Стейси Вуд
Черновик жизни
Глава 11
Крис
– Читал мое дело?
Вздрагиваю и даже подвисаю. Так очевидно? Кофейные зерна немного рассыпались, но Джен продолжает стоять неподвижно. Всем телом чувствую, как глаза цвета хвои сканируют меня, отчего я себя начинаю чувствовать не совсем уверенно.
– И как? Не понравилось? – продолжает она. Я все еще стою спиной к ней, как придурок. – Дерьмо в жизни случается. У каждого свое. Просто со мной случилось это.
Такое не должно было случиться с этой женщиной. Да и ни с кем в принципе.
– Джен, я должен был знать наверняка, что твоя репутация чиста, чтобы попросить тебя работать со мной, – поворачиваюсь к ней. Абсолютно спокойное выражение на лице. Тотальное равнодушие. Руки скрещены на груди. Приподнятая бровь. Но глаза. Эти чертовы зеленые глаза, в которых бурлит гамма эмоций от ярости до обиды.
– А как насчет того, чтобы просто спросить. Эй, Джен, ты случайно не будешь трепаться на улицах о том, что я тебе тут расскажу?
Между нами нарастает напряжение, я начинаю закипать с одной стороны из-за самого расследования, что так давит на меня, с другой стороны из-за ситуации с Дженнифер. Она все не так поняла. Кто-то откашливается на входе в комнату, задавая вопрос, а не помешает ли нам тут. Помешает. Джен хлопает дверью перед носом офицера Тима Фолгера со второго этажа со словами “Занято” и направляется ко мне. Тычет своим пальчиком в меня.
– Я никому не позволю за своей спиной что-то вынюхивать. Есть вопросы – задавай. И это я тебе нужна, если уж на то пошло. Ты хочешь меня по какой-то причине привлечь в свое расследование. Если ты забыл, напомню – я сама пришла в твой гребаный участок, хотя не знаю ровным счетом ничего. Я обычный хирург. А ты почему-то решил сначала убедиться сможешь ли мне доверять. Но вот только я не знаю, можно ли тебе верить. Особенно после такого. Пока ты доказываешь обратное.
Стоит, злится. Имеет право. Я бы тоже был не в себе, если бы меня так проверяли в тихую. Интересно, когда она поняла? Сразу как я вошел или же здесь уже? Но спрашивать не решаюсь, потому что мне действительно не помешала бы ее помощь. Поэтому решаю немного сгладить углы.
– Ты – не обычный хирург, ты ведь знаешь это, и дело даже не в твоей службе, – Джен продолжает пристально смотреть на меня. – Давай начнем с кофе, а потом пройдем в мой кабинет?
Сузив глаза, Джен отступает и смотрит, как я включаю кофемашину. Понимаю все ее чувства, но при этом уже не ощущаю себя как-то неуютно. Она не сбежала, осталась. Шанс есть.
– Должен извиниться. Наверное, действительно стоило сначала спросить тебя. Но у нас появились стукачи в участке. Я не знаю, кому я могу доверять.
Мы садимся друг напротив друга за мой стол.
– Введешь в курс дела?
– Ты что-то слышала о мафии Уайатта у нас в городе? – Джен отрицательно качает головой. Я откидываюсь на спинку стула, начинаю рассказ.
– В этот участок и в команду Капитана Дрейка я перешел семь лет назад. Сначала все было стандартно: разбои с летальным исходом из-за алкоголя, супружеские пары, которые ссорились из-за измен, пока кто-то кого-то не убил, банковские грабежи с жертвами. Этого добра по городу достаточно, – Дженнифер понимающе кивает и делает глоток горячего кофе. Морщится так забавно, что я невольно улыбаюсь, пока она не замечает.
– Так вот, года четыре назад начались внезапные смерти по всему Нью Йорку. Наш отдел убийств, разумеется, заинтересовался. Очень долго не могли найти даже ниточку. А если кого-то и ловили на местах преступлений, то все было тщетно. Иногда находили, правда, в карманах убитых фишки с рисунками тузов, но жертвы никогда не бывали в Атлантик Сити или в Лас Вегасе. И в целом такие фишки не принадлежат ни одному законному игорному дому. Мы следили за выходами предполагаемых подпольных казино, пытались найти приглашения на закрытые вечеринки. Даже были подставные девушки, которые крутились в барах и клубах, приглядывая за потенциальными мужчинами, которым кто-то мог предложить незаконно сделать ставки. Но все было бестолку. А жертвы только увеличивались.
