Светлана Райнгруберт
Правильные роды. Путь к себе
Вдруг детский врач громко озвучила, что ребенку необходимо побыть в реанимационном отделении. Другие врачи стали протестовать: «Что ты выдумываешь? Нормальный ребёнок». Лев выглядел богатырём в моих глазах. Он активничал и сразу же обмочил халат той, что разорвала на мне рубаху. Доктора заспорили. Затем детский врач схватила уже закутанного Льва и, проходя мимо меня, заявила, что забирает его в реанимацию. Я была спокойна. Тут же прилетела мысль о том, что всё это маскарад. Всё будет хорошо. И все вышли. Наступила первоначальная тишина. Затем вошла брюнетка. Она взяла стул и подсела ко мне, развернув лампу на место, откуда рождаются дети. Там был ужасный геморрой и эпизио (надрез). «Будем штопать», – не без удовольствия заявила молодая девушка. «Я дам вам зажим, чтобы вы его держали, а мне было удобней работать». Я молча выполняла. «Ассистируете вы лучше, чем рожаете», – уже как-то неловко буркнула брюнетка. Я почувствовала небольшой укол. Это местная анестезия. Врач возилась, пыталась меня расспрашивать, но я ничего не помню из её слов. Я просто молчала и тряслась. Мне было, как не странно, хорошо и спокойно. Я немного полежала, а затем меня перенесли на носилках в палату. Велели лечь на живот, который надулся и был твёрдым комком. Матка начала сокращаться и было больно и щекотно одновременно. Время 6 утра. Я уснула. Мой покой нарушила та самая акушерка: «Муж уже привёз все твои документы. Ты чего не сказала, что ребёнок такой крупный? А мы и УЗИ не сделали. Прямо не удобно как-то получилось, третьего и так тяжело родить.» Я приподняла голову и тем же хриплым басом ответила: «Я не знала, что он столько весит». Женщина положила мне баночки для анализов и покачала головой: «Не хорошо вышло. Скоро придет гинеколог, проверить промежность и детский врач. Ты сможешь сходить к малышу». Она вышла. Вскоре обещанные дамы меня посетили. Я поняла, что разрывов нет. Только швы от надреза. А вот геморрой огромный. Мне принесли холод. Я лежала с ним при каждой возможности. Июль месяц. Жара. Отсутствие кондиционера. Хорошо, что были лифты. Спасибо тем, кто изобрёл это чудо!
Я зашла в реанимацию, что пятью этажами выше моей палаты. Повсюду в специальных камерах лежали крохотные детки. Я расплакалась. Я искала своего. Наконец, в самом дальнем углу я увидела большого розовощёкого богатыря. Ножки его упирались в стенки камеры. Ему явно было жарко. К пяточку была присоединена капельница с надписью «Трисоль». Врач сказала, что он хлебнул родовые вОды, и ему три дня будут ставить витамины и антибиотик. Глаза его были огромными, голубыми. Папина копия. Мне разрешили в ложечку нацедить молозиво и дать ему. На следующий день врачи озвучили, что он в полном порядке. На третьи сутки его перевезли в перинатальный центр, который находился в другом районе Москвы. Мне принесли его в переноске на прощание и дали подержать на руках, впервые после родов. Я вновь разревелась. Потом быстро нашла гинеколога и попросила выписать меня. Это сделали незамедлительно.
Я приехала домой из роддома с пустыми руками. Вновь царила странная тишина. Муж бил кнопки на компьютере, работая удалённо. Старшие гуляли с утра до вечера. Всё было спокойно, только заднее место совсем не заживало. На четвертый день я взяла зеркало и ужаснулась: геморрой защемился. Он был фиолетовый. Я сказала мужу, что дела плохи. Он через интернет нашёл клинику. Мы поехали. Старенький доктор посмотрел и слёзно ответил: «Как же тяжело вы родили. Вам срочно нужна операция. Но я не делаю. Вот что. Я сейчас дам вам номер нашего заведующего. Может он возьмёт вас, но только завтра утром. Вы позвоните ему прямо сейчас. Да, я и сам расскажу ваш диагноз. Вы только договоритесь с ним о дате». Я не знаю, почему, может гормоны лактации уже во всю заработали, но мне было не страшно. «Спасибо вам сердечное», – сказала я.
