Стюарт Росс
Книга юного Шерлока

Полная версия

2. Случай на борту Аделаид Стар

Одно из самых любопытных дел, на которые мы наткнулись в записках Ватсона, начинается с безвременной кончины известного австралийского предпринимателя. Эдвард Триплэнд, ехавший из Австралии в Британию, умер от инфаркта на борту Аделаид Стар через четыре дня после выхода из Кейптауна. По желанию миссис Триплэнд, которая сопровождала своего 53-летнего мужа, тело было похоронено в море.

На том бы все и кончилось, но оказалось, это было только начало.

Через час после того, как последний пассажир покинул судно в Саутгемптоне, на борт поднялась австралийка средних лет и пожелала говорить с капитаном.

– Где мой муж? – спросила она.

– Ваш муж? – растерянно переспросил капитан Пенпрейз.

Когда же посетительница вместо ответа разразилась слезами боли и ярости, до него дошло, что он имеет дело с настоящей миссис Триплэнд. Та намного более молодая женщина, которая плыла со своим «мужем» из Австралии, оказалась самозванкой. Она исчезла бесследно.

Оскорбленная вдова обратилась в полицию. Там к ней отнеслись сочувственно, но сказали, что хотя супружеская измена и аморальна, она не противозаконна. И фальшивая миссис Триплэнд не взяла ничего из багажа мистера Триплэнда, который был в целости и сохранности доставлен на его лондонскую квартиру. Но они пообещали разыскать самозванку, так как, скорее всего, она путешествовала по поддельному паспорту.

Поразмыслив, миссис Триплэнд не нашла в поведении мужа ничего неожиданного. После того как они переехали в Англию 15 лет назад, он часто уезжал по делам и дважды бывал в Австралии без жены. Она была уверена, что у него были и другие женщины, но пока он позволял ей сорить деньгами в Лондоне и не доводил дело до скандала, ее это не слишком волновало.

Через пять месяцев миссис Триплэнд получила письмо из Мельбурна от Олдоса Грэнга, управляющего «Колониальных драгоценностей» – одной из австралийских компаний Триплэнда. После полагающихся в подобных случаях соболезнований Грэнг интересовался судьбой алмазов, который Триплэнд взял с собой в Англию. Грэнг полагал, что камни, стоимостью по меньшей мере в 100000 фунтов, были переданы миссис Триплэнд вместе с остальным имуществом ее покойного мужа, но поскольку Грэнг не имел об этом никаких известий, он хотел бы получить письменное подтверждение, что с алмазами все в порядке.

Прочитав письмо Грэнга, миссис Триплэнд направилась прямиком к Шерлоку Холмсу. Ватсон пишет, что она была «большая», «грозная» и «очень, очень злая» на женщину, которую называла «коварным динго», женщину, которая соблазнила ее мужа и притворилась ей самой, чтобы украсть алмазы.

Холмс молча выслушал ее тираду. Потом он спросил, нет ли у миссис Триплэнд каких-либо вещей покойного, которые могли бы помочь расследованию. В ответ она показала Холмсу телеграмму, которую мистер Триплэнд послал «девке-воровке» в тот день, когда они отплыли из Мельбурна. Ее нашел уборщик под кроватью в их каюте, а пароходство передало ее настоящей миссис Триплэнд. Она сказала, что из телеграммы видно, какую власть имела самозванка над ее мужем: он даже ради нее стал называть себя «глупой сентиментальной кличкой». До сих пор мистер Триплэнд всегда настаивал, что он «Эдвард», а никакой не «Тедди».

В телеграмме значилось:

МОЯ МИЛАЯ НЕГОДНИЦА ВСКЛ КАКОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ ВСКЛ ТОБОЙ БОРТУ И ПОТОМ ТЧК ПОГОВОРИ МНОЙ АЛМАЗНЫМИ ГЛАЗАМИ ТЧК НАШЕ БУДУЩЕЕ СИЯЕТ ТЧК БУДЬ ЛЮБЯЩЕЙ ЖЕНОЙ ОСТАЛЬНОМ НЕ ДУМАЙ ТЧК ПРЕДАННЫЙ ТЕБЕ ТЕДДИ ТЧК

Холмс внимательно перечитал телеграмму. Сделав кое-какие заметки и договорившись с миссис Триплэнд о солидном вознаграждении в случае успеха, он сказал, что приложит все силы, чтобы вернуть ее собственность. Он предупредил, что на это может понадобиться время.

