ней. Сейчас-то Аленка знала, что Попов действовал, исходя из других побуждений, но осадочек по отношению к бабке остался.
Бабуська, завидев Аленку, вдруг заплакала, и запричитала:
– Пришла, родимая, освободилась! А я уж и не чаяла дождаться!
Аленке даже неудобно стало – она тут на эту бабку сердится, а та вишь, до слез о ней переживает. Но в квартиру к ней заходить не стала, только ключ попросила.
И тут бабуська выдала:
– Не дам ключ, пока проклятье свое не снимешь! Это что такое стало – я теперь вместо того, чтобы с товарками происшествие обсудить, только и могу, что молитвы бормотать! Никакой же жизни! А ну вертай всё назад как было! – уже орала бабка. И тут же ойкнула, и забормотала: – Отче наш, иже еси на небеси. Да святиться имя Твое…
И снова заплакала:
– Вишь, чё деется! Хочу поругаться – из меня сразу молитва лезет. Хотела про тебя подружкам рассказать – молитва на языке, и всё тут. Никакой жизни. Вся измучилась за вечер.
И снова заорала:
– Снимай, говорю, зара.... Да приидет Царствие Твое, Да пребудет воля Твоя… – и замолчала, закрыв рот обеими ладошками. И после этого только смотрел на Аленку полными ужаса глазами.
Аленка стояла побледневшая, совершенно обалдевшая от происходящего.
А Макс достал полицейские корочки и произнес строгим голосом:
– Так, гражданочка, не выдавая ключ от квартиры, в которой произошло преступление, вы оказываете противодействие процессу расследования. За это я могу вас задержать. Ключ отдадите, или в отделение поедем, задержание оформлять?
Бабка с ненавистью посмотрела на молодых людей, и кинула им ключ. Макс сумел его совершенно невероятным движением поймать в воздухе, Аленке даже померещилось, что призрачный ягуар там лапой махнул, чтобы ключ не улетел в лестничный пролет. Но она списала это на очередной глюк от усталости.
Макс открыл дверь, и они вошли в квартиру под прожигающим соседским взглядом.
Глава 24. Наконец-то, спокойной ночи.
Не успели зайти в квартиру, как Макс вначале начал хихикать, а потом хохотать во все горло:
– Аленка, как ты её заколдовала так? Это же просто лекарство для всех зловредных теток и бабок на свете! Ты просто прелесть! Это надо запатентовать.
Аленка, ошарашенная тем, как её заклятье подействовало на бабку, вначале хотела обидеться на него – "Что ржешь, как конь, над чужим горем?", но потом вспомнила, что горем для бабки является как раз невозможность поругаться и посплетничать, и захохотала вместе с парнем.
– Да уж, наказала так наказала.
Они хохотали до слез, взахлеб, несколько минут. И Аленка почувствовала, что вместе со смехом ушло напряжение этого вечера, все события перестали казаться ей такими уж безнадежно мрачными, а приобрели статус приключений: иногда страшно, иногда больно, иногда тяжело, но, зато, есть что вспомнить.
В квартире было душно, пахло тошнотворным запахом подсохшей крови и, почему-то псины. Макс попросил посмотреть место нападения, пока Аленка переодевается.
Аленка направила его в гостиную, а сама, взяв чистые вещи, рванула в ванную. Заскорузлое от крови платье она долго держала в руках, решая, что с ним делать – сразу выкинуть, или дать ему еще шанс? Но всё-таки платье пожалела, и замочила в тазике с холодной водой – утром постирает с хозяйственным мылом, глядишь, и отойдет кровь.
Очень хотелось принять душ, но вначале нужно было прибраться в квартире, и Аленка сдержала этот порыв. Переодевшись в шортики с маечкой, в которых делала уборку утром, налила воды в ведро, и пошла в гостиную.
Там увидела свой телефон – он действительно сел. Поискала зарядное, воткнула в розетку на кухне, экран телефона засветился, и западали смски о пропущенных звонках. Да, 8 от Макса, 2 от бабушки, и еще один – с номера, которого нет в телефонной книжке.
