Светлана Залата
Отражения судьбы
Глава 7
Дни тянулись за днями, похожие один на другой, словно время замерло и никак не желало идти вперед. По крайней мере, так казалось Саше. Наверное, так казалось бы любому пленнику в доме, покидать пределы которого он не имел никакого права. Саша попробовала уйти. Несколько раз. На деле даже – не несколько раз, а несколько десятков раз. И просто выйти за дверь, вылезти в окно днем, вылезти в окно ночью, разбить окно, украсть ключи, найти путь на крышу…
Не то чтобы в этих попытках было много смысла. Без магии – куда она убежит? Но могла бы хотя бы телефон найти попробовать у соседей. Позвонить наставнику. Предупредить. Иронично, что теперь, когда план Стефании стал явным, как и место Саши в нем, она просто не могла передать никому полученное знание. Мобильник исчез, как и плеер и вообще все личные вещи, кроме одежды, за которую Саша цеплялась так, словно от этого что-то зависело.
Утром и вечером в комнате появлялась еда, хотя понять, кто ее приносил, так и не удалось. Почти все было взято через какую-то службу доставки, все лежало в нейтральных пластиковых контейнерах стандартными порциями. Саша была уверена, что еду приносит Аня под чарами отвода внимания. И еще она знала, что в доме кроменее и бывшей подруги никого больше не было.
Откуда было это знание, Саша сама не понимала. Просто интуиция, которая редко ее подводила и до того, как магия оказалась реально существующей.
Так или иначе, с ней никто не пытался говорить и никто не пытался навредить. Но потомучто сюда больше никто не приходил, а Стефания, рассказав или всечто хотела, или всечто могла, исчезла, оставив ее не то мириться с уготованной участью, не то проникаться важностью момента, Саша предполагала, что бывшая подруга теперь была кем-то вроде ее тюремщика. Интересно, было ли это наказание или поощрение для Ани? Если и правда между ними двоими теперь осталась лишь одна ненависть…
Так или иначе, ее никто не трогал. Не запрещал никуда заходить, хотя и помещений-то было – кухня, гостиная с неработающим телевизором да библиотека с классикой русской литературы, несколькими явно впопыхах купленными настольными играми и случайно оставленной кем-то колодой игральных карт. Нашла их Саша на, кажется, второй день. Точнее на вторую ночь пребывания в этом холодном доме. Она почти не спала , не то из-за давления места, не то из-за нервов. Да и странно было находиться в доме, пропитанном иллюзиями. Хотя бы потому что этажа тут было два, она точно помнила внешний вид коттеджа, когда подъезжала. Два этажа. Но доступен ей был только один. Никаких запертых дверей, вовсе нет. Просто прохода наверх не было. Не было видно ее глазам, и одно только это давило на разум.
Карты были единственным развлечением. Классическая литература Саше никогда не нравилась, разве что Достоевский с Гоголем, но пару книг этих авторов, стоявшие в этом доме, она прочитала еще в первый день. Играть в настольные игры вроде «Монополии» с самой собой было крайне бессмысленным занятием, а обнаружившиеся шахматы быстро наскучили, да все равно Саша не слишком любила эту игру. Оставались карты. Пасьянсы, которым когда-то научила мать, хотя бы были тем, что хоть немного развлекает оставшегося в одиночестве человека.
Неизвестность раздражала. Саша узнала, что именно хочет от нее Паук. Но как именно это должно произойти? Когда? И, к тому же, все эти рассказы о Вуали, о могуществе…
Конечно, первый вопрос, который Саша когда-то, кажется, в прошлой жизни, задала Серафиму, был простым: «Почему маги скрываются?». И ответ был не менее простым: «Потому что однажды люди, зная о магии, и маги, ищущие среди людей союзников, перешли черту, толкая мир все дальше и дальше в пропасть. И это не должно повториться».