Пока однажды один бармен не назвал имя – Харрис Уайатт. Что это он заведует всем, и только с его согласия можно получить адрес и специальную ключ-карту для входа. Стоит ли говорить, что допрашивающие его полицейские отпустили этого пацана на улицы обратно в обмен на имя без какой-либо защиты. А утром мы с Сойером уже были на месте преступления, от парнишки живого места не осталось. Его опознали только по стоматологической карте, хотя зубы были наполовину выбиты. Можешь представить, насколько было изуродовано его лицо. А пальцы отрублены, чтобы мы не смогли опознать его по отпечаткам. Такое вот послание передали.
– Ужас, сколько ему было? – Джен выглядит шокированной. Я в тот день еще долго в себя приходил от увиденного.
– Двадцать, подрабатывал вечерами после колледжа, играл в футбол, вся жизнь была впереди, – качаю головой, но продолжаю. – Короче, мы с детективами объединились, заинтересовалось Агентство по борьбе с финансовыми преступлениями, мы начали совместное расследование. На какое-то время смерти прекратились, даже говорили на улицах, что больше никаких подпольных игр не проводилось. А через полгода все закрутилось по новой. Только в тройном объеме. Дошло до распространений этих ключ-карт, визиток с адресом и фишек с депозитом в колледжах, клубах и на вечеринках. Каждая фишка была равна двумстам долларам. Сумма не очень большая, согласен, но студентов очень привлекал факт, что им будто давали денег, не требуя взамен. Только вот могли обналичить они все после одной игры. Они, естественно, шли за легким выигрышем, но просаживали там всю стипендию и оставались еще должны. А должны были слишком много денег. Те, кто просто баловался, оставались в живых. Кто не вылезал из-за стола и срывался в финансовую пропасть, а потом пытался выйти сухим из воды, в конечном счете появился у меня на столе в папке с документами. Дела копились, мы их объединяли в одну серию, но доказать ничего не могли.
– Так, а от меня что требуется?
– К этому мы еще придем. Потом два года назад мы внедрили Лоусона, нашего агента под прикрытием. Это он передал записку с данными Каре, – на ее имени мой голос ломается, мне все еще тошно из-за произошедшего.
Джен наклоняется к столу.
– Ты можешь винить себя сколько угодно, но Кару это не вернет. И в конце концов не ты вложил нож в руку убийцы, и не ты нанес ей три ножевых. Лучше сосредоточиться на поимке ответственных за это.
Киваю головой в знак согласия. Головой понимаю, что она права, но легче пока мне становится.
– У нас есть несколько дел, в которых мы уверены, что за всеми трупами стоит Уайатт. Но не хватает будто главных доказательств, на что мы могли бы опереться в суде, – передаю Джен толстую папку с документами.
Дженнифер внимательно изучает бумаги, перелистывая их одну за другой. Выглядит озабоченной. Ее лицо выражает напряжение, брови сведены. Когда я собирал все файлы воедино, чувствовал, что в этом деле скрыто что-то гораздо большее, чем кажется на первый взгляд.
– В общем, – продолжаю, – мне показалось, что свежий взгляд и твой опыт в службе может мне помочь увидеть то, что я упускаю, – Джен поднимает на меня глаза, поджав губы.
– У тебя здесь что, с детективами туго?
– Кто-то слил, что будет штурм их логова. Кто-то, кто работает здесь. Кто-то, кто был вовлечен в нашу операцию с самого начала, понимаешь? Не представляю, сколько еще было утечек. Не знаю, что известно Уайатту и его подручным. Я не знаю, кому верить. Сейчас над этим делом работают Сойер, Брайан, Эдди и я. Капитан еще в курсе и глава Агентства, но они пока отдали дело нам. И будешь еще ты, если согласишься.
Джен обдумывает над моим предложением, нервно покусывая нижнюю губу. Опускаю взгляд на ее губы. Пухлые. Естественного розового цвета. Она замечает, что я пялюсь на ее рот, переставая кусать губу. Черт, неловко.
– Что я буду с этого иметь?
– Принесешь в мир справедливость, не знаю. Что ты хочешь?
– Я вообще не особо хотела быть здесь.
– Но ты пришла.
– Пришла, – кивает Джен.
