Таисия Кольт
Двойник смерти
Глава 1
Розалия Пинкертон долго и тщательно выбирала шпинат для салата, который планировала приготовить на обед вместе с куриной грудкой и холодным пудингом. Женщина обожала кулинарные эксперименты и часто придумывала невероятные сочетания вкусов, чтобы сразить наповал своих подруг-соседок. Их у Розалии было две: Анна Дроувер – бывшая учительница и Джеральдина Лэйк – искусствовед. Анне Дроувер было за пятьдесят, но выглядела она значительно моложе: ухоженная платиновая блондинка с пышными формами и идеальным макияжем следила за своей фигурой и внешностью с особым трепетом, так как даже в свои годы не теряла надежду на встречу с достойным мужчиной. Розалия знала, что Анна раньше преподавала литературу в частной школе в Эдинбурге, но потом у нее начались проблемы со здоровьем (так обычно говорила сама Анна, не вдаваясь в подробности), и ей пришлось оставить преподавательскую деятельность и найти себе занятие поспокойнее.
Так десять лет назад Анна Дроувер оказалась в маленьком городке под названием Гроссвил, купила милый коттедж по соседству с мисс Пинкертон и открыла в своем доме библиотеку для местных жителей. Розалия как-то зашла к Анне по-соседски, потом та посоветовала Розалии пару восхитительных томиков стихов Китса, и с тех пор женщины стали лучшими подругами.
Розалия ценила в Анне юмор и обаяние, они прекрасно сочетались с острым язычком и эрудированностью, благодаря чему мисс Дроувер с легкой руки наделила всех жителей Гроссвила смешными прозвищами, подтрунивая над недостатками или, наоборот, достоинствами каждого из них.
Розалия Пинкертон любила подругу, но предупреждала ту, что в таком маленьком городке не стоит так открыто заявлять о своих убеждениях и демонстрировать результаты наблюдений за соседями. Все-таки каждый человек считает себя уникальным и испытывает неприязнь к тому, кто смотрит на него с усмешкой или даже свысока. Но Анна лишь отшучивалась, говоря о том, что все ее высказывания более чем безобидны и не несут в себе никакого злого умысла.
Совершенно другой была вторая подруга Розалии мисс Джеральдина Лэйк. Болезненно худая, она выглядела так, словно только что очнулась от глубокого сна, вечно пребывая в легкой задумчивости и удивлении. Одевалась Джеральдина скромно, мало с кем разговаривала и вела уединенный образ жизни. Розалия хорошо знала подругу – та родилась и выросла в Гроссвиле. В двадцать лет Джеральдина обручилась с сыном викария, а потом внезапно исчезла из города. Свадьба так и не состоялась, и несчастный жених с горя сочетался браком с полноватой и некрасивой дочерью органиста. Джеральдина объявилась только спустя пятнадцать лет, поселилась в доме своих родителей, которые к тому времени уже умерли, и, подружившись с Анной Дроувер, стала помогать той в городской библиотеке.
Все три женщины жили по соседству и часто собирались вместе, чтобы, вышивая крестиком или постукивая спицами, обсудить местные новости и поделиться последними сплетнями. Вот и сегодня Розалия Пинкертон пригласила своих подруг к себе в гости, планируя излить душу и выбросить наружу все, что накопилось за неделю, пока она не видела своих соседок. Так получилось, что всю эту неделю Розалия была слишком занята реконструкцией своего садика, поэтому не могла толком перемолвиться с подругами и двумя словами, ограничившись приветствиями через небольшую ограду, разделяющую территории соседних домов.
– Что хотите приготовить на обед? – вежливо поинтересовался хозяин овощной лавки мистер Голд, прервав размышления мисс Пинкертон. – Шпинат сегодня отменный, уж мне-то можете поверить.
– Да, без вашей овощной лавки наш город окажется в плену полуфабрикатов, – резонно заметила Розалия, передавая мужчине за прилавком тяжелый пакет, доверху наполненный зеленью и разными видами овощей. – Не знаю, как дотащу это до дома. Хотела удивить своих соседок крем-супом, но в голову приходят одновременно столько идей…
– Как я вас понимаю, – сочувственно закивал продавец, упаковывая овощи в дополнительный пакет для прочности. – Когда я начинаю готовить, то сразу вспоминаю свою покойную жену. Саманта всегда знала, какое блюдо следует подавать на ланч, какое – на обед, а какое – только в праздник или на большой прием. Я же в этом совершенно не разбираюсь. Иногда мне даже кажется, что я готов снова жениться только из-за нелюбви к своей собственной стряпне!