В книгах по магической истории о тех самых войнах, что предшествовали Закону и Перемирию было сказано не так много. Но достаточно, чтобы понять, что тогда творились вещи не менее ужасные, чем во время Мировых Войн без всякой магии. Вот только люди не могли сдирать взглядом кожу и не пили кровь ради жизни…
Возможно, Саша бы поверила Стефании, ее словам о новом мире. Ведь на самом деле магия могла решить огромное количество проблем. Возможно… Не будь Миклоша. Не будь его истории, истории человека, который лишь случайно пересекся с Пауком, даже не зная об этом, и потерял жену, дочь, честное имя и собственное тело. Что будет в мире, где такие Пауки будут править людьми? Где магический прогресс и, что куда важнее, власть Затронутых ничего не будет сдерживать?
Саша очень хорошо помнила наглядное занятие в самом начале обучения. Игру, устроенную Михаилом Ефимовичем. Когда одно единственное вмешательство одного-единственного волшебника породило споры и ссоры самых разных групп людей, лишь отдаленно связанных со всем происходящим, но, тем не менее, получившим повод для вражды. А что, если таких поводов будут десятки? Сотни?
Все, что ей остается без развлечений и новостей – только раз за разом обдумать план Стефании. В одиночестве. На то и был расчет? Или лишь совпадение?
Саша ни на гран не поверила Стефании про то, что она, дескать, самое лучшее творение старухи. Все это было лишь способом завоевать доверие. Может, раньше она бы и повелась на это. На все эти слова про то, что кто-то ей гордится, про равенство, про силу… Ей это нравилось, на самом деле. Разве не этого Саша сама всегда хотела – свободы? Не только для себя – для всех. Она хотела мира, в котором никто не умирает от врачебных ошибок, ведь лекари-диагносты не ошибаются. Мира, где от ударов по голове исцеляют за минуту, а пьяные водители просто не садятся за руль потому, что им не позволяет их собственный разум, и в кого не врезаются. Мира, в котором Затронутые и люди живут вместе… Мир прогресса и процветания, где она, между прочим, в любом случае будет в выигрыше. Маг, да еще и со столь большой силой… А в этом новом мире она будет магом, не то что сейчас. Вот только…
Вот только Саша помнила Свободу и «госпожу» от Тамары. Помнила взгляды людей, опущенных в пол, помнила, чем заканчивалась Охота. Помнила историю Валентины. На всю жизнь запомнила запах опаленной шкуры оборотней, еще недавно в облике людей, мечтавших о новой жизни. Видела игры Паука в Пензе. Помнила смерти в Анапе всех тех, кто мог вывести на Стефанию. Погибшие туристы и жертва ритуала в Тырнаузе. Хава, с горечью рассказывающая о своей смерти на алтаре в шесть лет. Светлана, воющая в объятиях Убийцы Воров из-за отданного приказа той, что была просто могущественнее ее. Миклош и Муза, потерявшие все из-за чужих интриг и Маэстро, оставшийся холить и лелеять ту, что уже не была его дочерью.
И это лишь те, о ком Саша знала.
Затронутые, любые Затронутые, были неизмеримо могущественнее людей. Пожалуй, примерно как человек, способный стрелять лазерами из глаз, и обычный человек. И если в комиксах у суперзлодеев, как и супергероев, есть свои слабые места, то здесь ничего такого не было. У человека не была шанса противостоять Затронутому. Только привлекая другого Затронутого. И так до бесконечности.
Что случится, если завтра мир узнает правду? Ордену ведь придется брать ситуацию под контроль, иначе всепойдет прахом. Новый чудный мир, в котором Затронутые дерутся за лучшие ресурсы, деньги, людей, места. Гонка магических вооружений. «Свободы» на каждом углу. Движения людей против магии. Национальные войны во главе не с фашистами, а с магически подкованными фашистами. «Пророки» и «боги» из числа менталистов и иллюзионистов. Война за власть среди магов и чистки почище репрессий при Сталине, Грозном и всех царях всех стран и эпох. Эпидемии в неугодных странах, переносимые по Отражению…
Ад на земле, в котором свобода одного будет оплачена кровью тысяч. Сейчас грызня между магами и так унесла множество жизней только из-за тех действий Паука, о которых Саша знала. А иные вещи? Иные жизни? Мир прогресса и процветания… А еще мир, где услуги магов смогут позволить себе одни лишь богачи, а покровительство любого Затронутого придется заслуживать рабским трудом. Мир, который разделится на властелинов и ничтожеств, пусть и те, и другие равно мыслят, чувствуют и живут.
