Таисия Кольт
Отель Du Port
Глава 4
Я уже почти уснул, как вдруг услышал голоса в коридоре. С трудом разлепив веки, я стал соображать, было ли это на самом деле или просто мне приснилось. Кто-то стучал в дверь одного из номеров, и я явственно услышал женский крик.
– Папа, папа, с тобой все в порядке?
Я закрыл глаза и попытался уснуть, но непонятная тревога охватила меня. Камилла Джонс звала отца, а он почему-то не отвечал ей. Я дотянулся до телефона и, увидев цифры на дисплее, простонал от обиды. Было 00:05.
Переборов желание остаться в постели, я нехотя встал и натянул джинсы и футболку. Кроссовки валялись где-то под кроватью, поэтому мне пришлось надеть обычные сланцы.
Выйдя в коридор, я увидел напротив комнаты доктора мадам Лавуазье в розовом халате без очков и ноутбука, что было довольно непривычно. Заметив меня, женщина поначалу растерялась, но потом подошла ближе и тихо спросила:
– Вы, случайно, ничего не слышали? По-моему, кто-то звал на помощь.
– Мне показалось, что дочь американца стучалась к нему.
– Да, я видела, как мисс Джонс спускалась по лестнице, у нее было странное выражение лица, какое-то напуганное.
– Я пойду вниз и узнаю, что случилось. Не очень хочется беспокоить мистера Джонса, не будучи уверенным, что ему необходима помощь. Да и что с ним могло произойти? – неуверенно сказал я. – А вы идите к себе, если что, я позову вас.
Адвокатша кивнула и отправилась в свою комнату в другой конец коридора.
Я приложил ухо к двери комнаты миллионера, но там была абсолютная тишина. Пожав плечами, я отправился на первый этаж и уже почти преодолел все ступеньки, когда мне навстречу из фойе выскочила Камилла. Она несла в руках стакан с водой, и чуть было не расплескала ее, так как все тело девушки дрожало, а сама она была белее мела.
– Господи, Камилла, что стряслось?
– Отцу плохо. Я услышала, как он кричал Виктории, чтобы она принесла ему воды, похоже, он задыхался. Нужно поспешить.
Вдвоем мы ринулись наверх и увидели горничную Габриэлу, которая дергала ручку двери номера Джонса.
Отстранив перепуганную женщину, Камилла начала барабанить в дверь.
– Папа, папа, открой, что случилось? Виктория!
Ответа не последовало.
– Ничего не понимаю, – бормотала девушка, – Виктория была там с моим отцом. Когда я подошла и постучалась, она крикнула мне через дверь, чтобы я принесла воды из кулера. А теперь никто не открывает.
– Я прибиралась в четырнадцатом номере, оттуда сегодня съехал отдыхающий, – запинаясь, объяснила Габриэла. – И вдруг услышала, как кто-то захрипел, а потом раздался крик. Я вышла посмотреть, но все стихло. А дверь в комнату мистера Джонса оказалась заперта, я не смогла войти.
– Камилла, ступайте и разбудите доктора Томаса, комната пятнадцать. Может потребоваться помощь медика, – скомандовал я. – А вы, Габриэла, принесите ключ от номера, у вас же есть дубликаты от всех помещений?
Горничная кивнула и побежала в соседний номер, а Камилла уже барабанила в комнату доктора. Он долго не открывал. Мне тогда показалось, что Габриэла ходила за ключом целую вечность.
– Что у вас тут стряслось? Подняли шум на весь отель, – услышал я за спиной и, обернувшись, увидел Веру Николавну. Она щурилась на свет, запахиваясь в цветастый бордово-черный халат.
– Я надеюсь, что ничего страшного не случилось, но вам придется найти миссис Джонс. Посмотрите, у себя ли она. С миллионером что-то произошло, я послал его дочь за доктором Томасом.
Вера Николавна сделала озабоченное лицо и резво скакнула к соседнему номеру Виктории. Через минуту подошла Габриэла. Выхватив пластиковую карточку из рук горничной, я приложил ключ к электронному замку, после чего что-то щелкнуло. Я с силой толкнул дверь.
