Стивен Эриксон
Сады Луны
Паран сел на лошадь, и они легким аллюром поехали по плато.
– У сержанта Скворца тут много сторонников, – заговорил коготь. – Хотя он и ведет себя так, будто сам этого не знает. Вам следует помнить то, что уже напрочь позабыли в Малазе: Скворец ведь когда-то командовал ротой…
Паран резко обернулся. Об этой подробности боевой биографии Скворца и впрямь нигде не упоминалось. С точки зрения имперской истории, такого попросту никогда не было.
– Давненько это было, еще в те времена, когда Дассем Ультор командовал всеми войсками, – беспечно продолжил коготь. – Это ведь именно Седьмая рота Скворца разгромила клику чародеев из Семиградья на пустошах Пан’потсуна. Там-то он и закончил войну. Конечно, все полетело в тартарары, когда Худ забрал дочь Ультора. А вскоре после этого, когда погиб сам Ультор, всех его людей разжаловали. Тогда проклятые штабные крысы и развалили армию. И с тех пор только и делают, что грызутся друг с другом, а на саму войну им плевать. – Коготь наклонился вперед, навалившись на луку седла, и выразительно сплюнул через левое ухо коня.
Паран вздрогнул, увидев этот жест. В давние времена он означал начало племенной войны в Семиградье. Теперь же стал символом малазанской Второй армии.
– Вы хотите сказать, – уточнил Паран, – что история, которую мне сейчас поведали, тут всем известна?
– Ну, не в подробностях, а лишь в общих чертах, – признал коготь, – но среди бойцов Второй армии есть ветераны, которые сражались за Ультора не только в Семиградье, но даже в Фаларе.
Капитан призадумался. Человек, который ехал рядом с ним, хоть и был когтем, тоже принадлежал ко Второй армии и хранил ей верность, поскольку прошел вместе с ее бойцами огонь и воду. Любопытно…
Он взглянул на своего спутника и увидел, что тот ухмыляется.
– Что это вас вдруг развеселило?
Коготь пожал плечами:
– Сжигатели мостов сейчас немного на взводе. Им присылают таких зеленых новобранцев, что по всему видно: подразделение собрались распустить. В общем, парень, – он решительно отбросил церемонии, – передай тем, с кем держишь связь там, в Малазе, что они дождутся бунта, если станут и дальше так обращаться со сжигателями мостов. Я это пишу в каждом докладе, но меня, кажется, не слушают. – Его ухмылка стала шире. – Может, они решили, что я переметнулся на другую сторону, а?
Паран пожал плечами:
– А почему именно вас отправили меня встречать?
Коготь расхохотался:
– Можно подумать, что было из кого выбирать! Меня послали, потому что я последний коготь во Второй армии. А в Пятой и в Шестой никого из наших вообще не осталось в живых. Про тисте анди Бруда я молчу: они могут вычислить когтя за тысячу шагов. Моего собственного командира придушили два дня назад – ничего себе история, да? Так что ты мне достался в наследство, капитан. Когда доберемся до города, каждый пойдет своей дорогой, и мы с тобой, скорей всего, больше никогда не увидимся. Как только ты объявишь, что прибыл командовать Девятым взводом, солдаты тебе либо в лицо рассмеются, либо кинжал в глаз воткнут – тут народ даже ставки делает на то, что же именно с тобой сотворят. Печально, но так оно и есть.
Впереди замаячили ворота Крепи.
– И еще кое-что, – добавил коготь, глядя на мерлоны над воротами. – Брошу тебе косточку, капитан, на случай, если вдруг Опонны тебе улыбнутся. Здесь всем заправляет высший маг Тайскренн. Дуджек этому совсем не рад, особенно после битвы с Семенем Луны. Отношения между этими двоими не очень, но высший маг уповает на личную поддержку императрицы, благодаря чему и удерживается наверху. Однако солдаты верны Дуджеку и пойдут за ним куда угодно. Так что предупреждаю: тут посеяли такой ветер, что вот-вот придется пожать бурю.
Паран недоверчиво уставился на собеседника. Правда, Шик описал ему положение вещей, но капитан пропустил его слова мимо ушей: уж больно все походило на сценарий, придуманный специально для того, чтобы виселицы Ласин не стояли без дела.
«А тут вон, оказывается, какой узел завязался. Я совсем не хочу впутываться в ваши интриги. Дайте мне только выполнить свое задание – больше ничего и знать не желаю».
