Татьяна Александровна Соснина
У меня аллергия на оборотней
Уже уходя, младший охранник оглянулся на Любу, и смущенно сказал:
– Меня Сергей зовут. Можно, я вечером зайду, до дома провожу?
Люба радостно вспыхнула, и согласно кивнула, а мать строго добавила:
– Мы до 7 вечера работаем. Не опаздывай, дожидаться не будем.
Парень ошалело взглянул на старшую, понял, что ему и дочь не отказала, и мать разрешила с дочей встречаться, улыбнулся так широко, что, казалось, солнышко выглянуло, и радостный, выскочил догонять своих.
Вот так, Аленушка, твои родители познакомились.
Глава 30. Гибель родителей
– А дальше? – Аленка нетерпеливо поерзала на стуле.
А дальше – жизнь продолжалась. Инцоев оказался Главой общины оборотней в Городе, но власть ему мозги затуманила. Тем более в такие времена, когда всё было разрешено, и бизнес и у людей-то развивался по-звериному, как было зверю устоять в таких условиях? Вот и решил, что он всего Города владелец, а не руководитель общины. Ну да, когда его веды по носу щелкнули, он и очнулся. На его место двуипостасные другого избрали, в бизнесе он владел парой ресторанов, так он их себе оставил, а поборы с остальных бизнесменов ему те же оборотни и запретили. И он уехал из города, вроде как на отдых. Все эти перипетии колдуньи знали от Сергея, охранника Инцоева, который стал всерьез ухаживать за Любой. Когда Инцоев уехал на отдых, Сергей стал охранять их маленькую клинику, причем, денег за охрану не брал. А уж на что жил – непонятно. Люба только его просила, чтобы он с бандитами не связывался, и деньги зарабатывал честные, и Сергей обещал, что так оно и есть. И через год Елена выдала дочку замуж за оборотня Сергея Когтева, по кличке Серый, потому что его второй ипостасью была серая пума.
В клинике дела шли очень хорошо. К ним присоединилась Глафира, третьим лекарем. Её специализацией стали травмы, потому что дар Глафиры – убирать. Она убирала боль, гематомы, воспаления из раны, и зарастали ушибы и даже переломы после обработки Глафирой в несколько раз быстрее, чем обычно.
Слава об искусных лекарках расширялась – ведь они действительно исцеляли, а не просто шарлатанством занимались. И людям было плевать, что у ни у одной из них не было диплома врача – помогают, и ладно.
Люба собралась в институт – да забеременела. Родилась Аленка. Родители и бабушка с тетей души в девочке не чаяли. Веды надеялись, что она в их породу пойдет, дар ведовский откроется, а папа-оборотень сразу кулон навесил, и радовался, что на нем пумочка проявилась. Теперь-то понятно, почему так радовался, Макс объяснил.
И жить бы да радоваться, да вот горе пришло. И всё сразу рухнуло.
Бабушка Елена тяжело задышала, и стала пить воду из стакана. Было видно, что воспоминания даются её очень тяжело. Аленка погладила её по спине сочувственно, а Макс пожал легонько руку, лежащую на столе, в знак поддержки.
Старшая из женщин слабо улыбнулась, и продолжила рассказ.
В тот день она очень нервничала с самого утра – было ей очень неспокойно почему-то. Но списала все свои предчувствия на полнолуние – оно как раз было в этот день. Как обычно, в полнолуние особенно много работы. Мало того, что обычные люди-сердечники луну чувствуют, так оборотни во время полнолуния совсем с катышек, бывает, слетают. Надо за всем этих хозяйством следить. Поэтому работы было не то что много, а очень много.
И в какой-то момент Любаша почувствовала себя плохо – увлеклась, не рассчитала силы исчерпала резерв от такого потока больных. Любу отправили домой отлеживаться, Елена осталась в клинике вместе с Глафирой, а Сергей пообещал забрать Аленку из детского сада и сразу приехать домой. Он очень не любил, когда Люба или Аленка хоть немного хандрили, сразу начинал нервничать и чувствовать себя беспомощным, поэтому своих девчонок начинал усиленно лечить.
Елена не знает, что точно произошло. И следствие так и не установило полной картины событий, как ей потом неоднократного говорили в милиции. Да, в то время еще милиция была. А мобильных не было. Поэтому, может всё так и повернулось… Да всё равно, и мобильный бы не помог в такой ситуации.