Кем бы Саша не могла спать в таком месте, что бы не могла создать, таким мир точно быть не должен. И если Стефании для этого нужна была ее сила, то, значит, нужно найти способ сломать весь план на корню, а не отсрочить его исполнение. Да и в любом случае, чтобы старуха не пообещала – пока никто из ее последователей не закончил хорошо. И Саша прекрасно понимала, кто будет следующим. Аня, ее друг и потом – она сама, как только станет не нужна древней волшебнице.
И несмотря ни на что, Саша хотела спасти Аню от этой участи. Предупредить. Она все же не верила до конца в то, что бывшая подруга правда участвовала во всем этом. Все ошибаются, в конце концов, но ведь можно же что-то сделать, верно? Поэтому она принялась караулить Аню. Ждала, когда та принесет еду, пыталась поговорить. Утром и вечером. Каждый день. Писала записки. Просто ходила и говорила, говорила, говорила, прося об общении.
Аня сдалась на шестой день. Кажется на шестой. Или на седьмой. Но сдалась, появившись с подносом в руках с утра в ее комнате из воздуха. Чары отвлечения внимания, наверняка.
– Ты достала меня своим нытьем. Чего тебе надо?
– Разговор.
Аня хмыкает.
– Мы поговорили. А теперь отстань от меня.
– Аня. Пожалуйста. Мне плевать на то, что со мной будет, я не прошу помощи.
Аня приподняла бровь.
– Да? И чего же ты хочешь?
– Ты говорила, что все добровольно. Что тебя тут не держат.
– И?
– Беги. Пожалуйста, беги как можно скорее.
Аня фыркнула, и вновь исчезла.
Саша не выдержала и просто выплюнула в пустоту:
– Стефания убила Георгия, заставила вас обоих убить всех, кто мог на нее указать в Анапе, пыталась убить твою мать, приказав ей пройти через Убийцу Воров в Отражении! И ты будешь следующей!
Аня удалялась, – Саша ощущала это кожей. В отчаянье она крикнула:
– Твой отец отдал жизнь за тебя! Я обещала ему, что помогу…
Удар обрушился на скулу внезапно, отбрасывая прочь. Саша не пытается защититься, не видя Ани. Да и какой в этом смысл? Второй удар, кажется, ломает ей нос. Третий – выбивает дыхание, приходясь прямо в солнечное сплетение.
На пятом сила удара уменьшается. Седьмой приносит разбитую бровь.
Саша чудом успевает ухватиться за чужую руку, останавливая новую атаку.
– Вспомни, – говорить больно, но Саша пытается. Получается невнятно из-за боли в скуле и разбитой губы. – Пожалуйста, вспомни, почему ты стала сотрудничать с Орденом после Свободы. Вспомни то, что я тебе показала. Я не прощу помощи. Я лишь хочу защитить тебя.
Она не знает, что из этого слышит Аня. Та лишь вырывает руку и удаляется прочь.
Вечером никто не приносит еду. На следующее утро – тоже.
Саша делает то единственное, что может помочь. Пишет записку и оставляет ее около колоды карт в библиотеке:
«Когда-то мы встречали вместе Новый Год, гадали на таких же картах и смеялись, предвкушая будущее. Мы были друзьями. Потом я причинила тебе боль. Я не смогу это исправить и не ищу прощения. Я лишь прошу тебя не разрушать оставшееся. Ради отца, любившего тебя больше своей жизни, ради тети, которая желает познакомиться с тобой, и матери, к которой приведет Ориентир, отданный мной. У меня нет семьи по крови, и мне жаль, что я причинила боль твоей. Но у тебя есть шанс. Пожалуйста, используй его. Каким бы ни было будущее, наша семья, наши близкие – все, что имеет значение».