Когда они въехали в тень ворот, коготь снова заговорил:
– Между прочим, Тайскренн смотрел на нас, когда мы подъехали. Он тебя, часом, не знает, капитан?
– Нет, – ответил молодой офицер, а про себя добавил: «Надеюсь, что нет».
Когда они уже оказались в самом городе и на них обрушилась целая какофония звуков, у Парана аж глаза остекленели от изумления. Крепь представляла собой настоящий сумасшедший дом: здания со всех сторон были закопчены огнем, развороченные мостовые заполонили как мирные жители, так и военные; повсюду грохотали повозки, громко ржали лошади, орали люди. Капитан поневоле призадумался, уж не настал ли его смертный час.
«Итак, что мы имеем? – Он попытался рассуждать спокойно. – Мне нужно принять командование взводом, в котором за три года сменилось четыре капитана, а потом выполнить секретное задание, причем так, чтобы никто ничего даже и не заподозрил. Да еще вдобавок действовать придется на фоне растущей, как грозовая туча, вероятности полномасштабного восстания: лучший военный ум Малазанской империи противостоит высшему магу, борется за место под солнцем, не особо стесняясь в средствах».
Подобный расклад изрядно встревожил Парана.
Он покачнулся от сильного хлопка по плечу. Оказывается, коготь направил своего коня поближе и наклонился к спутнику:
– Что, капитан, растерялся? Не бойся, тут у всех ум за разум заходит, да и немудрено. Хочешь добрый совет? Займись тем, что видишь перед самым носом, а про остальное пока забудь. Все придет в свое время. Отыщи для начала сжигателей мостов. С этим проблем не будет: спроси у любого пехотинца, он покажет.
Паран кивнул.
Коготь помолчал, а затем добавил:
– Я тут подумал, капитан. Учти, это всего лишь догадка, но мне почему-то кажется, что ты здесь не просто так, а сумеешь кое-что изменить. Нет, не трудись отвечать. Просто, если вдруг попадешь в беду, передай весточку Току-младшему, это я. Я служу вестовым в курьерском корпусе Второй армии. Хорошо?
Паран снова кивнул.
– Спасибо, – произнес он. И как раз в этот момент у них за спинами послышался громкий треск, а потом раздался хор разгневанных голосов. Однако ни тот ни другой даже не обернулись.
– Что ты сказал, капитан?
Паран улыбнулся:
– Лучше поезжайте восвояси, от греха подальше. Я уж и сам как-нибудь найду Девятый взвод, не заблужусь.
– Нисколько не сомневаюсь, капитан.
Ток-младший помахал ему рукой, а затем повернул коня в какой-то проулок. Через секунду Паран потерял когтя из виду. Он глубоко вздохнул, а затем начал озираться в поисках подходящего солдата, который мог бы стать ему проводником.
* * *
Паран знал, что детство и юность, проведенные на родине в кругу аристократов, научили его хитрости и притворству, а именно эти качества и требовались, чтобы успешно выполнить задание Лорн. Но за последние два года он все яснее понимал, во что превратился, и это его огорчало. Куда подевался пылкий, искренний юнец, который дерзко говорил с адъюнктессой императрицы в тот далекий день на Итко-Канском побережье? Он упал прямо в руки Лорн, как кусок глины. И она принялась лепить из него то, что умела лучше всего.
Теперь Парана особенно пугало иное обстоятельство: он привык к тому, что его используют. Он перестал быть самим собой, ибо уже столько раз притворялся кем-то другим, видел тысячу лиц, слышал тысячу голосов, которые боролись с его собственными. Молодой благородный юноша, который так искренне верил в честь и имел твердые принципы, превратился в какую-то совершенно чуждую личность, холодную, жесткую и изворотливую. Это существо скрывалось в самых глубоких тенях его сознания и наблюдало за происходящим. Никаких размышлений, никаких выводов – только ледяное, отстраненное наблюдение.
Паран уже и не надеялся, что тот молодой человек когда-нибудь снова увидит дневной свет. Скорее уж он будет просто все глубже и глубже погружаться в темноту, пока не растворится в ней без следа.
Хотя не все ли ему равно? Паран уже и сам этого толком не знал.
Капитан вошел в казарму, в которой когда-то размещался гарнизон Крепи. Лишь одна немолодая женщина в солдатской форме валялась на койке, так что ее замотанные тряпками ступни высовывались за край кровати. Матрас сняли и швырнули в угол, женщина лежала на голых досках, зажмурившись и закинув руки за голову.
