Тата Алатова
Идеальная Эльза
Глава 3
На похоронах было так скучно, что Кристиан едва удерживал зевоту. Притупилась даже радость от смерти старика Гё – а ведь казалось, что захочется плясать на его могиле.
Плясать не хотелось. Хотелось, чтобы это поскорее закончилось.
Дочь Гё и двое его сыновей выглядели скорее задумчивыми, чем опечаленными. У старика был крутой нрав, и спуску он не давал ни семье, ни конкурентам. Кристиан знал об этом не понаслышке: много лет он провел в торговых войнах с Гё и все эти годы мечтал, чтобы тот сдох побыстрее.
Чуть в отдалении ото всех стоял, пожалуй, единственный человек, кто сегодня действительно скорбел. Эльза Лоттар, доверенное лицо Гё, его правая рука и, по слухам, любовница. На девицу семья покойного поглядывала с отдельным негодованием. Похоже, Лоттар и вовсе бы не допустили сюда, если бы не боязнь скандала – уж слишком большую роль она играла в последние годы в Торговом предприятии покойника.
Лоттар была при Гё много лет, но внимание Кристиана привлекла к себе лишь три года назад. В тот день они с мерзким старикашкой заключали одну из сделок, к которым редко, но время от времени приходили.
К тому, что за спиной Гё частенько маячит немногословная и сдержанная Эльза Лоттар, к той поре все уже привыкли. Но то, что прежде, чем изучить документы, Гё сначала сунет их Лоттар, а потом не глядя подпишет, Кристиана поразило до глубины души.
Несмотря на все различия, делающие их не просто конкурентами, а личными недоброжелателями, их роднили тотальная недоверчивость и стремление все контролировать. В бизнесе нельзя щелкать клювом, а стоит хоть что-то пустить на самотек, так тебя либо обворуют, свои или чужие, либо отнесутся к делам спустя рукава. Наемные служащие – вовсе не то же самое, что хозяин. Наемным служащим лишь бы быстрее разделаться с работой, получить деньги и разбежаться по домам.
Пока Лоттар сосредоточенно читала документы, а Гё, развалившись в кресле, разглагольствовал о ценах на зерно, Кристиан едва скрывал раздражение. Встреча затягивалась, присутствие Лоттар казалось неуместным, а длинные монологи высокомерного выскочки вгоняли в тоску.
Но потом Лоттар дочитала документы, молча кивнула, подвинула их Гё, а тот, не прерывая своей речи и не глядя в бумаги, быстро расписался.
Кристиан смотрел на это, замерев от изумления.
Возможно ли, что Гё стареет и теряет хватку? Его зубы притупились, а в сердце закралась сентиментальность?
И в то же время на секунду, всего на секунду, Кристиана кольнуло что-то острое в висок: позже он определил это чувство как зависть.
Слишком заманчивой оказалась мысль, что бывают такие сотрудники, на которых можно полностью положиться.
С тех пор Кристиан выяснил о Лоттар все, что мог.
В Торговом предприятии она начинала девчонкой-посыльным, при этом никто не мог точно сказать, откуда она взялась и почему ее вообще приняли на службу. Гё славился подозрительностью и очень тщательным подходом к выбору персонала – от уборщиц до директоров.
Потом Лоттар начала и сама торговать – зеленью и овощами. Стояла за прилавками в самых маленьких и самых далеких лавках, постепенно перебиралась в те, что покрупнее и подоходнее, а спустя жалких два года перешла в головную контору, где занималась сначала подсобной работой, потом приняла на себя отдел закупок, и вот тогда о ней заговорили впервые. Поставщики жаловались на ее изматывающую требовательность к качеству продукции и срокам поставок, на то, что она дралась за каждую монетку. Гё в ответ на жалобы только посмеивался и отдавал Лоттар все больше полномочий.
Говорили и о ее неподкупности. Не поверив, Кристиан лично отправил к ней троих своих людей, предлагавших немыслимые деньги за кое-какие секреты Торговой компании. Лоттар посмеялась над первым, сдала головорезам Гё второго, а третьего лишь смерила презрительным взглядом, вовсе не удостоив ответом.