Ватсон описал расследование Холмса в пяти частях. Первая называлась просто «Хэттон-гарден». В ней написано, что Холмс начал с того, что спросил знакомого ювелира, не было ли за последние месяцы каких-либо подозрительных сделок с драгоценностями. И узнал, что «какой-то парень с колониальным выговором» наводил справки относительно продажи неоправленных алмазов.

Вторая часть была озаглавлена «Восточное и колониальное пароходство» – по названию компании, которой принадлежала Аделаид Стар. В их конторе на Грэт Портлэнд Стрит Холмс узнал два имени, которые, возможно, ему пригодятся: капитан Яго Пенпрейз и доктор Хогвин Э. Палфри. Капитан Аделаид Стар, который работал на пароходство уже 30 лет, в настоящее время был в отпуске в своем родном Корнуолле. Палфри был тем врачом, который был с мистером Триплэндом в последние часы его жизни. Он не был сотрудником компании, но был принят на судно, когда штатный судовой врач внезапно заболел и вынужден был остаться в Мельбурне.

Третья часть имела заголовок «Капитан Пенпрейз». Холмс поехал на поезде в Корнуолл и встретился со старым морским волком у него дома рядом с гаванью в Ньюлине. Капитан до сих пор был раздражен тем, что компания позволила человеку с фальшивым паспортом путешествовать на своем корабле, и пообещал оказать следствию любую посильную помощь.

Да, он помнил, что пассажирке, путешествовавшей под именем «миссис Триплэнд», прислали телеграмму. Он также помнил, что в тот вечер, когда мистеру Триплэнду стало плохо, он и его так называемая жена должны были ужинать с ним за капитанским столом. Она прислала записку около 7 вечера, что, к сожалению, поскольку муж себя плохо чувствует, они не смогут прийти на ужин. Около 10 вечера она послала за судовым врачом, а через несколько минут после полуночи мистер Триплэнд умер. Капитану немедленно доложили. Войдя в каюту, он нашел миссис Триплэнд тихо плачущей в кресле. Стюардесса принесла ей выпить и, как могла, утешала ее.

Доктор Палфри тоже там был. Он сказал капитану, что осмотрел мистера Триплэнда в 10:05 пополудни и нашел у него острое расстройство желудка. Он ввел ему дозу морфия, чтобы снять боль, и вернулся в свой кабинет. Незадолго до полуночи он зашел проведать своего пациента и обнаружил, что тот бледен и его рвет. Он распознал симптомы сильного инфаркта, но помочь уже ничем не мог. Вскоре мистер Триплэнд умер.

Правила требовали, чтобы капитан корабля подтвердил заключение врача. Когда Пенпрейз проверил отсутствие пульса у «смертельно бледного» тела, он обнаружил, что запястье «холодное, безжизненное и сухое». Вокруг рта были заметны следы рвоты.

Капитан вспомнил, что миссис Триплэнд очень настаивала, чтобы тело ее мужа было похоронено в море. Она сказала, что «он бы хотел именно этого». К тому же она полагала, что быстрые похороны помогут ей скорее примириться с утратой. Горько всхлипывая, она говорила, что не может себе представить, что ей придется продолжить плавание на корабле, на котором «где-то в трюме разлагается тело» ее мужа.

В разговоре с капитаном через несколько дней после погребения доктор признался, что глубоко потрясен случившимся. Обязанность быть единственным медиком на борту оказалась для него слишком утомительной, и он собирался оставить пароходство, когда они прибудут в Англию, и устроиться работать семейным доктором. Пенпрейз не был удивлен. Он считал Палфри «угрюмым типом», совсем не соответствующим жизнерадостной атмосфере на борту океанского лайнера.

Из беседы с капитаном Холмс, как сообщает нам Ватсон, узнал кое-что еще. По прибытии в Саутхемптон фальшивая миссис Триплэнд отказалась от какой бы то ни было помощи и сошла на берег в полном одиночестве, держа в руках только маленький саквояж. Адреса она не оставила.

Четвертая часть называлась «Нэнси Денн» – это стюардесса, приставленная к каюте Триплэндов. Она тоже была расстроена смертью мистера Триплэнда, хотя и призналась, что находила его «довольно грубым». После путешествия она уволилась из пароходства и вышла замуж за своего жениха Герберта Денна, с которым они теперь вместе держали маленькую табачную лавку в Портсмуте.

Нэнси Денн описывала события почти так же, как и капитан Пенпрейз. Она считала красивую рыжеволосую женщину, путешествовавшую под именем миссис Триплэнд, «приятной, но несколько нервной». Доктора она назвала «спокойным профессионалом», добавив, что он «красавчик». Когда она вошла в каюту около 10 вечера, чтобы узнать, как дела у мистера Триплэнда, он лежал в постели, а его так называемая жена сидела справа от него, держа его за руку. Больной застонал и махнул другой рукой в ее сторону. «Как будто он подзывал меня к себе», – вспомнила Нэнси.