Мистер Голд раскатисто захохотал, возвращая пакет Розалии.
– Я могу проводить вас до дома и донести ваши покупки, – вытирая ладонью пот со лба, предложил мужчина. – Вы такая хрупкая женщина, что подобные ноши не для вас.
Чувствуя, как щеки ее заалели, Розалия Пинкертон крепко вцепилась в пакет и натянуто улыбнулась.
– Спасибо, не стоит. Тут всего пару домов пройти, я справлюсь.
Не дожидаясь ответа, мисс Пинкертон быстро выскочила из овощной лавки, все еще ощущая на себе взгляд Джонатана Голда.
– Заходите еще, Розалия! – прокричал тот ей вслед, и женщина все же обернулась, помахав продавцу на прощание.
«Боже мой, – думала Розалия, семенящим шагом переходя через центральную улицу, – а он ведь и вправду заигрывает со мной. Как это я раньше не замечала! Какой стыд! В нашем возрасте разыгрывать любовь! Надеюсь, он понимает, насколько мне все это неприятно?!»
Мисс Пинкертон было пятьдесят лет. Она на целых три года была моложе Джеральдины Лэйк, но все равно считала себя уже немолодой степенной леди, и мысли не допускающей о каких-либо любовных приключениях.
Продолжая негодовать, Розалия подошла к своей калитке и уже собиралась зайти, но вдруг услышала, как в доме напротив что-то разбилось, а затем послышался стук, словно упало что-то тяжелое, и негромкий стон. Через дорогу от Розалии жила бывшая актриса Сэнди Ричардс, известная на весь городок своим чванливым и вспыльчивым характером. Многие вообще считали ее сумасшедшей, поэтому мисс Пинкертон была прекрасно осведомлена о том, что миссис Ричардс могла запросто разбить хрустальную вазу, запустив ею в дворецкого, или выбросить из окна фотографию своего мужа. Так что Розалия решила убедиться, что после очередной выходки бывшей актрисы никто не пострадал.
Подойдя вплотную к ограде, Розалия поставила пакет с овощами на землю и отворила калитку. В доме было тихо, и женщине даже показалось, что там никого нет.
– Очень странно, – негромко проговорила она. – Сэнди Ричардс любит разыгрывать представления, и обычно ее сценки сопровождаются громкими восклицаниями и явным позерством. Без зрителей в виде мужа или служанки она не может хорошо войти в роль.
Парадная дверь шикарного двухэтажного коттеджа была закрыта, и мисс Пинкертон не решилась звонить.
– В конце концов, это проблемы мистера Ричардса, – продолжила бормотать себе под нос Розалия, – кто, как не муж, должен обуздать свою жену и заставить ее вести себя по-человечески, с достоинством, как положено леди. А мне пора готовиться к обеду.
Вернувшись на дорогу, Розалия, охая, подхватила пакет и направилась к своему дому.
Занимаясь приготовлениями к приходу гостей, Розалия Пинкертон совсем забыла обо всем, что случилось после посещения овощной лавки. Ей хотелось приготовить грушевый сироп для пудинга, поэтому женщина почти не выходила из кухни.
Она сняла с себя фартук только без пяти семь, когда вот-вот должны были прийти гости.
– Что-то я припозднилась сегодня, – запричитала Розалия, приглаживая растрепавшиеся темно-каштановые волосы, чуть подернутые сединой и все еще закручивающиеся в мелкие кудряшки. – Надеюсь, Анна и Джеральдина оценят мои старания.
Когда через семь минут зазвонил колокольчик, мисс Пинкертон уже спешила к двери в нарядном сером жакете и длинной юбке.
– Анна, Джеральдина, рада вас видеть! Выдалась сложная неделя, совершенно не было времени с вами пообщаться. Проходите же скорее!
