bannerbannerbanner
100 великих тайн медицины

Станислав Зигуненко
100 великих тайн медицины

Полная версия

Укушенный вампиром человек либо умирает, либо сам превращается в вампира. Чтобы стать вампиром, жертва должна, в свою очередь, вкусить крови вампира. Этот процесс, называемый Высвобождением (Embrace), приводит к мистической трансформации человека в вампира. Такие люди сразу же обретают вечную жизнь, но взамен они обречены на постоянную «жажду крови», которая продлит их существование.

Исходя из всего этого, зададимся таким вопросом: «А что было бы с человечеством, если бы вампиры существовали на самом деле?»

Судя по историческим хроникам, вампиры появились на нашей планете где-то в XV веке, а то и того раньше. Если бы они только умерщвляли своих жертв, то в результате неустанной охоты за ними, за 500 лет все вампиры все же нашли бы свою смерть от осинового кола или серебряной пули.

Стало быть, волей-неволей вампиры вынуждены пополнять свои ряды, обращая в вампиров свои жертвы. Но если это так, прикиньте-ка, каким должно быть «потомство» хотя бы одного вампира за те же 500 лет, если он регулярно кого-то кусал хотя бы раз в 1–2 месяца… По моим подсчетам получается, что если не все люди, то подавляющее их число должно к настоящему времени уже превратиться в вампиров, боящихся солнечного света. Так вы случайно не вампир, читатель?

Как течет кровь, или Круг Уильяма Гарвея

Уильям (или Вильям) Гарвей – английский врач, которого наш знаменитый академик И.П. Павлов называл отцом физиологии. Он говорил, что Гарвей подсмотрел одну из важнейших функций организма – кровообращение.

Сам будущий отец-основатель современных физиологии и эмбриологии родился 1 апреля 1578 года в Фолкстоуне, графство Кент, в семье преуспевающего купца. Старший сын и главный наследник, он, в отличие от братьев, оказался равнодушен к ценам на шелк и тяготился беседами с капитанами зафрахтованных шхун. Он с радостью поменял эти занятия на обучение сначала в Кентерберийском колледже, а затем в университете Кембриджа. По окончании курса он уехал совершенствоваться сначала во Францию, потом в Германию. А в 1598 году он оказался в Италии, где в Падуанском университете слушал лекции знаменитого анатома Фабрицио д’Аквапенденте.

Врач Уильям Гарвей открыл одну из важнейших функций организма – кровообращение


Ученый рассказал, что открыл в венах особые клапаны. Правда, он не понял их значения, а Гарвей задумался. И стал проводить эксперименты, чтобы понять их значение. В одном из опытов над собакой он перевязал ей шнурком обе ноги. Ниже перевязок ноги начали отекать, а вены набухать. Когда набухшая вена на одной ноге была надрезана, из пореза закапала густая темная кровь. Затем вена была надрезана на другой ноге, но выше перевязки. Из пореза не вытекло ни одной капли крови. Ясно, что ниже перевязки вена переполнена кровью, а над перевязкой крови в ней нет. Что могло это означать? То, что кровь движется по венам лишь в одном направлении.

Отметив этот факт, Гарвей занялся другими делами. В 26 лет пора было подумать и о женитьбе. Его невестой стала скромная, серьезная девушка Елизабет Браун. Ее отец доктор Ланселот Браун был врачом королевы Елизаветы, а после ее смерти – Иакова I. Браун ходатайствует за зятя в получении им места врача в Тауэре. Однако несмотря на авторитетную поддержку, Гарвею было отказано.

Тогда в феврале 1609 года он поступает в Лондонскую больницу Св. Варфоломея. Свыше тридцати лет проработал Гарвей в этой больнице, пройдя все посты от младшего до главного врача. Кроме того, со временем он обзаводится обширной частной практикой.

В отличие от большинства врачей того времени, он не любил сложных многоэтажных рецептов. Гарвей, подобно Гиппократу, основные надежды возлагал на силы природы, стремился создать гигиенические условия для больного, обеспечить правильное питание, назначал ванны. Рецепты его были просты и содержали только основные действующие средства.

Успехи в лечении привлекают к врачу все больше пациентов, в том числе из самых знатных семейств. У него лечится даже знаменитый философ Фрэнсис Бэкон, человек по характеру раздражительный, меланхоличный и истеричный. К Гарвею и его методам лечения он отнесся настолько благосклонно, что даже рекомендовал своего медика в качестве «чрезвычайного врача» королю Якову І. Уважение к Гарвею наследует и молодой Карл І. В 1625 году Гарвей становится почетным медиком при его дворе.