– Я прошу тебя о помощи. Вот папка с файлами по всем восемнадцати жертвам, что мы связали с Уайаттом. Ты можешь посмотреть, может их что-то связывает: стиль убийства, раны. Наверняка, есть что-то общее. Не могут же они каждого человека убивать новым способом. Эксперты заносили каждую деталь в протокол. Но может что-то упустили. Или не внесли специально. Черт, голова кругом, я из-за этой подозрительности уже не знаю, какой запятой верить.
Джен смотрит на меня и размышляет, я будто вижу, как шестеренки в ее голове крутятся с удвоенной силой. Дверь в мой кабинет отворяется, и входит Сойер.
– Райт, тут новая зацепка, – он хмуро смотрит на Джен, потом узнает ее и хитро улыбается, приветствуя ведущего хирурга. – Доктор Майер, рад встречи! Будете с нами работать? Как Райт вас уговорил?
Она улыбается ему в ответ. Широкая улыбка обнажает белые ровные зубы.
– Я пока думаю, но ваш Детектив не сильно меня и уговаривал, скорее просто попросил о помощи.
– Да, он и этого не умеет делать, но я могу все вам рассказать по делу, что интересует.
Эй, я вообще-то здесь нахожусь. Мне вот Джен еще ни разу не улыбнулась. Черт возьми, они что тут у меня в кабинете решили флиртовать?
– Сойер, что за зацепка?
Детектив ловит мой грозный взгляд, выставляет обе руки в оборонительном жесте, усмехаясь.
– Понял, понял, – с ним я еще поговорю на эту тему. – Наши эксперты разобрали по составу ту вязкую жидкость, что была в здании, где проводили штурм.
– И?
– Отделили следы золы, стекла и самой жидкости друг от друга. Оказалось, что это будто бы обычная краска, только вот именно такой цвет и состав не продается в США. Ни в одном магазине, – Сойер продолжает читать отчет. – Эксперты еще не закончили, но есть предположение, что в краску добавляют что-то едкое или ядовитое, потому что она разъела резиновые перчатки в том месте, куда попала небольшая капля.
– Ядовитое? В подпольном казино?
– Они могли красить стены чем-то подобным, но скорее другим цветом, чтобы не привлечь ненужное внимание, – начинает Джен. – Чаще всего в таких местах нет окон, люди теряются в пространстве и времени. Для них что пробыть за столом час, что десять часов – одинаково по ощущениям. Если их угощали к тому же алкоголем, не следя за количеством, то находясь в такой обстановке, человеку сложно быть в нормальном самочувствии. Представь, что ты находишься в комнате, которая буквально давит на тебя. Ведь все компоненты, что находились в краске, витают и в воздухе. Они в прямом смысле разъездают понемногу мозг. Двойной удар по организму. Если потенциальный игрок приходит один раз, выпьет виски и подышит этим воздухом, то для него это будет губительно. Но если он сидит там каждую ночь в попытках отыграться, то происходит эффект накопления. Потом дикая ломка, он буквально возвращается назад за этим ощущением. Я уже читала про подобное, когда была… – она делает паузу, осекаясь, смотрит на меня и на Сойера. Еле качаю головой. Нет, Джен, я никому больше не рассказывал.
– Я тебя понял, да.
Сойер смотрит на нас непонимающе, но я не хочу делиться прошлым Дженнифер ни с кем. Ощущение, что тем самым я уберегу ее от лишних вопросов. И даже я не должен был знать. Но узнал.
– Я просмотрю дела и дам ответ, мне пора, – Джен встает и выходит из кабинета. Я продолжаю смотреть в удаляющуюся спину. Даже несмотря на ее мешковатую кофту и джинсы, проглядывают очертания стройной фигуры.
– А она ничего, – подмигивает Сойер. – Сколько лет прошло после Китти?
– Ой, заткнись уже, – выталкиваю я его из своего кабинета.
Не знаю, к чему приведет наше сотрудничество, но расследование на первом месте. И я готов пойти на все, чтобы найти правду и наказать виновных.