Она набрала номер бабушки – "Вне зоны действия в сети". Ну да, по пути есть много зон, которые не покрыты сетью. Леса сплошные. Ладно, утром позвонит, когда поезд в город придет. И снова направилась в гостиную.
Макс обнюхивал лужу крови, балконную дверь, и даже высунулся на балкон. Когда девушка вошла в комнату, он мрачно сказал:
– Это действительно был оборотень. Ты права. И еще, мне показалось, что он возвращался, и караулил тебя на балконе. Наверное, ушел, когда услышал, что мы пришли вдвоем. Слишком уж острый запах псины на балконе, свежий. Так что Попов был прав. Молодец мужик, если бы тебя тут оставил, неизвестно, что дальше было бы. А нападавший, похоже, дикий оборотень, зверь преобладает. Потому и ведет себя так нагло.
Сердце у Аленки ушло в пятки. Ей стало жутко оставаться одной в квартире. Но и уйти сейчас, не дождавшись бабушки, она не могла – а вдруг этот дикий оборотень нападет на бабушку, когда она в квартиру утром с поезда придет? Что делать?
Макс в это время обратил внимание на внешний вид девушки и на ведро в её руках. Тяжело вздохнул:
– Похоже, мы до меня сегодня точно не доедем. Да?
Аленка, потупив голову, буркнула:
– Я не могу уйти, утром бабушка приедет, сразу на квартиру придет, мы так договорились. А вдруг оборотень тут её ждать будет, и нападет? А пока жду её, хоть приберусь.
Мужчина вкрадчиво спросил:
– А не боишься, что он придет, а ты тут одна?
Аленка совсем загрустила:
– Боюсь. Но, может, он решил, что ты тут останешься. А если мы оба уйдем, он увидит, что никого нет, и точно полезет в пустую квартиру.
– Не совсем логично, конечно, размышляешь, но я тебя понял. – задумчиво произнес Макс. – И заставить тебя изменить решение я не могу. Так?
Аленка только кивнула.
– Но ты хоть разрешишь мне остаться тут с тобой? Вдвоем будем караулить квартиру от этого маньяка. – Макс с легкой полуулыбкой вопросительно посмотрел на неё.
Аленка подняла голову и посмотрела на него. Он видел, что в ней борются облегчение и сомнение.
– Что еще тебя гложет? В чем сомневаешься? – мужчина хотел подойти поближе и успокоить её в своих объятьях, но замер, услышав:
– Только пообещай мне, пожалуйста, что не будешь приставать. У тебя есть невеста, я слышала это в ресторане. И спать с чужим мужчиной мне совсем не улыбается.
– Но она мне не невеста! Точнее, мы помолвлены, но это ничего не значит – ты выбрана моим зверем, и это важнее, чем та помолвка, которую заключили наши родители когда-то. Это всем известно! И мы её расторгнем завтра же! – Макс горячился, торопясь донести свою точку зрения до этой зашоренной малышки, и понимал, что она ему не верит.
– Вот когда ты будешь свободен от других отношений, тогда поговорим и про наши. – закончила девушка "разбор полетов". – А сейчас выбирай – где будешь спать – в этой комнате или в маленькой? Я, соответственно, буду спать в другой.
Макс кипел, но признавал правоту девушки. Зверь жаждал обладать ею, и не видел препятствий – вот же она, рядом, в свободном доступе! Но человек знал, что, если сейчас он уступит зверю, это будет банальное изнасилование, и тогда никаких долгих отношений с этой малышкой ему уже не видать.
– Тут буду спать. Где балкон.
Аленка кивнула, соглашаясь:
– Тогда давай я пока тут вымою. А ты пошукай на кухне, что там из еды осталось?
Воду пришлось сменить 3 раза, пока отмылись кровавые разводы с пола. И последний раз пол Аленка протерла с добавлением в воду масла чайного дерева, чтобы убрать неприятные запахи.