В общем, когда она вечером вернулась домой, во дворе было полно народу и специальных машин – и скорая, и милиция. Под окнами их дома лежал мужчина, и она издалека увидела, что это Сергей – рубашка на нем была такая приметная, красная. Вокруг него хлопотали врачи. Она подскочила к ним, спросила, что случилось, ей ответили "Спрыгнул с балкона, жену убив".
Она рванула в квартиру, не помнит, как взлетела на пятый этаж. Пробилась в квартиру через всех этих любопытных и оцепление. Вроде бы кричала "Я здесь живу, я мать!". А там – посреди гостиной лежала Любаша. А из груди у нее торчал осиновый кол. Врачи уже закрывали её простыней.
– Осиновый кол? Опять? – Аленка подпрыгнула на стуле. – На Глафиру же тоже напали с колом! Это совпадение или же…?
Макс мягко одернул девушку:
– Подожди, пусть дорасскажет, потом подумаем над совпадениями.
Аленка нашлась в милицейской машине. Её нашли около трупа матери, она теребила маму, плакала, и просила проснуться. А папа в это время уже погиб от прыжка с балкона. Девочка лепетала, что страшный зверь маму убил, а папа на него кинулся, и упал вниз. А дядька наверх ушел. Ну да разве детей будут слушать?
Вначале следователи придумали самую простую версию: муж убивает жену, и потом сам прыгает с балкона. И пытались продавить её, чтобы быстренько закрыть дело. Но на следующий день погибли еще несколько женщин такой же смертью.
Было несколько клиник с похожими услугами, которые лечили нетрадиционными методами.
Но если веды лечили положительной энергией и силами природы, то во второй клинике были настоящие колдуньи. Они специализировались якобы на косметологии, но там не чурались и привороты наводить, и достаточно опасные обряды для возвращения молодости особо богатым клиенткам проводили. А третьи были простые шарлатанки. Они не поняли, что в первых двух клиниках действительно умеющие люди работают, и создали по их образу "Клинику здорового питания", где втюхивали программы разных диет, якобы подбирая клиентам уникальную программу, а на деле всё это был обычный лохотрон для высасывания денег из ленивых клиентов с помощью обещания легкого мгновенного похудения. А ведь понятно, чтобы похудеть, вначале надо в мозгах разобраться, и без физнагрузок все равно не обойтись.
Ну да не суть, кто были конкурентки, суть в том, что владелиц этих клиник нашли убитыми тем же самым способом, с воткнутым осиновым колом в грудь.
То есть, за 2 дня погибли 3 женщины. Сергея перестали считать убийцей, и на том спасибо. Но, конечно, никого не нашли, потому что у всех были какие-то невероятные условия убийства, невозможные для нормальных людей. А на оборотней тогда милиция не думала. Или не знала о них. В общем, дело замяли.
А Елена после таких событий бросила всё, и сбежала в Поселок, спасать Аленку, а Глафиру попросила закрыть клинику и затаиться.
Аленка потом еще год после всех этих событий спала плохо, плакала, кричала во сне чуть ли не каждую ночь, а бабушка справлялась со своим горем, и выхаживала внучку. Но постепенно всё наладилось.
Но зря они в Город вернулись – ничего не закончилось.
Глава 31. В больнице у Глафиры
Аленка напряженно спросила:
– Но почему я не помню ничего этого? Мне ведь уже 4 года было, не маленькая, должно было что-то в памяти остаться.
Бабушка всплеснула руками:
– Я убирала эти воспоминания несколько месяцев – ты же на всю жизнь могла этот страх в себе сохранить.
Женщины – и старшая и младшая – заплакали в обнимку.
Аленка, всхлипывала и шептала:
– Ба, ты всё правильно сделала. Спасибо тебе.
Макс встал, разрушив тягостность момента, поставил греться чайник, и задумчиво сказал:
– Итак, ничего не закончилось. Через столько лет, стоило Аленке появиться в Городе, ситуация повторяется: некто нападает на ведуний, и пытается их уничтожить. Вопрос – "зачем"? Или – "почему"?
Переключение мыслительных процессов с эмоциональных воспоминаний и переживаний на исследовательскую деятельность принес свои плоды: женщины перестали плакать, и принялись размышлять.
– Кто-то следил за квартирой? Как только появилась Аленка, так и напали? – версия бабушки.
– Я уже успела кому-то дорогу перейти? Но что я сделала? – запаниковала девушка.
– Главное – понять, это реально продолжение тех же событий или совпадение? То есть, кто-то хотел уничтожить именно вас или вдруг приспичило повторить ритуал, а с кем – неважно. Надо допросить Глафиру, что тут произошло!
