Тальяна Орлова
Низвержение Света

Полная версия

Глава 3. Служительница Мрака

За три года Арай ни разу не вспомнил о Ви, как стер из памяти и барона Вертаса. Он просто день за днем выполнял свое дело, пока не столкнулся с необъяснимым препятствием.

В совпадения Арай не верил, особенно в целую череду нелепых случайностей. Он выполнил важное поручение своего герцога, но южные земли как будто не хотели его отпускать – то и дело возникали задержки. Дорога домой очень длинна, но постоянно случались какие-то помехи, отчего путь и не начинался. Два дня назад Арай подвернул ногу – для любого другого человека ничего необычного, мелкое несчастье, но кейсару третьего круга такая неловкость непростительна. Как только нога почти восстановилась, маг слег с лихорадкой. Это он-то, кто уже лет двадцать даже не простужался. Пришлось сразу снять чердачную комнату над таверной, чтобы отлежаться. Маленький городок Эльдус был тих, бесцветен и скучен – такие места Арай и предпочитал.

В очередной раз подскочив в постели от прилива жара, он вдруг наконец-то свел две странности воедино. Возможно, рассудок уже немного приспособился работать даже при лихорадке, иначе Арай пришел бы к этой мысли раньше. Покачиваясь, он встал и вытряхнул все вещи из своего магического мешка – несколько белых ряс, запас еды, деньги и оружие. В глазах плыло, а дешевая каморка не особенно хорошо освещалась, поэтому поиск занял много времени. Кейсар осмотрел каждую вещь, но так ничего и не нашел. Упал на постель, провалился в болезненный сон, очнулся – и продолжил свой досмотр.

В итоге знак все-таки обнаружился – уже полустертый, но узнаваемый символ на подошве левого ботинка. Кто-то начертил проклятие ослабления сил, и результатом стали его неловкость и болезнь. Арай перечислял в уме возможных кандидатов в трупы, но растерялся между множеством вариантов. Знак могли поставить еще в герцогстве Мейз, но несколько недель заклинание боролось с внутренней магической силой Арая, поэтому последствия проявились только сейчас. Или в его вещи злопыхатели забрались уже позже. В постоялых дворах и дворце Нареги он часто переобувался в мягкую домашнюю обувь, чтобы принять ванну или спуститься к ужину – и в этот момент любой мог проникнуть в комнату. Врагов у него много, а три года назад появились ненавистники и у его доброго господина. Некоторые до сих пор считали, что Мейз подставил некого барона Вертаса, использовав свое близкое родство с самим императором. Барон, по мнению сочувствующих, нанес герцогу оскорбление – и был обязан понести наказание, пусть даже в ногах ползать в ожидании прощения. Но случайное нападение на людей Мейза не могло вызвать такие последствия, как лишение титула и земель. Никто точно не знал, каким образом ситуация дошла до подобного, но герцога начали считать политическим интриганом, способным по собственному желанию творить в империи хаос. Хотеть уничтожить Арая могли и из-за того случая, да и сам по себе он ни в ком не вызывал теплых чувств.

Не исключением был и вечно хмельной владелец постоялого двора, где он остановился. Хозяина пугал этот неулыбчивый и неразговорчивый старик в безупречно белых одеяниях, но тот платил за комнату золотом – и потому мужчина терпеливо дожидался, когда гость подлечит свою простуду и отчалит восвояси.

– Вам стало лучше, господин? – вежливо уточнил трактирщик, когда Арай на нетвердых ногах спускался по лестнице.

Ответа не последовало – по мнению хозяина, старик был туг на ухо, поскольку чаще всего вообще не слышал, когда к нему обращались. Но трактирщик вздрогнул от его вида: ноги его гостя отчего-то были босы, а лицо так осунулось, будто бы постоялец вот-вот двинет кони. А ведь он даже на трапезы не спускался! Неужто три дня пролежал там без крошки хлеба во рту? Но единственное, о чем он просил, докидывая золотую монету сверху платы, – чтобы его не тревожили…

– Господин, прикажете подать обед? – хозяин решил проявить еще каплю сострадания.

