Владимир Свержин
Колесничие Фортуны
Глава седьмая
Бег не только физически укрепляет вас, но и благотворно влияет на сердечно-сосудистую и нервную систему.
Афинский гонец после битвы при Марафоне
Я исполнил обещание, данное Лису: изрядно выпил и закусил. Единственное, что меня несколько смущало, это жареный лебедь с вызолоченным клювом, установленный, как на грех, прямо передо мной и целый вечер назойливо предлагаемый мне расторопным слугой. Со школьной скамьи я твердо помнил, что лебяжье мясо малосъедобно, и, поскольку уклониться от угощения было практически невозможно, теперь я ожидал больших неприятностей.
Надеяться оставалось только на опыт Лиса, утверждавшего, что хорошо проспиртованный желудок никакая зараза не берет. Сидевший подле меня принц Джон, в течение всего пира бдительно следивший, чтоб я, не дай Бог, не остался голодным, в очередной раз сделал знак слуге подложить мне вторую лебяжью ножку и, подняв кубок, с приветственной речью обратился к собравшимся:
– Милорды! Я поднимаю этот кубок за то, что собрало нас под этими сводами. За то, чему посвящены наши жизни и мечи, – за благо Англии!
Конец фразы утонул в приветственных криках и звоне кубков.
Проявление патриотических чувств было столь бурным, что появившемуся в дверях мажордому дважды пришлось стукнуть своим жезлом об пол, добиваясь некоего подобия внимания пирующих. Его Высочество поднял руку, призывая своих соратников к молчанию. В установившейся тишине старый слуга произнес хорошо поставленным голосом:
– Ее Высочество Лаура-Катарина, принцесса Каталунская!
Недоумение на лице младшего Плантагенета моментально сменилось радушной улыбкой. Та, имя которой было Лаура-Катарина, стремительно прошествовала в пиршественную залу, обгоняя слова мажордома. Все встали. Одновременно и не сговариваясь, и я – в числе первых.
Улыбка, которой принцесса одарила присутствующих, моментально заслонила мечи, кубки и благо Англии.
– Я приветствую вас, господа! – произнесла, а точнее, пропела она.
Да, это была воплощенная дочь юга! Глаза ее были черны, как ночи Барселоны, кожа нежна и напоена лучами весеннего солнца, как утро ее родины, и вся она светилась, озаряя собой промозглый сумрак Ноттингемской цитадели. Не знаю, о чем еще собирался разговаривать со мной принц Джон, но, видимо, нашу беседу Его Высочество решил отложить до лучших времен. Ибо внимание его безраздельно принадлежало внезапно появившейся принцессе.
«Мне кажется, противник нам с кем-то изменяет», – процитировал я Короля-Солнце и с горя вызвал Виконта.
– …В общем, Крис, запоминай. Ты выпиваешь один кубок, падаешь за ложе, лежишь там тихо, что бы ни случилось.
– А почему, собственно, только один кубок? – возмутился Вик. – Я и больше могу.
– Я очень рад за тебя, но ты уж, будь добр, считай, что у тебя сегодня малоалкогольная диета…
– А, это ты, Капитан! – услышал меня Лис. – Не мешай, сейчас здесь будет происходить действо. Так, ребята! Ваша роль крайне ответственная – вы будете дураками на подхвате, – обратился Лис к Вилли Статли и второму робиновскому стрелку.
– Вон, видите, те два бурдюка? Сейчас тут соберется здешняя стража с целью небольшого мальчишника.
На лицах обоих «вольных стрелков» выразилось легкое недоумение, переходящее в тяжелый мозговой стопор.
– Я буду толкать речи. Вы наливаете содержимое этих емкостей в кубки. Не спутайте мой с другими: мне – половину, остальным – полные, – раздавал указания Лис.
– Разумная предосторожность, – усмехнулся я.
На протяжении последующего часа я развлекался тем, что выслушивал тосты, произносимые принцем Джоном, становившиеся все красочнее и витиеватее, и наблюдал сцену попойки в моих покоях, становившуюся все гнуснее и гнуснее.
– …Так выпьем же, господа!..
– …Ша, братан! Не гони беса…
– …Сударыня, вы – благоуханный цветок южных земель!..