Она слышала, как Макс в это время названивает по телефону. Кажется, он разговаривал с Софьей, судя по обрывкам разговора, о том, что Аленка нашлась. Потом звонил куда-то и говорил, что пост в общежитии можно снять, отправить полицейских в отделение, и дежурному на вахте можно закрывать общежитие. Тогда-то Аленка и догадалась, что данные про неё Макс скорей всего узнал от комендантши – все заселявшиеся заполняли анкеты со своими данными: адресом, откуда приехали, датой рождения и номером телефона. А она как раз сегодня и дежурила ночью.
Под душем она стояла долго. Два раза промыла голову, нанесла бальзам, несколько раз скребла тело жесткой мочалкой, пока наконец-то ей перестало казаться, что на ней всё еще есть кровь Глафиры. И из ванной выпорхнула уже в почти хорошем самочувствии и настроении.
Макс уже измаялся на кухне в одиночестве. Он из остатков продуктов сделал яичницу, бутерброды, подогрел чайник, и ждал девушку, давясь голодной слюной, но есть без неё не начинал.
Она вышла из ванной такая румяная, нежная, домашняя, что на какой-то миг ему показалось, что это происходит не в первый раз – настолько всё было естественно и правильно, как будто они опытные супруги со стажем и налаженным бытом. Ощущение уюта затопило его на этой маленькой кухоньке со старой убогой мебелью.
"Похоже, уют создают люди, а не вещи" – мелькнула мысль. Но продумать её он толком не успел – Аленка с радостным возгласом "Еда!" скакнула на кухню, и он засмеялся:
– Наконец-то намылась, русалка. А я уж думал – жабры отрастила, и уплыла в канализацию. Садись, сейчас кормить буду.
Они ели молча, быстро, с аппетитом. Он любовался, как аккуратно, изящными движениями она отправляет в рот кусочки еды, при этом никакого жеманства. Видно, что у девушки хороший аппетит, и хорошие же манеры. А еще ему нравилось, что она с удовольствием ела то, что он приготовил. В этот момент он понял, что совсем не прочь объявить Аленку своей женой, даже не по выбору своего зверя, а по выбору человека, и заботиться о ней всю жизнь – она умеет принимать и ценить заботу о ней. А это в женщине, на его взгляд, самое главное.
После еды Аленка совсем осоловела, еле хватило сил разобрать свою кровать и выдать постельное Максу, а уж разбирался он с ним сам. А вот утро началось внезапно.
Глава 25. Бабушка приехала!
Аленка соскочила с кровати, как только услышала тихий шорох вставляемого в замок ключа. Но подскочить к двери не успела – искала, что накинуть, помня про Макса в гостиной. И поэтому замешкалась и вышла в прихожую, когда дверь в квартиру открыли снаружи. Точнее, попыталась выйти.
Макс, спавший всю ночь "вполглаза", чтобы не пропустить возможное нападение, под утро, после рассвета, все-таки расслабился, и провалился ненадолго в глубокий сон. Где-то в это время и раздался звук, ознаменовавший для него тревожную сирену – кто-то открывал дверь. Он в долю секунды оказался на ногах, и отлетел к дальней стене, от которой были видны и входная дверь, и балконная, чтобы сориентироваться, откуда все-таки идет опасность, и принял боевую стойку, готовый в любой момент сменить ипостась, если понадобится для боя. В этот раз, для разнообразия, "опасность" предстала в виде женщины в элегантном возрасте, которая своим ключом открыла входную дверь. С подтянутой фигурой, волосами, уложенными в пучок, одетой в джинсы, кроссовки и короткую кожаную куртку, с дорожной сумкой в руках, она казалась совсем не опасной, а уставшей и расстроенной. Макс сообразил, что это и есть долгожданная Аленкина бабушка, и, расслабившись, решил одеться – неприлично перед будущей родственницей в нижнем белье скакать. Хотел плавно уйти с поля видимости, как тут…
Бабушка Елена вошла в квартиру, в которой, как она предполагала, ночевала внучка, и обомлела – в гостиной стоял оборотень, готовый перекинуться. Мужчина, молодой, высокий, плечистый – в общем, очень опасный. И при этом лохматый, заспанный, в одних трусах, стоит в боевой стойке – похоже, намерения у него были самые что ни на есть агрессивные.