Вышло до тошнотворности приторно. Но это было единственное, что Саша могла сказать. То, что она хотела сказать.
Наверное, писать это правда было глупо. Но раз за разом прокручивая в голове все, сказанное Стефанией, Саша убеждалась в одной-единственной вещи: будь всееще она тем человеком с фестиваля, без семьи и друзей, она без раздумий бы пошла за старухой. Без колебаний и сожалений. Сейчас же, находясь, быть может, в шаге от того чтобы лишиться жизни и тела, Саша с необычайной ясностью осознавала, что она будет бороться до конца, и бороться не ради себя. Она чувствовала, что вовсе не одинока, пусть ее близкие и не рядом. Она знала, что не хочет создавать мир, где жертвы и усилия Миклоша, Серафима, Карины и бог знает кого еще пропадут даром. Чтобыне говорила Стефания о влиянии и мире, о своей гордости и о месте подле себя, этой старухи не было тогда, когда Саша бежала из Свободы. Не было, когда она вернулась от скиа около санатория, не было когда не сладила с третьим камнем… Никогда не было.
Плевать, какие усилия приложила Стефания и что хотела от нее, Саши. Вуаль останется на месте, даже если придется пожертвовать своей жизнью. Просто потому что в мире под властью Затронутых Саша не хотела жить сама и не хотела жизни в нем никому из тех, кто был ей небезразличен. Только и всего. И все, что она могла – это попытаться донести это до Ани.
Записка исчезла вечером на следующий день.
А наутро вновь появилась еда, которая была, кажется, вкуснее, чем обычно. А вечером дом опустел. Саша просто почувствовала это. Не услышала ни скрипа двери, ни звука мотора, ни еще чего-то, но четко поняла, что теперь она осталась тут одна. Может, это было просто частью плана Стефании… Может быть. Но Саша хотела верить, что Аня сделает лучший для себя выбор.
Серафим говорил, что для него жизнь – важнее всего. И в чем-то Саша, определенно, понимала такой подход. Да большего она сделать не могла. Оставалась лишь ждать приближающегося финала всей этой истории.
Глава 8
Ждать, благо, приходится недолго.
Что-то будит Сашу в ту же ночь, незадолго до рассвета. Она успевает полностью проснуться в тот момент, когда в комнату входит «водитель» с пистолетом в руках.
Саша замирает, смотря на оружие. Как бы то ни было, умирать прямо сейчас она точно не хочет. А если он попробует выстрелить, то на таком расстоянии ее уже ничего не спасет.
– Ты идешь со мной, – мужчина говорит без всякого выражения, смотря в никуда пустыми глазами, – иначе застрелю.
Вот и все «будь как дома»…
Не то чтобы Саша намерена спорить, но все равно оружие в руках этого человека ей определенно не нравится. Интересно, почему не Аня? Все-таки ушла, или ждет в другом месте?
Саша, под дулом пистолета направляясь к двери, прикидывала шансы выкрутиться из нынешней ситуации. Положим, она рванется прочь… Нет, лучше сначала обезоружит мужчину. Тот будет держать пистолет близко в тот момент, когда она будет выходить. Шансы есть, самооборону без оружия даже против огнестрельного оружия в Ордене преподавали неплохо. Да и Серафим учил. Саша отберет пистолет, и… Дальше?
А дальше были вопросы. И не потому, что вариантов не было – были. Много. И даже не потому, что она могла получить пулю в голову.
Сейчас ее от злости Стефании берегла очевидная ценность как источника нужной старухи силы и существовашая видимость покорности. Пока, очевидно, старуха считала, что все находится в рамках ее плана. А если Саша сбежит, показывая свое несогласие… Гнев древней волшебницы точно будет хуже, чем пуля. Намного, намного хуже.
Саша дает себя увести, не пытаясь сопротивляться. Садится в машину, где чары тут же приклеивают ее прямо к заднему сидению. Просто и элегантно.
