Стася Андриевская
«Откровения о…» Книга 2. Милаха
Глава 8
Телефон позвонил в начале второго ночи.
– Извините за беспокойство, – вежливый, смутно знакомый голос. – Денис Игоревич просил передать, что через пятнадцать минут вы должны быть готовы. Я подъеду за вами на вишнёвой мазде.
– Вишнёвой? – глупый вопрос, конечно. Как будто на свете кроме чёрной мазды Коли Рыжего нет других…
– Да, вишнёвая. К подъезду.
Это оказался вежливый водитель Виталий в элегантном драповом пальто и с белым шарфиком спущенным по плечам. Тот самый, который вёз меня в тот памятный раз на базу. В этот раз мы так же плавно, но на такой же охренительно высокой скорости выехали из города с южной стороны и, подождав, пока на железнодорожном переезде откроется шлагбаум, свернули с главной дороги. Если бы не ночь и не зима, я бы подумала, что мы едем к Лёшке на дачу. Хотя… примерно туда мы и ехали.
Я даже не задумывалась никогда раньше – работает ли кирпичный завод зимой? Оказалось, работает. Возможно не в полную мощь, но всё же он гудел, устало вздыхал, разрывал ночь сигналами, похожими на автомобильные. Ворота перед Виталием открыли без лишних вопросов. Так же беспрепятственно мы проехали по небольшой, в общем-то, территории, в сторону широкого одноэтажного корпуса. Там меня «перенял» незнакомый мне тип, повёл внутрь. Облезлые коридоры, относительная тишина и холод. Из внешних помещений, через дверь, врезанную в большие глухие ворота, мы попали в просторный ангар. Судя по бесконечным штабелям кирпича и приятному кисло-сладкому запаху обожжённой глины – склад. Дежурный тусклый свет, тишина уже гораздо плотнее, чем снаружи.
– Осторожнее под ноги… Давай, я посвечу. – Провожатый включил фонарь, довёл меня практически до противоположного угла ангара. Здесь был закуток свободный от штабелей, горел прикрытый фуфайкой прожектор, едва-едва выхватывая из полумрака силуэты двух мужиков сидящих на стульях, и одного стоящего рядом. Когда подошла ближе, оказалось, что сидящие, это Медок и Денис. Стоя́щий – какой-то незнакомый тип с жутким шрамом в полщеки. Денис глянул на меня и встал, жестом приказав занять его место.
– Давай! – махнул он рукой тому, со шрамом, и отошёл в тень.
Шрамированный куда-то побежал, Медок подмигнул мне и поднялся. Это было похоже на кино про мафию: ночь, промзона, разборки… Оставалось надеяться, что тазика с цементом нет. Я завертелась, ища взглядом Дениса, но увидела лишь неясную фигуру чуть поодаль. Послышалась возня и впереди закопошились тени. Короткий свист, и Медок театральным жестом содрал с прожектора фуфайку. Луч света ударил прямо по стоящей на коленях парочке: мужику кавказской национальности и блондинистой бабе. Мужик был связан и побит: один из красивых бархатных глаз затёк, под носом кровь. Баба взлохмачена, в руках – моя шуба. Она прижимала её к груди с таким остервенелым отчаянием, словно та была непробиваемой бронёй, щитом или, даже, индульгенцией на все случаи жизни. Я глянула по сторонам, отыскивая Дениса, но теперь, после того, как посмотрела на яркий свет, тени сгустились до непроглядного мрака. Зато на «сцену», толкая перед собой тележку, вышел Медок. Ох и вид у него был! Глянцево отблескивала лысина, лицо – как кирпич из ближайшего штабеля: непроницаемое и чертовски суровое. Тележка обычная, на которых возят мусор или, там песок, или, скажем актуальнее – глину, прикрыта сверху куском фанеры, а на ней, как на столике разложены: паяльник, утюг, плоскогубцы в ассортименте, топорик, какая-то бутылка с жидкостью. У меня от ужаса аж дыхание спёрло, а баба и вовсе завыла – тонко, истерично, и как стояла на коленях, так и попятилась назад.
– Вы… – я в шоке поднялась, – ребят, вы…
– Не надо ничего говорить, – едва слышно сказал мне из-за спины голос Дениса. – Просто сиди.
Я безвольно опустилась на стул. Теперь я знала, где Денис, но почему-то его присутствие жгло спину и затылок, окатывало меня волной страха и неожиданной неприязни. До тошноты. Хотелось вскочить и заорать – прекратите! Но даже если бы я смогла встать, крикнуть точно не получилось бы. Не было ни голоса, ни дыхания, ни сил.
