Тальяна Орлова
Страсть без правил
Глава 7
Перед застекленной дверью с визгом тормозов остановился спорткар ядовито-зеленого цвета. И оттуда вышел мужчина – нет, не наш шеф. Удивительно, что охрана его пропустила.
С широченной улыбкой он перемахнул через лестницу, влетел в дом, уставился на меня и заорал радостно:
– Сашка где?! Срочно нужен, прям вопрос жизни и смерти!
– Э… – я спонтанно отступила на шаг. – А вы, собственно, кто?
– Я-то? – Он очень приятно улыбался. – Лёха, брат!
Прозвучало одним словом – «Лёха-брат». Или даже «лёхобрат», как-то так. Присмотрелась. Он был моложе босса на пару-тройку лет и чем-то немного похож. Уточнила для полного понимания:
– Алексей… Дмитриевич?
– Ну… иногда и так. Ты как моя мама, чес-слово! Сашку мне подай, вопрос жизни и смерти, говорю же!
Он изъяснялся очень громогласно, но не выглядел злым или раздраженным. Каким-то весело-взвинченным. Я собралась:
– Александр Дмитриевич в офисе. Будет не раньше, чем через час.
– Не, милая, – он шагнул вперед, осматриваясь или ища доказательства моего вранья. – В офис я не могу, перехватят черти.
– Так позвоните ему! – дала я очевиднейший совет.
Он почесал темные волосы.
– По телефону тупо прозвучит. Хотел врасплох его застать. У Сашки точно найдется номерок на все согласной девицы… А ты здесь кто?
– Уборщица, – призналась я.
– Классно! Поможешь?
Я снова отступила, еще и руки вскинула:
– Я вряд ли на все согласная девица, Алексей Дмитриевич!
– Лёха я! Брат! – гаркнул он с угрозой. – А, повар же еще есть!
И метнулся на кухню мимо меня. Застыл, разглядывая Тимура, а тот разглядывал его. Лёха-брат очнулся и недовольно покачал головой:
– Не, ты не подходишь. Вообще. Тогда ты! – Развернулся ко мне, схватил за локоть и рванул к стойке, вынуждая сесть. – Народ, я сейчас все объясню, а вы слушайте и проникайтесь!
И потянулся к разделочной доске, ловко выхватил огуречный кружочек прямо из-под ножа Тимура. Тот, само собой, закричал:
– А! Что вы?.. – хотел, наверное, ругательством закончить, ведь даже мне такого не позволял. Но прикусил язык, поскольку «Лёха-брат» мог оказаться дальним родственником нашего начальника.
Но я не сдержалась – заступилась за товарища:
– Пожалуйста, прекратите, мы здесь на работе!
– О-о, – тот издевательски вопил. – Это Сашка вас так выдрессировал, что вы всего подряд боитесь? Да не будет он в салате куски огурца пересчитывать, расслабьтесь! Хотя… – он задумался. – Сашка с детства больным придурком был… может, и пересчитает. Ладно, я отвлекся. Сейчас все объясню!
– Жду не дождусь, – выдохнула я нервно.
– Какая грозная уборщица, сил нет! – молодой человек подмигнул мне. – Как звать-то тебя?
– Карина, – я была вынуждена ответить и добавила бегло: – А это Тимур.
Он наклонился к стойке и заговорщически зашептал:
– А я Лёха, брат вашего безумного диктатора. Так что попрошу без выканий и отчеств, у нас в семейке вся серьезность к нему ушла! – Ну, вот это как раз и без объяснений уже стало понятно. – Короче, я сейчас с невестой в Париже. Уже две недели как там, башни там, поля какие-то – ходим и любуемся. Ясно?
– Вообще нет, – ответила честно.
– Несообразительная Карина! – отчитал он. – Тогда с самого начала. Было у моих родителей два сына, которые четко делились на умных и красивых. Один всю семью обеспечивает, потому что рожден для того, чтобы бабки зарабатывать, а другой украшает собой мир. И вот когда до маманьки нашей дошло, что старшего больного перфекциониста она никогда не женит, насела на меня. Хватит, мол, клубиться и накачиваться коксом, обзаведись девушкой, иначе мы тебе источники финансирования перекроем. А я никак не могу жениться, потому что в душе поэт… то бишь дольше одной ночи вдохновение в одних и тех же формах не ищу. Тимурка, не красней! И вообще, не отвлекайся, а то тебя уволят. Какая мне, к псу, невеста? Теперь ясно?