И все трое резко подорвались с кухни, забыв про чай и включенный чайник.
Через 5 минут все трое стояли одетые в прихожей, а засвистевший не вовремя чайник выключен.
– Проверьте, всё взяли? Кошелек-ключи-телефон-паспорт-прихоти. – Макс провыл это таким заунывным голосом, как будто заклинание произносил, загибая пальцы на руке под произносимые предметы.
Аленка с бабушкой засмеялись. Аленка спросила:
– Что за считалка?
– Напоминалка для младшей безголовой сестрички. Как не произнесу при выходе, потом слышу: "Ой, я ключи…телефон…или еще что нужное… забыла". Вот привык уже, с вами на автомате получилось. – И Макс присоединился к хохочущим ведам.
До больницы добрались быстро – в связи с субботой движение машин было ощутимо меньше.
К Глафире их пропустили быстро. Она лежала в палате для одного. Макс понимающе кивнул:
– Таких пациентов, у которых полицейские будут приходить показания брать, лучше помещать в одиночки, чтобы потом не выгонять постоянно остальных для проведения допроса.
В палате из мебели были только кровать, тумбочка и всего один стул для посетителей. Увидев бледную, казавшуюся особо хрупкой из-за бледности сестру, которую столько лет не видела, Елена ахнула.
А Глафира довольно бодро их поприветствовала:
– Ого! То никого из родственников десятилетиями не вижу, то целыми делегациями сваливаются на мою голову! Да еще и с женихом! Аленка, ты когда успела с ним сойтись? Или это ты, старшенькая, с собой из Поселка захватила?
Аленка смутилась, Макс промолчал, но удивленно вскинул бровь, а Елена засмеялась:
– УзнаЮ сестричку! Значит, жить будешь, раз связи видеть продолжаешь. – и, уже обращаясь к молодежи, пояснила: – Она не только убирать что-то может. Глафира очень хорошо видит, кто, с кем в каких отношениях состоит, имеют ли они возможности развития, и что люди друг к другу чувствуют на самом деле. Только скрывает старательно, а то давно бы уже растерзали за такие умения.
Аленка удивленно спросила:
– Но это замечательное умение! Что в этом плохого?
Глафира хмыкнула:
– Ну да, замечательное… Любовники отношения скрывают, а я вижу. Жена мужа ненавидит, живет с ним из-за денег, а я вижу. Начальник думает, что он продвигает по карьерной лестнице своего друга, а друг его предать думает, и его место занять. А я это вижу. Я вначале пыталась правду рассказывать. Но люди правду знать НЕ ХОТЯТ. Что им с этой страшной правдой делать? Это же надо ответственность на себя брать и решения принимать да действовать, а кому это интересно? Ну узнает женщина, что, пока она дома с маленькими детьми сидит, муж изменяет ей с лучшей подругой, а у них детей уже двое, и квартира на него оформлена. Куда уходить? На улицу? Без работы? На что жить? Лучше в шорах ходить. А если кто тебе шоры сдернул – значит, он в твоих бедах и виноват. Вот я и помалкиваю.
Аленка погрузилась в размышления, надеясь, наверное, понять, где же можно применить такой замечательный дар на пользу окружающим.
А Макс прокашлялся – что-то в горле после теткиного меткого замечания пересохло – и твердо сказал:
– Сейчас я хотел бы с вами пообщаться как следователь по особым делам.
Глафира прищурилась, посмотрела на него, и увидев что-то, заметное только ей, кивнула поощрительно:
– Не возражаю. А насчет жениховства я потом с вами отдельно пообщаюсь, молодой человек. Как одна из ближайших родственниц.
Елена отошла к окну сама и отвела задумавшуюся Аленку, уступив в палате единственный стул Максу, и приготовилась внимательно слушать диалог сестры со следователем.
Макс попросил разрешения записать разговор на диктофон, раз уж он без бланков протокола, чтобы потом было с чего восстановить.
Глафира разрешила, и Макс начал допрос.
Но рассказать Глафира могла немного. Она только вошла в квартиру, прошла в комнату, как на нее от балконной двери кинулось что-то огромное, лохматое, воняющее псиной, и она почувствовала боль в плече, после чего потеряла сознание.
Макс очень умело выспрашивал подробности, задавая уточняющие вопросы, и всплыло, что это "что-то" было в шерсти рыжей с коричневыми пятнами, на полголовы повыше Глафиры. Морда была с получеловеческими-полусобачьими чертами, в левой руке он держал какую-то палку, а ткнул в нее правой рукой.