Глава 12
Дженнифер
Восемнадцать жертв. Восемнадцать! И это только тех, кого они смогли связать с этим самым Уайаттом. А сколько всего пострадало людей? Весь вчерашний день я изучала документы, вчитывалась в отчеты, просматривала фотографии с мест преступлений. Мужчины, женщины, два подростка двенадцати и пятнадцати лет. Каким надо быть чудовищем и моральным уродом, чтобы заставить ребенка работать на них? Какая у мафии цель? Чем провинились бедные дети? Предполагают, что они распространяли ключ-карты и фишки в попытках заработать легкие деньги. Но то, что с ними стало… Ужасно. Противно. Меня передергивает до сих пор.
Пытаюсь сконцентрироваться на работе. Она меня всегда отвлекала и направляла на нужный настрой. На собрании Доктор Дэниэл Саммерс, глава отделения психиатрии, рассказывает о сложном случае невроза на фоне депрессии. Доктор Тревис рассказал, что Сандру Гарсия выписывают, показатели ее в норме, идет на поправку. Нам представляют Клэр, нового многообещающего интерна, которая планирует стать патологоанатомом. Почему-то многие думают, что эти врачи работают в основном с трупами, хотя на самом деле они проводят куда больше исследований по вопросам живых пациентов.
Клэр Беккер приглашает всех после собрания в комнату отдыха на приветственные пончики. Покупает расположение. Но я смотрю только на поступки, и если она будет компетентной в своих действиях, будет работать без ошибок, то и я буду уважать ее, как и любого другого врача этой больницы. Поднимаюсь в отделение онкологии, хочу зайти к Сандре и попрощаться. Она выглядит отлично, вернулся здоровый румянец, а улыбка ее матери говорит все за себя. Мы справились, и это наша общая победа. Сандре еще предстоит поддерживающая терапия, но самое сложное осталось позади.
Возвращаюсь к себе в кабинет. Сегодня по плану безоперационный день, но мне нужно сделать обход пациентов, заполнить все отчеты. А еще сегодня я дежурный хирург, и если в отделение неотложной помощи приедет кто-то с глубокими ранами, я спущусь к ним.
К обеду я спешу вниз в неотложную хирургию, привезли парня после жестокого нападения с подозрением на внутреннее кровотечение. Осматриваю гематомы с особой тщательностью, но как только его начинает рвать кровью, мигом отправляюсь с ним в операционную.
После успешной операции, в которой мне снова ассистировал Ларри, выхожу уставшая в кафетерий. Должна признать, лживая-задница-Стен был сегодня собран. Слушал все мои указания, не вмешивался и не сбивал весь процесс своими шутками. Парню пришлось удалить желчный пузырь, но жить будет.
Беру апельсиновый сок, сендвич с индейкой и какой-то злаковый батончик. Сажусь за свободный столик, предвкушая обед, как Лори Дэвис, заведующий моего отделения, молча опускается на соседний стул, скрестив руки на груди и глядит мне прямо в глаза.
– Лори, что-то случилось?
– Ты мне скажи.
– Ты знаешь, не люблю загадки. Очередная жалоба?
– Нет, Джен. Жалоб давно уже не было, кстати говоря, – это хорошо. Начинаю кусать сэндвич, сегодня, как и в любой другой рабочий день, я ограничена во времени на еду.
– Тогда что?
– Почему утром мне звонит Капитан Дрейк из Департамента Полиции города и просит не нагружать тебя сильно работой, так как ты являешься их внештатным экспертом?
Какого черта? Я давлюсь тостом с засохшей индейкой. Лори пододвигает мне стакан с соком.
– Джен, я не против помощи полиции. Но тебе не кажется, что в первую очередь ты должна была подойти ко мне?
– Послушай, Лори, меня попросил об одолжении Детектив Райт, которого я оперировала. Только посмотреть файлы с медицинской точки зрения. Ни о какой полноценной работе экспертом речи не шло.
– Но ты мне даже этого не сказала, – разводит руками Дэвис.
– Да, ты прав, я должна была подойти к тебе.
– Что за дело?
– Я не могу тебе сказать, – необъяснимое чувство вины застало меня врасплох. Я вообще перестала чувствовать какие-либо эмоции уже давно. А тут я успела за пару дней злиться, переживать, а теперь еще и виноватой себя чувствую Прекрасно просто.
– Так значит, да? – ехидно отвечает заведующий отделением. – Даю тебе неделю отпуска, дальше возвращаешься на свое рабочее место.
– Но, Лори…
– Никаких Лори, – машет руками Дэвис. – Клаудиа меня уже достала, каждую неделю напоминает о том, что ты постоянно на работе. Глава профсоюза с меня не слезает, я нарушаю все рабочие сроки. Решишь свои вопросы с полицией и вернешься оперировать.