– Более-менее, – я изумленно его разглядывала и с легкостью перешла на ты: – Продолжай.
– Так вот, я и обзавелся. В смысле, начесал с три короба, что влюбился по гроб жизни, в Париж ее повез. А маманька у нас тот еще шпион. Говорит, так пригласи девушку к трубке – хоть по телефону ее голос услышу. А у меня, сами понимаете, предыдущая уже ушла, а следующая еще не объявилась. И вообще ни фига не Париж. Я маманьке и говорю – в ванной моя девушка, не может подойти. Вот я тогда и подумал – у Сашки же девушка определенно где-нибудь завалялась! Причем быстро и на все согласная. Прилетаю – и точно! Вот она ты!
Я судорожно сглотнула. Боялась задать вопрос – вдруг еще и ответ получу? Но Лёха-брат понял мое состояние и пытался успокоить:
– По телефону с ней потрынди! Ну, что тебе стоит? В Париже мы с тобой, любим друг друга. Да что угодно. Лишь бы ты девушкой звучала!
– А… если я не хочу?
Он нахмурился:
– Это вызов, милая? Тогда я отберу у вас салат и на ваших же глазах его сожру, – он произнес это с явной угрозой.
Тимур ойкнул и нож на пол уронил. Да что же за бедлам такой?
– Хорошо, – процедила я сквозь зубы, вмиг оценив ситуацию. – Но чтобы никаких претензий, если скажу что-то не так!
– Да-да-да! – он сразу обрадовался и вынул из кармана сотовый.
Я переглядывалась с таким же очумевшим Тимуром и не представляла, как вообще на подобное реагировать. На его вызов ответили мгновенно:
– Мам, вот Леночка смущается тут… Да понял я, понял! Чего сразу орать-то? Леночка, – это он уже ко мне обратился, – мама у меня жуткий холерик, ты сильно не дергайся от звуковых волн.
И передал мне телефон. Я кашлянула в воздух, закатила глаза к потолку и проблеяла жалобно:
– Здравствуйте!
– Леночка? – кричала трубка. – Ты действительно существуешь?
– Еще как, – я начала улыбаться от абсурдности происходящего. – Мы с Лешей чудесно проводим время. Летом Елисейские поля потрясающи! Вы не волнуйтесь, пожалуйста, я буду напоминать ему, чтобы звонил вам почаще. Ну, вы же его знаете… холерик!
– О как, – она будто мгновенно успокоилась и даже в голосе улыбка послышалась. – Лена, рада с тобой познакомиться, а то мне все казалось, что сын тебя придумал. Вы бы хоть фотографии скинули, я два года в Париже не была!
– Обязательно, обязательно скинем! Я тоже очень рада! А то уже переживать начала, вдруг он ко мне несерьезно относится, раз даже с мамой знакомить не хочет. Ай, не щипайся! – на самом деле Леша меня и не думал трогать, просто я в роль вошла.
Женщина рассмеялась:
– Тогда не буду отвлекать влюбленных своим занудством. И все же иногда звоните. А когда вернетесь, ждем в гости!
– Конечно!
Отдала мобильник владельцу, тот вскочил на ноги, наклонился и звонко чмокнул меня в щеку.
– Спасительница моя! Простите, друзья, не могу остаться! Теперь мне срочно нужен фотошопер и… какая-нибудь еще на все согласная девушка. Актрису найму для одного ужина! Актриса ведь не придумает, что раз я ее с маманькой знакомлю, то у нас все серьезно? Вот ты, Каришка, губу сразу закатай, если успела раскатать! Сашке тогда о моем визите не говорите, а то он постоянно как черт бесится, что я в его жизнь хаос приношу, – последнее он кричал, уже уносясь за дверь.
Мы с Тимуром хохотали в голос. Надо же, насколько братья разными бывают: человек-порядок и человек-бардак. Но Лёха-брат мне явно пришелся больше по душе – он настолько балбес, что этим и очаровывает. Тимур успел закончить вовремя, несмотря на то, что сегодня ему активно мешали.