Разменяв седьмой десяток, Гё, казалось, только вошел в раж: он открывал новые магазины, искал новых поставщиков, скупал акции молодых компаний, а полтора года назад и вовсе решил, что быть торговцем – этого мало, заделался еще и финансистом, приобретя крупную долю в разоряющемся банке по бросовой цене. Благодаря этому банк устоял и теперь уверенно отвоевывал свою долю рынка.
Казалось, что с возрастом жадность и азарт Гё лишь усиливаются.
Про их отношения с Лоттар люди болтали всякое: что стареющий Гё потерял голову из-за девчонки, что он не только спит с ней сам, но и подкладывает ее под нужных людей, что они вообще живут вместе, а дети почти не разговаривают с отцом. Другие считали Лоттар внебрачной дочерью старика. Никаких доказательств этим сплетням, кроме раздора в семье Гё, Кристиан так и не нашел, но признавал, что основания для подобных слухов более чем убедительные.
Гё старел, становился злее, невыносимее, заносчивее. Несмотря на то что старший из его сыновей уже подошел к тридцатилетней отметке, к делам он так и не был допущен. И сейчас, глядя на безвольные и изнеженные лица наследников, Кристиан понимал, что империи его конкурента пришел конец. Сыновья не доверят Лоттар управление капиталами, а сами они, не приученные к бизнесу, быстро развалят все дела.
Однако никакого злорадства он не испытывал. Гё – жесткий, хитрый и плохо воспитанный – был ему как кость в горле, но приносил немало радости от побед над ним и злости из-за поражений. Вышедший из самых низов, он пробивал себе путь кулаками и зубами, не стеснялся в средствах, плевал на всякую порядочность и частенько решал вопросы с помощью своих головорезов.
Кристиан презирал все это, его методы были основаны на соблюдении внешних приличий, за его спиной стояла поддержка семьи – мощная, древняя, надежная.
И в то же время он помнил, что именно у Гё было кое-что ценное, кольнувшее однажды Кристиана мелкой завистью. А он не привык никому завидовать.
Кристиан отступил на шаг и отдал короткое распоряжения Катарине.
Казалось, у его секретарши была змеиная кровь. Она так ловко просочилась мимо одетых в черное людей, так быстро проскользнула мимо бледной и отрешенной Лоттар, что никто и не заметил даже, как она успела произнести несколько слов. Глаза Лоттар немного расширились, а дыхание чуть-чуть сбилось. Кристиан и не заметил бы этих едва заметных перемен, если бы не впился в нее пронзительным и изучающим взглядом.
На ее лице отразилось понимание, и она едва заметно кивнула.
В кабинет Кристиана Лоттар вошла все в том же черном строгом платье, в котором была на похоронах.
Бледная и светлая кожа резко контрастировала с этой подчеркнутой траурностью.
Лоттар, тонкая и гибкая, была не слишком красива, но не лишена изящества, а дорогую одежду носила с небрежностью человека, который никогда не нуждался в деньгах. Была ли у Лоттар семья, какое воспитание она получила и где Гё вообще ее откопал, Кристиан не знал.
– Господин Эрре, – произнесла Лоттар тихим, но довольно твердым голосом и посмотрела со спокойным ожиданием.
Кристиан молча кивнул ей на кресло перед собой, и Лоттар опустилась в него, стянув тонкие черные перчатки.
Долгое время в кабинете царило молчание. Кристиан разглядывал свою гостью, а Лоттар, казалось, никуда не торопилась.
– Сколько вам лет, госпожа Лоттар? – наконец спросил Кристиан.
– Двадцать четыре, – с легкой заминкой, как будто этот вопрос вызвал какое-то внутреннее затруднение, ответила она.
– Как вы думаете, для чего я попросил вас прийти?
– Полагаю, чтобы предложить мне службу, – едва склонив голову набок, отозвалась Лоттар. Она казалась разумной и сдержанной особой, не склонной к скоропостижным выводам или бурным проявлениям чувств. Даже сейчас, потеряв человека, которому была предана много лет, Лоттар прекрасно владела собой.