Водитель молчит, везя ее куда-то прочь из поселка, совсем недалеко, хотя Саша все равно теряет счет поворотам с грунтовки на грунтовку. В гробовой тишине мужчина довозит до начала лесной тропы и Саша чувствует, что после остановки авто может подняться с сиденья.
– Выходи из машины.
Содержательно. Определенно содержательно.
– Вперед, – мужчина выходит из Нивы следом за ней и по-прежнему сжимает пистолет, демонстрируя всем своим видом готовность стрелять, – без глупостей. Иди по тропе.
Ей – по лесной тропе. Что ж, остается надеяться, что в этом лесу ее не Волан-де-морт с пожирателями смерти ждет.
На деле этот путь мог бы быть даже приятным, не будь рядом молчаливого мужчины с промытыми мозгами и пистолетом в руках. Лес, умытый ночным дождем сейчас блестит зельнью. Он тих, спокоен и совершенно безлюден. Только деревья, птицы, поющие свои песни и узкая тропинка, уходящая куда-то все глубже и глубже от дорог, машин и всяческой суеты. Несмотря на все обстоятельства, природу вокруг Саша могла оценить. Как и иронию судьбы. В прошлый раз был маг с кинжалом, теперь – человек с пистолетом. Только неясно, это улучшение ситуации или ухудшение.
Она ступала осторожно, стараясь не провалиться ни в одну из глубоких луж, размывших тропу во многих местах. Дождь, едва слышный в коттедже, здесь явно был намного сильнее и явно оставил куда больше следов.
Шаг за шагом приближают Сашу к чему-то, что ей, определенно, не понравится. Интересно, что сделает Стефания, если она побежит сейчас? Вмешается? Вернет и принудит к ритуалу? Убьет? Если попробовать…
Не стоит.
Саша запинается о корень и едва не плюхается в грязь, четко понимая, что мысль принадлежит не ей.
Перед внутренним взором на секунду предстает Муза, которая стоит около колеса обозрения и смотрит на другой берег моря, прямо на Сашу.
Мои силы заблокированы. Ты не можешь говорить со мной.
В ответ лишь смех.
Я могу многое, Знахарь. Или Колдунья, если тебе так проще, но на деле – и та, и та разом. Иди выбранным путем. Отступать уже поздно.
Контакт исчезает так же неожиданно, как и появляется. А еще Саша почему-то на секунду видит вновь санаторий, речку около него и Женю, одного из двух ликов скиа, жившего там, и смотрящего на звезды.
Что это – воспоминания? Предостережение? И то и то разом?
Муза хотела сделать Миклоша скиа. Интересно, будет ли у Саши такой шанс, если все закончится плохо?
Тебе решать.
Это странно. До безумия странно – добровольно идти через лес, под дулом пистолета, к ритуалу, о которого будет зависеть вся ее жизнь. И не только ее. Саше кажется, что вперед идет вовсе не она, а кто-то другой. Что она просто пассажир в теле, равномерно переставляющим ноги. Просто наблюдатель.
Но отступать некуда, да и незачем. Она сделала выбор, и теперь остается лишь пожинать его плоды.
Саша проводит пальцами по татуировке на запястье. На секунду искушение что-то сделать, кого-то позвать, бросится бежать или напасть на человека с оружием заслоняет разум. И в тот же миг ей кажется, что браслет-узор словно сдавливает руку, отгоняя наваждение. Что это – испытание? Ее собственные демоны? Влияние еще одной стороны?
Какая разница. Скоро все решится.
Странно, насколько сильным может быть желание жить близко от смерти. Близость вечности едва не парализует, как и понимание, что она сама приближает развязку. Но нужно идти. Путь должен быть пройдет, каким бы он ни был.
Сердце стучит так, словно хочет сбежать прочь. Увы, не выйдет. Любой путь куда-то приводит, и Сашин заканчивается между гигантских камней на поросшей травой и лесом горе. На одном из камней, настолько больших, что в нем, казалось, можно было жить, в центре чего-то отдаленно напоминающего древний Стоунхендж с картинок, только куда старше и куда более разрушенный, стоит Стефания, одетая лишь в одну лишь белую рубаху со странными узорами по рукавам и подолу. На шее старухи болтается массивные бронзовый кулон, так и притягивающий взгляд.