– …Чистейший натурпродукт, настоенный на мандариновых корочках. С перцем, – подумав, добавил Лис.
Наконец-то наступил долгожданный момент. Последний стражник тихо сполз на пол, трогательно уткнувшись носом в вышитую восточную подушечку.
– Салабоны они тут со своим элем! – прокомментировал увиденное мною Лис. – Всего-то два бурдюка «Лисового напию».
Зная тактико-технические характеристики этого гнусного пойла, я подивился могучим организмам стражников.
– Виконт, мальчик мой, вставай, нас ждут из подземелья! Мальчики, подберите себе шмотки по размеру, – указывая на отдыхавших на полу стражников, распоряжался Лис.
Недоумевающие лесные братья быстро и четко потрошили беспробудное воинство.
– В кордегардию их, что ли, перенести? А то кэп придет, ругаться будет, что мы тут намусорили. А, ладно! Потом сам уберу. Эй, приятель, чего разлегся, работать надо! – хорошенько потряс Рейнар ближайшего стража. – Иди, дверь за нами закроешь.
Жертва алкогольной зависимости, не открывая глаз, подняла голову.
– Да пошли же, тебе говорят! – Лис рывком поднял его на ноги и поволок за собой.
Почувствовав в руках знакомый штурвал, стражник сомнамбулическим движением повернул его, и плита, загораживающая выход, поползла в сторону.
– Что дальше делать, знаешь? – спросил своего привратника Сережа. Тот согласно кивнул головой.
– Молодец! Тогда тут и стой. Я скоро вернусь. Так, Капитан, – обратился он ко мне. – Щас мы идем к нижним воротам; если я буду переться откровенно в стену, ты меня предупреди.
Ха! Он думал, что я могу ему чем-то помочь! Конечно, вино, подаваемое за столом принца Джона, не обладало той разрушительной мощью, что лисовский самогон, но все-таки начал я значительно раньше. По дороге к воротам Рейнара с товарищами окликнули: «Стой, кто идет?»
– Ричард Никсон! – подумав секунду, гордо отозвался мой напарник.
Я похолодел, дивясь наглости своего друга.
– А, это ты, Дик? Ну ты и нажрался! Старайся держаться в тени! Рыжий Бен еще не улегся спать, – донесся тот же голос, но уже лишенный суровости.
Не знаю, кто был этот Рыжий Бен, но дважды упрашивать Лиса держаться в тени, пожалуй, не стоило. Оставшийся путь до ворот Лис и его спутники проделали без особых приключений.
Сонный стражник возле них, уткнувшись в древко копья, клевал носом.
– Где командир? – стараясь говорить как можно более четко, выдавил из себя лжепрезидент Соединенных Штатов.
– А, это вы? – внезапно услышал он у себя за спиной.
– Это? Мы, – качаясь, недоуменно подтвердил Лис.
– Скорее берите коней на конюшне. Томас, открой ворота!
Пока Виконт и робиновские стрелки отвязывали коней. Лис сделал попытку рассмотреть своего неизвестного доброжелателя, но тщетно. Среднего роста человек, закутанный в плащ, стоял так, что свет, даваемый факелом, не достигал его лица.
– Не задерживайтесь в пути! – напутствовал он троицу, выезжавшую за ворота. – В Лондоне ждут ваших известий! Пароль на выезде из Ноттингема – «Эскалибур».
…В свои апартаменты я возвращался на ощупь. В коридорах замка изрядно штормило.
– Лис, ты там как? – возобновил я связь. Двойное изображение в моих глазах сменилось тройным. «Неужели связь выбило? Этого только не хватало!»
– Ща, Капитан. Все путем… Как, по-твоему, гобелены моргают? – Вернувшийся незадолго до меня Рейнар в глубокой задумчивости стоял посреди комнаты и тупо пялился на стену.
– Лис, ты бахнулся! Наведи резкость.
– Нет, ты мне точно скажи, моргают или нет? Ответь боевому товарищу. Я в сомнении.
– Это что тебе – Вашингтон на стодолларовой купюре?
– Значит, не моргают. А ну не моргай! – послышался душераздирающий вопль и треск разрываемой ткани.