– И вы…
– Намерена согласиться, – просто, безо всяких долгих хождений вокруг да около сказала она.
Кристиан, не готовый к такому стремительному вероломству, презрительно прищурился. Все-таки преданности наемных служащих не существовало в природе. На минуту ему захотелось выгнать Лоттар, сказать, что ему не нужны настолько продажные люди, но останавливало ее непоколебимое спокойствие.
Как будто она не считала, что подводит покойного старика Гё.
Это сбивало с толку.
– Я буду говорить прямо, – Лоттар проницательно взглянула на Кристиана – и словно прочитала все его мысли. – Этому секрету недолго оставаться таковым. Через четверть часа поверенный господина Гё зачитает семье завещание, и тогда-то выяснится, что акции банка принадлежат мне. Они изначально были записаны на мое имя, господин Гё выступал лишь моим полномочным представителем. Мы решили, что в совете акционеров его голос будет звучать весомее.
– Это означает, что вы не нуждаетесь в работе, госпожа Лоттар, – ответил изумленный Кристиан. Столь внушительный пакет акций мог обеспечивать ее до старости.
– Это означает, что наследники господина Гё будут в ярости, – с тонкой улыбкой поправила его Лоттар. – Акции – это ведь пассивный доход, на который они возлагали большие надежды. Не вызывает сомнений, что империя господина Гё будет утоплена за несколько лет. Вы и сами знаете, что в коммерции требуется все время оставаться на гребне волны.
– Вы опасаетесь судебных разбирательств?
– Я опасаюсь за свою жизнь. Сыновья господина Гё капризны и избалованы, они вполне способны натравить на меня… особых сотрудников.
Кристиан откинулся в кресле, задумчиво разглядывая Лоттар.
Она была бледной, темные волосы заколоты в тугой узел, черты лица невыразительные, нос прямой, а челюсть излишне тяжеловата. Густые черные брови хмурились, но вот глаза ее можно было бы назвать красивыми, если бы в них была хоть какая-то живость. Никогда прежде Кристиану не доводилось видеть столь закрытого человека, а ведь он считал себя неплохим физиогномистом.
– Вы очень откровенны, госпожа Лоттар, – признал он.
– Я всегда откровенна со своим нанимателем, – безо всякого выражения уведомила она.
– Мы еще ни о чем не договорились.
– Вы бы не стали тратить на меня свое время, если бы не намерены были договориться.
– Неужели вас не смущает столь быстрый переход на сторону врага старикана Гё? – не удержался Кристиан от вопроса, который терзал его с начала этой встречи.
– У мертвых нет врагов. – Лоттар натянула перчатки, словно полагая этот разговор законченным. – Вам этого не понять, господин Эрре, поскольку ваше состояние сколотил еще ваш прадед и вы очень трепетно относитесь к наследованию. Господин Гё вышел из низов, и ему всегда было плевать, что произойдет с компанией после его смерти. Он был далек от детей и никогда не заблуждался насчет их возможностей. Ему хотелось всего при жизни, таков он был. – И все-таки в ее лице что-то на секунду дрогнуло, а глаза затуманились. – «После моей смерти, Эльза, или беги как можно дальше, или встань под защиту кого-то достаточно сильного, кого-то, кому мои дети не осмелятся переходить дорогу» – так говорил мне господин Гё.
– И что же? – жадно спросил Кристиан севшим голосом. От мысли о том, что старик Гё считал его достаточно сильным, раз Лоттар находилась в этом кабинете, у него забилось сердце.
– В моем кармане билет на поезд, который отправляется через два часа. – Она посмотрела на него в упор: – Должна ли я воспользоваться этим билетом?
Кристиан ответил ей не менее прямым взглядом.
– Вы должны понимать, госпожа Лоттар, что я не скоро подпущу вас к своим финансам. Расскажите мне, чем вы занимались у старика.
– Договорами с поставщиками в основном. Некоторыми консультациями в области торговой биржи и банковской сферы. Меня всегда интересовала эта часть коммерции больше, чем торговля.