Старик снова его не расслышал.

Араю было тяжело двигаться, жар иногда ненадолго спадал, но потом заново охватывал все тело. Целительская медитация совсем не помогала – знак сделал свое грязное дело, и теперь его магический резерв серьезно истощен. Ему пришлось вспомнить, что обычные люди лечат простуду травяными смесями, какие можно купить в любой аптекарской лавке. За смесями он кое-как и плелся. И, конечно, за обувью – к прошлой больше нельзя прикасаться, поэтому он ее сжег в железном тазу. Открыл маленькое окошко, чтобы проветрить комнату, и пошел за собственным исцелением – во всех смыслах этого слова.

Походные ботинки из мягкой кожи он нашел в первой же лавке – не пришлось тащиться через всю улицу. Торговец принял его за богача, любящего приложиться к горлышку, но когда Арай по привычке доложил сверху цены еще одну монету – замахал руками:

– Да ну вас, господин! Лучше потратьте на кружку пива – у вас, кажется, похмельная горячка началась. Помочь доковылять до ближайшего трактира? Занка! – окликнул он какую-то девчонку: – Брось метлу – помоги старцу, а то он прямо сейчас богам душу отдаст. А ему пока нельзя – у него новая обувь!

Этот мир очень большой и разный. Настолько большой, что в нем можно встретить даже честных торговцев. Арай отрицательно мотнул головой, но Занка уже бросилась за ним – едва в локоть не вцепилась, кейсар в последний миг успел увернуться. Но когда девочка поняла, что он качается в сторону аптечной лавки, вылетела вперед и забеспокоилась:

– Заболели, дедушка?

Пришлось прохрипеть:

– Простуда.

Она забежала в лавку первой и уже новому торговцу начала описывать беду прохожего, словно они были старыми знакомцами. Арай лишь кивнул, когда аптекарь не просто отвесил ему несколько мешочков трав, но сразу же напоил лекарским чаем, а на листке записал, как принимать отвар в ближайшие дни. Да, он получил за свои услуги плату, но вся эта суета вокруг больного была непоказной – в маленьких городах люди еще не забыли о душевной теплоте. Иные бедняки служат Свету лучше, чем некоторые светлые маги.

В голове у Арая уже через несколько минут прояснилось, даже дышать легче стало. Через несколько дней он полностью восстановит силы, а эти травы, что он нес теперь в руке, помогут не расходовать магический резерв. Назад в таверну он шагал все более бодрым шагом. И вдруг остановился, как будто краем зрения уловил что-то настораживающее – вместе с облегчением к нему возвращались и рефлексы.

Скосил глаза на карету – именно мелькнувшее лицо в окошке и привлекло его внимание. Возничий резко осадил лошадей, повинуясь крику пассажирки, и уже через пару секунд прямо на мостовую выскочила девушка. Завитые пряди темных волос распались по плечам, платье дорогое, но чрезвычайно развратное. Арай не мог ошибиться – именно в эту особу и должна была превратиться полукровка из темницы, ни единого сомнения. Она стала чуть выше, женственней, а высокая грудь почти полностью открывалась неприличным декольте. Ви решила зарабатывать на жизнь проституцией? С ее внешностью отбоя от клиентов не будет. А кейсар уже давно разучился осуждать людей – он делал это только по приказу своего господина.

– Неужели сам господин Сэрс? – она тоже узнала его с первого взгляда. – Теперь-то вижу, что ты точно старик – заметно сдал с нашей последней встречи!

Арай покосился вправо и влево, оценивая, никто ли не слышал обращения. В Эльдусе никому не известна его личность, но враги могут найтись в любом закутке империи, так зачем кричать его фамилию на всю улицу? Ви повзрослела, но не поумнела. Он не хотел общаться, но по первому знакомству помнил, что от нее легко не отделаешься. Нет, его точно прокляли. Арай неосознанно согнул колено, развернул ногу и уставился на подошву нового ботинка – его невезение, кажется, все еще не закончилось.