– Ну что, ребятки… Попутали вы малёха, да? – небрежно обронил Медок, вставая прямо перед ними. Жадность, сука, сгубила-таки фраера, да? – склонился перед мужиком, резко дёрнул его за подбородок, заставляя поднять голову. – И как же нам теперь быть?
Тот испуганно отпрянул:
– Брат, брат, всё вернём! И сверху накинем, брат!
Медок почти не замахиваясь врезал ему по лицу так, что тут свалился на бок. Я вскочила.
– Сядь! – строго и холодно приказал мне из-за спины Денис.
Села. Хотелось реветь. Хотелось сбежать. И пофиг, что кряхтящий, безуспешно пытающийся встать на ноги мужик всего лишь несколько часов назад угрожал мне пистолетом и, если бы не счастливая случайность, возможно и убил бы. Что было, то было, оно уже казалось ненастоящим, а вот эта рыдающая в истерике баба, этот униженный, затравленно опускающий разбитое лицо человек – они настоящие.И Медок, то задумчиво перебирающий плоскогубцы, то пробующий пальцем остроту топора – тоже настоящий. И его жестокая ухмылка, и мерзкий, полный превосходства голос:
– Даже Томбовский волк тебе не брат, не говоря уже за конкретных пацанов, понял? Понял?
Тот кивнул и Медок, схватив утюг, поднёс его к лицу мужика:
– Не слышу! Понял?
– Да, да! – заорал тот и сложился в поклоне лицом до земли.
Баба перестала выть, только в ужасе таращила глаза и прижимала к груди мою шубу.
– Даже не знаю, ублюдок, тратить ли на тебя время и сразу… – цыкнул зубом Медок и переключился на бабу. Присел перед ней на корточки, лизнув палец тронул подошву утюга, отдёрнул руку, схватился за мочку уха. – Ну что, лапуль? Не твой сегодня день, да? Придётся отработать за моральный ущерб, по прямому бабьему назначению, что скажешь?
Она активно закивала.
– Чё ты радуешься, дура? – грубо процедил сквозь зубы Медок и, схватив её за подбородок, пихнул назад. – У меня смена – двести пятьдесят четыре мужика. Осилишь? Угу… А вот и посмотрим… Пахо́м! – вдруг крикнул он куда-то в темноту.
– Оу? – отозвался из-за моей спины Денис.
– Скажи мужикам, чтоб в перерыве сюда шли!
– Понял!
…В общем, они до такой степени запугали и без того едва живых от ужаса мошенников, что мне даже жалко их стало. А когда они, по приказу Медка приползли на коленях к моему стулу и, стуча лбом в землю, просили прощения – стало противно. От их униженного страха, от того, что я сама сижу, как какая-то высокомерная тварь, и по указу Дениса делаю вид, что не принимаю их извинений. Что за развлечение он здесь устроил? Зачем это? Для кого, для меня что ли?! Чем тогда он и я лучше Коли Рыжего и Сергея, которые тоже пугали, что пустят меня по кругу? И не только меня, если что… Почему-то вспомнилась Ленка и её рассказ об изнасиловании: «Но почему ты не рассказала родителям? – А что толку, отец убил бы его и сел. – А матери? – Она бы раскудахталась, рассказала отцу. А тот убил бы его, и сел…» Ну да, крутой, сильный, всемогущий отец, способный достать обидчика из-под земли… И именно потому не знающий самых страшных тайн своей дочери.
Напоследок, нехило так врезав ещё пару – тройку раз мужику, Медок объяснил им, что возвратом сумочки и шубки дело не обойдётся. Напомнил кидалово с квартирой, велел вернуть деньги с процентами – полтора миллиона к завтрашнему вечеру. Потом мужика отпустили, а бабу оставили как гарант, что он вернётся. Это повергло меня в окончательный шок. Теперь мне даже не надо было напоминать, что бы сидела и не рыпалась. Я не могла встать.
Когда мошенников увели, а мужик со шрамом, ссыпав в тележку инвентарь Медка: все эти паяльники, плоскогубцы и утюг, повёз его к выходу, Денис присвистнул ему в след:
– Жжёный, Макса ко мне! Только быстро!
И только Макс подошёл, как Денис сгрёб его за химо и швырнул на кирпичи.
– Я тебя откуда достал, помнишь?
Поднял и снова швырнул.