Паран ненадолго задержал на ней взгляд, а потом осмотрел помещение. Больше здесь никого не было. Он снова поглядел на женщину:
– Ты ведь капрал, не так ли?
Она даже не пошевелилась.
– Ага, и что?
– Я так понимаю, – сухо заметил Паран, – что о субординации тут вообще все позабыли.
Ее глаза открылись и лениво осмотрели офицера.
– Наверное, – сказала она и снова смежила веки. – Ты кого-то ищешь или что?
– Я ищу Девятый взвод, капрал.
– Зачем? У них опять неприятности?
Паран улыбнулся про себя.
– Скажи, капрал, ты – обычный сжигатель мостов?
– Все «обычные» погибли.
– Кто твой командир? – продолжал расспросы Паран.
– Мураш, но его тут нет.
– Это я вижу. – Капитан подождал, а потом вздохнул. – Ладно, и где этот Мураш?
– Поищи в таверне Нобба на этой же улице. Когда я видела его в последний раз, он проигрывал последнюю рубашку Колотуну. Мураш любит в карты играть, да вот только не умеет. – Она начала ковыряться в зубах.
Паран удивленно поднял брови:
– Ваш командир играет в карты с подчиненными?
– Мураш – сержант, – объяснила женщина. – Наш капитан погиб. Да и все равно Колотун не из нашего взвода.
– Ага, ясно. И в каком же он взводе?
Женщина ухмыльнулась и проглотила то, что выковыряла пальцем из зубов.
– В Девятом.
– Как тебя зовут, капрал?
– Хватка, а тебя?
– Капитан Паран.
Хватка встрепенулась и села, широко раскрыв глаза:
– Ого! Так ты и есть тот самый новый капитан, молодой и зеленый, который еще и меча из ножен не доставал?
Паран усмехнулся:
– Верно.
– Ты хоть знаешь, какие тут народ против тебя ставки делает? Шансы, прямо скажем, не очень-то.
– Что ты имеешь в виду?
Женщина широко улыбнулась.
– Ох, попомни мои слова, – ответила она, снова укладываясь на спину и закрывая глаза, – что первая кровь, которую ты увидишь, будет твоей собственной, капитан Паран. Возвращайся-ка ты лучше на Квон-Тали, там безопасно. Давай беги, императрице нужно пятки вылизать.
– Они и так уже достаточно чистые, – произнес Паран. Он никак не мог решить, что делать в этой ситуации. С одной стороны, хотелось вытащить меч и разрубить Хватку пополам. С другой – расхохотаться, и в этом желании отчетливо звенела нотка истерики.
Тут у него за спиной хлопнула входная дверь, и тяжелые шаги застучали по половицам. В комнату ворвался краснолицый сержант с огромными, лихо закрученными усами. Он подошел к койке, не обращая внимания на Парана, и сердито уставился на женщину:
– Хватка, чтоб тебе пусто было, ты же говорила, что Колотуну сегодня не везет! А теперь этот кривоногий подонок меня обчистил!
– Колотуну нынче и вправду не везет, – ответила Хватка. – Только тебе не везет еще больше. Об этом же ты меня не спрашивал? Мураш, познакомься с капитаном Параном, новым офицером Девятого взвода.
Сержант развернулся на каблуках и оглядел Парана.
– Худов дух! – пробормотал он и снова перевел взгляд на Хватку.
– Я ищу Скворца, сержант, – мягко сказал Паран.
Что-то в тоне капитана заставило Мураша обернуться. Он открыл было рот, чтобы высказать все, что он думает о новичке, но встретил твердый взгляд Парана и передумал.
– Тут какой-то мальчишка принес послание, и Скворец отчалил. Но его люди сейчас сидят у Нобба.
– Спасибо, сержант, – холодно поблагодарил Паран и вышел из казармы.
Мураш глубоко вздохнул и посмотрел на Хватку.
– Два дня парень продержится, – заявила она, – а потом его кто-нибудь прикончит. Старый Камнерож на это двадцать монет поставил.
Мураш помрачнел:
– Что-то мне подсказывает: плакали его денежки.
* * *
Паран вошел в таверну Нобба и остановился в дверях. В зале было полно солдат, их голоса сливались в глухой гул. Но только у некоторых пламенел на форме значок сжигателей мостов, все остальные были из Второй армии.