– Если вам захотелось услышать, как ругаются матом американцы, вы выбрали верный способ, – заметила, возвращаясь, Вера Николавна. – Сейчас он вам голову оторвет. Кстати, его жена мирно спала в своей постели. Я разбудила ее, и она уже одевается.
Стараясь соблюдать спокойствие и чувствуя за спиной дыхание вездесущей Веры Николавны, я вошел в комнату, нащупал выключатель и включил свет. Вера Николавна и почти плачущая горничная ввалились следом за мной.
Секундой позже Габриэла, пронзительно вскрикнув, зажала рот руками.
Миллионер лежал поперек кровати, широко раскинув руки. Лицо его застыло и выражало страшную муку. Я тут же понял, что мы опоздали.
– Пропустите, пропустите, – услышал я голос доктора Томаса, и мы все расступились.
Коротышка протирал глаза и постоянно зевал, но все же смог бегло осмотреть мистера Джонса.
Когда Томас закончил и повернулся к нам, его недоуменный и расстроенный взгляд сказал мне все. Сомнений уже не оставалось.
– Что с ним? – еле слышно пробормотала Вера Николавна.
– Боюсь, уже ничего нельзя сделать. Он мертв.
Крик Камиллы заставил нас вспомнить, что она тоже в комнате. Мы с Верой Николавной быстро вывели девушку в коридор, и я попросил учительницу позаботиться о ней. Мисс Джонс нельзя было оставлять одну, а Вера Николавна, как никто другой, подходила на роль сиделки.
Виктория Джонс, заспанная, выплыла из своей комнаты. Я поспешил воротить ее обратно.
– Миссис Джонс, случилось несчастье с вашим мужем, – как можно спокойнее промолвил я.
– Несчастье? Что вы хотите сказать?
– Он, он… – я замялся. – В общем, он умер.
– Боже, Арнольд! – Виктория уронила лицо на ладони. – Нет, этого не может быть!
– Вам не следует сейчас заходить к нему, мадам, – серьезно заметил Томас, прикрывая за собой дверь комнаты Джонса. – Произошедшее требует тщательного разбирательства. Вам резоннее пока оставаться у себя.
– Но что с ним произошло, вы хотя бы можете сказать? Как он умер? – настаивала женщина.
– Пока у меня нет ответа. Я не заметил следов насилия, поэтому, скорее всего, смерть произошла от естественных причин. Я попрошу горничную, она принесет вам чай с мятой, а позже я зайду к вам и дам успокоительное.
– Да, спасибо, но чая вполне достаточно, – ошарашенно пробормотала Виктория. Она скрылась у себя в номере, а мы с доктором вернулись в комнату умершего миллионера.
Габриэла так и стояла у двери, не двигаясь, и без отрыва смотрела на труп бизнесмена. Ее как будто парализовало от ужаса, женщина боялась даже пошевелиться.
– Габриэла, – доктор Томас дотронулся до ее плеча, – я сообщил миссис Джонс печальную весть. Ее состояние вполне понятно: шок, отрицание, возможно, даже последует истерика. Нужно, чтобы она как можно скорее пришла в себя. От лекарств женщина отказалась, поэтому, если вам не трудно, пожалуйста, приготовьте ей чай. Миссис Джонс будет в своей комнате.
Служанка часто-часто заморгала, и на ее глазах выступили слезы.
– Конечно, я все сделаю, – она судорожно сглотнула и, уже уходя, обронила: – Как это страшно, как страшно. Неужели он действительно мертв?
Мы с доктором переглянулись, но ничего не сказали.
Горничная пробормотала что-то похожее на молитву и, бросив испуганный взгляд на тело, вышла.
– Вот кому потребуется успокоительное, – пробормотал Томас, когда Габриэла скрылась за дверью. – Она чуть в обморок не упала. Надо же, я думал, у испанок крепкие нервы. Забыл предупредить ее, чтобы пока не болтала об этом. Надо все еще хорошенько проверить.
Мне отчего-то захотелось подойти ближе и рассмотреть покойника. Его грузное тело, распластавшееся почти на полкровати, казалось еще больше. Руки, раскинутые в стороны, напоминали крылья. Тут я заметил, что в его правом кулаке что-то зажато, и попытался это достать.
