Свен Йоргенсен
Ант: Проклятие вечного пути
Глава 4
Амулет лежал на моей ладони, как осколок чего-то когда-то важного, но теперь – чужого и забытого. Я медленно провёл пальцем по его ледяной поверхности, чувствуя каждую трещину, и тихо произнёс: "Фезеро тре материус инматериус." Слова сорвались с губ, будто пробуждая в груди боль, которая так долго была заперта.
Опустившись на колени, я не сводил взгляда с амулета, который, казалось, стремился поглотить меня целиком. Пространство вокруг вдруг стало чужим, и в воздухе повис гнилостный запах, словно сама смерть тихо дышала мне в лицо. От этого липкого холода всё внутри сжалось, и внезапно стало трудно дышать. Мир вокруг исказился, словно расплывшиеся чернила, и я почувствовал, как начинаю падать, как будто сама моя сущность распадается на части.
И тогда я услышал их – голоса, которые так отчаянно пытался забыть. Сначала приглушённые, как шёпот из глубины сна, но постепенно они становились всё громче, настойчивее, пока не начали раздирать мой разум на куски. "Ты оставил нас, Ант! Почему ты бросил нас в этом бесконечном мраке? Ты ведь тоже устал, не так ли? Почему не идёшь к нам? Почему продолжаешь нас мучить?" Эти крики, полные боли и отчаяния, пробирали до костей. Они как иглы впивались в мой разум, вытаскивая наружу всё, что я хотел спрятать и забыть.
Я зажмурился, пытаясь отгородиться от этого безумия, чувствуя, как паника поднимается в горле. Но я не мог позволить себе сдаться. Я вцепился в реальность, как утопающий в соломинку, и стиснул зубы, пытаясь вернуть контроль. Медленно, с усилием, голоса начали затихать, оставляя за собой пустоту и холод, словно кто-то наконец перестал давить на рану, давая ей передышку.
И тогда я уловил их – запахи. Они кружились вокруг, как призраки воспоминаний, впитавшие в себя жизнь поместья. Среди множества ароматов я отчаянно пытался найти тот, что так нужен мне – запах Алисы. Это было, как выискивать одну единственную звезду на безлунном небе, но в конце концов, я почувствовал её – едва уловимый, тонкий, но такой знакомый. Это было как глоток свежего воздуха, когда, казалось, тонешь.
С трудом поднявшись, я направился к зеркалам. Первое отражение – служанка, её образ мимолётен, как отблеск чужой жизни. Второе – садовник, чья судьба не касалась меня. Но в третьем зеркале я увидел её. Алису. Маленькая девочка с заплаканными глазами, сидящая одна в темноте своего сна, и сердце болезненно сжалось, когда я осознал, как много в её слезах было боли.
Я оказался в её мире – комнате, заполненной железными шарами, громоздкими и холодными. Алиса сидела на полу, обхватив колени руками, и её тонкие плечи вздрагивали от беззвучных рыданий. Что-то внутри меня дрогнуло, вспыхнула острая жалость. Она была всего лишь ребёнком, а мир уже обрушился на её хрупкие плечи.
"Почему ты плачешь?" – спросил я, пытаясь вложить в голос всё тепло, на которое только был способен. Она подняла на меня покрасневшие глаза, полные слёз, и тихо прошептала: "Папа сказал, что я никогда не стану настоящим магом… Что я ничто… И я боюсь, что он больше не будет меня любить."
Её слова резанули по сердцу. Я взглянул на железные шары, и понял, что это её страхи, её отчаяние. "Не бойся, Алиса," – сказал я, присаживаясь рядом, – "Ты намного сильнее, чем думаешь. Давай, я помогу тебе."
Она взглянула на меня, всё ещё не доверяя, но в её глазах появилась слабая искорка надежды. Мы вместе сложили руки, и я начал направлять её, показывая, как найти силу, которая уже есть внутри. Шарик едва дрогнул, затем медленно сдвинулся. Второй, третий… С каждым движением её глаза наполнялись светом, а я чувствовал, как её страхи отступают, уступая место вере.
"Ты справилась," – сказал я тихо, наблюдая, как её лицо озаряется настоящей, неподдельной радостью. – "Твой отец будет гордиться тобой, я уверен."
Когда я вернулся в свою комнату, прошёл через коридор, где царила кромешная тьма, я на миг остановился у окна. Ночь была по-прежнему бесконечной и тёмной, но теперь где-то в её глубине я чувствовал едва заметное мерцание. Словно маленький огонёк надежды, который теплился вопреки всему. И я знал, что это всего лишь начало, но этот огонёк, хоть и слабый, всё же помогал мне идти дальше.
Усталость накатывала волнами, тяжелыми и вязкими, словно чугун. Амулет вытягивал последние силы, особенно когда не получал своей жертвы. Я решил, что нужно хотя бы немного поспать – впереди был день, в который следовало убедиться, что мои старания с Алисой не прошли даром.