Все три женщины были удивлены, как Макс по крупицам вытаскивал из закромов потерпевшей воспоминания, и как постепенно вырисовывалась вся картина нападения в целом, и, образ напавшего, в частности.
Потом следователь вышел из палаты, и вскоре вернулся, торжествующе потрясая листом бумаги и карандашом:
– У медсестры добыл. Сейчас попробуем фотопортрет создать.
Он стал наносить штрихи достаточно уверенными движениями, и уже вскоре нарисовал некое чудо-юдо: руки с большими когтями, лицо наполовину с чертами животного, наполовину с чертами человека. Предъявил свое произведение пациентке палаты:
– Похож?
Глафира изумленно кивнула:
– Вылитый! Только не серый, а рыжий, да, может, лицо немного подправить. А так очень похож. А я и не знала, что столько помню про нападение. Мне казалось, я совсем ничего не разглядела, не успела.
Макс усмехнулся:
– На самом деле, человек запоминает всё, что видит, слышит или что с ним происходит, на 100 процентов. Просто информации столько много, что бОльшая часть уходит сразу в запасники памяти без осознания и осмысления. А мы ваши воспоминания сейчас из запасников вытащили, пересмотрели и осмыслили. Вот и получили. Хотя потом эти воспоминания будут исковерканы дальнейшим обдумыванием и переосмысливанием. И второй, третий рассказы об одном и том же событии будут другими. Да и воспоминания изменятся. Потому следаки и любят работать по свежим следам – чем больше человек думает о происшествии, тем дальше его воспоминания от того, что произошло на самом деле, а всё больше собственных мыслей, домыслов и выводов. И воспоминания уже подстраиваются под наши выводы. Например, если вы уверили себя, что это животное, то с каждым разом в нем будет всё больше животных черт, и меньше человеческих. И, если сейчас видно, что это двуипостасный в неполном обороте, то в последующем вы от страха перед ним или от злости на него можете убедить себя, и уверять всех, что это был оборотень, полностью перешедший во вторую ипостась. И сами будете в это верить. Это память человеческая такова. И нам, следователям, приходится с этим считаться.
После такого подробного пояснения Макс оставил женщину в покое, выключив диктофон на телефоне.
Глафира выглядела усталой, и посетители засобирались на выход.
Но она их удивила, обратившись к мужчине:
– Задержись на минутку. По личному вопросу.
Бабушка с внучкой тактично вышли в коридор. Аленка занервничала:
– Ба, она ему мозги по поводу наших отношений промывать будет?
Бабушка с видом полной невинности подняла глаза на внучку:
– А у вас есть отношения?
Аленка нехотя призналась:
– Он вчера в полиции несколько раз меня невестой перед своими сотрудниками называл. Я решила, что это только для того, чтобы меня легче было вытащить из отделения. Тем более, что мы знакомы всего ничего, да и в ресторане его невеста к нашему столику подходила.
Бабушка подняла бровь, выразив свое удивление:
– Еше одна невеста?
Девушка вообще потупилась и замямлила:
– Я толком не знаю. Он все время называл её "родительской помолвкой", и говорил, что для него это ничего не значит, и что он её сегодня же разорвет.
–А! – похоже, бабушка врубилась в ситуацию быстрее внучки. – Теперь понятно, что там Глафира увидела. У Макса сейчас, получается, две невесты – ты и родительская. Вот она и хочет выяснить серьезность его намерений по поводу тебя. Чтобы не из серии "в каждом городе по жене". Нам такой зять не нужен!
Аленка вскинулась:
– Да что вы меня все замуж пихаете? Мне учиться надо! Какой еще зять? – но увидев бабушкины смеющиеся глаза, поняла, что повелась на элементарную подначку. Бабушка негромко засмеялась, и Аленка тоже захихикала вслед за нею.
Макс вышел из палаты красный, взъерошенный, с совершенно очумевшими глазами.
Бабушка пробормотала:
– Она его там по полу катала, что ли?
– Угу, еще и ногами месила. – Задумчиво вторила ей внучка.
Макс направился к ним, а Аленка умоляюще посмотрела на бабушку – очень уж было любопытно узнать, что такого Глафира ему наговорила, но бабушка шикнула:
– Позже позвоним ей.