* * *

После той истории я твердо решила больше так не рисковать. До тухлого приключения в разбойничьем баронстве я считала себя самой смелой и сильной, но после смогла сделать некоторые выводы: на мою силу может найтись сила могущественнее, а иногда случайно надкусишь неправильное яблочко – и уже не будешь иметь возможности сопротивляться. Я тогда отделалась всего парой сломанных ребер – сущая ерунда в сравнении с тем, что могло произойти.

До неудачной встречи с яблочной охраной и кейсаром Сэрсом я почти два года жила в графстве Соллар, помогая добродушному хозяину трактира с работой и мелкими поручениями. Он был неплохим человеком, раз когда-то без лишних вопросов приютил четырнадцатилетнюю сироту, дал миску холодной каши, а затем, подумав, предложил комнату и работу за еду – убирать его заведение, мыть посуду и подносить подвыпившим клиентам подносы с заказами.

Я довольно долго сохраняла подростковую угловатость. Хозяин таверны иногда ощупывал меня на предмет женственности, ожидая, когда же из девицы вырастет что-то более прибыльное для его коммерции. Мне не особенно нравились подобные ожидания, однако никто другой во всем этом чуждом мире не проявил ко мне и капли той доброты, как тот толстяк. Но в день своего шестнадцатилетия я поняла, что времени у меня все меньше – рано или поздно бывший благодетель превратится в похотливого кабана, который захочет спросить за всю свою доброту. Я уходила из таверны под утро и почти с грустью смотрела на погасшие окна. К сожалению, тогда же пришлось осознать правду: привлекательных девушек и при Свете хватало, но даже лучшие из них уступали мне в пока еще только расцветающей красоте.

Когда-то учитель объяснял мне эти закономерности, но в те времена ни один из нас не думал, что я воочию буду наблюдать доказательства. Тысячи лет назад при Свете царили очень строгие порядки: светлые маги искореняли все порочное и греховное. А что склоняет к греху быстрее красивой женщины? Приятная внешность в те времена была скорее приглашением на костер, чем в счастливое замужество. Столько поколений спустя ситуация сильно изменилась, местные даже и не заметят отличий… до тех пор, пока не увидят меня, наследницу совсем других порядков. Среди демонов порок приветствовался как неотъемлемая часть существования, поэтому красота, физическая сила, изящество и ловкость чаще передавались по наследству. Ну и в щепетильности моих сородичей никто не обвинит: даже если рождались изредка ущербные или больные дети, от них предпочитали избавиться, чтобы не портили кровную линию. Мне до перехода на Свет не попадалось столько низкорослых кривых уродцев, какими изобиловала эта земля. И это отличие поначалу резало глаза. Моя мать, будь воля богов ступить ей на эту землю, одним изгибом бедер свела бы этих деревенщин с ума. Мой отец, окажись он здесь, левой рукой собрал бы в охапку пятерых их лучших бойцов, не встретив сопротивления. Так могла ли я, их родная дочь, не привлекать здесь внимания?

Но все же прошли тысячи лет, фанатики давно умерли, а за ними потихоньку исчезали и их радикальные учения. Сейчас остались лишь отголоски в отдаленных монашеских орденах. А природа берет свое: достойному мужу, если он не кривит душой, все же хочется видеть в постели здоровую красавицу. Да и бабе, если уж она по праву рождения имеет возможность выбирать себе любовников, интереснее засмотреться на статного юнца, нежели на тюфяка, который из-за живота собственное хозяйство разглядеть не сумеет. От красавца скорее и захочет родить ребеночка. Поэтому при Свете нередко встречались весьма приятные внешностью мужчины и женщины – исконная человеческая страсть, которую кто-то из древних идиотов назвал порочностью, делала причитающееся ей дело. И все же я отличалась от местных: была чуть выше и стройнее, мои ноги были крепче, а движения более плавными. Темноволосых людей здесь пруд пруди, но мои локоны будто изнутри сочились темной магией, а уж совсем черные глаза для Света такая редкость, что поначалу мужчины приглядываются и замирают – то ли в желании утонуть, то ли в попытке осознать, что не показалось. Такая масть присуща не всем демонам. К примеру, моя мать была огненно-рыжей обладательницей зеленых глаз, но я унаследовала породу отца – и собиралась демонстрировать ее с гордостью, известной лишь красным демонам запада.