– Почему же? – спросил Кристиан с любопытством.
– Потому что вложения – это деньги из воздуха, – прямолинейно ответила Лоттар.
Кристиан хмыкнул и задал еще один неприятный вопрос, который тоже его давно тревожил:
– Вы спали со стариком?
Ничего не изменилось в ее лице.
– Если я спала со своим предыдущим нанимателем, то должна буду это делать и с будущим? – уточнила Лоттар хладнокровно. – Вот уж не думала, что вас может заинтересовать эта сторона нашего сотрудничества. Учитывая перипетии вашей личной и семейной жизни.
Кристиан усмехнулся. Пока он следил за Гё, Гё следил за ним. Можно было не сомневаться в том, что Лоттар осведомлена обо всех тонкостях его «личной и семейной жизни».
Впрочем, о том, что жена выставила его из дома, не слышал в этом городе только глухой.
Кристиана действительно не волновала Лоттар с точки зрения ее сомнительных женских чар, но пробить брешь в ее броне очень хотелось бы. У всех есть слабые места, это Кристиан точно знал, и ему было любопытно, что скрывается за ледяным спокойствием этой девицы. Была ли она таковой от рождения или это результат работы на Гё? Что старик мог сделать с живым человеком, чтобы превратить его в бесчувственную куклу?
– Я думаю, что для начала мог бы выделить вам некий фонд, – задумчиво сказал Кристиан, – и посмотреть, как ловко вы черпаете деньги из воздуха. Разумеется, для человека ваших достоинств это довольно легкая задачка. Чтобы вы не скучали, я наделю вас некоторыми функциями своего персонального помощника.
Что тоже было провокацией. Персональный помощник – это было явным понижением после того, какой статус она занимала последние годы в Торговом предприятии Гё. Но Лоттар снова не дрогнула.
– В таком случае, – она поднялась с кресла, – мы встретимся с вами в понедельник. Сейчас же прошу прощения – это был непростой день. Кроме того, мне нужно уладить некоторые личные дела.
– Какие же? – вырвалось у Кристиана, прежде чем он успел подумать, что это не должно его волновать.
Лоттар отозвалась с откровенностью, к которой он даже постепенно начал привыкать:
– Полагаю, мне следует найти себе новое жилье, поскольку мое дальнейшее пребывание в доме господина Гё не представляется возможным. И, не мешкая, нанять себе телохранителя.
К вопросам собственной безопасности она относилась с максимальной серьезностью, отметил про себя Кристиан.
Разумеется, он знал, что она живет со стариком: за Лоттар последние годы плотно присматривали его люди. Но то, что она не смущена этим и не пытается скрыть, казалось непостижимым.
– Если вам нужен человек подобного сорта, – вслух сказал Кристиан, – то я мог бы подобрать вам кого-нибудь из службы охраны грузов.
– О, не волнуйтесь на этот счет.
– Послушайте, госпожа Лоттар, – довольно сердито буркнул он, – вам не следует доверять тем, кто работал на Гё. Я бы не стал рассчитывать на их верность после смены хозяина.
– Я и не рассчитываю, – улыбнулась она. – У меня есть к кому обратиться.
«Откуда?» – удивился Кристиан. Лоттар не была похожа на женщину, которая водила столь сомнительные знакомства.
Впрочем, что он вообще про нее знал?
– Госпожа Лоттар, – окликнул ее Кристиан, когда она уже взялась за ручку двери. – Почему вы просто не уехали? С вашими деньгами вы могли бы прожить беззаботную жизнь, ни о чем не беспокоясь.
– Все дело в том, господин Эрре, что я не люблю убегать. – Она обернулась, и ее глаза блеснули искоркой веселья. А может, это был отблеск газового рожка. – И уж тем более я не люблю прятаться.
И она выскользнула из кабинета, аккуратно прикрыв дверь за собой.
Глава 4
Если бы Кристиана кто-то спросил, почему, избавившись от одной надоевшей ему женщины, он немедленно переехал к другой, он бы не нашелся сразу с ответом. Возможно, дело было в том, что он был человеком привычки.