«Сам разберется», – решил я, отключая связь. К моему удивлению, решетка перед кордегардией была полуопущена. Я с радостью нащупал шнурок звонка и облегченно повис на нем.
– Ну нормально! Чего бы я тут так трезвонил? – послышался на лестнице голос Лиса.
– Лис, осторожно, двери!
– Да что там те двери! Этот пьяный придурок здесь что-то так напортачил, что теперь вообще ничего не закрывается. Вот и доверяй всяким забулдыгам дорогостоящую технику! – запинаясь на каждом слоге, произнес мой напарник.
Наконец с третьей попытки, выбрав из пяти предоставлявшихся нашему взору дверей нужную, мы прошли в караульное помещение. Теперь оно напоминало хирургический кабинет: все в нем было тихо и проспиртовано.
– Что там у тебя за дела с гобеленом? – поинтересовался я у своего друга.
– Ща, Капитан, увидишь.
Посреди нашей комнаты валялось некое тулово, припорошенное обрывками гобелена.
– Кто такой?
– А бес его знает!
– Чего хотел?
Лис неопределенно пожал плечами:
– Не знаю. Я его, похоже, слегка пришиб.
– Ну, Лис, это ты зря.
– А не фига было моргать на посту! Зато посмотри, что я нашел! – Он ткнул пальцем в стену, еще недавно украшенную гобеленом. – Лестница. Самая что ни на есть. Предлагаю сыграть в Буратино.
Выдернув из держаков пару горящих факелов и захватив свое оружие, мы начали спускаться вниз. Пройдя десятка два ступеней, мы уперлись в дверь.
– Заперто, – констатировал мой верный соратник.
– Ну так постучи! Ибо сказано: стучащему да отворяется.
Недолго думая, Рейнар забарабанил кулаками в филенку. Послышался звук отодвигаемого засова, дверь резко распахнулась.
– И ты не моргай! – Следующий удар пришелся по челюсти возникшего на пороге стражника. – Ты, собственно говоря, кто такой? – запоздало вспомнил мои наставления д’Орбиньяк.
Нокаутированный солдат оставил этот вопрос без ответа. Аккуратно переступив через жертву лисовского произвола, мы проникли в небольшую круглую комнату, количество бойниц в стенах которой не оставляло сомнений в ее предназначении.
– Лис, как врач-травмапевт врачу-травмапевту признайся: ты тренировки по скалолазанию давно посещал?
– Да уж не вчера.
– Вот и я не вчера… Но сейчас, однако, придется отрабатывать тему «спуск дюльфером». Причем если нам ее не зачтут, то пересдача будет происходить в подземелье Ноттингема. Итак: точка А – на этой галерее, точка В – во-о-он там, внизу.
Лис вышел на галерею и с сомнением посмотрел вниз.
– А других домашних заготовок у тебя нет?
– Нет. А ты вниз не смотри. Я помню, мне инструктор говорил, что вниз смотреть нельзя.
Лис вздохнул и принялся деловито вытаскивать из пояса тонкий прочный шнур со множеством узлов.
– Ума не приложу, Капитан, почему ты никогда не предусматриваешь каких-нибудь человеческих способов ухода, например, с помощью ступеней?
– Это что, память о неудавшихся спусках? – игнорируя его вопрос, спросил я, указывая на веревку.
– Да, и сегодня будет повод завязать еще один, – недобро глядя на меня, хмыкнул Лис. – Насчет дюльфера я сильно сомневаюсь; если, конечно, у тебя не зарезервировано место в папской капелле, – с нескрываемым ехидством добавил он. – Хотя это, в общем, не важно. Здесь всего десять метров троса.
– Ну что ж, это примерно две трети предстоящего полета, – ободрил я своего напарника.
– А оставшуюся треть?
– И-к! Пешком…
Неся чувствительные потери в самоуважении, мы начали свой героический спуск.
– Почему люди не летают, как птицы? – торжественно, с болью в голосе процитировал Лис слова какого-то очередного русского классика, шлепаясь рядом со мной на немилосердную твердь двора.
На галерее, с которой мы только что так удачно спустились, замелькало пламя факелов, послышались какие-то крики и лязг оружия.
– Сдается мне, Капитан, у нас скоро будут последователи, – неожиданно трезвея, видимо, от падения, заметил Рейнар. – Так… Куда дальше?