Поначалу беспокоилась, что меня раскроют именно из-за этой несхожести с местными девками. Но не тут-то было – местные даже мысли не допускали, что сквозь барьер Света с Мраком может пробиться чистокровный демон. Там установлен барьер и постоянно караулит охрана, поэтому уже давно не было ни одной удачной попытки прорваться. А раньше кому-то удавалось – не просто уйти в мир Света и в нем затеряться, но и оставить потомство: насильно или чаще по доброй воле, поскольку неискушенные и неизбалованные внешней привлекательностью местные сходили с ума, когда впервые видели перед собой демона. Демонскую кровь при Свете до конца искоренить не удалось, она передавалась по наследству, и нередко полукровки получались столь интересными внешне, что всегда пользовались популярностью у противоположного пола. Таковой стала и моя участь – считаться полукровкой среди сведущих, коих становилось все меньше и меньше. Или очень симпатичной девчонкой среди необразованных.

Кажется, этот Сэрс сразу меня раскусил, но ему было все равно – ему плевать на чужую кровь, на красоту, на доброту и на злость. Их в этом тупом ордене, кажется, учат как раз на все плевать с высокой колокольни. До меня уже гораздо позже дошло, чем я рисковала – могла ведь никогда уже не выйти из темницы живой. Или странный кейсар убил бы меня тем пинком. Благо мое тело способно к довольно быстрому исцелению, а иначе я бы вообще могла не выбраться из леса. Я ненавидела его всей душой пару месяцев, затем еще неделю припоминала замеченные в нем странности, а потом напрочь позабыла. Но вот сегодня, стоило только увидеть его на улице Эльдуса, как сама же выскочила навстречу, чтобы поболтать. Будто бы мы когда-то в прошлом были добрыми друзьями, которые очень друг по другу соскучились.

Я смотрела на старческое сморщенное лицо и улыбалась от уха до уха. Просто знала, что светлый заклинатель не будет меня убивать на глазах у мирных горожан – ему так положено себя вести только в глухих лесных чащах без свидетелей. Обращаться к нему на вы я прекратила еще тогда, три года назад, теперь-то зачем к официальности возвращаться?

Пришлось вспомнить о его словоохотливости, когда вместо приветствия он произнес только:

– Ви.

– Надо же, – я искренне удивилась. – Ты помнишь мое имя? Всех своих знакомцев в голове держишь или только самых хорошеньких?

Он некоторое время думал, а затем выдал:

– Нет.

Я от души расхохоталась. Уже и забыла, каким душевным собеседником может быть этот зануда. А заодно остро вспомнилось и другое: с ним что-то не так – и хоть он мне не нравился с первого взгляда, но природное любопытство требовало докопаться до истины, как и в прошлый раз. Даром столько лет прошло.

– Господин Сэрс, – я сама удивляла себя этой настойчивостью, – кажется, я задолжала тебе бутылочку вина. Ты все-таки мне жизнь спас. Пока оба сделаем вид, как будто не помним, что после чуть не пришиб. Свободен на часок? Я теперь имею возможность тебя угостить.

– Я не пью вино.

Аж четыре слова подряд! Да мы с ним точно уже заклятые друзья, раз он уделил мне целых четыре слова. Но суть ответа меня не обрадовала:

– Даже вина не пьешь? Боги, что за жалкую жизнь ты влачишь! Тебе хоть что-то можно?

– Да. Уйти сейчас.

Вот и конец феерической встречи. Не бросаться же на его спину с визгами и уговорами остаться. Но через несколько шагов старик остановился и снова обернулся ко мне:

– Как ты живешь?

– Тебе интересно, не зря ли меня спасал? – поняла я.

– Да.

И вдруг мне беспричинно стало перед ним стыдно. За платье это, за накрашенные ресницы и алые губы, как будто мой образ означал нечто плохое.