Его любовница – «теперь-то мы знаем, что это была любовница, правда» – сказала, что ее муж бредит и попросила Нэнси привести доктора Палфри. Когда она пришла к нему, он ел миндальные пирожные (она отчетливо помнит запах). Она попросила его немедленно прийти к мистеру Триплэнду. Он схватил свой чемоданчик, стоящий наготове на столике у двери, и пошел за ней к лестнице, ведущей к каютам первого класса.

Пятая часть озаглавлена «Доктор Палфри». Найдя его в реестре Генерального медицинского совета, Холмс поехал в маленький городок в Йоркшире и обнаружил доктора в трауре. Его жена, молодая рыжеволосая женщина, проболев месяц, умерла два дня назад. Похороны были назначены на следующий день. Холмс немедленно пошел в полицейский участок. Вместе с офицером полиции они наведались в местное похоронное бюро Герберта Брейтуэйта и сыновей. Вечером был произведен обыск, а потом арест.

Через десять дней полиция вручила миссис Триплэнд пропавшие алмазы, а она в свою очередь передала Шерлоку Холмсу чек на круглую сумму.

Как он его заработал?

3. Заколотый филолог

Названия некоторых заметок Холмса бывают очень выразительными. Иногда мы к своему разочарованию обнаруживали, что они даже лучше, чем сами истории. Но такие рассказы редко бывали опубликованы.

Но дело о заколотом филологе к этому разряду не относится. Ватсон, вероятно, не превратил его в полноценный рассказ только потому, что ему не хватало деталей обстановки. Нас больше интересует дедукция, чем личности и изящные фразы. Поэтому из скудных заметок Ватсона мы воссоздали, как нам кажется, небольшую аккуратную головоломку. Это дело также доказывает, что, как мы отмечаем в «Примере невежества», Холмс был несколько более начитанным человеком, чем думал Ватсон в «Этюде в багровых тонах».

Суть дела в следующем.

Профессор Элджернон Томас, считавшийся для своего времени лучшим специалистом по Шекспиру, был жестоко убит у себя дома в Вустер-колледже в Оксфорде. Он умер от одного умелого удара каким-то острым орудием, которое пронзило левый глаз и проникло в мозг.

Тело обнаружил в 10:30 утра студент, пришедший за материалами о шекспировских адаптациях Холиншеда. Молодой человек увидел, что входная дверь слегка приоткрыта, и, решив, что профессор не отвечает на стук по причине глухоты, открыл ее и заглянул внутрь. Профессор лежал на спине, вытянув руки вдоль тела. Доктор сказал, что он умер по меньшей мере 12 часов назад.

Три красных пятна указывали на то, что, вытащив орудие убийства из глазницы, убийца пытался вытереть его о рубашку убитого. Из предметов в комнате представляли интерес пустая бутылка из-под портвейна, полупустая бутылка с тем же напитком, два хрустальных бокала, чистых, если не считать нескольких капель на дне, и раскрытый и разорванный том Шекспира – Генри VI, часть 2-ая.

Мы не знаем, каким образом Холмс оказался вовлечен в это дело, но можно предположить, что неопытный инспектор из оксфордширской полиции, подавленный надменной атмосферой Вустер-колледжа и раздражительностью его обитателей, попросил знаменитого лондонского сыщика о помощи. Холмс, всегда готовый бороться против претенциозности и общественного неравенства, охотно согласился. Он прибыл в Оксфорд в 10:53 утра и уехал в 6:47 вечера, разгадав загадку.

Холмс быстро сузил список подозреваемых до двух персон. Первой была некая Элен Ля Шез, яркая 21-летняя француженка, которую ее буржуазные родители отправили полтора года назад в Оксфорд, якобы «для практики в английском языке», но на самом деле – из-за скандального романа с известным парижским политиком. И вскоре уже можно было видеть, как она, переодетая в мужскую одежду, поднимается по каменной лестнице, ведущей в комнаты профессора Томаса. Через полгода ни для кого было не секретом, что элегантно одетая француженка с накрашенными губами – любовница профессора. Об этом, конечно, не говорили вслух, но глава колледжа не раз заявлял, что не отказался бы посмотреть, как ее «сожгут на костре за колдовство».