Я огляделся по сторонам:
– Туда!
Ближайшим от нас зданием была часовня.
– Это правильно, командир. Самое время о душе подумать.
Часовня представляла собой очень странное сооружение: кряжистые романские стены и венчавшая их утонченная готическая крыша.
«Надеюсь, на праве укрытия этот мезальянс никак не сказывается», – подумал я.
– Ну что ж, отпустим друг другу грехи! – съерничал Лис, когда мы с ним укрылись в исповедальне.
Помещение церквушки стало наполняться стражей.
– Остается надеяться, что природная испорченность этих джентльменов помешает им прийти к мысли исповедаться в столь поздний час, – прошептал я Лису, вжимаясь в стену.
Вдруг под нашими ногами раздался странный шорох. Мы изумленно воззрились на плиту, которая начала медленно отодвигаться в сторону.
– Это не крыса… – шепотом подытожил я наши наблюдения.
В образовавшемся отверстии блеснула отполированная временем тонзура.
– Спокойно, святой отец, – угрожающе прошипел Лис, зажимая ладонью рот изумленного служителя культа. – Не дергайтесь. Меа culpa![17]
Судя по испуганному выражению глаз монаха, эта новость его нисколько не обрадовала. Две объемистые фляги, нежно прижимаемые к чреву, ясно указывали на цель его паломничества. Он попытался что-то промолвить.
– Тише, отец мой. Тут слишком людно и не место для откровений. – Лис пинком втолкнул монаха обратно в лаз, и мы оба последовали вслед за ним.
Нора, в которой нам довелось очутиться, была явным творением рук благочестивых отцов, нашедших кратчайший путь к источнику aqua vita.[18]
Вскоре мы очутились в обширном подвале, сплошь заставленном бочками, бочонками, бутылками, флягами и прочей винно-водочной тарой.
– Побудьте с нами, ваше преподобие, здесь никто не отвлечет нас от возвышенных молитв и мыслей о тщете всего сущего, – произнес я, зябко поеживаясь.
В отличие от вина, я чувствовал себя здесь крайне неуютно. Похоже, мои спутники ощущали себя не лучше. Лис, осознав себя отвратительно трезвым, начал лупить какой-то бурдюк, дико вращая глазами и выкрикивая невнятные угрозы принцу Джону, здешнему промозглому климату и всему феодальному строю в целом. У монаха, по-видимому, начали зарождаться какие-то смутные подозрения.
– Пощадите, не убивайте меня! Я помогу вам выбраться отсюда. Я никому не скажу, что видел вас. Не убивайте! Я знаю, где здесь находится потайной ход.
– Вот уж не было печали – убивать священника. Всего лишь небольшая теософская беседа на тему девяностого псалма: «Ибо ангелам своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих»… Постой-постой, что ты там говорил о потайном ходе?
– Клянусь святым причастием, здесь есть… Мы нашли!.. – сбивчиво и радостно затараторил монах. – Да-да, мы нашли его с братом Ансельмом в пустой бочке. Я покажу, сейчас же покажу, только не убивайте!
– Да Бог с вами, отче! О горнем помышляйте, а не о земном. Где там ваш выход?
Лис с нескрываемым сожалением посмотрел на окружавшие его богатства:
– А может, все же повременим с побегом?
– Лучше запомни дорогу, заглянем сюда после победы. На тебя, отче, уповаю! – напутственно шлепнул я по пухлой спине святого отца. – Шевелите ногами.
Уверенно минуя рифы мозельского и токайского, монах резвым аллюром затрусил к пирамиде амонтильядо.
– Здесь, здесь! – Он радостно потянул на себя одну из крышек, и перед нами разверзлась воистину бездонная бочка.
– Прямо «Три толстяка», – хмыкнул за моей спиной Лис. – Падре, на какую капустную грядку мы попадем?
– Не знаю, – пожал плечами падре. – Отпустили бы вы меня, дети мои?..
– Э-э, нет. А как же наш теологический диспут? Ступайте вперед и помните о всеблагости Господней.
Монах вздохнул и, обреченно пыхтя, полез в дыру.