Глава 8
Следующим вечером ситуация повторилась. Но теперь, когда Тимур замер, я и сама расслышала звук подъезжающей машины.
– Что-то они зачастили, – буркнула и встала, чтобы встретить. Сразу облегченно выдохнула.
В дом влетела Вероника Ивановна – к ее визитам мы давно привыкли. Она часто забегала, чтобы нас проверить, но ни разу не высказала незаслуженной претензии. На этот раз она и поздороваться забыла:
– Карина, вы еще здесь? Не могли бы вы принести из кабинета Александра Дмитриевича красную папку?
Я с жалостью посмотрела на ее высоченные шпильки. Как она за весь день с ног не валится?
– Конечно, Вероника Ивановна!
– Спасибо, Карина. На столе должна быть.
Я замерла, когда бросила взгляд через огромную стеклянную стену. Рядом с черной машиной стоял и наш босс, он с кем-то разговаривал по телефону. Поднял взгляд, увидел меня и будто бы направился к двери. Я поспешила развернуться и скрыться на втором этаже – меня тут об услуге попросили!
Но не успела. В спину раздалось резкое:
– Стоять!
Методом исключения стало понятно, что начальник именно ко мне обращается: Тимур вон и так стоит, а с Вероникой шеф вряд ли именно в таком тоне разговаривает. Я развернулась на лестнице и оторопело наблюдала, как мужчина шагает ко мне и… и протягивает свой телефон.
– Карина, это тебя.
– В смысле? – задала я самый закономерный вопрос.
– Вот и мне интересно, – в черных глазах промелькнул веселый огонек. – Ответь, потом объяснишь.
Я заторможенно взяла мобильник, приложила к уху. Собеседника узнала мгновенно, не по голосу даже, а по манере радостно орать:
– Каринка, душа моя! Я тут подумал, а на фига мне семейный ужин? Давай ты меня бросишь уже в Париже! Великолепная идея, да? Я потом еще несколько месяцев из-за разрыва страдать буду! Ведь ясен пень, что тебя я очень сильно любил, раз в эти Елисейские дребеня повез!
Видела, как мимо меня прошла Вероника Ивановна на второй этаж, сама решила папку забрать. Я же развернулась и прошла в гостиную – понятно, что все равно разговор слышен, но так было легче сосредоточиться.
– Великолепная, – согласилась я. – Но я-то здесь при чем?
– Как это? – орал Лёха-брат. – Ты мне свой телефон дай, я тебе на него номерок перекину, ты маманьке позвони. Поплачь там, обзови меня кем-нибудь. Мол, оревуар, мадам, ваш канаилле разбил мне сердце, я так больше не могу, простите! От тебя прозвучит пафоснее и правдоподобнее!
– Нет! – перебила я. – Реализуй гениальный план без меня!
– Карина! – возопил он. – Это что еще за бунт во время боевых действий?! Слышь, ты берега-то не путай, мы с тобой напарники!
От такой наглости я забылась окончательно и выпалила на той же ноте:
– Слышь, Лёха-брат! Я на такое вообще не подписывалась! А если бедная женщина сильно расстроится? И мой номер у нее высветится! И что, я потом еще и утешать ее буду?
– Ну и поутешаешь! Тебе ж все равно делать нечего!
– Ах ты… канаилле! – не удержалась я и побыстрее отключила вызов, чтобы он ничего больше сказать не успел.
Повернулась и мигом потухла под заинтересованным взглядом. Александр Дмитриевич смотрел на меня очень пристально, хотя обращался к другим:
– Тимур, на сегодня ты свободен.
– Но я только начал!
– Свободен, – тихо, с нажимом повторил начальник. – Вероника, отвезешь документы в офис одна.
– Как скажете, – секретарь прижала папку к груди. – А ваши планы на остаток дня?
– Мои планы – выяснить, каким образом нанятая тобой уборщица оказалась действующим лицом моих семейных разборок.
– Понятно, – та и глазам не моргнула. – Тогда до завтра, Александр Дмитриевич. Напоминаю, что совещание в девять тридцать.
Уже через минуту мы остались наедине. Сам этот факт немного устрашал, но до паники доводили прищуренные глаза. Босс наступал на меня, а я спонтанно отходила спиной назад. И объяснить бы все – там же даже объяснять нечего! – но сухие вопросы сбивали с толку:
– Как давно вы знакомы? Почему он звонит на мой номер, чтобы поговорить с тобой?
