Стрелка
А небо точно голубое?
– Нет! Всё это по-настоящему, но…
Вернуть самообладание Кире помогла вынырнувшая из-за стебля лисица. Хищница легко парила в воздухе, прыгая по пустоте так ловко, словно перескакивала с кочки на кочку в привычном для обыкновенных людей лесу. Она задержалась своими горящими глазами на Кире и тявкнула тоненько:
– Семья?
– Я… – девочка не успела ответить. Лисица передёрнула ушками и радостно взвизгнула:
– Кира? Кира, Кира! Семья!
Девочка, задержав дыхание, наблюдала за повеселевшей волшебной лисой. Волшебной, потому что в реальной жизни голубоглазыми эти звери не были. Лисица как бы невзначай кивнула головой в сторону васильковой чащи и остановилась в воздухе, дожидаясь, когда спутница сделает шаг ей навстречу.
Кира обернулась: кажется, Маргарита как ни в чём ни бывало отдыхала подле зеркального утёса. Ничего не случится, если она отойдёт ненадолго.
Девочка сделала шаг вперёд, и под её ногами расстелился полупрозрачный мост, больше напоминавший витиеватую тропинку. Лисица довольно кивнула головой и двинулась вперёд, позволяя Кире следовать за собой. Они очутились в странном месте, полностью поглощённом тьмой. Лишь изредка в воздухе проплывали крохи-огоньки свечей, благодаря которым удавалось ориентироваться.
Лиса то и дело оборачивалась на свою юную спутницу и переспрашивала:
– Семья?
Кира пыталась ей отвечать, что семья далеко, но хищница разочарованно качала головой и повторяла через время:
– Семья? Семья, дом…
Девочка искренне не понимала, чего хотела от неё лисица. В глазах хищницы плескалась необъятная печаль, и Кира очень надеялась, что сможет хоть как-то помочь всклокоченной рыжей особе.
Вскоре огоньки начали появляться всё чаще, а во тьме возросли колючие кусты кипариса с округлыми ягодами-глазами на стеблях. Мощные корни растений сплетались между собой и образовывали поверхность. Хотя… нет, это были не корни, а самая настоящая земля. Тропа вела лису и девочку к странному корявому дереву, которое показалось Кире смутно знакомым, однако она была убеждена в том, что не создавала в своей голове ничего подобного. «Тогда откуда?…»
Лиса присела подле мощного дерева и взглянула Кире в глаза: та уже разместилась на одном из корней. Берёза протянула ветви к гостям и укрыла их шёлком листьев. Девочка пыталась отделаться от назойливого чувства тоски, которое навеивало это место.
– Семья, – упорно повторила лиса. – Кира. Маша. Лёша. Семья.
С каждым словом лисицы девчушка удивлялась всё больше и больше.
– Да, моя семья… у нас всё хорошо, только тоскуем по маме.
– Семья! – радостно закивала лисица. После слов Киры она несколько успокоилась. – Семья…
Хищница подползла к Кире и опустилась к ней на колени. Она коротко выдохнула несколько раз:
– Устала. Очень. Семья…
И в этот момент Кира вспомнила, когда видела это дерево в последний раз. Похороны, кладбище, толпа скорбящих людей, искривлённая берёза. Только теперь дерево выглядело безжизненным, с выцветшими листьями и с крохотной лисицей в корнях.
– Д-дом? – прошептала Кира, указывая на берёзу. Лиса кивнула.
– Дом. Не твой. Мой. Твой – семья.
Лисица напоминала Кире Маргариту куда больше, чем та женщина, которая была похожа на Марго внешне. От этого осознания становилось нестерпимо больно в груди, поскольку…
Кира мягко коснулась шубки глубоко дышавшей лисы. Вот она, её мама – то, во что на самом деле воплотилась душа Марго. Маргарита, с которой прежде девочка счастливо проводила время на просторах дивного мира, была не больше, чем её собственной выдумкой.
То, что человеческая Марго – её мать, Кира тоже придумала сама. А значит и женщина в белых шелках была не больше, чем просто выдумка. Фантом. Как и весь этот мир, ведь её дом располагался под голубым небом, не оранжевым.
В этом странном месте трещины по пространству не расходились даже теперь.
Лиса собрала последние силы и коснулась лапой груди девочки:
– Дом. Туда. Твой дом.
– Я люблю тебя, – Кира подавила горький всхлип и прижала к себе лисицу. – Я не хочу туда, где тебя нет.
– Нет. Семья. Там.
– А что с этим миром? Неужели он рухнет, и ты, – девочка тяжело выдохнула, – ты исчезнешь вместе с ним?.. Я себе не прощу!
– Семья, дом.
Как бы Кира не пыталась себя убеждать, всё, что она видела сейчас – ненастоящее. И девочка продолжит жить в несуществующем мире, даже если сумеет убедить свою голову в его реальности. Может, никакой лисы нет? И той человеческой Маргариты тоже нет. Ничего нет, всё не то, призрачное, а мир, в котором Кира жила прежде…
Как знать, что и он не был лишь чьим-то «убеждением»?
Кира ласково провела рукой по загривку лисы, уже не сдерживая слёз. Ей было больно и страшно, но иного выхода не было. Лиса человеком не станет, если эта лиса существовала вовсе. Стоило предпринять то последнее, что по-прежнему было по силам Кире.