– Бодрее, отец мой! Не задерживайте движение! – непочтительно напутствовал первопроходца Лис, сопровождая свои слова увесистым пинком по филейным частям монаха. На наше счастье, ход был значительно шире бочонка, и мы могли двигаться в нем без труда. Идти пришлось долго. К моему удивлению, тоннель был прямой, как стрела, и не имел ни поворотов, ни ответвлений. Наконец, прошагав где-то минут двадцать, мы уперлись в глухую стену.
– Неожиданный финал для столь удачно начавшегося путешествия. Ты не находишь, Лис? Ну и куда дальше, святой отче?
– Не знаю, сын мой. – Священник сконфуженно пожал плечами. – Я здесь никогда не бывал.
– Может быть, здесь просто что-нибудь недостроили? – выдвинул версию Лис.
– Угу. Например, выход. Маловероятно, – произнес я, ощупывая стену. Внезапно мою руку повело сильно вправо, и пальцы сами собой обнаружили небольшое углубление в каменном своде.
– Ну-ка, ну-ка, это уже интересно. – Я провел рукой выше и нащупал точно такое же. – Это несколько проясняет дело, – пробормотал я, пытаясь прийти в себя от удивления и включая связь.
– Лис, похоже, здесь лестница.
– Падре, когда в последний раз вам доводилось наблюдать чудеса? Смотрите внимательно! Рейнар, давай посох.
Я ткнул палкой гранитный потолок, и она наполовину вошла в каменную толщу.
«Крашеная материя!» – услышал я в голове восхищенный голос моего догадливого напарника. В углу тихо и быстро крестился монах.
– Да вы не бойтесь, – успокаивал его Лис. – Для моего друга такие чудеса – раз плюнуть, обычное дело.
Воспользовавшись обнаруженной лестницей, я начал подниматься вверх. Помещение, в котором я оказался, было узкой нишей, в которую едва мог втиснуться один человек. Два тонких лучика зыбкого света, пробивавшихся сквозь отверстие в камне, были единственной отрадой этого каменного мешка. Я прильнул к ним, пытаясь определить наше местонахождение.
– Лис, это не выход. Это наблюдательный пункт. Ищи там, внизу. Обрадовать могу только одним: если тут мы и ляжем, наши тела будут покоиться в освященной земле. Мы на кладбище.
Глава восьмая
Она так прекрасна, что просто грех не убить кого-нибудь в ее честь!
Приписывается Ланселоту Озерному
Перед моими глазами открывался веселенький пейзаж.
Всюду, куда ни достигал мой взор – а достигал он сравнительно недалеко, – в живописном беспорядке высились надгробия.
И вдруг у одного из памятников я заметил две фигуры. «Поздновато для посетителей», – удивился я.
Снизу слышались возня и сдавленная ругань Лиса.
– Тише, Рейнар!
– Да ни черта нас отсюда не услышат.
– Мне тоже ничего не слышно!
Лис приумолк, и я явственно различил хруст щебня под ногами пришельцев. Было так тихо, как бывает на кладбище ночью. Где-то ухала сова, ввергая в суеверный трепет души честных христиан. Вдалеке выла собака, созерцая на небе огрызок луны. В общем, самое время заняться приведением в порядок разрозненных впечатлений сегодняшнего, а точнее, уже вчерашнего дня.
А задуматься было над чем. Я не в первый раз бывал в подобного рода переделках, а потому отлично знал, насколько ничтожен шанс вмешательства его величества случая в таких ситуациях. Конечно, однозначно сбрасывать этот фактор было никак нельзя, но и надеяться на него – это все равно что ожидать солнечного затмения безлунной ночью.
И все-таки сегодня мне везло. Определенно везло. Ничего сверхневозможного, безусловно, не происходило. Бушующее море не расступалось перед беглецами, чтобы через мгновение снова сомкнуться, поглощая в своей пучине фараоновы колесницы. Но все же, даже если отбросить случайности «рукотворные», вроде тайного агента неизвестно чьей разведки, выпустившего Виконта, или этих чертовых электронных игрушек, прихваченных с собой бестолковым стажером, список нерукотворных совпадений был бы неестественно велик.