– Стойте, здесь нельзя ничего трогать, пока не приедет полиция, – предостерегающе крикнул мне доктор, и я одернул руку.
– Полагаете, потребуется вызвать полицию? – спросил я, осторожно осматриваясь по сторонам, чтобы ненароком не наступить на улики, если уж речь зашлао стражах порядка.
– Думаю, это необходимо. Мистер Джонс умер внезапно, его смерть может вызвать определенные подозрения. Хотя я, конечно, могу и ошибаться. В любом случае полиция во всем разберется.
– Наверное, вы правы, – согласился я. – Смерть такого богатого человека, известной личности, даже если она произошла от естественных причин, вызовет много вопросов и слухов. А отчего он умер, как вы думаете?
– Похоже на кровоизлияние в мозг. Он страдал излишним весом, атеросклероз сосудов головного мозга часто приводит к инсультам. Возможно, были и сопутствующие заболевания.
– Но это не отравление? Он точно умер не от приема какого-то яда?
Доктор изумленно вскинул брови.
– Почему вам пришла в голову такая нелепая мысль?
– Мистер Джонс вчера много кому нагрубил, да и вообще, он был таким неприятным типом. Уверен, половина тех, кто сейчас в отеле, желала его смерти.
Доктор странно покосился на меня.
– Признаюсь, что тоже подумал об этом. Но нам пока лучше ни с кем не делиться своими подозрениями. Смерть мистера Джонса сама по себе большая неприятность для отеля, лишние разговоры ни к чему.
Я нагнулся над телом и попытался рассмотреть, что же было зажато в кулаке. Это была цепочка с серебряным кулоном в виде сердечка, больше похожим на детское украшение.
– Я сейчас извещу месье Антуана, думаю, будет лучше и правильнее, если владелец отеля сам свяжется с полицией. А комнату мы закроем, чтобы все оставалось на своих местах.
Не успел доктор Томас договорить, как в покои Джонса влетел Антуан Брисар.
– Силы небесные! Какой ужас! Неужели он и вправду умер?
– К сожалению, это так, месье, – скорбно ответил доктор.
– О мой бог, – запричитал хозяин отеля. – Джонс, конечно, был неприятным человеком, но никто не заслуживает смерти, даже такие грубияны, как он. И что мне теперь прикажете делать? В моем отеле еще никогда никто не умирал! Никто и никогда!
– Я сейчас как раз говорил месье Аполлонову, что нужно вызвать полицию. И это следует сделать безотлагательно, – настойчиво проговорил доктор.
Брисар всплеснул руками.
– Какое несчастье! И в самом начале сезона. Теперь мой отель опустеет, а дела и так идут неважно.
Он засеменил из комнаты в коридор и чуть не столкнулся с Верой Николавной, которая снова оказалась в центре событий.
– Я уложила бедную девочку в кровать, но у нее вот-вот случится истерика. Без снотворного тут не обойтись.
– У меня есть пара таблеток фенобарбитала, думаю, одной ей будет достаточно. Не забудьте закрыть здесь дверь, – выходя, напомнил мне доктор Томас.
Как только он ушел, глаза Веры Николавны заблестели. Схватив меня под локоть, моя бывшая учительница зашептала:
– У нас есть отличный шанс. Давай все быстро осмотрим, на месте преступления всегда остаются улики.
Я нахмурился.
– По-моему, он умер от инфаркта или инсульта. Вы начитались детективов и теперь хотите поиграть в сыщиков. Но я пас. Я писатель, а не следователь.
– Тем более! О чем ты пишешь? Наверняка какую-то несусветную любовную чушь. Видела я твои глаза сегодня вечером. Ха, уже, небось, размечтался о мадам Лавуазье!
Я почувствовал, как краска залила мое лицо, так как Вера Николавна попала в точку.
– Нет, вообще-то я пишу детективные романы, но…
– Вот тебе и первое настоящее дело! – радостно завопила мадам Ришар. – Этот роман будет иметь оглушительный успех. Подумай только: убит американский бизнесмен, а преступника разоблачишь ты в паре с бывшей учительницей математики. Какая прелесть!
Женщина мечтательно закатила глаза.