– Потому что моего у него нет… Подождите! Вы неправильно…
– Как давно?
– Да не знакомы мы! Едва знаем друг друга!
– Ну да. По общению сразу видно – совсем чужие люди. Это Лёшка тебя сюда пристроил на работу? Зачем? Ты ведь не настолько дура, чтобы его наркоту здесь прятать?
– Наркоту?!
– Меня достало разгребать его проблемы. И уж я точно не дам ему возможности принести эти проблемы в мое жилище.
– Да не так все! – закричала я, хотя он голоса пока не повысил. – Не пугайте, и я все объясню! Там и объяснять-то толком нечего. Я его вчера впервые увидела. И он попросил… маме вашей позвонить, для алиби!
– Так, а зачем ты пугаешься? Я же просто спрашиваю.
И сделал еще один шаг ко мне. А я, понятное дело, сделала еще один шаг от него. Но тараторила быстро:
– Девушкой я его представилась. По телефону! И это все!
– А. Ну тогда и ничего страшного не произошло. Никита говорил, что брат вчера забегал. Зачем так нервничать, как будто не только что-то жуткое задумала, но и реализовала?
Глава 9
Он снова попытался сократить расстояние, хотя вроде бы и не атаковал агрессивно – руки в карманах, лицо расслабленное. Но я по инерции отступала, и так все хорошо слышно, зачем нам ближе-то стоять? Натолкнулась спиной на высокий столик. И, еще до того, как успела сообразить, обмерла. Сердце ухнуло вниз за секунду до грохота. Я даже не обернулась, дала себе несколько секунд полной фрустрации. Да и по звуку ясно – столик качался, качался, ваза летела, летела, да и разбилась.
Александр Дмитриевич склонил голову набок, так и не вынимая рук из карманов, но почему-то улыбнулся. Эта улыбка оказалась пострашнее, чем предыдущий звук.
– Опа, – сказал очень мягко. – Семьсот тысяч.
Сердце так и не собиралось запускаться снова, в ушах зашумело, потому я даже удивилась, что смогла говорить:
– Ничего подобного. Это не моя вина. Если бы вы не спровоцировали, то ничего бы не разбилось.
Его улыбка стала чуть шире:
– Справедливо. Делим вину на всех участников. С тебя триста пятьдесят тысяч. Пункт договора о материальной ответственности.
У меня кровь от мозга вообще отлила. Голова закружилась. Я успевала только обрывки мыслей улавливать – буду работать бесплатно, пока долг не покрою? Или сейчас возмущаться о несправедливости? Или просто молча уйти – пусть в суд подает. И вот уже по решению суда и буду беспокоиться. Или… Ни одна мысль не оформлялась полностью, они просто мельтешили, кружа голову еще сильнее.
Потому я и не сразу расслышала тихий голос:
– Карина, только в обморок не грохнись, прошу. Жаль, что Вероника с Тимуром ушли, так бы на четверых раскидали.
Я уставилась на него – шутит, что ли? С другой стороны, а ему-то почему бы не пошутить? Но я по-прежнему молчала. И теперь, когда он сделал шаг ко мне, уже не отступала – ноги ватные стали, спасибо столику – покачнулся, но устоял, теперь меня немного поддерживал.
– Или мы можем решить вопрос иначе, – как-то слишком легко предложил босс. Если уж начистоту, то злости в его лице или тоне я вообще не улавливала. – Ты выполняешь две мои просьбы, убираешь этот мусор, и больше ничего не должна.
Чувствовала, что пожалею об этом вопросе, но не смогла его не задать:
– Какие просьбы?
– Первая – ты мне подробно рассказываешь обо всех отношениях с моим братом.
– И все? – удивилась я. Какая-то совсем мелочь. – Я почти все уже рассказала! Прискакал, заставил, ускакал. Ну, могу и весь разговор с мамой воспроизвести, если понадобится. И даже письменно всю историю изложить.
Он кивнул.
– Не надо, я понял. И вторая – мы вносим в твой трудовой договор правки. Например, изменяем пункт о материальной ответственности. Ты не будешь должна компенсацию, если речь будет идти о случайной, а не намеренной порче имущества. Сейчас я подумал, что так будет справедливее.