Мы созвонились. Голос был не старческий. Следующим утром я ехала на операцию. Врач предстал передо мной Иисусом. Он был обходительным и очень пожалел меня, увидев между ног последствия родов. «Как вы сами оцениваете свою картину?», – спросил он. «Всё ужасно», – зачем-то с улыбкой ответила я. «Да, у вас геморрой четвёртой степени и несколько внутренних узлов, всё не просто». Решили оперировать под общим наркозом. Я попрощалась с мужем, и меня увезли в операционную. Поставив капельницу, я мягко вошла в другую реальность. Там было светло. Много розоцветных кружков. А потом меня кто- то тронул за щеку. «Привет, ну, как ты?», -спросил муж. Я лежала на боку в шикарной палате.
Кстати, я пожалела денег на платные роды, и именно эту суму мы заплатили за операцию и ночевку в клинике. Совпадение? Не думаю. Платные роды я себе не позволила. Слишком много финансовых обязательств на тот момент было у семьи. Но эти деньги мне перевела свекровь, к которой чек на оплату попал случайно (муж скидывал фото моей маме, которая работала в медицине и могла озвучить, что со мной сделали). И вообще никто не знал о том, что я родила и попала в больницу. Все узнали как раз после операции. С родственниками нас разделяли семь тысяч километров. Москва-Хабаровск. Я решила никого не тревожить, а получился огромный переполох. И обида, что я всё скрыла. Но сейчас у нас хорошие отношения. Я объяснила и извинилась. Все в восторге от шустрого Льва, который был главной скрипкой нашего оркестра.
Однако, вернемся к родам. Меня резко затошнило. Пришёл врач и дал указание медсестре, после чего каждые три часа я стала получать божественный укол с наркотиком. Такой сильной была боль. Как признался врач, мой геморрой был, как у старой бабки. Восстановление сложнейшее. А за день до родов, принимая душ, я подумала, что очень устала всех морально подбадривать за весь период карантина, который только что закончился и можно было выходить на белый свет. Я захотела быть слабой. Вот оно, что называется: «Будет исполнено». Мне запретили ходить, сидеть, нервничать и, естественно, брать на руки своего ребёнка. Никакого веса, кроме ложки и кружки.
И вот я поняла, насколько хорошо, что малыш в перинатальном центре. У меня было ровно пять дней пропить антибиотик и восстановиться. Красота разворота! Проблему с задним местом я хотела решить ещё давно, но эта ж целая акция должна быть с операцией и реабилитацией. Сама я бы на это не пошла, если бы не приспичило. А тут и муж на удалёнке, и лето, когда меньше волокиты со старшими. Всё разрешилось наилучшим образом.
Вскоре мы всей семьёй приехали за Львом в перинатальный центр и приняли его в свой очаг. Там от педиатра я узнала, что не пролеченный малыш мог схватить любую инфекцию и скрыто ею болеть, вплоть до летального исхода. А гинеколог в поликлинике, узнав мою историю родов, поздравила меня с тем, что я осталась жива, потому что таз настолько узок, что просто чудо помогло мне родить моего здоровяка.
Папа взял все заботы на себя. Он, конечно, бухтел и что-то делал не так, но это совершенно нормально!
Мы всегда хотим идеальной картинки. Мы так устроены. Но надо помнить, что у каждой из нас своё тело для родов, своя генетика и свой сценарий, плюс сценарий новой души- малыша. Всё может произойти. Вопрос: «Для чего мне это?» Чаще всего ответ можно получить, только спустя время.