Свою будущую жену Берту он любил примерно с шести лет. Она была наперсницей его детских игр, а потом, что закономерно, стала и супругой. Обе семьи благословили этот союз, и первые три года после женитьбы Кристиан даже хранил Берте верность.
Однако прекрасная танцовщица варьете Адель с ее роскошными формами и томными глазами одалиски породила в Кристиане такой ураган чувств, которых он никогда не испытывал к милой и доброй Берте.
Потратив на Адель едва не четверть наследства, Кристиан опомнился лишь тогда, когда его пригласил к себе поверенный семьи Эрре, мэтр Шварц, и спросил, какого, собственно, дьявола.
К тому времени у Адели уже был роскошный особняк. И самый лучший в городе выезд, и целый сейф с драгоценностями, и даже партия в театре, куда без денег Кристиана бывшую артистку варьете даже полы мыть не пустили бы.
Глядя на столбики цифр, которые начертал на бумаге мэтр Шварц, Кристиан физически ощутил, что его страсть растворяется точно так же, как растворялось его состояние.
Тем не менее он не покинул Адель, хоть и существенно снизил траты на нее, да и навещал куда реже и с меньшим пылом.
Берта относилась к этому увлечению философски. К тому времени у них уже родились Хельга и Исаак, и ее жизнь курсировала между детской, модными лавками и салонами, где можно было предаться сплетням. У Берты был покладистый и легкий характер, и в муже она скорее видела доброго друга, чем возлюбленного, что избавляло Кристиана от сцен ревности и упреков.
В противоположность ей Адель обладала холерическим темпераментом. Дурная актриса в жизни и на сцене, она была собой на спектаклях и изображала кого-то другого в жизни. Кристиан никогда не мог предугадать, какой вечер его ожидает – полный истеричных обвинений, холодной отстраненности или разнузданной постельной пошлости. Адель ревновала Кристиана к жене, к другим актрисам, к горничным и даже к собственным модисткам. Искажаясь от злости, ее лицо дурнело, и вместо томной одалиски являлась истинная фурия.
Не испытывая особой привязанности ни к одной, ни к другой женщине своей жизни, Кристиан утешался спокойствием Берты, утомившись от сцен, которые ему обеспечивала любовница, и наслаждался буйством Адели, когда тихая домашняя гавань вставала поперек горла.
То, что спустя пятнадцать лет брака Берта в один прекрасный день укажет ему на дверь, для Кристиана стало полной неожиданностью.
– Милый, – сказала она, педантично укладывая его рубашки, – твой образ жизни плохо сказывается на детях. Они ведь становятся все взрослее.
Кристиан попытался объяснить жене, что он немедленно изменит свое поведение и что Берте следовало сказать об этом раньше, но она лишь поцеловала его в щеку и сообщила, что ей надоел весь этот фарс.
Забавно, но появление на пороге любовника с чемоданом рассердило Адель.
– Что эта женщина себе воображает? – раздраженно скривилась она. – Ты ее законный муж! Кристиан, милый, ты не можешь уйти из собственного дома.
– Но ведь это тоже мой собственный дом, – пожал плечами Кристиан, которого изрядно веселило недовольство привыкшей к свободе Адели.
И если по отношению к Берте он всегда был безупречно вежлив, то с Аделью не особо церемонился, пресекая на корню все ее попытки испортить ему настроение. До этой поры она еще не сталкивалась с жестокой стороной своего покровителя, хорошо известной в деловых кругах, поскольку прежде Кристиана все устраивало. Однако теперь он не желал никаких выяснений отношений по вечерам, музицирующих гостей, шумных вечеринок, карточных игр, фейерверков и маскарадов. Он приходил из конторы слишком уставшим и раздраженным, а когда Адель смела ему перечить, то молча кивал на дверь, предлагая свободу выбора.
Так и получилось, что к своим тридцати семи годам Кристиан окончательно утратил всякие иллюзии относительно женщин. Любовные перипетии представлялись ему слишком обременительными, а хорошенькие юные чаровницы в его воображении обретали черты Адели-фурии. Стоит ли завязывать отношения, пусть даже мимолетные, если в конце так или иначе будут ждать разочарование и скука?