У меня челюсть упала. Вот так – натурально, некрасиво, но неизбежно. Хорошо, что я вопрос уже заранее придумала:
– И все?!
– Нет, конечно. Мы меняем этот пункт и твой график. Выходными станут понедельник и четверг. Теперь все. Можешь выдохнуть.
Происходящее было каким-то сумасшествием. Я тут вазу за семьсот штук разбила, а он… меняет договор в мою пользу? Но постепенно дошло:
– Подождите, то есть я буду работать в выходные?
– Именно, – ответил, а в глазах я видела иронию. – Чем быстрее мы его подпишем, тем меньше времени ты будешь мне должна приличную сумму.
Я закусила губу и отвела взгляд. Жаль, что соображала до сих пор с трудом, но понятным становилось многое. Нет наказания, нет долга, договор меняется в мою пользу. И малюсенькая деталька – он зачем-то хочет, чтобы я приходила в те дни, когда он дома. Зачем?
– И уволиться я могу в любой момент? – уточнила, судорожно соображая. – Даже в ближайшую субботу, но уже без долга?
– Конечно. Все остальные пункты не меняем.
Хм. Хм-м-м, я бы сказала.
– Идем в кабинет? Там болванка старого осталась, все сделаем сразу, – он направился к лестнице.
Я шла за ним, но соображала теперь немного быстрее:
– Вы ведь понимаете, что я сейчас его подпишу и сразу уволюсь? Но притом вам ровным счетом ничего не буду должна?
Александр Дмитриевич ответил, не оборачиваясь:
– Я произвожу впечатление человека, который может что-то не учесть?
– О нет, не производите! Это и напрягает. Думаю, что же не учла тогда я? Вы могли бы обязать меня долгом, но неожиданно сами же предлагаете вариант просто уйти. Сейчас внимательно прочитаю, подпишу и уволюсь. В чем же подвох?
Он открыл дверь кабинета и другой рукой подтолкнул меня внутрь, чтобы прошла первая.
– Подвох в том, что ты не уволишься.
– Почему же? Нет, зарплата здесь отличная, но я не так сильно связана, как Тимур, например. Вы снова о приоритетах?
Александр Дмитриевич на меня не смотрел. Он уже занял кресло перед компьютером и щелкал мышкой в поисках нужного файла. Я остановилась у окна, но внимательно глядела на его профиль, чтобы не пропустить ни одного слова:
– Нет, Карина. Приоритеты важны, но в данном случае роль сыграет любопытство. Тебе интересно, почему я так поступил – ты не уволишься, пока не ответишь себе на этот вопрос. Если бы я собирался тебя изнасиловать и убить – да боже мой, оглянись вокруг, я бы уже это сделал. Откопал бы и еще раз сделал, если бы только это было целью. Значит, ответ в другом. Тебя сожрет любопытство, почему я так поступаю. И по этой причине сразу ты не уволишься.
– Ого, – я пыталась говорить возмущенно, хотя в какой-то степени он был прав. – Так может, просто откроете эту тайну?
– Зачем? Прекратить игру до ее начала?
– Игру?
– Я исправил, перевожу на принтер. Возьми и прочитай.
Техника на тумбе зашумела, выводя распечатанные листы. Я подхватила и пробежала глазами по строчкам. Никакого обмана не обнаружила. Он исправил пункт о графике работы и материальной ответственности – теперь на мне повиснет долг только при умышленном причинения вреда. А доказательство умышленности ложится на работодателя. То есть я тут или в истерике на глазах у свидетелей крушить что-то начну, или камеры заснимут, как я с хитрой рожей ножницами простыни полосую, но никакие случайности к финансовым обязательствам меня не приведут. Пожала плечами и подписала. Сказала притом тихо – больше для самой себя:
– До субботы еще есть время подумать. А пока, – я выпрямилась и передала бумаги начальнику, – пойду уберу осколки и домой.
Он подписал не глядя. Смотрел почему-то на мое лицо.
– Я сегодня без ужина остался. Может, перекусим где-нибудь вместе?