Роман Элен и профессора был непростым, особенно когда она стала требовать от своего пожилого любовника денег в качестве доказательства его чувств к ней. Дело еще более осложнилось, когда в одну из своих частых поездок в Лондон Элен тайно обручилась с Кристофером Рутвеллом, вторым сыном сказочно богатого епископа Дарема. Хотя она умудрилась скрыть свой оксфордский роман, приносивший ей немалый доход, от чересчур щепетильного жениха, знакомые профессора из церковных кругов тактично намекнули ему, что его водят за нос.

Привратник видел, как Элен в своем обычном как бы мужском наряде, поднялась к профессору около половины седьмого вечера в день убийства. Никто не видел, как она уходила. Она сказала, что поссорилась с Томасом, которого находила больше похожим на неотесанного мужлана, чем на профессора, и вернулась в свою квартиру около Университетского парка, чтобы подготовиться к поездке в Лондон на следующий день. Полиция нашла у нее в шкафу в спальне пару острых стальных вязальных спиц. Элен заявила, что никогда в жизни не интересовалась вязанием и что спицы, должно быть, остались от предыдущей обитательницы квартиры.

Хотя дело было в июле, когда большинство студентов в отъезде, один аспирант, возвращавшийся около половины одиннадцатого с дружеской вечеринки в Хэртфорд-колледж, вспомнил, что слышал раздраженный голос профессора Томаса, доносившийся из открытого окна его комнаты. Он тогда не придал этому никакого значения, но потом вспомнил, что отчетливо слышал имя «Элен». Он также слышал, как ему показалось, «Кристофер» и «простыни», а может быть, не «простыни», а «просто ни».

Ватсон отмечает, что хотя, казалось бы, «из этих разрозненных обрывков ничего невозможно было понять», они дали Холмсу «важную, хотя и не полностью ясную подсказку».

Вторым подозреваемым Холмса был приглашенный американский ученый из Йельского университета. Профессор Типпингтон Винберг III был, как и профессор Томас, специалистом по Шекспиру, но в отличие от своего британского коллеги, он был убежден, что автором лучших пьес на английском языке был вовсе не актер из Стрэтфорда, а Кристофер Марло.

Перед его приездом в колледж доставили три ящика разнообразных ученых – и не только – принадлежностей. В их число входили два бюста Марло, несколько рукописей, 105 книг в кожаном переплете, золотое перо, которое Винберг всегда носил с собой и которым писал подражания сонетам елизаветинской эпохи, когда его «посещала муза», портрет покойной жены в полный рост и репродукция вида Кентерберийского собора со стороны Королевской грамматической школы, где учился Марло.

Публичная лекция Винберга о Марло как подлинном авторе шекспировских пьес, состоявшаяся 13 мая, была встречена прохладно. За американским ученым уже закрепилась репутация горького пьяницы и ходили слухи, что на кафедру он взошел, предварительно как следует приложившись к бутылке. Профессор Томас, самый злобный критик Винберга, заявил, что скоро опубликует статью, из которой будет следовать «безо всяких сомнений», что Винберг «глупец и мошенник».

С этого момента профессора не сказали друг другу ни единого вежливого слова. Несколько раз видели, как американец стоял во дворике перед комнатами Томаса и кричал: «Выходи, подлый трус». В ответ английский профессор всякий раз открывал окно и выливал на своего врага грязную воду, а то и что похуже.

Винберг утверждал, что в ночь убийства оставался у себя дома до 11 вечера, а потом вышел во дворик подышать свежим воздухом. Около лестницы, ведущей в комнаты профессора Томаса, его не видели, но привратник вспомнил, что столкнулся с ним во дворике в четверть двенадцатого. Он сказал, что американец вел себя «очень странно»: заложив руки за спину, он пристально смотрел себе под ноги и бормотал «и что же? и что же?»

Оксфордский полицейский сказал Холмсу, что по его мнению все улики указывают на Элен Ля Шез. Она убила Томаса, когда тот отказался давать ей деньги и пообещал разоблачить в глазах ее пуританского жениха. Ведь профессор даже выкрикнул ее имя незадолго до смерти. Холмс согласился, что такая версия первой приходит в голову, но полагал, что факты можно истолковать и по-другому. С его точки зрения убийцей мог быть и Норман Винберг III. Холмс предположил, что слова, которые слышали привратник и аспирант, можно понимать и по-другому. Он согласился, что пока его версия не полностью убедительна, но ее можно подтвердить, рассмотрев под микроскопом некий предмет из комнаты американца.

Разумеется, Холмс оказался прав. После тщательного осмотра одной вещи Винберга, тот был арестован по обвинению в убийстве.

Как Холмс интерпретировал слова, услышанные привратником и аспирантом, и какой предмет он предложил осмотреть под микроскопом?