– Что ж, я рада, что не ошиблась в тебе, – голос Стефании звучит странно. На секунду Саша думает, что, быть может, им обеим было бы легче, реши она сбежать.
– Что вы хотите от меня?
– Поднимайся сюда. И переоденься, – Стефания кивает головой на еще одну белую рубаху с какими-то иными узорами, лежащую у своих ног.
Саша подчиняется, хотя и с сожалением. Старые вещи были, по крайней мере, ее собственными. Стеснения она не испытывает, ни когда с трудом забирается на гладкий и странноватый на ощупь камень, ни когда переодевается. Водитель с оружием куда-то ушел, а кроме нее и древней волшебницы тут просто никого нет. Делает Саша все словно во сне. Разум словно бы пребывает где-то далеко от реальности. Она понимает, что здесь неслышно пения птиц. Что солнце видится чуть более ярким теперь, когда она оказывается на камне. Что, кажется, сейчас под ее ногами словно есть что-то живое… Еще один менгир?
Стефания кивает на незаданный вопрос, рассматривая что-то около центра камня. Потом поднимает глаза на Сашу, зачем-то объясняя:
– Менгиры – не просто случайные куски породы, полюбившиеся предкам. Это – сеть сосредоточий силы. А мы сейчас там, где этой сетью можно управлять. И – по совместительству – там же, где закреплена Вуаль. Тебе известно, как именно маги заставили людей забыть о своем существовании?
Саша качает головой.
– Что ж, надо признать, этой информацией обычно ни с кем не делятся. Но ты узнаешь правду. Существует Вуаль Времени, древний обряд, стирающий из памяти кого-то. Или что-то. Разумеется, никто не мог бы создать такое колдовство в одиночку столь сильным, чтобы все враз забыли о существовании Затронутых. И мы использовали менгиры, использовали такие вот центры силы камней. Тогда, в былые времена, глупость возобладала над мудростью, и великая трусость свершилась. По счастью, что было создано, можно и разрушить. Здесь же. Чтобы это место ожило нужно усилие трех операторов камней. Или одного, к которому привязаны три камня. Разумеется, просто так это не получится сделать. Для начала я проведу обряд слияния. Здесь и сейчас ты получишь возможность напрямую распоряжаться силами и знаниями, накопленными в камнях. Без проведения их энергии через свое тело, а уже после ты сможешь снять Вуаль. Камни подскажут, как именно это сделать. Разумеется, я сниму Лишение Силы. Все равно ты под Вуалью Никты, и никто не придет сюда на помощь, даже если очень захочет. Хорошо иметь достаточно времени и ресурсов на подготовку, – усмехается старуха, – стой ровно и не пытайся убежать. Слияние началось, и если ты попробуешь прервать его, то погибнешь тотчас.
Саша это и так чувствовала. Ощущала себя в центре гигантской паутины. Она стояла здесь, в кругу древних камней, а Стефания без всяких жестов и слов пробуждала ото сна силы, до того дремавшие в этом месте веками. Силы, что коснулись ее собственного разума. Силы, что прошли по телу, проникли в прошлое, настоящее и будущее. Попробовали на зуб, пережевали – и отпустили, признавая достойной. Признавая ее право распоряжаться полученным и обещая помощь и поддержку любому ее решению.
В один миг все, что Саша видела и слышала, изменилось до неузнаваемости. Мир стал иным. Она ощутила разом все камни вокруг. И те, что еще были живы, и те, что спали и даже те, что уже отдали силы и теперь медленно разрушались под неумолимым течением времени. Почувствовала еще несколько таких же сооружений, как это, подобных мест, предназначенных для тех, кто связан с камнями. Древняя система управления силами Грани, таившая в себе огромные возможности и сейчас забытая потомками тех, кто ее создал, случайно или намерена.