А вот это уже совсем странно. Я уже успокоилась и стала самой собой. Потому шагнула к столу и немного наклонилась – даже взгляд прямой выдержала:
– Нет, благодарю. Александр Дмитриевич, я бы сразу на берегу хотела уточнить пару моментов – исключительно для того, чтобы между нами не возникло недопонимания. Я замужем. А это означает, что я не буду ужинать с другими мужчинами. Я вообще ничего такого двусмысленного с другими мужчинами делать не буду.
– У замужних с аппетитом беда? – он немного приподнял бровь и улыбнулся лукаво. – Или замужние совсем жить перестают? Еще скажи, что у замужних не бывает любовников – я даже в беду с аппетитом быстрее поверю.
Я опешила от резкой смены темы:
– Любовников? Это вы сейчас о чем?
– А где кольцо? – ответил он вопросом на вопрос.
– Не беру с собой на работу, чтобы не потерять, – я теперь тоже улыбалась язвительно.
– Ясно. Тогда вернемся к теме о любовниках, она интереснее. Что за выражение лица? Кстати, ты разбила сегодня мою любимую вазу.
Я парировала уже без малейшего напряжения:
– Ой, а пункт о шантаже мы можем в договор включить?
– Опять переписывать? Или лучше пойди и разбей намеренно еще что-нибудь – и тогда я тебе покажу, что такое шантаж.
– То есть пункта не будет?
– Не будет. Я слишком сильно устаю на работе. Если я еще и отдыхать буду по правилам, то сойду с ума. Ты как насчет отдыхать, Карина?
Я фыркнула, забрала свою копию договора и вышла из кабинета. Надо будет кольцо купить, хоть простенькое. Сейчас доходы позволяют, да и потом пригодится.
Глава 10
Вот черт хитрый! Мне ведь теперь действительно стало любопытно, что такому холеному мужчине от меня могло понадобиться. Его намеки я мимо ушей не пропустила, но они звучали шутками – зачем таким-то пижонам на что-то там намекать? Такие щелкают пальцами и собирают урожай. Нет, в данном случае создалось ощущение, что он просто веселился – выбивал меня из колеи и наслаждался смущением. Скучно ему, на работе вон весь занятой, а тут за разбитую вазу чего бы и не поиздеваться, раз я так эмоционально реагирую? Приколист. Помешанный на чистоте приколист. А так бывает? Помешанный на чистоте приколист-извращенец, по ночам избивающий женщин. С еще более сумасшедшим братцем-балбесом. Там вся семейка двинутая? Ух, а жить-то как интересно стало! До сих пор я таких людей и не встречала.
Добрела до автобусной остановки, когда в сумке затрещал сотовый. Наверняка Сережка. Погулять сегодня с ним или снова сослаться на усталость? Не спешила, пытаясь определиться, но глянув на дисплей, замерла – номер незнакомый.
– Слушаю, – сказала сухо.
– Ка-аринка! – заорал динамик. – Какая встреча! Соскучилась?
Не обращая внимания на людей, я завопила на той же ноте, мстя за возникший звон в ухе:
– Лёха-брат?! Да откуда у тебя мой номер?!
– Вероника дала, – он сбавил тон.
– Вероника?! – а я вот не собиралась.
– Ага. Я ее без вечного защитника в кои-то веки поймал. Затащил в свою машину и пытал. Щекотал, короче, пока она все пароли и явки мне не выдала, – на заднем плане я расслышала отчетливое от упомянутой Вероники Ивановны: «Вот ведь придурок! Выпусти уже меня из машины! Идиотина клиническая!». Удивилась очень, да и Сережка удивился бы, что в компьютерную программу на случай форс-мажора и ругательства прописаны. Но Лёхобрат на ее вопли внимания не обращал, продолжая: – Каринка, ты с теми, кто щекотки боится, в разведку не ходи! Они смешные, но ненадежные!
– Спасибо за совет, – буркнула я недовольно и отошла подальше от остановки, а то на меня особо нервные шикать начали. – Вот пусть Вероника Ивановна твоей маме и звонит!
– Спятила? Ее-то маманька как облупленную знает! Потом еще объясняйся, как Вероника в Париже оказалась!
– В данном случае я с Вероникой Ивановной согласна – ты придурок. И отпусти уже бедную женщину, ей и так достается.