Макс подошел, вымученно улыбнулся, и сказал:
– Давайте я вас до дома подкину, а мне надо на работу, да и личные дела кое-какие завершить нужно. – И непроизвольно поежился. Видимо, Глафира ему хорошо шею намылила за двух невест. По крайней мере, Аленка это его движение так для себя объяснила. И злорадно подумала: "А нечего таким званием так легко разбрасываться. Ишь, наразводил невест. Вот пусть сам и расхлебывает. За язык его никто не тянул".
Глава 32. Глафира рассказывает про связи
Обратно до дома Макс их домчал, кажется, в 2 раза быстрее, чем в больницу. Там, не успели женщины выбраться из машины, дал по газам, как будто за ним стая оборотней гналась.
Веды обе промолчали, но между собой переглянулись понимающе, и усмехнулись.
Дойти до квартиры спокойно им не дала заговоренная соседка. Она стояла на площадке у дверей своей квартиры, уперев руки в бока, и смотрела на поднимающихся по лестнице женщин чуть ли не с ненавистью. Но разговор начала вроде бы по-доброму:
– С возвращением, Елена Михайловна, давно вас не видела. Всё ли хорошо?
Елена посмотрела с недоумением на агрессивную позу соседки, и осторожно ответила:
– Спасибо, Римма. Что-то случилось? Стоишь посреди дороги, сахарницу изображаешь.
– Да твоя малолетняя коз… Отче наш, Иже еси на Небеси… заколдовала меня! Вишь, что деется! Поругаться не могу спокойно, вместо ругани молитвы идут. Расколдуй, а?
Елена сориентировалась быстро, захлопнула открывшийся было от удивления рот, выдержала просто мхатовскую паузу, во время которой и Аленка, и соседка, кажется не дышали, и бросила:
– Нет. Наказана за дело. Исправляйся. Давно пора.
– Ах ты колдов… Да святится Имя Твое, да прибудет Царствие Твое.. Да зачем? – взвыла соседка.
– Слышь, Римма, ты уже старая женщина, о душе пора подумать, а ты о всё о ругани думаешь. Ты ж нормально-то разговаривать уже разучилась, небось, все с руганью, да с подначкой, да с подковыркой. Так?
Соседка задумалась:
– Так-то так, но…
– Никаких «но». Вот помрешь ты скоро, предстанешь перед Апостолом Петром, и что, на него ругаться тоже будешь?
Римма испугано ахнула:
– Ну на него-то не буду, ты что! Я ж не совсем без мозгов.
Старшая веда даже засмеялась:
– Аха, не совсем. Тебя заколдовали за злой язык, а ты все равно к нам лаяться лезешь, да грязью полить пытаешься. От большого ума, что ли? Нет уж, дорогая. Навык чистого языка надо нарабатывать, чтобы разговаривать без матов и без ругани. Вот и нарабатывай. Это тебе только на пользу пойдет. Да и здоровее будешь. Маты да ругань знаешь сколько сил отнимают? Ого-го! Будешь мыслями и словами чистой – так и тело очистится. Вот увидишь. Так что Аленка тебя облагодетельствовала, получается. Иди давай, не расстраивайся, а найди положительные моменты в этом. А когда научишься нормально разговаривать, это заклятье само развеется. И всё будет хорошо.
Соседка задумчиво ушла в свою квартиру, а женщины, наконец-то попали домой.
Аленка затормошила бабушку:
– Давай Глафире позвоним! Ну интересно же, чем она так Макса шарахнула, что он как наскипидаренный унесся.
Бабушка Елена засмеялась, но послушно достала телефон и позвонила сестре, поставив звонок на громкую связь.
Глафира взяла трубку не сразу, и сонным голосом пробормотала:
– С такой родней – врагов не надо. Ждала, ждала от них звонка – не звонят. Как только задремала – звонят.
Елена усмехнулась:
– Не ворчи давай, рассказывай, что ты там у Аленки с Максом высмотрела, и что ты ему напела, что он смотался от нас со скоростью ветра. Он хоть вернется? Или ты его на раз отвадила?
Аленка испуганно посмотрела на бабушку – о таком повороте событий, что Глафира напугает Макса до прекращения отношений, она и не задумалась. А выходит – зря. Ну да, точно, с такой родней и врагов не надо. Но расстроиться не успела. Глафира в телефон не то, что засмеялась, заржала самым вульгарным образом:
– Ой, девки, ну потеху я устроила. Его лицо надо было видеть, когда я про вторую невесту выдала.
Аленка несмело спросила:
– А подробнее можно?