– Я тебе, сука, мало плачу?
А тот даже не сопротивлялся. Летал, как куль с говном, хотя сам-то, нехилый, такой, бугай.
– Ты, блядь, где был, когда ей пушкой угрожали?! С-с-сучара! – и врезал с разворотом в челюсть.
Я не выдержала:
– Денис, перестань, это я виновата! Это я уехала не предупредив!
Медок тут же цепко схватил меня за локоть и поволок к выходу. Когда вышли за дверь, остановился, развернул меня лицом к себе:
– Ты чё творишь?
– В смысле…
– Авторитет подрываешь, бестолочь! Не положено тебе встревать, ясно? Даже мне не положено! Потом – сколько хочешь, а на людях – никогда! Запомни! Ты что, думала, Дёня перед ним извинится, после того, как ты поорёшь? Нет? А зачем тогда? Макс просрал работу. Тебя чуть не просрал, а ведь задание было, проще некуда – поработать водилой. Как на него можно положиться теперь? Смекаешь? Кстати, у нас тут даже розеток нет, просто на понт эту шмару взяли, ты что думаешь, реально пытать их собирались? – рассмеялся.
– Да пошли вы все! – психанула я и быстрым шагом направилась к выходу.
Глава 9
Домой меня отвёз Виталий. А вот Денис так больше и не появился.
До утра я не сомкнула глаз, не понимая – вот блин, элементарно НЕ-ПО-НИ-МА-Я! – как мне теперь быть? Ехать завтра на учёбу или ждать его? Если ехать, то как, на автобусе или ждать какого-нибудь очередного водителя? Если ждать водителя, то он сразу приедет или сначала позвонит? Ну конечно ещё я думала и про Макса, и мне было ужасно стыдно перед ним. Вообще ведь ни в чём не виноват человек! И о заварушке с ограблением думала, и о том, как быстро нашлись грабители. Ах да, сначала Денис позвонил Медку и спросил про пахана какой-то банды. Нормально, чё: пожарная – ноль один, милиция – ноль два, скорая – ноль три, пахан бандитов – …ну, тоже, в общем, есть куда позвонить. Так, словно это само собой разумеется.
А ещё, чем больше я думала о сладкой парочке мошенников, тем меньше у меня было к ним жалости, и тем больше я понимала Дениса. Эмоции утихли, и теперь детали ограбления вспоминались намного ярче: и что мужик этот стоял на остановке, вроде транспорт ждал, но когда я вышла из троллейбуса, сразу увязался следом, и что тётка та ничего в ларьке не покупала, просто стояла возле него, типа разглядывала витрину, а сама косилась на меня через плечо. И что скользко там вообще ни разу не было, наоборот, засыпано песком так, что цветочки сажать можно. Как она беспокоилась, чтобы я не измазала шубу о грязное ограждение обочины. Как сухо щёлкнул отжатый предохранитель направленного на меня пистолета… И Денис, Господи, какой же он… Нереальный! Эти брови в кучу, этот строгий взгляд…
А как он решил вопрос? Без суеты, без лишних эмоций! Как обронил в трубку: «Милаху мою обидели»… Мою́! Господи, он сказал – МОЮ! Остро, до прикушеной губы, до глухого стона, захотелось обнять его, почувствовать силу рук, запах кожи, его желание заботиться обо мне, доверие… Мама родная, доверие! Сжалась, уткнувшись лицом в его подушку, зажмурилась… «Ты хоть понимаешь, как сложно бывает вернуть доверие?..» – его слова. И он уже говорил их мне, уже был повод… А я опять. Ну где же он, Господи? Обиделся, наказывает, лишая меня себя? Или не наказывает, а просто не хочет видеть? Как всё сложно и непонятно… Кто бы мог подумать, что так всё обернётся? А всего-то – не захотела подвести Зойку, сходила на работу, блин… Всего-то – в очередной раз не послушалась. Но, блин, из лучших же побуждений!
Всё ещё затянутая в целлофан коробочка с парфюмом стаяла теперь на полочке в изголовье кровати. Я смотрела на неё и, несмотря на жгучее желание, не решалась открыть. Снова и снова обнимала подушку Дениса и думала: «Господи, ну как можно его не любить? Как можно теперь жить без него?.. И как Боярская могла предпочесть бизнес?»
Когда начало светать, сделала себе крепкий, такой, что челюсть сводило, чай, выпила его залпом и, несмотря на чугунную голову, стала собираться. На учёбу не на учёбу, ведь я всё ещё не была готова к встрече с Ленкой, а вот с матерью обязательно надо поговорить, пока кипишь не подняла.