– Да не-е! – протянул он недоверчиво. – На самом деле Вероника во мне души не чает. Меня вообще все любят, просто ты пока не привыкла.
Я снова взвилась:
– Да я из-за тебя сегодня дорогущую вазу разбила!
Его тон изменился, стал сдавленным:
– Что? У Сашки?
– А у кого же?!
– Врешь, – заявил неуверенно. – Иначе я бы до тебя не дозвонился. Трупы же на звонки не отвечают. Или отрабатывала бы полную стоимость – тоже рот был бы занят. Как раз до конца следующей недели бы и отрабатывала… Зачем ты мне врешь, Каришечка? Хочешь, чтобы я за тебя переживал?
Нет, все-таки по безумию он немного опережает своего старшего братца. Я закатила глаза к небу, подумала, а потом приняла неожиданное для меня самой решение:
– Слушай, а я позвоню твоей маме, как ты и хотел. Приезжай, забери меня, домой отвезешь.
– Ты моя же лапонька! – обрадовался прохиндей.
– И будешь отвечать на все мои вопросы! – с угрозой добавила я.
– Да я в любом случае буду отвечать. Я вообще молчать не умею! Давно бы спрашивала, если что-то интересовало!
Хмыкнула и обозначила, где нахожусь. Через двадцать минут ядовито-зеленая тачка с таким же ядовитым водителем подъехала. А он в темных очках и этом пиджачке ничего так, очень впечатляет. Даже на брата стал больше похожим.
– Куда тебя везти? – поинтересовался с улыбкой. – Или сначала где-нибудь перекусим?
– А давай, – странно, но точно такое же предложение уже звучало, но второе я приняла с легкостью, ни секунды не размышляя. Все же этот шалопай не вызывал во мне ни капли страха или напряжения. Да и не возникало вокруг нас никакой щекотливой атмосферы, которая всегда свидетельствует о появлении сильных эмоций.
В уютном немноголюдном кафе заняли столик и сделали заказ. Официанты выглядели какими-то зажатыми, как будто видели его машину, а теперь недоумевали, что владелец целого состояния забыл в их заведении.
Маме я звонила с его же телефона – пусть как хочет, так и понимает. С придыханием, которое можно было бы принять за сдерживаемые рыдания, сказала, все что велено – не могу больше этого припадочного выносить, бросаю, вот прямо в Париже, хотя мне и очень жаль расстраивать такую прекрасную женщину. Честно говоря, мне ее действительно жаль – два сына, и оба… не совсем вменяемые. После того, как отключила вызов, Лёхобрат схватил меня за руку и проникновенно признался, не вкладывая в слова ни капли серьезности:
– Каришка, я тебя люблю! И если маманька все же когда-то заставит меня жениться, то я только на тебе и женюсь!
– Опоздал! – я вырвала у него руку. – Я уже замужем.
– Разведешься, – он даже и не думал это осмысливать. – Я же все равно лучше. Ладно, теперь приступай к допросу. Ты ведь только ради этого меня сюда притащила.
Я уделила внимание принесенному салату. Но все же не зря согласилась на встречу с этим балаболом – я не понимала происходящего, а хотела бы понимать хоть что-то.
– Лёш, – начала я неуверенно. – Не мог бы ты рассказать о брате. Не могу в нем разобраться.
Он будто удивился:
– А там-то в чем разбираться? Совершенно ненормальный тип! В семье не без урода, как гласит народная мудрость.
– В этом-то он придерживается такой же точки зрения, – я усмехнулась. – Только уродом считает другого члена семьи. И все же, давай поподробнее.
Алексей пожал плечами:
– Фирму организовал наш отец, он пережил самый сложный этап ее становления и раскрутки, хотя ни о каких монополиях или там внешних рынках и думать не мог – вообще не те масштабы. Но моим родителям в некотором смысле повезло: Сашка уродился бизнес-маньяком. Он всегда хорошо учился, всегда был немного неправильным ребенком – да он вообще ребенком не был, если начистоту. Сразу родился с серьезной рожей и в маленьком деловом костюмчике. В общем, после института отец ему фирму с легким сердцем и передал. И Сашка чаяния всей семьи оправдал и будет оправдывать дальше – да потому, что иначе и не умеет.
– Интересная история, – я вставила в паузе. – Но меня больше его характер интересует.