Сюда можно было смело занести и Дика Никсона в охране цитадели, и поломку механизма запирания решетки, и моргающий гобелен, и лейтонбургского герольда, и путешествующую красотку, начисто отбившую у принца Джона интерес к моей скромной персоне, и забулдыгу монаха, и ход в исповедальне, и этот странный наблюдательный пункт, в котором я сейчас обретался.
Безусловно, количество спирта в моей крови никак не оставило бы равнодушным любого взятого на выбор сотрудника дорожной полиции, но я был не настолько пьян, чтобы хоть на минуту причислять все эти странные совпадения к разряду случайностей.
И, что самое забавное, памятуя о своей руке, самопроизвольно нашаривавшей ступени на стене подземного хода, мне почему-то казалось, что список «случайностей» на сегодняшний день еще далеко не завершен.
Между тем поздние посетители некрополя приближались, о чем-то оживленно беседуя между собой. Казалось, ни судьбы покоящихся в этой земле, ни то, как проходит слава земная, ни в малейшей степени не волновало странных экскурсантов.
Один из них, несмотря на свой возраст – явно старик! – и изрядную худобу, производил впечатление человека физически крепкого и закаленного превратностями судьбы. Он безуспешно пытался умерить шаг, подстраиваясь под движение своего спутника, но по всему было видно, что ходить медленно он не приучен.
Собеседник этого стремительного старца немного превосходил его ростом и был весьма широк в плечах. Во всей его стройной, но в то же время крупной фигуре чувствовались недюжинная сила и повадка ловкого бойца. Однако движения его были по-кошачьи мягки, и он с явной неохотой спешил за своим престарелым поводырем, вещавшим что-то с видом человека, привыкшего к безоговорочному повиновению.
– Я совершил дальний путь, чтобы сообщить вам это, – произнес старец тем тоном, которым прославленные полководцы сообщают своим недалеким монархам о взятии «на копье»[19] неприступной крепости противника.
Парочка, прогуливавшаяся по этой обители вечности в столь неурочное время, наконец приблизилась к моему наблюдательному пункту настолько, что я мог, напрягая слух, слышать их разговор.
– Я очень ценю вашу доброту, мессир, – отвечал его спутник.
– Речь сейчас не идет о доброте. И уж не о моей доброте, во всяком случае. Так постановили приоры пятнадцати башен из шестнадцати, и триумвират великих иерархов счел возможным предпочесть вас вашему брату.
– Но мой брат…
Старик отрицательно покачал головой.
– Он не имеет знака и соответственно не может быть адептом – хранителем божественной крови. Однако при этом он не желает повиноваться капитулу. Следовательно, ваш брат должен умереть! – завершил он тоном, не допускающим и саму возможность возражения.
– Да, но мы оба – ростки этого древа. Пылкие ростки.
– Я не хуже вас осведомлен об этом, и, поверьте, я очень сожалею о том, что должно произойти. Но иного выхода нет. Так хороший садовник обрезает гниющую ветвь, чтобы сохранить остальные.
– Но кто может судить о том, какая ветвь гнилая, а какая – нет?
– Мы. И вы прекрасно знаете об этом.
Могучий собеседник железного старца немного помолчал, очевидно, обдумывая услышанное.
– Вы предлагаете мне неслыханную, более того, небывалую власть. И что вы просите взамен? Ничего? Я не верю в это. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
– Я передаю в ваши руки то, что издавна и по праву принадлежит вашему роду. Взамен же мы требуем лишь одного: точного соблюдения предначертанного. И помните: хрустальная клепсидра[20] в круглой зале замка свидетельствует о приближении заветного часа.
– А черт! – послышался внизу отчетливый возглас Лиса. – А ну-ка, ну-ка! Что это у нас тут такое?
Насколько я понимал, случайности продолжали неумолимо случаться.
– Клянусь брюхом Господним, это воск, – продолжал мой друг. – А это что у нас за цепь?
То, что произошло дальше, ввергло в шоковое состояние всех невольных свидетелей случившегося и меня в первую очередь.
Сквозь каменные глазницы я с ужасом увидел, как поднялась и с грохотом упала в сторону мраморная крышка надгробия, с которым как раз поравнялись мои собеседники. Но это были только цветочки. Полуистлевший гроб, явив себя взору восхищенной публики, вдруг, как по мановению волшебной палочки, стал подниматься и, поднявшись, торжественно распался на части. Перед оторопевшими зрителями предстал человеческий остов в ошметках того, что некогда составляло его последний наряд. Пальцы скелета сжимали ржавый меч.