– Мне не нужен отдых, ты же знаешь, я хорошо работаю. Никаких осечек.
– С этой минуты, Джен, с этой минуты, – и Лори уходит, оставляя меня в одиночестве. Злую. Раздраженную.
Набираю номер Райта и без предисловий перехожу к сути:
– Райт, я тебе не девочка по вызову, захотел – пришла, понял?
– Джен? – отозвался низкий глубокий голос.
– Какого черта заведующий отделением меня выгоняет в отпуск? Я не давала согласия на работу с тобой.
– Джен, послушай… – пытается вставить хоть слово Райт.
– И твой Капитан позвонил ему напрямую, попросил не давать мне операций. Видите ли я твой внештатный эксперт! Гребаный эксперт, Райт!
– Джен! – рявкают по ту сторону телефона.
Я молчу. Высказалась. Ярость утихает. Но раздосадованность остается. Вздыхаю, откидываю голову и пялюсь в потолок.
– Дженнифер, я лишь упомянул, что передал тебе бумаги, и что ты их посмотришь. Просто это дело теперь – номер один. – Райт делает паузу, шумно вздыхает, а потом продолжает. – За время охоты на Уайатта мы потеряли троих детективов, – словно достает козырь и бьет меня им наотмашь.
Знает, на что надавить. Я тоже потеряла своих. И Адама. И эту боль никогда не выскрести из моего сердца. Только вот восемь лет назад все причастные остались безнаказанными. Даже за то, что я гнила в плену. Произвели какой-то стратегический обмен, включая меня. Я потом еще долго доказывала, что мне не промыли мозги, и я не встала на сторону врагов. В тот момент я искренне считала, что лучше бы я больше не просыпалась в этой камере.
– Джен, – тихо произносит Райт. – Ты там?
– Да, – хрипло отвечаю я, потому что от воспоминаний слезы начинают меня душить. Откашливаюсь. – Раз уж у меня внезапно появилось свободное время, что от меня требуется?
– Ты успела просмотреть записи? Нашла что-нибудь?
– Ничего необычного. Кого-то забили до смерти трубой, в кого-то стреляли. Но я так понимаю, что это распространители фишек, а не простые жители, кто играл за столом.
– На самом деле не все, но большинство тех, кто проговорился о внутренней кухни мафии.
– А дети? – сглатываю, это тяжело дается. На войне я тоже была свидетелем несколько раз, как на носилках под брезентом были видны маленькие ладошки и ступни. К этому невозможно привыкнуть, это невыносимо больно и страшно.
– Из неблагополучных семей, хотели заработать, притащили фишки в школы. Но Уайатт узнал и объяснил им, что несовершеннолетних приглашать нельзя. И дал им еще один шанс. Те вроде как послушались. Но по слухам все равно снова начали предлагать ученикам поиграть. Говорят, сам Уайатт их убил. Но быстро. Никому не позволил.
– Тоже мне благородство, – хмыкаю я.
– Типа того, да. Приедешь завтра в участок? С меня кофе.
– Решил купить мое расположение? Он у тебя отвратительно горький. Буду в 10, – отключаюсь, снова не прощаясь.
Выбрасываю еду с подноса, которую я так и не доела. Иду в раздевалку, где избавляюсь от формы. Переодеваюсь. Запихиваю все в бак для грязных вещей, забираю из шкафчика бутылку воды, бейдж. Забираю из кабинета все папки с отчетами и данными пациентов, передаю их главной медсестре. Пусть сами разбираются с заменой. Я все еще злюсь на Лори, что он так легко отправил меня в отпуск. Без моего согласия. И на Райта. Почему все решают за меня, что мне нужно? Выхожу через главные двери Больницы “Бельвью” и направляюсь в сторону метро.
Глава 13
Дженнифер
Первый день отпуска Дженнифер
Луч солнца проникает через занавески в комнату. Лежу на матрасе и пялюсь в потолок. Странное чувство, когда день настал, а на работу не нужно собираться. И думать про ежедневные утренние собрания тоже. Я с легкостью передала пациентов для наблюдения другим хирургам, с учетом, что все назначенные операции я уже провела. Я особо не держусь за пациентов или других докторов, но то, что меня выгнали в отпуск, раздражает до сих пор. Единственное я беспокоюсь за Миссис Эллис, у нее должна быть завтра кардио операция. И я должна была ассистировать Доктору Палмеру, лучшему кардиологу города. Бьюсь об заклад, он лучший во всем штате. Его переманили в нашу больницу с Чикагской больницы, потому что его дочь переехала в Нью Йорк к жениху. Дэвис уверил меня, что хирурги справятся, и он найдет достойную мне замену.