– Но почему вы уверены, что это убийство? – не унимался я.
– Ах, оставь, – махнула она рукой. – Обсудим это потом. Сейчас нельзя терять времени. Давай искать.
– Что искать? – я начинал раздражаться: попытки Веры Николавны втянуть меня в какую-то авантюру меня совсем не радовали.
– Что угодно. Но помни, трогать ничего нельзя, можно только смотреть и запоминать. Вот, например, что это у него в руке?
– Какой-то детский кулон и цепочка.
– Ага, это может что-то да значить. Чей-то подарок, а может, он собирался подарить это дочери? Идем дальше. На полу ничего нет, на кровати тоже. А что там такое на тумбочке?
– Похоже на засохший леденец, – тоскливо протянул я. Меня жутко клонило в сон, да и оказаться рядом с трупом, когда приедет полиция, мне совершенно не хотелось.
– Обычная конфета. Мятная, – понюхав белый леденец, задумчиво произнесла Вера Николавна. – А вот тут, смотри, что это?
Я подошел ближе. На полу под кроватью я заметил небольшую белую баночку с таблетками. Вера Николавна осторожно сдвинула ее ногой и покатала носком тапки туда-сюда.
– Пустая баночка. Вроде из-под снотворного. Может, мужчина страдал бессонницей? Посмотри, что вон там, на столе.
Я послушно двинулся к небольшому столику у окна и пробежался глазами. В основном лежали деловые бумаги, пара бизнес-журналов, программки из местных парков и заповедников. Из-под книги известной писательницы Джиллиан Флинн выглядывал уголок фотографии. Аккуратно отодвинув книгу, я смог внимательно рассмотреть снимок.
Это был буклет, какие часто выдают после экскурсий. Фотография была вставлена внутрь цветной обложки. На снимке – лодка, в которой сидело человек десять. Все они улыбались и махали руками. Фотография была красиво оформлена и подписана «Гуфр де Падирак».
– Что такое «Гуфр де Падирак»? – спросил я Веру Николавну, но она не успела ответить. В коридоре послышались шаги и голоса.
– Быстро, уходим! – шепнула мне Вера Николавна, и мы поспешили к выходу.
Доктор Томас разговаривал со второй горничной, которая, видимо, должна была заступить на смену после Габриэлы. Широко раскрыв глаза, молоденькая рыжеволосая девушка внимательно слушала и кивала.
– Хорошо, месье, я все поняла. До приезда полицейских трогать ничего нельзя.
Я передал ключ доктору, и он воспользовался им, чтобы запереть дверь.
– Пойду отдам ключ месье Брисару, – объявил Томас. – В комнату никто не должен входить, даже персонал. Не то потом придется выслушивать нытье полицейских, что мы не перекрыли доступ к месту происшествия. Надеюсь, полиция приедет только утром и я смогу немного поспать. У меня страшно болит голова, не понимаю, почему я сегодня так крепко уснул. Сейчас я чувствую себя ужасно разбитым.
Вера Николавна захотела составить компанию доктору, как я подозреваю, с целью посмотреть на то, как владелец отеля переживает случившееся. Вчера Антуан Брисар делал странные намеки миллионеру, и теперь после смерти Джонса многие могут вспомнить об этом.
Когда доктор Томас и Вера Николавна ушли, я отправился к себе. Оказавшись в своей комнате, я сел на кровать и только тогда заметил, что мои руки слегка дрожат. Смерть человека практически на моих глазах сильно потрясла меня. Никогда раньше я не представлял себе, насколько это ужасно. Видеть тело мужчины, который уже не более, чем плоть, без души, без мыслей, без чувств. Это было самое пугающее зрелище за всю мою жизнь.
Не раздеваясь, я лег в постель. Пролежав в состоянии ступора несколько минут, я все же растворился в окружающей обстановке, мысли поплыли мимо меня вереницей, реальность слилась с моими воспоминаниями о произошедшем, и я крепко заснул.
Глава 5
Первое, о чем я подумал, когда утром открыл глаза и увидел яркий солнечный свет, было: «А вдруг мне все просто приснилось? Может, миллионер и не умер вовсе?»