На следующее утро Кристиан поднялся довольно поздно. Была суббота, а в этот день он позволял себе некоторую богемность. Адель все еще спала, и Кристиан завтракал в одиночестве, когда посыльный принес ему письмо от частного детектива, которого Катарина наняла, чтобы присмотреть за Эльзой Лоттар.
Согласно отчету, покинув его кабинет, Лоттар прямиком отправилась в дешевый бордель, который располагался в портовом районе (тут Кристиану понадобилась передышка, чтобы найти сигару и разжечь ее). Там она провела немного времени, коротко переговорив с одним из вышибал борделя (известным как Ганс-задира, скрупулезно пометил детектив). Портовый район они с Гансом покинули вместе, о чем-то дружелюбно беседуя. Дошли пешком до недорогой гостиницы на тихой улочке Маргариток, и…
«Прежде чем войти внутрь, данная девица огляделась по сторонам и прямиком направилась к вашему покорному слуге, – писал детектив. – «Достаточно таскаться за мной безо всякого дела, – сказала она, – лучше помогите с чемоданами. Уверена, господин Эрре не будет против».
Тут Кристиан снова выпустил бумагу из рук, потому что от вспышки хохота (а может, от слишком большой порции табачного дыма) у него слезы брызнули из глаз.
После чего все-таки дочитал отчет до конца.
Заплатив за гостиницу, все трое отправились ловить экипаж. Чемоданы нес детектив. Руки Ганса же должны были оставаться свободными, чтобы в случае необходимости выхватить револьвер («именно такое объяснение было получено от данной девицы. На мой вопрос, откуда у бордельного вышибалы оружие, девица ответила, что от нее»). Они доехали до центра города и вышли напротив здания, которое занимала компания «Эрре и сыновья». Здесь Лоттар невозмутимо поднялась по ступенькам и объяснила швейцару, что они с Гансом – новые сотрудники компании и им полагаются койки в крыле для мелких служащих. После чего предъявила допуск, подписанный Катариной Вернер.
Тут Кристиан от изумления пролил кофе.
Несколько лет назад он действительно организовал нечто вроде пансионата для клерков и продавцов, чей невысокий доход не позволял им снимать жилье. По правде говоря, он всего лишь слегка переоборудовал пустующее крыло здания, которое во времена его деда использовалось как склады. С тех пор обороты гораздо выросли, и склады переехали в портовый квартал, откуда продукция сразу поступала в лавки и магазины.
Об этом пансионате как о слишком гуманном нововведении зубоскалили все коммерсанты города, но Кристиану было плевать. Такое простое и дешевое решение обеспечивало ему верность мелких служащих получше небольшого повышения жалования. Сам Кристиан был в этом пансионате только однажды, когда контролировал ход ремонтных работ, но запомнил, что, по сути, это было скопление мелких холодных комнаток, похожих на монашеские кельи. Два верхних этажа с отдельным входом занимали женщины, два нижних – мужчины. Между собой эти этажи не были связаны: чтобы пройти на женскую половину, нужно было миновать охранника, приставленного туда во избежание разврата.
Кроме того, пансионат располагался на внутренней территории за проходной, где служащие показывали свои жетоны, означающие принадлежность к компании.
С точки зрения безопасности это было хорошим решением.
С точки зрения удобств – ужасающим.
Никто, у кого в карманах водятся деньги, не решился бы жить в таких суровых условиях.
Деньги у Лоттар были.
Кристиан хмыкнул, признавшись себе, что ее мозги устроены каким-то невероятным образом, и тут же снова рассердился.
Маленькая дрянь – она посмела договориться с Катариной за его спиной.
И Кристиан придвинул к себе чистый лист бумаги.
Воскресные обеды у Анжело вместе с Бертой и детьми были неукоснительной традицией, которой оба супруга придерживались, перестав делить один кров.