За большим столом под выступающей галереей, на которую выходили двери комнат второго этажа, играли в карты полдюжины сжигателей мостов. Широкоплечий человек с черными волосами, заплетенными в косички и собранными в хвост, весь унизанный талисманами и фетишами, сидел спиной к залу и с бесконечным терпением сдавал карты. Несмотря на рев толпы, Паран слышал, как он монотонно подсчитывает очки. Остальные картежники поливали сдающего потоком брани, но без особого результата.
– Баргаст, – пробормотал Паран, рассматривая мужчину. – Единственный среди сжигателей мостов. Значит, это Девятый взвод. – Он глубоко вздохнул и шагнул в толпу.
Когда Паран остановился за спиной у баргаста, его дорогой плащ уже был залит прокисшим элем и горьким вином, а на лбу поблескивал пот. Баргаст только что закончил тасовать карты и положил колоду в центре стола, показав при этом бесконечную голубую татуировку, покрывавшую спиралями всю руку и только кое-где рассеченную белесыми шрамами.
– Вы из Девятого взвода? – громко спросил Паран.
Мужчина с обветренным лицом того же цвета, что и его кожаная фуражка, поднял взгляд, но потом снова сосредоточился на картах. И небрежно поинтересовался:
– Вы, наверное, капитан Паран?
– Да. А вас как зовут?
– Я Колотун. Это, – он кивнул на крупного человека справа от себя, – Молоток, взводный целитель. Баргаста зовут Ходок, но вовсе не потому, что он ни одной юбки не пропустит. Остальные не стоят вашего внимания: они из Второй армии да и вообще играть не умеют. Садитесь, капитан. Скворец и остальные отлучились на время. Но они скоро вернутся.
Паран нашел пустой стул и поставил его между Молотком и Ходоком.
Колотун проворчал:
– Эй, Ходок, ты выбрал уже игру или нет?
Глубоко вздохнув, Паран обернулся к Молотку:
– Скажите мне, целитель, какова средняя продолжительность жизни у офицеров, которые служат в подразделении сжигателей мостов?
Колотун фыркнул:
– До сражения с Семенем Луны или после?
Молоток чуть приподнял тяжелые брови, отвечая капитану:
– Где-то две кампании. Вообще-то, от многих вещей зависит. Стальные яйца – это хорошо, но недостаточно. Хотите добрый совет? Надо позабыть все, чему тебя учили, и прыгнуть к сержанту на коленки, как малое дитя. Будешь его слушать, дольше проживешь.
Колотун стукнул по столу:
– Эй, Ходок, не спи! Так во что мы играем дальше?
Баргаст нахмурился.
– Я еще думаю, – прогудел он.
Паран откинулся на спинку стула и расстегнул ремень.
Ходок наконец-то определился, и Колотун, Молоток и трое солдат из Второй армии разочарованно застонали, потому что баргаст всегда только эту игру и выбирал.
Целитель обратился к капитану:
– Я так понимаю, что вы уже успели наслушаться всяких ужасов о сжигателях мостов, верно?
Паран кивнул:
– Да, офицеры откровенно их побаиваются. Говорят, смертность у вас такая высокая, потому что половина капитанов умирает с кинжалом в спине.
Он немного помолчал и уже собрался было продолжить, когда заметил, что вдруг наступила тишина. Игра остановилась, и все глаза устремились к нему. Под рубашкой на теле Парана выступил пот. Однако не сдаваться же? И он заговорил снова:
– И я уже готов в это поверить, судя по тому, что успел здесь увидеть. Но я вам так скажу – всем вам: если получу нож в спину, то уж лучше – за дело. Иначе я буду крайне разочарован. – Он застегнул ремень и поднялся. – Передайте сержанту, что я в казарме. Хочу поговорить с ним перед официальным построением.
Колотун медленно кивнул.
– Принято, капитан. – Он помолчал. – Эй, капитан! Не хочешь ли сыграть с нами?
Паран покачал головой:
– Спасибо, но нет. – Ухмылка затаилась в уголке его рта. – Не годится офицеру отбирать деньги у собственных солдат.
– А вот эту заявку ты лучше когда-нибудь подтверди делом, – сказал Колотун, и глаза его сверкнули.
– Я об этом подумаю, – ответил Паран и вышел из-за стола. Проталкиваясь через толпу, он почувствовал нарастающее ощущение собственной ничтожности, которое застало его врасплох. Он провел детство среди аристократов, да и потом, во время учебы в академии, вращался в кругу себе подобных. За эти годы Паран привык быть высокомерным и гордым. И вдруг понял, что сейчас эта его гордыня трусливо спряталась где-то в дальнем уголке сознания – потрясенная и онемевшая.