– На тебя, Господи, уповаю, да не посрамлюсь вовек! – услышал я голос старца, мгновенно пришедшего в себя и обнажившего свой клинок.
Я не успел уловить момент, когда ретировался его спутник, но видно было, что и старый рыцарь не горит особым желанием вступать в бой с выходцем из преисподней. Когда же из могильной ямы начал вылезать некий демон, рука моя невольно поднялась, дабы свершить крестное знамение. И только лунный луч, блеснувший на тонзуре поднимавшегося вслед за ним монаха, вернул меня к действительности.
– Нормально, Капитан! Они таки достроили этот тоннель! Конечная станция, джентльмены, просьба освободить вагоны.
Я с радостью последовал совету моего друга. Честно говоря, я давно уже так не радовался вечерней прохладе.
Внезапно святой отец, дотоле дико озиравшийся по сторонам, с резвостью, не угадывавшейся первоначально в его дородной фигуре, метнулся в сторону, оглашая кладбищенский воздух истошными воплями:
– Демоны! Держи вора! Пожар! Помогите! С нами крестная сила!
– Волка ноги кормят… – произнес Рейнар. – Капитан, делаем ноги! И побыстрее.
Кладбище явно оживало… Невдалеке уже слышались бряцание оружия и топот ног. Наша экскурсия по кладбищу не заняла много времени. Жилища мертвых быстро сменились пристанищами живых, но вторые были закрыты так же, как и первые.
– Капитан, здесь явно ждут гостей! – Лис указывал на полуоткрытую дверь в одном из ближайших строений.
– Что ж, зайдем на огонек.
Мы решили не заставлять ждать гостеприимных хозяев и стремительно вознеслись вверх по лестнице. Очутившись на площадке перед дверью в жилые покои, я, к ужасу своему, различил стражника, стоящего, облокотясь на копье. Бегущий вслед за мною Лис среагировал на секунду быстрее: он резко выбросил руку вперед и, ухватившись за древко копья, на которое опирался стражник, пнул его ногой в живот. Несчастный отлетел в сторону и безжизненным мешком рухнул на пол, демонстрируя нам окровавленную рану в районе затылка.
– Черт побери! Да он мертв, – констатировал я. – Интересные дела тут творятся.
Оставив бедолагу, которому наша помощь была уже бесполезна, мы распахнули дверь и тут же наткнулись еще на два трупа, лежащих на полу.
– Похоже, здесь тоже не скучали.
Внезапно откуда-то из конца коридора, в котором мы находились, послышался возмущенный женский крик. Лис вопросительно посмотрел на меня. Я пожал плечами:
– Что делать? Пошли…
Ударом ноги распахнув дверь, мы ворвались в комнату.
– Всем на пол, падлы! Уголовный розыск! Руки за голову! Фанеру к осмотру! – завопил Лис.
Не знаю, какое впечатление произвел этот страстный монолог Сережи на его потенциальных клиентов, но действие, происходившее в комнате, на миг остановилось. «А у принца Джона губа не дура», – подумал я, увидев перед собой давешнюю красотку. Прямо скажем, она была не совсем одета.
Из верхней одежды на ней были лишь нательный крестик и веревка, которой ее пытались связать явно неизвестные Ее Высочеству личности. Клянусь причастием, у нее была самая прекрасная грудь из виденных мной за последние несколько лет. Я был настолько поглощен созерцанием роскошных форм недовязанной жертвы, что в чувство меня привел лишь сильный удар кинжалом в область желудка. Нижняя рубашка из лучшего лионского кевлара[21] спасла мое пищеварение от столь грубого вторжения. Однако удар был весьма чувствителен.
– Сударыня! – наконец возмутился я. – Прикройтесь, вы мешаете работать!
Обескураженный неудачей негодяй хамским образом попытался повторить свой маневр. Это уже было слишком. Перехватив запястье нападавшего, я другой рукой зафиксировал его локоть и, поворачиваясь, направил разбойника головой в стену. Удар был силен, но проломить каменную толщу с первого раза ему не удалось. Похититель так и остался лежать, обдумывая этот печальный факт.