Я прислушался, но в отеле ничего особенного не происходило. Часы показывали 8:30, я поспешил одеться и выйти к завтраку.
Не встретив в коридоре ни души, я рискнул и постучался в дверь Веры Николавны, но ответа не последовало. Номер мистера Джонса был закрыт, и я пошел вниз, надеясь хоть что-то разузнать.
Первой я встретил местную повариху Жанет Марен (так, кажется, назвала ее мадам Брисар). Женщина была в своей униформе и держала в руках скалку, из чего я заключил, что она работает на кухне.
– Доброе утро, – вежливо поздоровался я. – Вы не знаете, куда подевались все отдыхающие?
– Ах, месье, – Жанет всплеснула руками. – Вы, верно, спали ночью и ничего не слышали. Умер американец, ну, тот, что путешествовал с дочерью, женой и еще одной дамой вроде секретарши.
– Я надеялся, что мне приснился дурной сон, – сокрушенно признался я. – А что, полиция еще не приезжала?
– Давным-давно, месье. Покойника уже увезли в морг, – повариха перекрестилась и покосилась в сторону кабинета владельца отеля. – Месье Брисар сам не свой, так переживает. Это все может ему выйти боком. Дела и так идут неважно, а тут на тебе: еще и труп.
– Значит, полиция забрала тело, и все? – разочарованно протянул я.
– Как бы не так! – оскалилась повариха. – Им теперь нужно доискаться, почему толстяк отошел в мир иной: сам или кто помог. У него водились деньжищи, наверняка после смерти его женушка обогатится. Вот ее первую-то и допросили по всей форме. Приехал странноватый комиссар с молодчиком, помощник его, что ли. Они засели в кабинете месье Брисара, видать, будут опрашивать всех.
– Миссис Джонс не было в комнате, когда мы вошли. Хотя Камилла утверждает, что та просила ее принести воды отцу, – задумчиво пробормотал я и, заметив, как повариха вопросительно смотрит на меня, поспешил добавить: – Это я размышляю о новом сюжете для романа. Я, знаете ли, писатель.
Жанет удовлетворенно кивнула и пошла в сторону подсобного помещения.
– Если увидите моего длинноволосого балбеса Фернана, – бросила она, обернувшись, – скажите, чтоб тащился на кухню. Сегодня все наперекосяк, а мне еще обед готовить. От приходящих кухарок мало толку.
Я пообещал все передать и направился в ресторан, где надеялся найти хоть что-то съедобное, оставшееся от завтрака.
На меня с порога налетел доктор Томас.
– Наконец-то вы проснулись! – схватив меня под руку, затараторил он. – Идемте, комиссар хотел видеть всех, кто обнаружил труп.
– Но я еще не завтракал! – попытался запротестовать я, но доктор был непреклонен.
– Уверен, это не займет много времени, – выпроваживая меня из ресторана, продолжал Гарольд Томас. – Просто сообщите ему все, что знаете, а потом можете завтракать сколько угодно.
Я поплелся к кабинету Брисара с ощущением, что меня ведут к священнику на исповедь. В каких грехах мне предстояло покаяться? Взволнованное состояние доктора Томаса передалось и мне, поэтому, едва успев постучать в дверь, я ввалился внутрь, толком не успев сообразить, что меня могли там просто не ждать.
В комнате за большим дубовым столом восседал крепкий мужчина в штатском с густой шевелюрой и болезненно румяными щеками. В моем детстве про таких говорили, что они отморозили щеки. Но, учитывая, что комиссар (а это, по-видимому, был он) вряд ли знал, что такое сильные морозы, скорее всего, он страдал гипертонической болезнью.
Напротив детектива расположилась на кожаном стуле Вера Николавна. Закинув ногу на ногу и активно жестикулируя, моя знакомая вещала о вчерашней ночи.
– И когда мы вошли, то просто остолбенели от ужаса. Миллионер лежал мертвее мертвого, – триумфально завершила учительница и, обернувшись ко мне, воскликнула: – А вот и главный герой. Марк, расскажи все, что тебе известно. Комиссар Неро занялся этим делом со всей серьезностью, его интересуют мельчайшие подробности.