– Не твое дело, – ответила я с легкой улыбкой и зашагала обратно к карете. Порадовалась, что все-таки подвернулась возможность мне уйти первой, а его оставить в замешательстве.

После того злополучного леса я поняла, что недостаточно сильна. Гонору во мне от знатного пинка заметно поубавилось, урок не прошел бесследно. А значит, мне стоило обучаться магии и развить ее настолько, чтобы больше ни одна мразь не посмела меня обидеть. Кто-то из торговцев подсказал, что на юге полно мелких орденов, которые принимают почти любого – и отправилась в путь. Если полукровки могут освоить магию Света, то теоретически и я сумею, но без наставников мне эту сложную науку не постичь.

Однако почти два года я безрезультатно обивала пороги – мне отказывали везде, сколько бы ни умоляла. Где-то меня называли слишком взрослой, чтобы начинать обучение, а где-то просили продемонстрировать любое проявление силы – просто чтобы подтвердить ее наличие. Да вот только серебристые искорки из моих пальцев не сыпались, сколько я ни тужилась, а черный дым показывать в этом мире недопустимо – сразу разгадают мою природу и казнят на месте.

Я бралась за любую грязную работу, лишь бы прокормиться. Если оставалась лишняя монетка – покупала книги и пыталась тренироваться светлой магии самостоятельно. То ли она вообще не была мне подвластна, то ли все же без учителя никак не выйдет. Вот так я и пришла к осознанию первой личной несправедливости: у меня гигантский наследственный магический резерв, но использовать его при Свете я не могу, поэтому вынуждена притворяться бездарностью. А после одного печального случая я разочаровалась во всех светлых магах – они, оказывается, тоже часто мелочные, жадные и жестокие. Среди нищих найдется больше доброты, чем в их хваленых орденах.

Я тогда как раз пыталась навязаться ученицей в одну школу, потому целую неделю нарезала вокруг нее круги. И на ближайшей дороге нашла дедка – он свалился с повозки, и что-то внутри у него сломалось. Лошадка давно ускакала, оставив его умирать под тяжкие боли. Во Мраке только некроманты что-то понимают в поднятии людей на ноги, но я в этом не смыслила. Поэтому сначала рванула в школу, чтобы привести лекаря к пострадавшему, но меня даже слушать не стали. Тогда я волоком дотащила дедка до ворот и потребовала, чтобы светлые маги облегчили его страдания. На что мне равнодушно назвали цену лечения, которую ни я, ни он заплатить не могли. Так и помер он на моих руках. Я оставила тело у них на пороге – пусть хоть с этим разберутся. Плюнула в ворота напоследок и решила, что в ордена больше ни ногой. Далеко не все маги Света служат Свету. Слыхала про исключения и что в некоторых орденах правила дотошно исполняются, а благородству обучают едва ли не с пеленок, но это был явно не тот случай, который тем не менее отложил отпечаток на моем отношении ко всем заклинателям.

После начала поиски заработков, и с этим проблем не возникало. Если меня принимали в посудомойки, то уже через пару дней просили разносить еду в зале – чтобы клиенты почаще заходили поглазеть на новую работницу. Если брали в служанки, то чтобы через недельку попытаться зажать в углу хозяйскими ручками. Я могла за себя постоять – и даже не всех в итоге убивала, а только самых озверевших. Но была вынуждена осознать и вторую личную несправедливость: моя внешность – это далеко не только преимущество. И либо я сама пользуюсь ею как козырем, либо найдутся те, кто захотят ею пользоваться по собственному усмотрению.

Мне приходилось менять города и занятия. Я успела побывать и танцовщицей на площадях, и зазывалой в дорогие лавки, и даже моделью, на которой швеи демонстрировали свои новые наряды. А год назад пришла к мысли, что с меня хватит – я до смерти устала метаться в попытках выжить, когда такой нужды вообще не было. Мне просто достаточно было обзавестись богатым ухажером – и больше никогда не тешить публику за монетку.