До последнего ждала телефонного звонка – не от Дениса, так хоть от его людей. Уже обуваясь, поняла, вдруг, что вторая связка ключей теперь у меня, а первая в украденной сумочке. Растерянно выпрямилась и тут же подпрыгнула от неожиданного трезвона. Кинулась к глазку – Денис! Непослушными руками кое-как справилась с замком, с засовом… и, оробев, вдруг, попятилась вглубь коридора.
Денис вошёл – в руках мои шуба и сумочка, ногой прихлопнул за собой дверь. Не глядя на меня, скинул ботинки.
– Положи куда-нибудь. Попозже завезу в салон, обменяю на другую. Не примут, новую куплю.
Я растерянно взяла у него шубу.
– Зачем поменяешь?
– Ну… тебе ж теперь неприятно, наверное, будет в этой?
– Да прям! – я прижала её к груди, словно защищая. – Не надо другую!
Он дёрнул плечами:
– Дело хозяйское, – и пошёл в комнаты.
– Денис!
Не обернулся, не остановился, только приказал:
– Полотенце чистое дай!
Я думала, как и в тот раз, помочь ему принять душ, но он отказал. И теперь я стояла под дверью в ванную, и меня трясло. Что вот так, да? Игнор? А поговорить – не лучше? Или я исчерпала лимит его терпения? Или я сделала что-то, что «лечится» только выносом мозга? Вот, кстати! А это разве не вынос мозга? Чем это лучше моего поведения? Но я-то, простите, не сорокалетний мужик!
Как ни странно, эти размышления приводили меня в чувство, словно ставили вровень с Денисом, позволяли поднять голову. В чём я виновата-то? В том, что забыла про Макса? Ну так, это же не специально. Выслушать-то мои объяснения можно?!
Щёлкнул замок, и я поспешно сбежала в зал. Нефиг! Ещё я под дверью у него не стояла, ага!
Когда зашла в спальную, Денис, стоя перед зеркалом, пытался размотать перевязку на плече. Намочил-таки, дурень. Не говоря ни слова, взялась помочь. Дался. Затаив дыхание, сняла последний слой марли… Ну, не так уж и страшно. Шов, конечно, грубый, с признаками некроза, но в целом…
– А как ты обратно заматывать собираешься? Я не умею по правилам, сам знаешь. И аптечки у нас нет, даже пластыря. Может, сбегать?
– Не надо.
– Но…
– Разберусь!
Ладно. Беспрекословно собрала мокрые бинты, отнесла в мусор. Когда вернулась, Денис небрежно стаскивал с кровати покрывало.
– Денис, давай я, всё-таки, всё объясню? Я стараюсь, правда, неужели ты не видишь? Но для меня это дико – когда кто-то сидит целый день и ждёт, пока я дам указание ехать туда-то, сюда-то. Правда, мне хреново от этого! К тому же, я хотела сходить к матери, а сам понимаешь, ехать к ней с водителем… Ну, я пешком пошла, думала, дела поделаю, вернусь к Максу. А потом Боярской позвонила, а она… – помолчала, не понимая, как говорить о ней, чтобы снова не выглядеть ревнивой дурочкой, – … а она сказала, что занята. И я просто…
Денис, даже не глянув на меня, вскинул руку:
– Так всё, отбой! – и завалившись в постель, повернулся ко мне спиной.
Хотелось швырнуть в него чем-нибудь или пнуть, или… Ла-а-адно… Хрен с тобой! Дуйся, сколько влезет! Батюшка-государюшка нашёлся, блин.
***
На эмоциях выскочила из подъезда, направилась было в сторону остановки, и не сразу поняла, что сигналят-то мне! Обернулась. Ну да, как же я прошла мимо вишнёвой мазды? Дождалась, пока Виталий аккуратненько подрулит, пока обойдёт машину, откроет мне дверь.
– Доброе утро, – он был на удивление свеж, словно не четыре часа назад привёз меня домой, а накануне, около восьми вечера, и всю ночь сладко спал. – К техникуму?
– Ну-у… А давайте! Только у меня первая пара уже через полчаса начинается, успеем?
Виталий для верности глянул на свои часы:
– Нет, не успеем. Самое раннее – с опозданием в пятнадцать минут.
– Ну и ладно. – Тронулись. – А Максим где?