Четырнадцатилетняя Хельга уже миновала стадию пухлых щек и острых локтей. Теперь это была уже почти девушка, которая изо всех сил сбрасывала с себя детские привычки.
Исааку исполнилось восемь, и, по правде говоря, Кристиан пока еще не понимал, что он из себя представляет. Болезненный и капризный, сын не внушал никаких надежд на яркое будущее, и это роднило Кристиана со стариком Гё.
Берта никогда не была особой красавицей, но всегда казалась Кристиану непостижимо милой. В простеньком синем платье и с мягкими золотистыми локонами вокруг круглого лица она неуловимо напоминала себя-девочку, и Кристиан с нежностью поцеловал ее руку.
– Прекрасно выглядишь, дорогая, – искренне сказал он.
Она фыркнула:
– А вот ты запустил себя, милый. Тебе давно пора подстричься.
Владелец ресторана Анжело, щедро улыбаясь, подскочил к ним и принялся нахваливать свои блюда.
– Сегодня нам понадобятся приборы еще на одного человека, – предупредил его Кристиан.
Берта удивленно вскинула брови, но не успела ничего спросить, потому что пунктуальная Эльза Лоттар уже приближалась к их столику.
На ней был невыразительный серый костюм с черной траурной повязкой на рукаве. Черная же брошь на высоком воротнике-стойке. Никаких других украшений.
– Добрый день. Меня зовут Эльза Лоттар, – мягко сказала она и бросила короткий взгляд на Кристиана. – Полагаю, что я помощник семьи Эрре?
Он снова восхитился тому, с какой нечеловеческой скоростью она соображала.
У Кристиана мог быть только один повод, чтобы пригласить ее на семейный обед, и Лоттар все поняла совершенно верно. Не персональный помощник Кристиана, но хуже. Он отдаст ее на съедение собственным детям и Берте – будет знать, как проявлять излишнюю инициативу.
Берта с недоумением посмотрела на мужа:
– Эльза Лоттар? Та самая Эльза Лоттар?
– Подстилка старикана Гё, – вдруг громко уведомил всех Исаак.
Хельга со жгучим интересом уставилась на девицу, но тут же отвела глаза. Ничего подстилочного в девице не было.
– У вас хороший слух, господин Эрре, – разбила оглушительную тишину Лоттар и села на свободный стул, мимолетно улыбнувшись Исааку.
Берта густо покраснела.
– Понятия не имею, где он этого нахватался. Уверяю вас, в своем доме мы никогда не обсуждали вас в подобном ключе.
– Могу себе представить, – ровно отозвалась Лоттар.
– За вашей спиной маячит какой-то мужчина, – предупредила ее Хельга.
– О, это Ганс. Мой телохранитель.
– У вас есть телохранитель? – тут же спросил Исаак. – Он охраняет ваше тело?
– Именно так, господин Эрре.
– Но от чего?
– Дело в том, что меня, возможно, хотят убить, – просто объяснила Лоттар.
Тут уже все уставились на нее с интересом.
Кристиан махнул рукой, требуя себе еще кофе.
Хотя лучше бы виски, конечно.
– Что за человек хочет вас убить? – восторженно спросил Исаак.
– Возможно, это два человека.
Кристиан никогда прежде не видел такого восхищения на лице сына.
– Кажется, это неподходящая тема для обеда, – рассердившись от этого восхищения, сказал Кристиан.
– Ну что ты, – возразила Берта, – это самая интересная тема за долгое время.
– Прошу прощения, – опустила глаза Лоттар, – я не сильна в разговорах за обеденным столом. Господин Гё предпочитал есть в полнейшей тишине.
– Это правда, что он мог за целый день не произнести ни слова? – с интересом спросила Берта.
– Однажды он молчал целую неделю.
– Но как же его понимали?
– Это просто: ты всего лишь делаешь все как надо. Если совершишь ошибку, то господин Гё непременно заговорит, чтобы указать на нее.
«Целую неделю, – подумал Кристиан, – Лоттар все дела вела правильно».
– Отчего же он заговорил? – спросила Берта.
– От икоты. Господин Гё сказал: «Черт бы побрал эту изжогу!»