– Характер – совсем даже не сахар, – Лёша очаровательно улыбался. – Но тут я тебе нового не скажу. Он сам больной и всех вокруг больными делает. Если у Сашки есть цель, то прет тараном, вообще не оглядывается. Думаешь, почему маманька с женитьбой в меня уцепилась? Ей внуков подавай! А на Сашку где залезешь, там и слезешь. Ага, попробовала бы она на него так давить – да хоть кто-нибудь бы попробовал… Он вообще на всю кукушку отшибленный по поводу порядка, но к нему никто не рискует лезть со своими правилами.
– И об этом я догадывалась. Но любопытно – он всегда такой? Всегда только бизнес и ничего другого?
– Ты про релаксацию? Вот уж точно не знаю. Мы с ним настолько разные, что никогда не были особенно близки. Девицы у него эпизодически водятся, моих ни разу не уводил. Собственно, мне этого достаточно, чтобы не начинать гражданскую войну за перераспределение сфер влияния. Нет, ну какая несправедливость! Сашка ведь тоже не сказать что серьезен в отношениях с женщинами, а спрос почему-то только с меня…
Он снова отвлекся на личные переживания, потому я перебила, возвращая тему в правильное русло:
– Лёш, а тебе не приходило в голову, что он только в бизнесе сильно правильный? А отдыхает… по-другому, – я припомнила, как выразился босс, и повторила: – Если бы он вообще никогда не расслаблялся, то сошел бы с ума. Вот и возникает компенсация: чем сдержаннее он днем, тем отвязнее ночью.
Лёхобрат отложил вилку и уставился на меня внимательно:
– Приходило. И пока он никого не убил в процессе расслабона, меня эти вещи не касаются. Каринк, но тебе-то это зачем? Неужели глаз на братца положила? Очень глупо – не могу этого не сказать, потому что ты моя спасительная заинька.
– Нет-нет! – я смутилась от его предположения. – И я замужем, забыл? Просто хочу быть готовой… на любой вариант развития событий. Дело в том, что он мне сегодня какие-то странные вещи предложил – они могут быть и ничего не значащими, а могут быть очень даже двусмысленными. Вот и думаю, что именно из этого.
– А-а… – он немного расслабился, но все равно взгляда от меня не отрывал. – Как уже сказал, мы не настолько близки, чтобы я был в курсе всех бзиков. Но могу спрогнозировать: раз Сашке ты понравилась, то жди самой настоящей бронебойной атаки. Если не понравилась, то он просто повыводит тебя из себя, да успокоится. Ведь ты правильно заметила – с ума бы сошел, если бы постоянно держал себя в жестких рамках. Так прости ему пару шуток ниже пояса, раз только это цена вашего взаимодействия. Да особо не беспокойся – о твоем существовании знает его любимая Вероничка. А Вероничку он и пальцем не тронет. А потому не станет тебя расчленять и сжирать отдельными кусками, ведь тогда пришлось бы убирать всех свидетелей, а Вероничку он… ну, ты поняла ход мыслей.
Казалось, Лёха ничего особенно важного не сообщил, но пищи для размышлений стало куда больше. Вот только любопытство от этого никуда не делось, а наоборот, стало еще сильнее.
В общем, решение получалось одно – выходить в субботу на работу, а там уже смотреть, что к чему. Интересный же экземпляр! И вышибать из колеи умеет, а мне, быть может, давно хотелось побывать вне привычной колеи. Это ощущение похоже на то, как по краю обрыва пройти или к клетке с хищником приблизиться: вроде бы прямой опасности и нет, но сердце замирает от ужаса или азарта. Вариант этот смущал только тем, что я Сережке сразу про босса не сообщила. Раньше причины не было – я по договору с тем самым боссом и не встречалась, а теперь все иначе. И как раз теперь уже оповещать поздно. «Сереж, я забыла упомянуть одну маленькую деталь… Да-да, тот самый, которым ты восхищаешься! Сереж, у тебя нет причин для ревности, это всего лишь мое любопытство! Ну и что с того, что он выглядит самым потрясающим мужчиной даже в твоих глазах, а у девушек вообще ни единого шанса нет? Это вообще-вообще ничего не значит, просто совпадение! Сереж, ты куда? Совсем уходишь? Вот ведь».