Обе соседки были одеты с иголочки, в миленьких шляпках и лаковых туфлях, чувствовалось, что женщины тщательно готовились к встрече с подругой, не пренебрегая мелочами.
Когда женщины расселись за столом, Анна Дроувер широко улыбнулась и только хотела что-то сказать, как вдруг в дверь позвонили.
– Ты ждешь кого-то еще, Розалия? – в недоумении произнесла Анна, хитро прищурив глаза. – Только не говори, что Джонатан Голд напросился к тебе на обед. Он давно пожирает тебя глазами, старый негодник!
– Нет, я его не приглашала, – растерянно ответила мисс Пинкертон, уставившись на Анну Дроувер. – Кто бы это мог быть?
Звонок снова дал о себе знать, и хозяйка встала из-за стола.
– Думаю, мне стоит открыть. В конце концов, если это мистер Голд, я выскажу ему все раз и навсегда. Не хватало мне еще быть объектом внимания со стороны столь назойливого мужчины.
Джеральдина пожала плечами, рассеянно разглядывая блюда на столе и лишь мельком взглянув в окно. Она считала, что Розалии давно нужно было выйти замуж, а продавец овощей был самой подходящей кандидатурой.
Но когда дверь отворилась, всех трех леди ждало разочарование: с улицы в холл широкими шагами вошел не мистер Голд, а местный полицейский сержант Фил Лоуренс.
– Сержант Лоуренс, добрый вечер, – удивленно произнесла Розалия Пинкертон. – Э-э, у меня гости, но, прошу вас, проходите. Надеюсь, ничего не случилось?
– Добрый вечер, мэм, – громко отчеканил молодой сухопарый полицейский с маленькими черными усиками и едва виднеющейся светлой бородкой. – Прошу прощения за беспокойство, но в соседнем доме произошло преступление, и мне нужно задать вам пару вопросов, как возможному свидетелю.
– В соседнем доме? – хором воскликнули мисс Дроувер и мисс Лэйк.
– Боже мой! – отстранив Джеральдину, простонала Анна Дроувер, подойдя к сержанту почти вплотную. – Сержант Лоуренс, вы сказали «в соседнем доме», но не уточнили, в каком именно. Речь идет о доме мисс Лэйк или о моем? Неужели меня ограбили?
– Нет-нет, мэм, я имел в виду дом напротив, где живут мистер и миссис Ричардс. Там пропала служанка, горничная Лесли Стоун.
– Пропала? – мисс Лэйк вышла из своего задумчивого состояния. – Но вы сказали: «преступление». Она что-то украла, а затем сбежала?
– Мэм, дело в том, что сегодня мистера и миссис Ричардс днем не было дома. Они уезжали в соседний Лонгмид. А когда вернулись час назад, то обнаружили следы крови на полу в холле, а их горничная пропала. Пока сложно сказать, что именно произошло, но входная дверь в дом была незаперта, а лишь затворена, когда супруги вернулись из поездки. Они тут же заподозрили неладное, но поначалу не подумали о том, что беда случилась с их горничной. Кровь сильно испугала хозяйку дома. Миссис Ричардс в ужасном состоянии, постоянно плачет и прикладывает холодный компресс на лоб. Я приехал, как только смог, но пока ничего не смог обнаружить. Служанки нет ни в ее комнате, ни где-либо еще в доме. Другие слуги уже ушли домой, в особняке находился только дворецкий, но он был занят в другой половине дома и ничего не слышал. Может, вам что-то известно об этом? Не видели ли вы что-то необычное?
– Я была дома целый день, подшивала свое платье, – просто ответила Анна Дроувер. – Окна моей спальни выходят на другую сторону улицы, поэтому я ничего не слышала. К большому сожалению. Я хорошо знаю Лесли, она чудесная девушка, и если с ней что-то случилось, то это просто ужасно! А ты, Джеральдина? Ты не заметила ничего необычного возле дома Ричардсов?
– Нет, я выходила из дома по неотложным делам и вернулась только в половине шестого, – дрожащим голосом пролепетала Джеральдина Лэйк. – Если бы кто-то подходил к особняку миссис Ричардс, я бы заметила. Но улица была совершенно пуста.