Виталий вежливо пожал плечами. Понятно. Тактичный, сдержанный и услужливый, как дворецкий. Такой в жизни не сболтнёт чего не надо и уж точно не пошатнёт хозяйский авторитет. А самое интересное – вот его-то мне почему-то не было стыдно эксплуатировать. Может, потому, что он явно кайфовал от своей работы?
Приехали даже раньше, с опозданием всего в девять минут. Экономя каждое мгновенье, я попросила остановиться прямо перед входом. Виталий выполнил. Обошёл машину, открыл дверь.
– Где ждать?
– За углом, возле Сберкассы, парковка есть.
Он кивнул:
– Да, знаю. Буду там. Хорошего дня!
Когда забегала в технарь, меня окликнули. Ленка! Сердце замерло, щёки вспыхнули. Хорошо хоть время поджимало, можно было суетиться, прятать взгляд и отвечать невпопад.
На первой перемене она тащила меня «под тополь», но я отказалась: а что, не курю, имею право не ходить! А вот на второй, большой перемене, фокус не прошёл. Ленка довольно быстро вернулась из курилки и потащила меня в столовку. Смотрела изучающе и помалкивала, жуя пирожок за пирожком. Наконец, не выдержала:
– Ему же минимум под шестьдесят? А говорила – сорок?
В первый момент я не поняла, а потом дошло, что речь о Виталии, и даже радостно стало:
– Ааа… Да! Я приврала немного, как-то неловко было, что совсем уж старый.
– Немного, ага! Да и машинка у него, прямо скажем, не молодая. Хотя аккуратненькая, конечно. И что? В чём прикол-то, Кобыркова? Могла бы и покозырнее кого-то найти. Блин, а расписывала-то как! Красавчик, авторитет… Чёт я даже не представляю, чтобы вот этот в сексе зажигал, или в ночном клубе тусил. Тоже набрехала, небось?
– Ну, так…
– М-да, Кобыркова. Тяжёлый случай. Но я хоть спокойна теперь за тебя. Хочешь, обижайся, хочешь, нет, но на крутяшка он у тебя ну совсем не тянет! Не понятно, правда, ты мне врёшь или он тебе… – Залпом допила компот. – Сами разгребайтесь, короче. Неприятно только, что за дуру меня держала. Не ожидала от тебя.
Я счастливо улыбалась и с готовностью поддакивала ей.
– Лен, ну… Извини! Правда, стыдно было. Даже сейчас как-то не по себе. И я, если честно, уже подумываю поменять его на нового. Ну, не дуйся! Как у самой-то дела?
– Да, как обычно. Подумываю, вот, может переехать?
– В смысле… Куда?
– Ну, – она свернула из салфетки трубочку, завязала из трубочки узелочек, – в Подольск, например. Не в курсе, это правда, рядом с Москвой?
Я тут же вспомнила Медведя, опустила взгляд.
– Можно сказать, пригород. – Помолчала. – А с чего вдруг?
– Крёстный зовёт. Говорит, там можно будет на вышку поступить. С одной стороны – проще, чем в самой Москве, а с другой, ещё и возможность перевестись потом в столицу.
– Ну… Логично. А почему именно Подольск?
– Да потому что крёстный оттуда. Папанькин дружбан ещё по службе. Классный мужик, между прочим!
Я невольно улыбнулась.
– Чем?
– Не поверишь – всем! Такой спокойный, основательный какой-то. Если прям честно, я бы предпочла, чтобы он был моим отцом. Его, знаешь, как сказать… Хочется слушаться. В отличие от моего истероида, блин – тому наоборот, охота всё назло делать, чтоб не умничал много. Он прикинь, даже не соизволил заявиться, когда крёстный приехал, а ведь они с самой юности дружат! Дядя Миша точно бы все дела оставил, если бы друг приехал. Тем более он так, одним днём заскочил. Стыдно даже как-то за отца.
– Мне кажется, ты преувеличиваешь. Твой… папа наверняка нормальный, просто у него работы много. А у крёстного тоже, поди, тараканов полно.
– Ну, тараканы не тараканы, а фотки сыночков он показывал… – хихикнула. – Прям хоть из-за них только переезжай!
– Красавчики?
– Ну, не то чтобы прям охрененные, но со средненьким я бы покуралесила.
Я сдержанно рассмеялась.
– И что? Это значит, что ты переезжаешь?
Ленка задумалась.