Бабушка решила, что напавший на Глафиру вернулся, и ночевал тут. Додумать, где Аленка, она не успела – мозг уступил права на действия инстинкту выживания. И поэтому бабушка, без грозных криков "Кто таков?", в полном молчании, метнула большую дорожную сумку в мужика, а сама ринулась в маленькую комнату – там можно было закрыться и пересидеть до прихода подмоги. Где она будет подмогу брать – бабушка тоже не продумала, но главное – выиграть время. В оборотня она попала, судя по удивленному оханью, удару тела об пол, и сдавленной ругани мужским голосом, а вот в комнатке закрыться не удалось – в дверях она врезалась в помеху, которая громко ойкнула и испуганно спросила Аленкиным голосом: "Ба, ты чего дерешься?"
Пришла в себя бабушка, лёжа на Аленке, которую она по инерции внесла в комнатку и свалила на пол. Та оказалась спелената надеваемым халатом – пока бабушка на нее налетела, Аленка как раз пыталась руки в рукава просунуть, и оказалась надежно зафиксирована упавшей на нее бабушкой, придавившей полы просторной одёжки.
– Живая! – бабушка радостно поглядела на Аленку. – Так, нечего лежать! Быстро блокируем дверь! Там оборотень!
Аленка в очумении только глазками хлопнула:
– Ба, так ты слезь с меня, а то я пошевелиться даже не могу. А там не оборотень, там Макс!
Бабушка закипела:
– Я что, должна верить не своим глазам, а тебе, честной девушке? Там оборотень, а не Макс!
– Ой, бабушка! – Аленка захихикала. – Макс оборотень, просто он не тот, который напал. Он меня, наоборот, защищать остался.
Бабушка недоверчиво хмыкнула:
–Защитничек… От сумки отбиться не мог. Слышала я, как она его сбила. Лежит там, наверное, под ней, плачет.
Аленка испуганно подскочила:
– Ба, ну ты даешь! Не успела войти, уже всем досталось! Пошли, поможем ему, да я вас познакомлю.
К счастью, помогать Максу не пришлось – он уже успел выбраться из-под сумки, прийти в себя и надеть джинсы с футболкой, поэтому ко второй встрече с будущей тещей, он оказался уже вполне в приличном виде.
– Здравствуйте, Елена Михайловна! Я, конечно, наслышан от Аленки, что Вы боевая женщина, но, чтобы настолько – не ожидал. – Макс с улыбкой поприветствовал старшую из женщин. – Признаюсь, я вас недооценил, расслабился, за что и поплатился. Разрешите представиться: Клыков Максим Васильевич, охранник вашей внучки. – И Максим под взгляды женщин: обалделый Аленкин, и ироничный бабушки Елены, взял и вполне так себе куртуазно приложился к ручке бабушки.
– Неплохо, юноша, манеры есть. Можно я в ответ книксен делать не буду? Без кринолина он не элегантно смотрится. – Бабушка уже откровенно ухмылялась, и Макс тоже широко заулыбался ей в ответ.
Аленка поняла: эти две занозы друг друга стоят, и они вполне нашли друг друга, приценились, и достигли некоего консенсуса. И консенсусом этим является она. Пока Макс не обижает "её кровиночку", бабушка его приняла в свой круг. Но зубки показала, "во избежание", так сказать… И Макс бабушкино предупреждение услышал и принял к сведению. Аленка тяжело вздохнула: теперь они вдвоем будут её опекать. А она, наивная, надеялась, что с приездом бабушки ей станет полегче, хотя бы от опеки Макса избавится.