– Я слышала какие-то непонятные звуки около четырех часов, – вдруг вспомнила Розалия Пинкертон. – Сначала разбилось что-то, похожее на вазу, а потом был хлопок или звук удара, точно не могу описать. Я подошла ближе к калитке, но было тихо, и я ушла домой.
– А никто не входил или не выходил из дома мистера и миссис Ричардс в это время? Может, вы видели дворецкого или других слуг в окне? – с надеждой спросил сержант Лоуренс.
– Кажется, никого не было, – покачала головой Розалия.
– Что ж, все ясно, – слегка расстроенно протянул сержант. – Ваши дома ближе всего расположены к особняку, так что остальных соседей нет смысла расспрашивать, если только кто-то из них не проходил случайно мимо. Я поговорю с родителями девушки, еще раз расспрошу прислугу Ричардсов. Простите, что помешал. Если что-то вспомните, позвоните мне в участок. Здесь любая мелочь может оказаться важной зацепкой.
– Сержант Лоуренс, а из дома что-то пропало? Деньги или драгоценности? – с возросшим интересом спросила Розалия Пинкертон.
– Мистер и миссис Ричардс посмотрели в сейфе и своих личных вещах, но все на месте.
– Спасибо, сержант. Надеюсь, Лесли найдется!
После ухода Фила Лоуренса женщины еще минуту хранили молчание, которое прервала Джеральдина Лэйк:
– Как все это страшно! Мне даже есть расхотелось. Думаете, они ее убили?
– Кто, «они»? – переспросила Анна.
– Преступники, конечно! Я считаю, тут все просто: кто-то хотел ограбить Ричардсов. Выбрал время, когда хозяев не будет в доме, и решил обчистить их. Но грабителям помешала Лесли, вот они и убили ее. Или ранили и взяли в заложницы, чтобы она не выдала их.
– Какая-то бессмыслица! – воскликнула Анна. – Преступники похитили Лесли, но не взяли ценности и деньги? Им проще было убить ее и бросить тело прямо в доме. К чему такие сложности с похищением?
– И как они могли похитить Лесли и скрыться незамеченными? – добавила Розалия. – Провернуть такое можно было только с помощью машины, но я не слышала, чтобы к дому Ричардсов подъезжал автомобиль.
– Похожую историю я недавно прочла в лондонской газете. Там за похищенную девушку требовали выкуп, – не сдавалась Джеральдина.
– Глупости! – отрезала Анна. – В той истории похищенная была из богатой семьи и могла заплатить. А у бедной Лесли нет ни гроша. На что преступники могли надеяться?
– Ну, тебе виднее, – обиженно протянула Джеральдина и принялась за пудинг.
– Постойте, – Анна Дроувер даже подпрыгнула на месте, – а не связано ли это с возвращением Сэмюеля Тилтика?
– А что, разве он уже отсидел положенный срок?
– Да, я только вчера слышала от официантки в кафе, что мать Сэмюеля миссис Тилтик готовит ему комнату. Вероятно, что он вернется уже совсем скоро.
– Думаешь, это его рук дело? Взялся за старое? – предположила Джеральдина Лэйк.
– Надо все выяснить, – заговорщически проворковала Анна, разглаживая салфетку у себя на коленях. – Я неплохо знаю кухарку миссис Тилтик. Попробую ее разговорить. А еще два раза в неделю ко мне в библиотеку приходит служанка Ричардсов. От нее тоже может быть толк.
Обговорив еще некоторые детали возможного похищения, женщины принялись за угощения.
Через полтора часа мисс Пинкертон сидела в своем кресле одна. После визита сержанта все другие темы отошли на второй план, и беседа вся свелась к обсуждению произошедшего с Лесли Стоун.
Розалия Пинкертон не могла знать, что случилось в доме напротив. Она мучилась в догадках, могла ли она предотвратить преступление и помочь бедной девушке, если бы вошла тогда в особняк. Но ведь ее, Розалию, тоже могли убить.
– Почему я сказала: «тоже»? – в ужасе воскликнула женщина. – Лесли жива, она просто ранена, вот и все. Они должны ее отпустить, иначе просто не может быть. Если, конечно, это похищение.