– Да сначала, вроде, загорелась, а потом думаю – ну а смысл? Ладно бы он мне одной предложил поехать, а то ведь с матерью. И что? Шило на мыло менять – была бы охота жопу мочить! Не. Мне отец ещё к окончанию школы обещал квартиру отдельную подарить, а когда я экзамены в институт завалила – психанул и, типа, передумал. Но я-то знаю, что хата всё равно за мной! Сейчас год нормально закончу, потом, слыхала, на базе технаря хотят вышку сделать? Ну вот, тут-то точно пролезу, не сама, так через мать, и тогда-то папаня никуда не денется. Обещал – будь добр! Мне главное, чтобы отдельно от них жить, а где – в Подольске или в Мухосранске… Похрену вообще! Всё равно когда-нибудь в Штаты эмигрирую. – Ленка мечтательно откинулась на стуле: – А прикинь, мы могли бы с тобой вместе в моей квартирке основаться! Двушка, евроремонт. Ты даже во сне такого ещё не видела! Опять же, это почти центр и там есть куда сходить потусить, всё цивильно! «Белокаменка», слыхала, может?
Я заторможено мотнула головой. Зашибись. Вот это сюрприз.
– Ну ты, блин, и деревня! – рассмеялась Ленка. – Это такой квартал элитный. Там все дома из белого кирпича и с какой-то особенной отделкой. Я, если честно, сама только издалека видела, но даже оттуда красиво! Надо, кстати, на разведку съездить. У тебя как со временем в четверг? Получится?
Я снова мотнула головой, и Ленка издевательски хрюкнула:
– Старпёрчик не разрешает? Ну-ну. Найдёшь помоложе – дай знать, затусим вместе!
Когда уходили из столовки, Ленка набрала целый пакет пирожков. Потом подумала и купила ещё и пачку сока. Я удивилась, но промолчала. Разговор наш был вроде бы ни о чём, но вымотал. Разбередил и без того беспокойную совесть. В сотни раз всё усложнил.
После учёбы хотела сбежать по-тихому, но от Ленки так просто не уйти! Пристала, как банный лист – пойдём, кое-куда, дельце провернуть надо. А я ведь и так чувствовала себя виноватой… Короче, не смогла отказать. Пошла.
Возле стадиона на Ленина был подземный пешеходный переход, а возле него всегда отирались толпы попрошаек. И далеко не все из них выглядели жалко, некоторые – вот прям бандюки из страшного сна. Ленка остановилась чуть поодаль, спряталась за ларьками.
– Слушай, пройди сейчас туда, к подземке, ну, типа ищешь что-то в киосках, ага? Посмотри, среди этой бомжатни девочка должна быть, такая, лет семь, может восемь. Если она там, отдашь ей эти пирожки и сок. Только смотри, сначала подкорми попрошаек которые рядом, но им по одному достаточно, лишь бы не возникали, а девчонке – штуки три, не меньше, ага?
– Не поняла, Лен.
– Да чего не понятно? Покорми её. Только прям проследи, чтоб сама съела!
– Аа… Почему именно я?
– Потому, что я утром уже бутерами её кормила, думаешь просто так что ли опоздала? – Посмотрела на моё озадаченное лицо, фыркнула: – Ты иногда такая тупая, Люд! Толку-то от твоих пятёрок по алгебре, если элементарных вещей не понимаешь? Я сегодня уже засветилась перед её пастухом. Если буду и дальше светиться, девчонку переведут на другой участок, и хрен его знает, где её тогда искать! Она и так раньше в другом месте стояла, я чисто случайно снова на неё наткнулась.
– Пастух?
– Ой, короче… – отмахнулась Ленка. – Сделай, что прошу и всё! Денег только не давай, один хрен, отберут.
Девочка сидела на корточках, подстелив под ноги в старых, дырявых бурках картонку. У меня аж сердце замерло при виде её загнанного взгляда и, в то же время – требовательно вскинутой навстречу мне покрасневшей от мороза ручонке. И действительно ведь, лет семь. И торчит она здесь, судя по рассказу Ленки, с утра. Чувствуя на себе неотрывный, жадный взгляд ребёнка, раздала пирожки соседним попрошайкам. Наконец, как можно незаинтересованнее протянула угощение и ей. Присела рядом.
– Как тебя зовут?
Но она молча драла зубами пирожок и заглатывала его, практически не жуя, как собака. В какие-то полминуты расправившись с первым, осторожно опустила взгляд на пакет с остальными. Я дала. Она проглотила. Даже страшно становилось на это смотреть.
– Ты не замёрзла?
Молчание и жадный взгляд. Налила ей сока. Она выпила.