Последнее провернуть было легче легкого – многие мужчины хотели заполучить меня в личное пользование. Я флиртовала с ними, принимала щедрые подарки – и тянула с окончательным выбором. Мне претила мысль связать свою жизнь с одним из них, несмотря на то, что в последнее время среди моих кавалеров появились благородные, молодые, солидные, бедные, богатые, вежливые, добрые, спокойные и неугомонные – выбор на любой вкус. Кого-то я долго водила за нос, пока терпение ухажера не иссякнет, самым привлекательным доставалась пара поцелуев и куча жарких обещаний, которые я вовсе не собиралась исполнять, кого-то начала искренне уважать – особенно если вместо цветов и украшений они догадывались дарить мне книги. Молодое тело уже давно требовало страсти – и однажды я решилась, выбрав самого привлекательного из своих ухажеров, молодого и перспективного сына главы города Эльдус. Но в последний момент передумала – и вышвырнула его на улицу без портков. Дело не закончилось скандалом только потому, что и сам глава города также не терял надежды мне понравиться, хотя был уже трижды женат. А мои запросы выросли – я могла уже стать не любовницей, а женой богача. Однако замуж я хотела еще меньше, чем к ним в постель. Уверена, что если когда-то и приму подобное решение, то причина моего замужества будет грандиозной и вряд ли связанной с любовью до гроба. В небольшом Эльдусе меня знали почти все. Женщины называли потаскухой, а мужчины – богиней, ради улыбки которой можно и жизнью заплатить. Забавно, что и те, и другие были одновременно правы и ошибались.

Уснуть ночью после встречи с Сэрсом я не смогла. Олицетворение странности, он не выходил у меня из головы. А я себе отказывать не умела, поэтому на следующий день пошла по заведениям на той самой улочке. Угадала уже с первой попытки.

– Хозяин! – громко позвала я. – Не у тебя ли остановился светлый маг? Худющая старая развалина.

– У меня, – отозвался тот, услужливо кланяясь – я в такие дешевые кабаки уже давно не заходила, поэтому все присутствующие шеи и вытянули. – Но сегодня на рассвете он ушел. Госпожа Виалара, не желаете ли завтрак за счет заведения?

– Куда ушел? – удивилась я. – Ты разве не видел, что старик твой протух? Он же на ногах вчера едва держался!

– Всего лишь простуда, а я ему не нянька, чтобы силой держать. – Трактирщик развел руками.

Вышла на улицу и вдохнула полной грудью. А в чем еще признаваться, кроме того, что этот городок мне уже позавчера надоел? Я посмотрела здесь всех потенциальных воздыхателей – кто-то из них смог вызвать во мне симпатию, но ни один – намерение задержаться здесь хоть на день. Сэрс наверняка отправился к герцогу Мейзу, если до сих пор служит ему. Пока у меня есть шанс его догнать, но уже скоро единственная дорога разветвится – и мы можем разойтись. Зачем бежать следом, кроме получения очередного выговора и пинка в живот? Но почему-то ноги уже несли в мои арендованные апартаменты, руки хватали дорожный костюм, а голова подсказывала, что еще необходимо прихватить в путешествие – отсюда до Мейза почти месяц пешком топать! На украшения даже не глянула – они теперь вызывали смутную неловкость, как вчерашнее платье. Разум кричал, что это полная глупость – менять сытую и богатую жизнь неизвестно на что. И тут же себе противоречил: а вдруг на этот раз кейсар согласится взять меня в ученицы? Видно же, что он сильно за последние годы подряхлел – кому свои богатые знания передавать? Или остаться? Или бежать быстрее, ведь он слаб – вдруг сдохнет под каким-нибудь кустом, так и не научив меня пускать серебристые искры из пальцев? Я ненавижу светлых магов, однако этот отличался не только от прочих заклинателей, а заодно ото всех известных мне существ. Но ведь точно прогонит! Но ведь он спросил о моей жизни и выдал целых четыре слова подряд – значит, ему хоть на самую капельку было интересно! Да как я вообще продержалась столько времени без цели, и как теперь не задохнуться от счастья, что она у меня появилась?