Помыв посуду, Розалия уже хотела лечь спать, но все же решила еще раз проверить, заперта ли входная дверь.
Тут только женщина вспомнила, что так беспокоило ее во время рассказа сержанта. Полицейский сказал, что дверь была взломана и открыта. А когда Розалия подходила к особняку Ричардсов в четыре часа, дверь была закрыта на замок. Значит, в это время преступников еще не было в доме, и время совершения преступления можно ограничить тремя часами. А это уже что-то в таком деле, где нет больше никаких улик. Подумав об этом, Розалия кивнула и поднялась в свою спальню.
Глава 2
Джонатан Голд долго не мог уснуть этой ночью. Он крутился в своей постели, пытаясь устроиться поудобнее, переворачивался и так и этак, но сон не шел. Через час мучений владелец овощной лавки все же встал с кровати и подошел к окну.
За завесой мглы практически ничего не было видно: лишь одинокий фонарь на Крокет-стрит, да очертания церкви Сан-Антонио, которую слабо освещал бледный лунный диск. Вдруг окно одного из отдаленных домов на центральной улице пожелтело, резко выделившись на фоне темного фасада – кто-то из соседей зажег свет в своей спальне.
Мистер Голд обернулся к часам на тумбе – два часа ночи. Кто мог не спать в такое позднее время? Его-то давным-давно замучила бессонница, еще со времен смерти жены. Голд одно время даже пил снотворное, но потом пришлось лечить еще и зависимость от барбитуратов, так что таблетки он пить перестал.
«Наверное, это коттедж мисс Дроувер, – решил наконец Голд, незаметно для себя зевнув, – она похожа на ведьму с ангельской внешностью. Не удивлюсь, если по ночам она сцеживает яд со своего острого языка». Мистер Голд не любил Анну Дроувер. Слишком уж напористой и нагловатой казалась ему эта бывшая учительница, заведующая здесь собственной библиотекой. Она несколько раз пошутила над ним в присутствии мисс Пинкертон, и с тех пор Джонатан Голд невзлюбил библиотекаршу. Но открыто ссориться с ней он не решался: как-никак она была подругой мисс Пинкертон, а продавец овощей давным-давно положил на Розалию глаз и не терял надежды завоевать ее любовь.
Вот и сегодня Голд так ждал приглашения на обед, но Розалия была чересчур напряжена и чем-то расстроена, раз не заметила, как он смотрел на нее, с каким восторгом и восхищением передавал ей пакет с овощами, чуть дотронувшись до ее запястья. А ведь это могло стать началом крепкой дружбы, а может, и чего-то более глубокого…
Мистер Голд снова зевнул, на этот раз прикрыв рот рукой и ощутив тяжелые, почти свинцовые веки. Он побрел к кровати и всем телом навалился на матрас, откинув голову на подушку.
Вдруг его словно дернуло током, мужчина вскочил на ноги и бросился к окну. «А что, если это горит свет в доме Розалии? Да-да, вот каштан, а вот лавочка мясника. Ее дом ближе к дороге, чем коттедж этой бестии Дроувер. А вдруг кто-то залез к Розалии в дом? В такое время кто угодно может промышлять разбоем. Конечно, в наших краях бандитов никогда не бывало. Разве что Сэмюель Тилтик?»
Голд резко отвернулся от окна и заходил по комнате из угла в угол. Он прекрасно знал, кто такой Сэмюель Тилтик. Осужденный за непредумышленное убийство своей сестры, он должен был отсидеть в тюрьме двадцать лет, но вышел раньше положенного срока. Все в городке знали, что Тилтик вернется уже очень скоро, но только Голд был в курсе того, что Тилтик уже около двух недель назад вернулся и скрывается в доме своей матери в небольшой пристройке, выполняющей роль сарая для садовых инструментов.
Так вышло, что Тилтика освободили быстро и неожиданно для него самого. Но сам арестант не был готов к подобному подарку судьбы. В его родном Гроссвиле его никто не ждал. Даже мать отреклась от него в тот страшный день, когда он проткнул вилами свою младшую сестру Кэролайн. Но деваться бывшему заключенному было некуда. Он написал матери письмо с просьбой принять его назад хотя бы на время. Столько лет прошло, но городок все еще помнил то страшное убийство, которое хоть и по неосторожности, но все же совершил Сэмюель. Поэтому бедной женщине ничего не оставалось делать, кроме как принять сына тайно, предупредив всех жителей, что Сэмюеля скоро отпустят.