До той судьбоносной встречи с Лорн офицерская карьера казалась ему легким путем: в военно-морской академии многие вопросы решались подмигиваниями и едва заметными кивками головы. Но имперские войны шли в тысяче лиг от столицы, и здесь, понял Паран, всем было плевать на его происхождение, влияние при дворе и прочее. Об этом лучше даже не заикаться, если только не хочешь побыстрее отправиться на тот свет. Кабы не миссия, которую возложила на него адъюнктесса, он бы ни за что не согласился командовать этими людьми.
Паран открыл дверь таверны и вышел на улицу. Ничего удивительного, поморщился он, что армии старого императора, создавая Малазанскую империю, так легко покорили феодальные королевства. Капитан вдруг обрадовался пятнам на своей новенькой форме: теперь он не выглядел тут чужим.
Паран шагнул в переулок, ведущий к боковой двери в казарму, и вступил в глубокую тень: его путь проходил под высокими стенами домов и навесами балконов.
Крепь была обречена. Он достаточно знал ее историю, чтобы понять: былая слава города уже не возродится. У властей Крепи еще было достаточно силы, чтобы заключить союз с Семенем Луны, но капитан подозревал, что владыка базальтовой крепости пошел на это по каким-то своим соображениям. Да, местная знать выглядела весьма импозантно и даже помпезно, но все это, по большому счету, была мишура, которая вот-вот осыплется. Паран невольно задумался о собственной семье: похоже, такова судьба всех аристократов, их время заканчивается…
Звук за спиной, чуть заметный шорох, заставил капитана обернуться. Какая-то окутанная тенями фигура шагнула к нему. Паран вскрикнул, хватаясь за меч. Когда фигура оказалась рядом, на него дохнуло ледяным ветром. Молодой человек отшатнулся, заметив, что в обеих руках незнакомца блеснули клинки. Он развернулся боком и уже наполовину достал свой меч из ножен. Но тут левая рука нападавшего рванулась вверх. Паран откинул голову и выдвинул вперед плечо, чтобы отбить удар, которого не было. Вместо этого длинный кинжал вошел в его грудь, которую словно бы обожгло огнем. Второй клинок вонзился ему в бок, и в рот хлынула кровь. Паран закашлялся и застонал. Он зашатался, прислонился к стене, а потом сполз на мостовую, тщетно цепляясь рукой за мокрые камни. Его ногти оставляли в плесени глубокие борозды.
В голове крутилась одна-единственная мысль: «Жаль, что все закончилось так глупо». А потом он и вовсе погрузился во тьму.
Паран расслышал едва различимый звон, словно что-то маленькое и металлическое покатилось по твердой поверхности. Потом, судя по звуку, неизвестный предмет завертелся, и темнота стала отступать.
– Как тут грязно, – тонким голосом произнес какой-то мужчина. – Я удивлен.
Где же Паран прежде слышал подобный характерный выговор? Он вспомнил, что во времена его детства отец вел дела с торговцами из Дал-Хона, которые точно так же произносили слова.
Ответ прозвучал прямо над ухом Парана:
– Никак за нами следят? – Этот выговор он тоже узнал: явно уроженец Кана. Голос, кажется, принадлежал девушке или даже ребенку, но капитан понял, что это голос его убийцы.
– Просто совпадение, – ответил другой незнакомец, а потом хихикнул. – Кто-то – точнее, что-то, вошло на наш магический Путь. Без приглашения. Мои гончие охотятся.
– Лично я не верю в совпадения.
И снова хихиканье.
– Я тоже. Два года назад мы начали собственную игру. Обычное сведение счетов. Кажется, здесь, в Крепи, мы столкнулись с игрой, которую ведет кто-то другой.
– Да? И кто же именно?
– Вскоре я получу ответ на этот вопрос.
– Не отвлекайся, Амманас. Наша основная цель – Ласин и падение империи, которой она правит, но которой абсолютно точно не заслуживает.
– Как всегда, я полностью на тебя полагаюсь, Котильон.
– Мне нужно идти, – сказал девичий голос, удаляясь.
– Разумеется. Так это и есть тот человек, которого Лорн отправила за тобой?
– Думаю, да. В любом случае это заставит ее вступить в бой.
– А мы этого хотим?
Разговор затих, когда оба его участника отошли дальше, и теперь единственным звуком, который по-прежнему слышал Паран, оставалось мерное гудение, словно бы в воздухе вращалась монета: она все вертелась и вертелась – и даже не думала останавливаться.