– Ещё хочешь?
Мотнула головой: «нет», а сама на последний пирожок смотрит. Я полезла в пакет, но девочка шарахнулась вдруг от меня и побежала с протянутой рукой за идущей мимо женщиной. Как побитый щенок, выпрашивающий ласки! Я встала с корточек и увидела летящую ко мне на всех парах Ленку. Она сходу подцепила меня под локоть и, не говоря ни слова, утащила аж за перекрёсток и только там уже наехала:
– Да, блин, Кобыркова, я тебе сказала – аккуратнее!
– Что не так? Я проследила, чтобы она их съела!
– Ага! А я тебя просила разговаривать с ней?
– Фф-ф-ф… – выдохнула я и поняла, вдруг, что сделала это совсем, как Денис. – Что я должна была, тупо стоять и смотреть?
– Нет, конечно! Но можно было сделать вид, что шаришься по киоскам и иногда проходить мимо, давать новый пирожок? Сложно догадаться, да?
– Слушай, Лен, ты не охренела? Никого сама себе не напоминаешь? – сказала и тут же прикусила язык.
Она вскинула на меня злой взгляд.
– Чего-о-о?
– Да ничего. Наехала сходу, как… Как отец твой, Лен! Сама же сто раз говорила, как бесишься от этого!
Она опустила глаза, помолчала.
– Чтоб ты понимала – тебя пастух спалил. Ну, их смотрящий. Девчонка молодец, вовремя отчалила, а вот тебе могло бы и влететь.
Теперь и мой гонор слетел. Мы обе уставились через дорогу, туда, где маленькая девочка зарабатывала деньги для больших дядей.
– Блин, если её теперь на новое место переведут…
Я с удивлением глянула на Ленку. Она была не на шутку расстроена и напомнила мне, почему-то, тот случай с дохлым птенцом из далёкого детства.
– И что делать?
Она пожала плечами:
– Понятия не имею.
– Может, в милицию?
– Не знаю… – задумчиво ответила Ленка, пряча руки, как в муфту, в рукава пуховика.
А ведь у неё тоже была норковая шубка, только не серебристого, а красивого коньячного цвета. Я видела её в ней как-то, когда они вместе с матерью ещё прошлой зимой приходили к директору школы. Ну то есть, получается, она не таскает её в каждый свет? Разумно. Вот и мне – только и остаётся, что выгуливать свою шубу по квартире или когда с Денисом вместе. Или с водителем.
– Знаешь что, – воспряла вдруг Ленка, – а давай-ка ещё в одно местечко сходим!
– Лен, у меня время поджимает.
– Ой, перестань, Кобыркова! Куда твой дедок денется? Попсихует немножко – скорее копыта откинет, станешь богатой вдовушкой. – Рассмеялась. – Да ладно, шучу! Ну пойдём, тут недалеко!
Оказалось и правда, совсем рядом. Возле центрального входа на стадион, вдоль обочины, всегда стояли таксисты-бомбилы, и Ленка быстро выцепила среди ряда машин небесно-голубую шестёрку.
– Ну ништяк, повезло, что на месте! Это Андрей, помнишь его? Ну тот, мент.
Я сбавила шаг. Вот уж кого мне не хотелось бы видеть.
– Он всего лишь конвоир, Лен.
– Да какая, хрен, разница? Всё равно знает в разы больше, чем любой гражданский. Как там, кстати, с твоими мошенниками? Не нашли ещё?
– Нет.
Она издевательски хихикнула:
– Ну ничего, у тебя же теперь богатый папик есть, да?
Ленка сидела на переднем сиденье, я на заднем. Андрей говорил, что уточнит. Блин, как знакомо-то, а! Семь бед, один ответ – я уточню. А с другой стороны – ну а что ещё он мог сказать, если две дурочки пришли не по адресу? Кстати сейчас, ловя его выразительные взгляды в мою сторону, я поняла, что всё-таки он узнал меня в тот раз, возле «Робин Гуда»
– Ну а если эта твоя инспекция по несовершеннолетним откликнется, куда девчонку денут? Ну, в интернат, в детский дом? – всё докапывалась с расспросами Ленка.
– Я уточню. Правда, Лен, не сталкивался этим никогда.
– Угу. Когда мне подойти к тебе?
– Да я сам позвоню.
– Не, не надо сам! Через пару денёчков, да?
– Ну, попробуй…
Ленка видела его взгляды в мою сторону. Поначалу не обращала внимания, но чем дальше, тем заметнее её распирало от любопытства. В конце концов, она даже лыбиться начала.