Я опешил от того, как Вера Николавна ловко перевела все стрелки на меня, имея при этом совершенно невинное лицо и мило улыбаясь. Доктор Томас незаметно испарился, а мне предстояло остаться один на один с представителем французской полиции, так как бывшая учительница демонстративно встала, уступая мне место у стола.
– Хорошо, мадам Ришар, я запишу ваши показания, – размеренно произнес комиссар, изобразив на лице подобие улыбки. – Попозже зайдите ко мне, чтобы ознакомиться с документом и расписаться. Это обычные процедуры, вам не стоит волноваться. Еще раз спасибо за подробное описание того, что вы видели.
Вера Николавна, словно молодая козочка, вильнула кружевным подолом своей длинной юбки и исчезла, закрыв за собой дверь.
Я осторожно поднял глаза на комиссара и решил сразу расставить все точки над i:
– Знаете, мадам Ришар слишком впечатлительная особа, и наши приключения ночью немного выбили ее из колеи. На самом же деле я знаю ровно столько, сколько и остальные.
– Присаживайтесь, – прищурившись, сказал комиссар, и я уселся на стул. – Давайте с начала. Вы отдыхающий?
– Да, я приехал в отель вчера. Меня зовут Марк Аполлонов.
– Хорошо. Расскажите, что произошло этой ночью и как вы оказались в коридоре в такой поздний час.
Я собрался с мыслями и, ничего не утаивая, выложил детективу все как на духу, упустив лишь эпизод поиска улик с Верой Николавной.
Он слушал меня внимательно и ни разу не перебил, чем вызвал мое расположение к себе. Комиссар не пытался задавать мне каверзные вопросы исподтишка, не путал меня и не барабанил по столу пальцами, что всегда меня сильно раздражало в собеседнике.
Закончив свое повествование, я развел руками.
– Вот, собственно, и все. Как видите, я только лишь пытался помочь мистеру Джонсу, но, к сожалению, мы опоздали.
Комиссар Неро поднял брови вверх и немного погодя устало вздохнул.
– Что ж, вы почти слово в слово повторили рассказ мадам Ришар, но все же кое в чем ваши показания разошлись.
Я раскрыл рот и уставился на полицейского.
– Ну, это вполне объяснимо, – растерянно начал я, – мадам Ришар появилась, уже когда мы с горничной и Камиллой пытались войти в комнату мистера Джонса. Вера Николавна просто не могла знать о предшествующих событиях.
– Значит ли это, что вы не видели, как Вера Ришар выходила из своей комнаты? – вкрадчиво спросил комиссар.
– Нет, пожалуй, я не могу это подтвердить. Но откуда же еще? На ней был халат, да и выглядела она, как будто только проснулась.
– В том-то и дело, что как будто.
– А в чем вы, собственно, ее подозреваете? – я сам не заметил, как в моем голосе появились металлические нотки.
– Пока ни в чем. Смерть мистера Джонса выглядит вполне естественно. Но вы же понимаете, что он был иностранцем, да и к тому же миллионером. Мы должны рассмотреть все возможные варианты.
– А при чем здесь Вера Николавна?
– Я просто пытаюсь выяснить, кто где находился в момент смерти мистера Джонса, только и всего.
– Другими словами, выясняете, у кого не было алиби? – ехидно бросил я.
– Месье Аполлонов, вы умный молодой человек, доктор сказал, что вы писатель, и я уважаю ваш труд. Но не стоит путать свои фантазии в романах с реальностью. Здесь нет профессора Мориарти, а я не Шерлок Холмс и не Эркюль Пуаро. Есть труп, и мне нужно согласиться с тем, что миллионер умер от естественных причин, либо доказать обратное. Пока, заметьте – пока, я не говорю об убийстве. Но такая мысль приходила мне в голову, как, впрочем, и вам, и доктору, ведь не зря же вы закрыли номер Джонса. И кстати, с какой целью вы это сделали?
– Чтобы ничего не пропало из комнаты, – замялся я. – Улики, отпечатки пальцев, вещественные доказательства.
– Вот видите! – комиссар улыбнулся. – Вы сразу подумали об уликах, а о преступлении еще никто не говорил. Следовательно, что-то заставило вас так думать – что мистера Джонса убили.