Голд случайно узнал обо всем, зайдя к миссис Тилтик за секатором. Он и раньше всегда мог свободно зайти к женщине за садовым инвентарем, так как сарай был всегда незаперт. Но тут Джонатан Голд обнаружил, что дверь оказалась на замке. Заглянув в маленькое окошечко, мужчина увидел мирно спящего бородатого Сэмюеля, которого он с трудом узнал по огненно-рыжим волосам.
Голд ничего не сказал миссис Тилтик, не пошел в полицию и никому не поведал о том, что увидел. Он понял, что женщине пришлось спрятать своего сына на время, чтобы подготовить жителей к его появлению. Так и случилось, ибо через неделю миссис Тилтик после воскресной проповеди объявила всем жителям Гроссвила, что ее сын скоро возвращается, и попросила их быть мягче к нему. Женщина добавила, что даже она, мать убитой, простила его.
Джонатан ни разу не разговаривал с Сэмюелем после того убийства, не знал, что сделала с ним тюрьма, потому, увидев свет в доме Розалии, страшно разволновался.
– Кто его знает, что теперь у него с головой? – натягивая брюки, бормотал Джонатан Голд. – За решеткой и порядочный человек может сойти с ума или стать животным. А ему уже приходилось убивать. Вот за кого я не стал бы ручаться, так это за Тилтика.
Уже через пять минут Джонатан вперевалку то ли бежал, то ли скакал вприпрыжку, боясь попасть в свет фонарей, и быстро оказался у особняка мисс Пинкертон. Свет в окне уже погас, было тихо. Постояв пару минут, Джонатан все же не решился постучать и, расстроенный, побрел обратно. Но не дойдя до своего дома десятка шагов, он резко развернулся и поспешил к калитке миссис Тилтик. Все было открыто настежь, поэтому Голд без труда оказался на лужайке возле того самого сарая, где он не так давно лицезрел отпущенного на свободу Сэмюеля Тилтика. Включив предусмотрительно захваченный с собой из дома фонарь, Голд осторожно осветил дверцу сарая и ахнул, так как она была широко раскрыта, а на кровати в пристройке никого не было. Это могло означать только одно: преступник на свободе и снова взялся за старое.
У Джонатана пересохло в горле. Он машинально протянул руку к графину с водой, стоявшему на столике у окна, и сделал два глотка. В графине оказался скотч, от которого продавец овощей закашлялся и зажал рот рукой, чтобы не разбудить миссис Тилтик.
Нужно срочно возвращаться к дому Розалии Пинкертон и убедиться, что с ней все в порядке, иначе он просто не сможет уснуть. В конце концов, он сильный и крепкий мужчина и сможет побороться с истощенным тюремным режимом Сэмюелем.
Выскочив на улицу, Джонатан чуть не упал, задев ногой какой-то предмет на тротуаре, но вовремя схватился за ограду дома Тилтиков и оказался при этом прямо под раскидистым тисом. В этот самый момент мужчина увидел худую сгорбленную фигуру, приближающуюся к калитке. Голд прижался спиной к ограде в надежде, что неизвестный не заметит его, и тот в самом деле прошел мимо, еле волоча ноги, а затем завернул в раскрытую калитку. Это был Сэмюель Тилтик. В мерцающем блеклом свете уличного фонаря Джонатан едва рассмотрел его лицо, но хорошо заметил, как Тилтик что-то бормотал себе под нос и злорадно усмехнулся, зайдя внутрь.
Еще несколько минут потребовалось Джонатану Голду, чтобы снова оказаться у дверей мисс Пинкертон.
Он начал яростно стучать, надеясь, что все его страхи и домыслы окажутся всего лишь ночным кошмаром. Никто не отвечал, и Голд уже начал поддаваться панике, когда наконец дверь приоткрылась. В проеме показалась заспанная Розалия.