– Так, ребятки, я пойду сигареток прикуплю… Люд, посидишь пока, да?
– Лен, мне тоже идти надо.
– Ну подожди меня, я ж на минутку… – и выходя, даже подмигнула. Зараза.
Сначала мы неловко молчали, потом Андрей вдруг просиял:
– А у меня сын неделю назад родился!
– Ого! Поздравляю! – я действительно обрадовалась за него. – Всё нормально?
Он, захлёбываясь, рассказал все подробности, похвастал тем, что сын похож на него, даже рост целых пятьдесят семь сантиметров! А потом, мигом посерьёзнев, замолчал, вдруг, разглядывая моё лицо.
– Я ведь тебе не просто так записку оставил, Люд. Почему ты не перезвонила?
– Какую записку?
Он удивлённо вскинул брови.
– Ну… домой к тебе заходил, матери передал.
– А, так я не была ещё дома. А что там? В смысле, чего ты хотел-то? Неужели мошенников поймали? – глупо, конечно, но что ещё я могла спросить?
– Нет, с мошенниками всё глухо… – Погрыз губу, глядя на меня чистыми, небесно голубыми глазами. – Люд, ты зря в это ввязываешься. Правда! Нет, пойми правильно, дело даже не в том, что он отец Елены, а просто…
Я сразу напряглась. Не испугалась, а, как это говорится, – захлопнула забра́ло. Не надо меня отговаривать, дорогие товарищи! Увещевать, тыкать разницей в возрасте и взывать к совести. Сама разберусь, ага? А вы следите лучше за собой!
– …Это, конечно, не моё дело, но Денис Игоревич вращается в сложных кругах. И были случаи, когда он втягивал людей из своего окружения в криминал. Я тебе почти как свидетель говорю, и…
– Андрей, – перебила я его, – это и правда не твоё дело! И давай закроем тему, ладно? И ещё – мы можем договориться, что больше никаких записочек, никаких визитов? Мне и мошенники-то те уже не актуальны, серьёзно! Забудь. Только без обид, да? Давай, как бы сделаем вид, что не знакомы, ага? И тебя совесть не будет мучать, и мне спокойнее будет. Только, я прошу, на счёт Ленки…
Он кивнул.
– Да само собой, я ж понимаю. Но вообще – как тебя угораздило-то? И… Зачем? Ради денег что ли?
– Андрей! – Прикрикнула я на него, а потом замолчала, подбирая слова. Но так и не придумала ничего нового. – Не твоё дело, понял? Всё, пока! Спасибо за всё, и ещё раз – с рождением сына!
Вылезла из машины и пошла навстречу Ленке. И надо было видеть её ехидную рожу! Она остановилась и, с трудом пряча дебильную ухмылку, закурила.
– М-мда, Кобыркова… А ты решила удивлять и удивлять меня сегодня, да? И давно вы с ним это?
– Лен, ты нормальная? У нас с ним ничего нет и быть не может! У него, кстати, сын родился неделю назад!
– Да ты что? Вот тоже прикольно – ты об этом знаешь, а я нет. Это о чём говорит?
– Лен, хватит! Не веришь – не надо, но шуточки свои при себе оставь, ясно? – психанула я и ускорилась, оказавшись немного впереди неё, но вдруг встала, как вкопанная и суетливо завозилась поправляя сумочку… А когда Ленка поравнялась со мной, вцепилась в её локоть и быстрым шагом поволокла прочь.
Около ближайшей к нам машины стоял Макс. Смотрел на меня в упор и курил.
Тут же, словно плотину прорвало: все неурядицы с Денисом, вина перед Максимом, осознание, кто такая Ленка, кто такая я… А ещё – меня ведь ждёт Виталий! А ещё – надо обязательно заехать к маме. А ещё – хрен его знает, как, с каким лицом возвращаться домой… Ну в смысле в эту, как её там, Белокаменную элитку. Что говорить? Будет ли меня кто слушать или просто хлебну новую порцию обидок? Стоп! Макс?! Оглянулась. Максим остался уже на четыре машины позади, но по-прежнему смотрел на меня. Зашибись… Нет, ну с одной стороны – чертовски приятно, конечно. Значит, несмотря на игнор, Денис думает обо мне, пусть даже в своей дурацкой командирской манере, приставляя слежку. А с другой… Какого хрена?! Это что, тотальный контроль? А я на это подписывалась, вообще?!