Я не знал, что ответить. А в самом деле, почему я так решил? Мысль об убийстве возникла у меня, сразу как только я увидел миллионера в такой странной позе на кровати. Или, может, вечер в ресторане и поведение мистера Джонса навели меня на такие размышления? Я поделился своими идеями с детективом.
– Что ж, вы рассуждаете логично, – Неро одобрительно закивал. – Раз человек вызывает антипатию и ссорится одновременно с несколькими людьми, вполне возможно, что кто-то из них захочет свести с ним счеты. Кого бы вы поставили на первое место в списке возможных подозреваемых?
– Я… я, право, не уверен, что могу делать скоропалительные выводы на основе своих наблюдений, – осторожно начал я. – Это слишком серьезные обвинения.
– А мы пока никого ни в чем не обвиняем. Мы размышляем, прикидываем, у кого из находящихся сейчас в отеле был самый сильный мотив для убийства. Кстати, заметьте, еще доподлинно не известно, было ли вообще убийство.
– Чисто теоретически… я бы подозревал миссис Джонс, – задумчиво сказал я. – Она молодая и эффектная женщина, наверняка все богатства мистера Джонса достанутся ей. Деньги – причина большинства преступлений в нашем мире.
– Не могу с вами не согласиться. У Виктории Джонс мог появиться соблазн легкой наживы, тем более что вокруг нее увивается какой-то тип, и сомневаюсь, что их отношения носят чисто дружеский характер.
– Получается, вы уже видели миссис Джонс и того пловца? Неужто ему хватило наглости взять на себя роль утешителя? – усмехнулся я.
– Представьте себе, да. После осмотра тела я отправился в соседний номер к жене покойного и застал ее в компании этого самого молодого человека. Мой приход его несколько обескуражил, и месье Широ быстро ретировался. Но вели они себя, словно два голубка. Никакой конспирации. И что самое интересное, мадам Виктория отрицает, что была ночью в комнате мужа, когда ему стало плохо. По ее словам, она легла спать у себя около 23:00, а встала, только когда ее разбудила мадам Ришар.
– Это очень странно, – пробормотал я. – Дочь мистера Джонса, наоборот, утверждает, что Виктория была там. И когда девушка постучалась, миссис Джонс попросила ее принести отцу воды.
– Вот вам загадка. Два человека дают противоречивые показания. Кому из них верить?
Я пожал плечами.
– Камилла недолюбливает мачеху, могла и придумать эту историю, чтобы бросить на Викторию тень подозрения.
– Это возможно, – закивал Неро. – Я еще не говорил с мисс Камиллой Джонс, новость о смерти отца сильно подкосила ее. Но надеюсь, беседа с девушкой многое прояснит. Я смог достать цепочку из сжатого кулака Арнольда Джонса. На цепочке висел кулон в форме сердечка, такие обычно дарят своим возлюбленным. Вероятнее всего, украшение носила Камилла. Сомневаюсь, что оно принадлежит миссис Джонс, и она, естественно, это отрицает.
Я вздохнул.
– Мне бы не хотелось, чтобы миссис Джонс оказалась причастна к преступлению.
– Вы тоже попали под влияние ее чар? – хитро подмигнул мне комиссар. – Не верьте привлекательным женщинам, все неприятности мужчин обычно связаны с роковыми красавицами. И случай с миллионером прямое тому доказательство. Даже если она не нажимала на курок и не давала ему яд, мужчина мог не выдержать измен и жить, постоянно ревнуя свою жену и ненавидя ее любовника. Как видите, убить можно не только смертельным орудием, но и просто красотой.
Слова Неро звучали как приговор. Я понял, что он собрался вплотную заняться Викторией Джонс и Себастьяном Широ. Эта парочка слишком далеко зашла – заигралась, как сказала бы Вера Николавна (и учительница была бы абсолютно права).
Мобильный телефон комиссара издал пронзительный звук. Ответив на звонок, Неро молча выслушал сообщение, а когда он положил трубку, в его взгляде вспыхнул огонек.
– Вынужден вас поздравить, месье Аполлонов, – глухим голосом сказал детектив. – Ваша интуиция вас не подвела.