Саша ощутила и то, что на деле обычные менгиры и правда были аккумуляторами силы, спонтанно ставшими теми, чем они были, а вот подобные этому места создали позже и с другими целями. И что именно здесь когда-то и правда свершился великий ритуал, заставивший весь мир забыть о магии, а знание о Грани сделавшее достоянием только тех, кто к ней прикасался.
На секунду Саша словно бы воспарила над реальностью, чувствуя, сколь легко будет изменить все вокруг. Нужно одно желание. Одна мысль. Этот крымский Стоунхендж уже дал ей право распоряжаться силами трех камней без остатка. Без необходимости ждать, когда они дадут достаточно силы для внутренних резервов. Без необходимости раз за разом укреплять разум, защищаться от хаотичных образов-видений, приходивших от камней вместе с их манией. Здесь управлять силами менгиров было легко и просто. Достаточно лишь пожелать.
И ей хотелось это сделать. Хотелось прикоснуться к Вуали и отбросить ее прочь. Обнажить мир таким, какой он был. Принести истину всем, вернуть давно забытую правду.
Вот только… Камни говорили обо всем вокруг. Например о том, что это желание подпитывалось вовсе не ее мыслями. Или о том, что сейчас на ее руке пульсирует ярким светом охранная вязь, с трудом сдерживающая огромной силы ментальную атаку. И совсем немного о том, что как бы она ни распорядилась полученной силой сейчас, самой собой из этого круга камней Саша не выйдет.
Простой и изящный план. Марионетка с огромными силами, полностью послушная любому слову.
Вот цена «равенству». Стефания потерпит рядом с собой лишь полностью послушного своей воли слугу.
Долгие мгновения Саша балансирует над миром, балансирует на вершине власти.
Магия, охраняющая объект, уничтожена, но вместо победы на деле выходит только поражение…
Мне принадлежит лишь то, что я могу уничтожить.
Из одной старой книги, кажется.
Стоит этой мысли оформится, как приходит другая. О том, что это бессмысленно. Что реализация задуманного отберет у нее всех, кто дорог, оставит их в мире магии, а Сашу, даже если она выживет, вышвырнет обратно, в мир тех, кто ничего не знает о Грани. И это правда. Но иные варианты куда хуже. А еще это – единственный правильный выход.
Иногда отказ принимать решение – тоже решение.
Саша шепчет одними губами одно-единственное слово. Слово, подаренное древними камнями в ответ на ее желание.
Апелефероно.
Пусть произношение и неверное, но это не имеет значения. Никакого значения.
Саша настроена на три камня. Она может сделать с их силой что угодно…
И Саша отпускает всю их энергию. Освобождает, отдает миру, из которого ее когда-то взяли. Отдает миру все, что есть, все, что навязала ей Стефания, все ненужное, наносное, не ее собственное.
Сила вырывается из тела, сметая все вокруг, сжигая вместе все плетения, всю паутину, которой Саша оплетена с головы до ног. Щиты, до того ограждающие ее и это место от всего мира, лопаются под напором свободной энергии. Плетения Стефании сминаются, уничтоженные потоком хлынувшей во все стороны энергии.
На секунду и тело, и разум охватило блаженство. Бесконечное, невероятное блаженство единства истекающей силы и жизни вокруг. На мгновение. А после оно ушло так же резко, как и появилось, оставив после себя болезненную пустоту. Саша свалилась на колени на горячий сейчас, словно бы пульсирующий камень, на древний алтарь из иного времени.
Тишина, окутавшая мир, была, казалось, живым существом. По крайней мере, Саше казалось именно так. В голове медленно, словно лениво стучал пульс, а тело обхватывала невероятная усталость.
Стефания лежала ничком, раскинув руки. Сила, стремившаяся уничтожить все принесенное Пауком, сожгла и его самого. Или древняя волшебница просто не справилась с пошедшим не так ритуалом… Или не вышло довершить переселение, – в последний момент перед тем, как освободиться от магии и знаний камней, Саша увидела, что от Стефании уже осталась лишь одна оболочка, а разум ее перебрался в бронзовый кругляш на шее, сейчас тоже почти полностью расплавившийся.