Как только рухнул на кровать, меня тут же засосало в тёмный омут сна, будто кто-то обрушил бесконечный водопад беспамятства. И, как всегда бывает, едва я успел прикрыть глаза, меня разбудил грохот, разносившийся по комнате. Сначала он был тихим, неясным, но постепенно становился всё отчётливее, пока не достиг такой силы, что, казалось, ещё немного – и дверь просто вылетит с петель.
С трудом поднявшись, я почувствовал, что всё тело словно налито свинцом. Проклиная на чём свет стоит этот момент пробуждения, я направился к двери. В голове мутилось, взгляд расплывался, но я знал, кто именно ломится. Ну конечно, кто ещё?
Открыв дверь, я чуть не ослеп. Алиса стояла передо мной, светясь, как маленькое солнышко, полная энергии и радости, будто только что обнаружила.
– Ант! Ты выглядишь как ходячий труп! – с насмешкой проговорила она.
– Приятно, что ты замечаешь такие мелочи, – пробормотал я. – Не каждый день мне делают такие комплименты.
– Пошли скорее! Я должна тебе кое-что показать! – Она потянула меня за руку с такой силой, что я едва не упал.
Мы побежали, точнее, она тащила меня за собой, а я спотыкался на каждом шагу, молясь, чтобы не упасть лицом вниз прямо на лестницу. Но, несмотря на всю мою усталость, меня грызло нетерпение увидеть результат своих трудов.
Когда мы добрались до тренировочной комнаты, Алиса уже успела воспарить в центре зала, словно маленькая фея, и начала искусно управлять железными шарами. Они кружились вокруг неё, подчиняясь каждому движению её пальцев, как если бы она родилась жонглёром.
– Вот это да, Алиса! Тебе бы на цирковую арену, – поддел я её, не в силах скрыть улыбку.
– Я не знаю, как ты это сделал, но ты настоящий чудотворец! – воскликнула она с восторгом, продолжая управляться с шарами.
– Ну, иногда даже обыденные занятия дают результат, – ответил я, чувствуя, как улыбка сама собой растягивает губы.
Вдруг что-то пошло не так. В глазах потемнело, и я почувствовал, будто меня снова засасывает в ту самую тёмную бездну. Словно невидимая сила оплела меня, затягивая в липкую, бесформенную массу, которая всё сильнее давила на тело, не давая ни вдохнуть, ни пошевелиться.
Как ни странно, я снова очнулся – всё в той же хижине лекаря, как и в первый раз, когда я оказался в это поместье. Низкий потолок, тусклый свет, запах старых трав – всё здесь дышало забвением и отчаянием. Когда я попытался встать, заметил, как молодой лекарь, тот самый паренёк, метался из угла в угол, что-то судорожно ища в своих скудных припасах.
Я сел на кровать, чувствуя, как каждая мышца сопротивляется этому простому движению. Решил его окликнуть, дать понять, что я в порядке. Парень-то, похоже, уже приготовился ставить свечу за упокой моей души.
– Парень! Я в порядке, – вырвалось у меня, и он замер, словно громом поражённый.
– Сэр! Слава богу, вы очнулись! – дрожащим голосом воскликнул он, его лицо исказилось смесью облегчения и страха. – Я думал, что… что всё, конец.
– Да ладно, просто потерял сознание ненадолго. Ничего страшного, – попытался я улыбнуться, хотя в глубине души знал, что был на грани.
– Ненадолго?! Да вы сутки проспали! – вскрикнул он. – Госпожа Алиса Эсков чуть с ума не сошла от беспокойства! А я думал, что меня уже снова высекут, если вы умрёте!
Его слова пронзили меня, возвращая к жестокой реальности. Я знал, что некоторые из истозденнов, вроде него, все ещё находились в неволе. Последнее время они становились всё агрессивнее к людям – и было ясно почему. Их держат как рабов, а они ведь тоже люди, пытающиеся выжить. Этот парень – не исключение.
– Слушай, – сказал я мягче, – как тебя зовут? Я хочу знать твоё имя.
Он растерянно посмотрел на меня, будто его впервые спросили о чём-то человеческом, а не просто давали приказ. – Меня зовут Истри, – пробормотал он, немного осмелев. – Фамилии у меня нет, просто Истри и всё.
– Всё хорошо, Истри. Расскажи больше о себе, – попытался я наладить контакт, вглядевшись в его измученные глаза.
– Я… я тут лекарь, это всё, что вам нужно знать, – его голос звучал надломленно, будто он из последних сил удерживал себя от того, чтобы не разрыдаться. – Идите к Госпоже, она очень ждёт вас.
Он выглядел не просто испуганным – в его взгляде отражалась глубокая, почти отчаянная усталость, та, что бывает у тех, кто слишком долго живёт на грани. Время для таких, как он, остановилось, и их единственная надежда – не сломаться окончательно.