– Что вы хотите сказать? – еле выдавил я.
– Мне позвонил эксперт, производивший вскрытие тела. Он уже подготовил предварительный отчет о причине смерти.
– И?..
– Арнольд Джонс умер от кровоизлияния в мозг. Страдал атеросклерозом и еще букетом сопутствующих заболеваний. Его смерть выглядела бы довольно естественно, если бы не одно но. На теле покойного обнаружен маленький след от укола.
– От укола? – я оживился. – Миллионеру ввели какое-то вещество, и оно привело к кровоизлиянию?
– Пока трудно сказать, но, судя по синяку, укол был сделан незадолго до смерти. В крови токсических веществ не выявили. Единственное, что кажется подозрительным, это отсутствие глюкозы в плазме крови. Это может говорить только об одном: перед смертью у Джонса был гипогликемический шок.
– Гипогли… Какой шок?
– Гипогликемический. Он часто встречается, например, у больных сахарным диабетом при введении слишком большой дозы инсулина.
– Но ведь миллионер не был диабетиком. По крайней мере, никто об этом не говорил. Значит, это точно не несчастный случай, – я грустно покачал головой. – Инсулин ему ввели намеренно. И что же, от одного такого укола можно умереть?
– Можно, если доза сильно превышена. Для здоровых людей смертельный исход явление редкое, обычно больной впадает в кому, но не умирает. Но у Джонса были плохие сосуды, и резкое снижение глюкозы спровоцировало кровоизлияние в мозг.
– Получается, миллионера убил один простой укол, – резюмировал я. – И кто-то знал о его проблемах со здоровьем, раз надеялся на такой исход.
– Это пока лишь версия. В своем отчете патологоанатом даст более детальное описание. Но похоже, что с американцем действительно кто-то свел счеты.
Вдруг я кое-что вспомнил, и меня осенило.
– У доктора Томаса вчера утром пропало несколько флаконов с инсулином, – прохрипел я. – Он очень переживал, так как инсулин нужен ему для нормализации уровня глюкозы в крови. Вероятно, вместе с флаконами были украдены и шприцы.
– Вы уверены в этом? – комиссар резко выпрямился в кресле, и его глаза блеснули. – Я сегодня уже разговаривал с этим доктором. Мне он показался приличным человеком. К тому же он серьезно болен. Но можно ли ему верить? Он медик и вполне мог воспользоваться своими же лекарствами в преступных целях.
– Да, ему было бы проще других сделать это, – согласился я. – Но я не вижу ни одной причины, по которой Гарольд Томас мог убить миллионера. По-моему, они даже не были знакомы.
– У доктора Томаса были возможность и средство для убийства, но, откровенно говоря, я не склонен думать, что это его рук дело. Хотя поговорить с доктором определенно еще придется. Кто знает, возможно, пожилой мужчина был в сговоре с убийцей.
– У горничной есть дубликаты всех ключей, – пробормотал я себе под нос. – Может, виновна она?
– Итак, в нашем списке подозреваемых уже есть молодая вдова, ее любовник, дочь погибшего, доктор, страдающий диабетом, и теперь еще горничная-испанка. Разношерстная компания, – подытожил комиссар. – Да, дело оказывается сложнее, чем я предполагал. Но преступник уже совершил ошибку. С его стороны было очень неразумно красть инсулин, а потом использовать его для убийства. И если преступник надеялся, что след от укола не обнаружат, а смерть спишут на обычный инсульт, то, возможно, пустой флакон и шприц все еще в отеле. Нужно постараться их найти.
Мы распрощались, и я вышел в коридор, но тревожное состояние не покинуло меня. Кто-то заранее подготовился, чтобы нанести американцу смертельный удар. Инсулин трудно достать, но по случайности в отеле оказался доктор, страдающий сахарным диабетом, и некто воспользовался его неосторожностью. Затем нужно было просто дождаться ночи и незамеченным проникнуть в номер миллионера. Как сказал комиссар, след от укола могли и не увидеть, и тогда злоумышленнику все сошло бы с рук. Цель достигнута, нет никаких причин для беспокойства. Убийца думает, что он вне опасности, а это значит, что он до сих пор в отеле «Дю Пор».