– Боже мой, что случилось? Вы сошли с ума? В такой час! – женщина наспех запахнула халат и в недоумении уставилась на Голда.
– Простите, мисс Пинкертон, я даже не знаю, как вам объяснить причину, побудившую меня ворваться к вам вот так поздней ночью. Но это было необходимо! Просто я волновался за вас. Увидев свет в окне, я решил, что с вами что-то случилось.
– В жизни не слышала большей глупости! – фыркнула Розалия, чуть выйдя из-за двери. – Я что, уже не могу встать среди ночи и просто почитать?
– Вы читаете по ночам? – обомлел Голд.
– Да, у меня часто бывает бессонница, и мне приходится с этим бороться. А чтение хорошо помогает. Вот и сейчас я прочитала две главы и прекрасно бы уснула, если бы вы не разбудили меня столь бестактно и бессовестно.
– Простите, простите меня тысячу раз, – Джонатан сокрушенно качал головой. – Скорее ложитесь снова в постель, клянусь, я больше никогда не посмею потревожить ваш сон.
– Надеюсь на это, – примирительно произнесла Розалия Пинкертон, тяжело вздыхая. – Я бы вообще не открыла вам, но в связи с тем, что пропала Лесли Стоун, я посчитала нужным спуститься и выяснить, кто ломает мою дверь. Оказалось, это вы, а не сержант с ужасными новостями о Лесли.
– Служанка Ричардсов пропала? Как? Когда?
– Никто не знает подробностей, но девушки не оказалось дома, когда мистер и миссис Ричардс вернулись. Более того, они обнаружили следы крови. Сержант уже начал опрашивать соседей, но до вас он, видимо, еще не добрался, раз вы не в курсе произошедшего.
– Что вы говорите! Но ведь кровь еще не доказывает, что с девушкой что-то случилось? – почти с болью в голосе слабо спросил Джонатан Голд.
Розалия пожала плечами.
– Одному богу известно, что там стряслось. Завтра полиция начнет поиски, и надеюсь, Лесли жива и невредима. Иначе и быть не может. Не могу представить ни одного человека в Гроссвиле, кто бы мог поднять руку на невинное существо.
Мистер Голд пробормотал что-то невнятное и, еще раз извинившись, побрел в сторону своего коттеджа. Напоследок он обернулся. Убедившись, что мисс Пинкертон, громко лязгнув щеколдой, закрыла дверь на засов, продавец-полуночник скрылся в темноте.
Мистер Голд никак не мог поверить в то, что услышал от Розалии. Значит, беда все-таки пришла. Но почему именно горничная? Лесли не была хороша собой: обычная долговязая девчушка, может, немного и посимпатичнее остальных, но явно не красавица. Для чего ее могли похитить? И сделал ли это Сэмюель? То убийство, которое Тилтик совершил пятнадцать лет назад, было совсем другим. Они с сестрой часто ругались, в тот день она окончательно вывела парня из себя, и он схватился за вилы, а его сестра за лопату. Конечно, Сэмюель был виновен в смерти сестры, но это не было похоже на преднамеренное убийство, да и сам он был в ужасном состоянии после всего, ненавидел себя и был готов умереть, только бы не вспоминать о случившемся.
Что теперь могло толкнуть Тилтика на преступление? Сложно сказать, разве что только помешательство, которое развилось у него за время, проведенное в тюрьме. Или он так долго не видел женщин, что первая попавшаяся мордашка взбудоражила его настолько, что он перешел границы? Если все случилось именно так, то виселицы Тилтику не избежать. Однозначно Сэмюелю не стоило возвращаться сюда. Здесь он снова сеет смерть и горе.
Уже ложась в кровать, Джонатан почувствовал, что сейчас просто отключится. Никогда еще пешие прогулки по свежему ночному воздуху так не вызывали у него желание заснуть. Закрыв глаза, он вдруг подумал, что если Лесли так и не найдут или найдут убитой, то в любом случае Сэмюелю не позавидуешь: виновным сочтут его, это точно. Даже если он невиновен. Просто он окажется самым подходящим кандидатом на роль злодея. Голд вспомнил немой оскал Тилтика, его бегающие глаза. Черт бы его побрал, этого Тилтика! И почему он вернулся именно сейчас!