Здесь я должна была выйти из себя, потому что я и есть достойный врач. Лучший. И это не притворство, статистика говорит за себя. Но я так устала от всех препирательств и выяснений отношений, что просто молча согласилась и ушла домой.
Чтобы доехать до участка, мне нужно выйти в пол десятого. У меня в запасе есть три с половиной часа. Чем заняться – не представляю. Обычно в это время я уже принимала душ и наспех одевалась, чтобы поскорее приехать в больницу. Сейчас же я зарываюсь с головой под одеяло в надежде заснуть еще хотя бы ненадолго. Но все тщетно.
Отжимаюсь, умываюсь, кормлю свинку. Все, как обычно. Рутина. Любимое слово моего психотерапевта. Бесит неимоверно. Включаю фоном «Доброе утро, Америка», передают неделю дождей. Чудесно. Ненавижу влажность, сырость и серость. Надеваю плотные хлопковые бежевые брюки и рубашку в тон, сверху строгий пиджак и кроссовки. Солнцезащитные очки вываливаются из сумки. Да уж, они мне не понадобятся в ближайшие дни. Беру зонтик и выхожу на улицу. Поднимается ветер, разметая на асфальте не выброшенные газеты и стаканчики из под кофе в урны. И ведь для кого-то Нью Йорк – город мечты.
Спускаюсь в метро, сажусь на нужную мне ветку. Сначала завтрак. Затем в участок. Неизвестно сколько времени я там пробуду. Меня злит сама ситуация, что со мной никто не посоветовался. А будет ли мне вообще удобно этим заниматься? А вдруг у меня ПТСР, и это дело даст толчок на истерику и уход в депрессию? Я должна в первую очередь заботиться о себе. Как это делаю в последнее время. Но интерес и чувство справедливости перевешивают, поэтому вчера вечером я уже успокоилась и настроилась на помощь детективам. А после сытного завтрака, состоящего из йогурта, блинчиков и кленового сиропа, чувствую себя гораздо лучше.
Подхожу к участку и сразу замечаю статную фигуру Райта, болтающего с каким-то офицером. У Детектива в руках подставка с двумя стаканчиками кофе. Надеюсь, это для меня, и что там американо, а не сладкая молочная ерунда. Райт оборачивается, словно спиной почувствовав мое приближение, улыбается и протягивает один стаканчик мне.
– Доброе утро, Джен.
– Не уверена, что оно доброе. Я здесь, а должна была быть в операционной вместе с Миссис Эллис.
– Что за Миссис Эллис?
– Моя пациентка, ей шестьдесят пять, любимое слово при обращении ко мне “милочка”, и ей назначено коронарное шунтирование, чтобы восстановить кровоток в артериях сердца, – лицо Райта вытягивается, а глаза ползут вверх. Мы заходим в здание участка.
– И ты можешь такое?
– Это несложная операция. Но она была назначена на мою смену, – как бы в укор отвечаю Райту.
– Мы здесь тоже не в игрушки играем, знаешь ли.
– Так может вы в своей песочнице сами и разберетесь, а я пойду? – начинаю поворачивать в сторону выхода, но Райт в два шага догоняет меня и кладет свою огромную ладонь мне на плечо. Я чувствую тепло его руки сквозь одежду. Это ненормально быть такой температуры. Чувствую едва уловимый аромат геля для душа и кондиционера для белья. Сегодня Райт в черных брюках и белой рубашке, рукава закатаны на предплечьях. Откровенно пялюсь на его мускулы. Будь я здесь по другим обстоятельствам и лет на десять моложе, определенно бы потрогала его, провела пальцами бы по выпуклым венам на кистях. Еще секунда, и чувство предательства берет вверх. Я знаю, что надо двигаться дальше. Все вокруг это мне твердят. Но я все еще храню верность Адаму. Все эти чертовы восемь лет. Отстраняюсь и смотрю в его серые глаза, они будто схватили меня цепким взглядом и совершенно не планируют отпускать.