Исаак захихикал.
Хельга едва заметно поморщилась – это тоже было слишком для воскресного обеда.
Им принесли восхитительную оленину, и на некоторое время за столом воцарилось молчание.
– Что значит – помощник семьи Эрре? – спросила наконец Хельга.
– Это значит, что вы можете обращаться ко мне за помощью по любым вопросам, – ответила Лоттар. – Я здесь, чтобы решить все ваши затруднения.
– Но вы же все расскажете папе! – возмутился Исаак.
– Это зависит от ситуации, господин Эрре, – подумав, проговорила Лоттар. – Некоторые затруднения настолько мелкие, что из-за них нет смысла тревожить вашего папу. А некоторые, разумеется, потребуют его пристального внимания.
«Пиф-паф, – сказал себе Кристиан, – выстрел в упор».
Если он обвинит Лоттар в сговоре с секретарем Катариной, то она ответит, что просто не захотела отвлекать его на такие мелочи.
– Я бы предпочел быть в курсе любых ситуаций, – холодно уведомил он.
Она наградила его не менее холодным взглядом:
– Ну разумеется.
– А вас не будут убивать прямо сейчас? – спросил Исаак. – Мне бы хотелось дождаться десерта.
Лоттар обернулась и посмотрела на Ганса. Это был молодой мальчишка, наверное, ее ровесник. На нем был новенький костюм, в котором ему было явно неудобно. Простодушное лицо не внушало ни малейшего доверия: именно с таким лицом человек мог ограбить тебя на безлюдной дороге. В голубых прозрачных глазах этого молодчика не светилось ни единого проблеска мысли, но Кристиан ни за что не поверил бы, что Лоттар могла нанять для своей защиты идиота.
– Если и будут, то Ганс вас защитит, – твердо заверила его сына Лоттар, – вы обязательно получите свой десерт.
– Он же защищает ваше тело, а не мое.
– Ну, а я служу вам, – она улыбнулась, – значит, и Ганс служит вам тоже.
– Боже, – прошептала Берта, – у меня мурашки по коже. Где Гё вас нашел?
– Я сама к нему пришла, – коротко пояснила Лоттар, явно не желая углубляться в эту тему.
– И вы понимаете во всем этом… ну, в финансах? – заговорила Хельга. – Мама говорит, что цифры – это не для женского разума.
– Правда?
– Берта верит в классическое воспитание, – пожал плечами Кристиан.
– Он вами просто одержим, – предательски прошептала Берта. – Однажды Кристиан даже пошел на праздничный вечер Торгового предприятия, чтобы предложить вам работу у него.
Такого удара Кристиан от нее не ожидал, и теперь ему стало вязко и неловко.
Он помнил тот вечер – это было около десяти месяцев назад. Старикан Гё от души повеселился за его счет. «Мальчик мой, – язвил он, – ты пришел посмотреть на действительно успешную компанию? Не стесняйся, ешь и пей за мой счет. Однажды и ты сможешь себе позволить такой праздник».
Все эти унижения были напрасными: Лоттар в зале не было. Кристиан перехватил секретаря старика и спросил его:
– А где же помощница Гё?
– Эльза? – Корбл так удивился, как будто услышал несусветную глупость. – Что ей тут делать? Она же для работы, а не для веселья.
Почему-то это показалось жестоким даже несклонному к сантиментам Кристиану.
– Ах вот почему вы пришли, – безо всякого удивления сказала Лоттар, – это было весьма кстати, вы подняли господину Гё настроение. Оно было очень скверным из-за того, что пришлось выбросить столько денег на какое-то торжество.
– Он был тем еще скрягой, – с облегчением поддержал эту тему Кристиан, радуясь, что она не заострила внимания на словах Берты про одержимость.
– В этом мы с господином Гё похожи, – призналась Лоттар. – Я тоже очень не люблю тратить деньги попусту.
– Я заметил, – кивнул Кристиан. – Как вы устроились в пансионате?
– Неплохо.
– В папином пансионате? – воскликнула Хельга. – Но там же живут только распоследние бедняки!