Вот и все. Все кончено. Проект под названием Александра Неродова завершен, принеся гибель своему создателю.
Странно, что она еще вообще могла улыбаться.
Странно, что ей хотелось улыбаться. Все-таки она перехитрила эту древнюю старуху. Сумела. Сейчас Саша как никогда ясно чувствовала – она победила. Пусть и теперь она лишь никому не нужный не человек даже, а плод эксперимента, вышедшего из-под контроля, но все же – она победила. Оставила в дураках эту древнюю ведьму, считавшую, что есть только сила и власть, и ничего более. Грезившую своими безумными идеями.
Перехитрила – и как-то осталась в живых. Почему-то.
В голове было пусто. Невероятно пусто. Навязанное, исходившее от раскусившей ее план Стефании, было правдивым. Все Сашины близкие – в мире Затронутых. Теперь – бесконечно далеко.
Отражение вокруг исчезло. По телу пробегала боль, словно изнутри что-то сгорело, что-то важное и нужное. Что-то навсегда сломалось. Привычного ощущения Грани, привычного чувства Изнанки, наполнявшего мир самими разными чувствами, которые нельзя описать, больше не было. Еще недавно было также в тот момент, когда Лишение Силы поразило ее. Но сейчас Саша прекрасно понимала, что никто не использовал на ней никаких чар. Просто она больше не волшебник. Отдав все силы менгиров и все, навязанное Стефанией, она отдала все, что имела. И это никак нельзя было изменить.
Но Саша все равно бы вновь сделала то, что сделала. Потому что не сумела бы жить иначе. Потому что не хотела быть марионеткой в чужих руках. Потому что иной выбор мог причинить вред и боль – им. А ей… Какая разница?
Саша решила так. Серафим был тысячу раз прав – какие бы кто ни строил планы, она и только она решала, как поступить. Она, выбирая из дерьмовых вариантов, выбрала тот, что был ближе ей самой, пусть, может, он был не самым логичным и правильным. Ритуал лишь призвал силу, а куда ее направить Саша могла выбирать сама.
Она устала. Очень, очень устала.
– Саша!
Окрик заставил ее вздрогнуть, как и торопливые шаги. Не обращая внимания ни на лежащее тело старухи, ни на оплавленные от порыва силы камни вокруг, к ней приблизился Серафим, появившийся словно из ниоткуда на этом валуне. В неизменной черной футболке, теперь с Королем и Шутом, он казался здесь удивительно неуместным.
Маг сел на колени рядом с Сашей, осторожно беря за подбородок и заставляя смотреть в глаза. Что бы то ни было, магия или что-то иное, сопротивляться она не хотела. Ничего не хотела. Вообще ничего. Не хотела говорить, с облегчением понимая, что маг почти наверняка считывает образы произошедшего прямо из ее разума. Она ничего не хотела делать зная что сейчас наставник встанет и уйдет, больше не связанный обязательствами и обещаниями… Саша замирает в тот момент, когда Серафим разрывает контакт взглядов, убирает руку – и неожиданно резко и порывисто обнимает ее, прижимая к себе, как ребенка. От прикосновения исходит спокойствие и тепло.
– Все закончено. Ты жива, а все остальное неважно.
Это ложь. Очевидная ложь – Саша это знает. Но все равно позволяет себя наслаждаться прикосновением. Была ли в нем магия? Возможно. Но, по крайней мере, это успокаивало. Пусть и ненадолго, до того как из усталости пробилось смущение. Она все-таки не младенец.
Серафим явно ощущает перемену ее настроения и размыкает объятия, продолжая держать за плечи и мягко, но внимательно всматривается в лицо.
– Саша. Пожалуйста, не придумай себе глупостей, хорошо? Никто не собирается оставлять тебе наедине с последствиями всего этого.
Она как-то находит в себе силы улыбнуться.
– В этом нет смысла. Я больше не маг.
Рядом раздается фырканье, и Саша с запозданием понимает, что Карина тоже тут, сидит на корточках и с интересом разглядывает труп старухи.