– Что ж, – прочищаю горло, во рту пересохло от такой внезапной близости, – покажешь как тут все устроено?
– Да, – Райт облизывает губы, замечаю как его кадык дергается, – идем, представлю тебя официально команде.
Мы заходим в кабинет Райта, где на диванчике, стоящем вдоль стены, уже сидят Сойер и второй детектив, который представляется Брайаном. Эдди переминается с ноги на ногу в дверях. Райт усаживает меня в свое кресло, попутно говоря Эдди, чтобы тот присоединялся с мозговому штурму.
– Итак, что мы имеем: восемнадцать жертв. Девятнадцать, если считать Кару, – голос Райта становится чуть тише.
– Зацепок ровным счетом ноль. Все жертвы не связаны между собой напрямую, потому что не при всех были найдены фишки, чтобы мы могли официально связать в одну серию, – продолжает Сойер.
– А почему вы именно их вообще объединили? – спрашиваю я.
– Лоусон, агент под прикрытием. Тебе Райт о нем говорил? – киваю в ответ, и Сойер продолжает, – Так вот Лоусон два года уже в этой мафии. С самим Уайаттом не встречался, начинал с того, что получал фишки на улицах, играл немного, потом подружился с распространителем и сам стал искать потенциальных клиентов. Но передавал адрес и фишки всегда подставным копам, все было осторожно, потому что его всегда пасли шестерки Уайатта. Кстати, места менялись почти каждый месяц, а то и чаще. Бывало, что мы приезжали накрыть всю мафию целиком, а там их след давно простыл. И вот наконец-то Лоусона продвинули по служебной лестнице, если так это можно назвать. Стал следить за клиентами, кто и сколько денег приносит в общий банк. И каждый раз нам отписывался, в каком районе будут распространять фишки.. Патрульные и парни из Агентства их ловили. Кто успевал удрать, оставался дальше в мафии и снова выходили на улицы. Кого ловили, тех допрашивали.
Сойер разложил восемнадцать фото людей. Их я изучила вдоль и поперек. Фото Кары отдельно повесил на пробковую доску.
– Эти что-то разболтали, что не понравилось Уайатту. Дальше можно понять, что с ними произошло. Отчеты вскрытия ты видела.
– А кто-нибудь вообще видел, как выглядит этот Харрис Уайатт? Он ведь типа бизнесмен, – задаюсь я вопросом. – Столько лет слежки, внедрения агентов и копов под прикрытием. И ничего?
– И ничего, – вторит Брайан. – Было одно фото со спины, но Лоусон сказал, что это не он, а его правая рука Ронни по прозвищу “Кулак”. А с Уайаттом и Лоусону не доводилось еще встречаться. Все задания он получает через Ронни.
– “Кулак”?
– Да, все забитые до смерти жертвы его рук дело, – пожимает плечами Брайан. Достает серо-черное фото не самого лучшего качества. Накаченная мужская спина в деловом пиджаке, лысина с едва ли намеком на короткий ежик. На фоне кирпичной стены, снимали скорее всего в доках. Больше никакой информации. Не густо.
– В общем, Лоусон видел всех этих людей, – берет слово Сойер и обводит карандашом в воздухе круг над фотографиями, – поэтому мы точно знаем, кому они помешали. Но у нас в отделе еще есть много висяков с похожими травмами. И их никак не подшить к этому делу без улик.
– А ты что скажешь? – Киваю в сторону Эдди. Еще три пары глаз уставились на него. Бедный парень весь съежился.
– Я не знаю, я здесь всего несколько дней.
– И сразу такое большое дело, да? Может у тебя есть мысли, и ты готов с нами поделиться? Ты сейчас похож на забитого мальчика.
– Мне просто до сих пор стыдно, что Детектив Райт из-за меня словил пулю.
– Ну, я спасла твоего Детектива, благодарностей не жду, – хмыкаю я. Райт переводит взгляд в мою сторону, но я упорно его игнорирую. – Тогда я выскажусь, если вы не против.
– Просим, Дженнифер, – говорит Райт. Он продолжает стоять у стены, скрестив руки на груди. Все это время я ощущала присутствие Криса, даже когда не смотрела на него, будто он занимает в десять раз больше места, чем остальные.
– Я нашла кое-что, что может помочь вам вычислить ещё пострадавших, если в их делах прикреплены подробные отчеты коронеров.