Глафира резко стала серьезной:
– Во-первых, Аленушка, спасибо тебе за спасение. Я ведь уже из тела вышла, рядом стояла, когда ты меня лечить начала, и знаю, что без тебя я не выжила бы. А во-вторых – про твоего оборотня скажу тебе, что парень он неплохой, левых привязок, конечно, много, но это всё не его симпатии, а к нему девчонки липнут. Ну и отсюда самоуверенность – ему никто не отказывал, даже без обаяния зверя. К тебе он относится с симпатией, но пока не более того. Но его зверь выбрал тебя, и это уже гораздо серьезнее. Звери у оборотней – однолюбы. И Макс, конечно, может погуливать, но его зверь будет верен тебе одной.
Аленка даже глаза округлила:
– Как это? Макс будет гулять, но будет мне по ушам ездить, что морально он верен мне одной? Хорошенькая перспективка!
Глафира на том конце телефона рявкнула:
– Я не договорила, торопыга! Не будет твой Макс гулять, когда чувства человека и зверя сольются. Даже мысли такой не будет у него потом. А пока Максик может попробовать потрепыхаться, и подоказывать себе, что он сам себе хозяин, а не какая-то соплюшка ему хозяйка. Если только ему не придется тебя завоевывать. Тогда его вектор сменится с бегства от навязанной зверем связи на охоту за желанным призом. Типа, не за него всё решили, а он сам всё решил. В результате, ваши отношения станут его выбором и его достижением. Я понятно объяснила?
Аленка задумчиво пробормотала:
– Ну, за мои чувства ему так и так пришлось бы побороться.
Невидимая и только слышимая собеседница опять развеселилась:
– Ой ли? Да от тебя к нему такая яркая розовая ниточка идет, что сразу ясно – влюблена ты в него по уши!
Бабушка Елена заступилась за девушку:
– Глафира, Аленка у нас хоть и влюблена, но головы не теряет, и ведет себя разумно. Я за ней понаблюдала утром – вполне адекватный ребенок у нас с тобой. Так что давай подробности, что там у Макса со второй невестой.
Глафира замолчала, наверное, задумалась. Потом выдала:
– То, что она ему навязана, и чувств там нет ни у него, ни у нее – точно. Но оплетены они оба между собой нитью болотного цвета. Нехороший это цвет – неволю означает. Так что, либо приворот, либо воля родителей. Но не его добровольное согласие. Я ему об этом сказала, так он шипел и плевался, как настоящий кошак. Кстати, он кто в обороте?
– Ягуар. – ответила Аленка.
– Оно и видно! – резюмировала Глафира, и все три женщины засмеялись.
Глафира вновь посерьезнела:
– Осталась мелочь – чтобы Макс нашел того, что эту привязку поставил, и ему её сняли. По внешнему виду очень похоже на приворот. А ты же помнишь, Елена, чем опасны привороты.
Бабушка угукнула в трубку, и было слышно, как Глафира сладко зевнула. Веды закруглили разговор, чтобы выздоравливающая смогла наконец-то отдохнуть.
Аленка пристала к бабушке Елене, с просьбой объяснить про привороты.
– Ну вот смотри. Так человек получает энергию из космоса. Ты, когда перейдешь на глубокое зрение, можешь увидеть энергетический столб, ведущий в небо. По его толщине и яркости свечения можно сразу многое определить об энергетическом состоянии человека. Так вот, когда делают приворот, этот энергетический столб пересоединяют на того, кто захотел приворожить. Жертва становится энергетическим вампиром и может получать энергию только от того, к кому его приворожили. Привороживший теперь должен кормить энергетически и себя, и свою жертву, и это очень тяжело. Поэтому, через несколько лет привороживший, а чаще приворожившая, либо начинает болеть и умирает сама, либо бросает свою жертву, которая тянет из нее энергию, от этого привороженный умирает, так как не может получать энергию нормальным образом. В общем, как ни крути, после приворота отношения рано или поздно испортятся, а здоровье точно испортится, причем у обоих. Поэтому не вздумай никого к себе привораживать, если не хочешь лишних проблем.
Аленка испуганно замотала головой, убеждая бабушку, что и в мыслях не было никого привораживать.
– Да что я, совсем уж страшная и негодная, чтобы привораживать мужчин? Всё равно рано или поздно найдется и на меня парень, который полюбит и такую, сам, без всякого принуждения.
Бабушка кивнула, показав, что услышала её.
– Давай тогда кушать готовить. Сама знаешь, мужчину нужно держать сытым, тогда он будет довольным.