Схватка со следующим противником заняла немногим больше времени. Его стремительная атака завершилась тем, что, наткнувшись на собственный кинжал, он рухнул на пол, вспоминая перед смертью древнее выражение на тему того, от чего погибает поднявший меч… Оставшиеся два бандита, имевшие несчастье атаковать Лиса, тоже не заставили себя долго упрашивать. Несомненно, мой напарник был лучшим боксером этого графства.
– Кто позволил вам врываться в мои покои без стука? – донесся из-за занавесей мелодичный голос спасенной нами дамы.
– Я стучал… – глядя на сорванную с петель дверь, начал оправдываться Лис.
– Прошу извинить нас, сударыня, если мы вам помешали. – Я на секунду умолк, подыскивая подходящую случаю куртуазную фигуру речи.
– С кем имею честь разговаривать? – капризно осведомилась гостеприимная хозяйка.
– Рейнар Серж Л’Apco д’Орбиньяк! – резво отрапортовался мой напарник.
«Эк его проняло!» – подумал я.
– Вальдар Камдил, – честно признался я, – сьер де Камварон.
В коридоре послышался грохот множества шагов.
– А это еще кто? – недовольно спросила Лаура, шебурша за занавесью.
– А-а, это за нами! – беззаботно откликнулся Серж Рейнар де Л’Арсо д’Орбиньяк, попутно оглядывая комнату в поисках укрытия. – Сейчас нас будут вязать.
В дверном проеме показалась фигура принца Джона в сопровождении изрядного количества стражи.
– Вы, мессир Вальдар?! – оторопело воскликнул молодой Плантагенет, созерцая живописный беспорядок в покоях принцессы. – В нарушение всех законов рыцарства и гостеприимства вы врываетесь в покои благородной дамы?!
– Не ругайте их, мой принц, это мои телохранители, – мило прощебетала выпорхнувшая из своего укрытия прелестница.
Я еще раз вспомнил ее прекрасное тело и, польщенный доверием, гордо расправил плечи. Далеко не всякому доводилось охранять столь ценный предмет. За время пребывания по ту сторону шелковой занавески она успела соорудить себе некое подобие греческого хитона и смотрелась в нем просто потрясающе.
– И давно? – осведомился у пленительной нимфы еще не пришедший в себя от неожиданного известия принц Джон.
– Не очень. С этой минуты. – Лаура-Катарина одарила всех лучезарной улыбкой.
Принц перевел на меня недоумевающий взгляд.
– Вы же знаете, – развел руками я, в очередной раз вспоминая о «случайностях», преследующих нас с момента нашего появления здесь. – Я люблю неожиданные приключения.
Его Высочество метнул на меня взгляд, полный бессильной ярости. Видимо, выбор прекрасной дамы его отнюдь не радовал.
– Поздравляю вас, кузен, – вновь обретая свой ядовито-светский тон, произнес Джон и, слегка склонив голову в сторону невозмутимой Катарины, резко повернулся и зашагал прочь.
– Нужны нам твои поздравления… – проворчал Лис, деловито прилаживая на место входную дверь, безвинно пострадавшую в пылу боя, – как рыбке зонтик. Прислал бы лучше своих олухов жмуров с пола убрать. А то ходишь тут, спотыкаешься.
Последнее обвинение оказалось безосновательным. Появившиеся через несколько минут после ухода принца городские стражники оперативно освободили покои принцессы от persona non grata,[22] после чего комната перестала напоминать поле боя и вновь обрела жилой вид.
– А вы правда кузены? – заинтересованно спросила меня наша новая работодательница, забираясь в альков и тщательно задергивая полог.
Невольно вздохнув про себя о том, что приходится кричать через всю комнату, я поспешил удовлетворить любопытство Ее Высочества.
– Это не совсем так. На самом деле наше родство куда как более отдаленное. Однако по знатности и древности мой род не уступает роду Плантагенетов. Я Вальдар Камдил, сын герцога Камваронского, соответственно являюсь вестфольдским принцем. Что же касается родственных отношений, то моя дорогая матушка является двоюродной теткой супруги короля Ричарда.