Казалось, чего еще желать? Есть семья, сделана прекрасная карьера… Но Гарвей продолжает свои изыскания, начатые еще в юности. Он ставит эксперименты на кошках, собаках и телятах. Препарирует ученый и трупы людей; запрещение вскрывать трупы наконец-таки снято. И всякий раз он рассматривал вены и артерии, разрезал сердце, изучал желудочки и предсердия. С каждым годом Гарвей все лучше и лучше разбирался в сети кровеносных сосудов, строение сердца перестало быть для него загадкой.

В 1616 году ему предложили кафедру анатомии и хирургии в коллегии врачей. Здесь во время одной из лекций Гарвей впервые публично высказал убеждение, что кровь в организме непрерывно циркулирует и что центральной точкой кровообращения является сердце. Таким образом, Гарвей подверг сомнению теорию Галена, который полагал, что центром кровообращения является печень.

Начались споры; научный мир поделился на сторонников Галена и Гарвея. Сам же исследователь все продолжает свои опыты и наблюдения. Лишь в 1628 году, когда Гарвею исполнилось уже пятьдесят лет, не дома, в Англии, а в далеком Франкфурте выходит его «Анатомическое исследование о движении сердца и крови у животных».

Тоненькая книжонка – 72 страницы – подвела результаты тридцатилетних опытов, наблюдений, вскрытий и раздумий. Гарвей считал, что сердце – это мощный мышечный мешок, разделенный на несколько камер. Оно действует как насос, нагнетающий кровь в сосуды (артерии). Толчки сердца – это последовательные сокращения его отделов: предсердий, желудочков, это внешние признаки работы «насоса». Кровь движется по кругам, все время возвращаясь в сердце, и этих кругов два. В большом круге кровь движется от сердца к голове, к поверхности тела, ко всем его органам. В малом круге кровь движется между сердцем и легкими. Воздуха в сосудах нет, они наполнены кровью.

Как попадает кровь из артерий в вены, Гарвей не знал – без микроскопа путь крови в капиллярах не проследишь. Капилляры открыл итальянский ученый Мальпиги в 1661 году, через 4 года после смерти Гарвея. Но для Гарвея было ясно, что переход крови из артерий в вены нужно искать там, где находятся мельчайшие разветвления артерий и вен. Не знал Гарвей и роли легких. В его время не имели представления о газообмене, состав воздуха был неизвестен. Гарвей только утверждал, что в легких кровь охлаждается и изменяет свой состав.

Рассуждения и доказательства, приведенные в книге Гарвея, были очень убедительны. И все же, как только книга вышла в свет, на Гарвея со всех сторон посыпались нападки. Авторитет Галена и других древних мудрецов был еще слишком велик. В числе противников Гарвея были и крупные ученые, и множество врачей-практиков.

Гарвею пришлось пережить много неприятностей, но все же молодые врачи и физиологи пошли за Гарвеем, ученый дождался признания своего открытия.

Но тут грянули новые напасти. Когда началась революция, король оставил Лондон. Гарвей последовал за ним. Лондонское население разграбило квартиру врача: при этом были уничтожены его работы по сравнительной и патологической анатомии и эмбриологии – результат многолетних исследований.

Гарвей находился при Карле I во время Эджгильской битвы, а затем поселился в Оксфорде, который на время сделался главной штаб-квартирой короля. Тут Гарвей был назначен деканом. Но в 1646 году Оксфорд был взят парламентскими войсками, и ученому пришлось оставить должность декана. Тогда он совершенно устранился от политики, в которой, впрочем, и раньше не принимал активного участия, и переселился в Лондон.

Здесь он выстроил для лондонской коллегии врачей дом, в котором была обширная библиотека и происходили заседания общества. Гарвей также подарил этому учреждению коллекцию естественно-исторических препаратов и инструментов.

В последние годы жизни ученый занимался эмбриологией. В 1651 году Гарвей опубликовал свой второй замечательный труд «Исследования о рождении животных». В нем он описывает развитие зародышей, правда, не во всех подробностях, ведь микроскопа у него не было. И все же он сделал ряд открытий в истории развития зародыша, а главное – твердо установил, что все живое развивается из яйца. Из яйца развиваются не только животные, откладывающие яйца, но и живородящие. Семена растений тоже приравнивались к яйцам животных.

Последние годы Гарвей прожил уединенно. Ученый мир признал его правоту. Лондонская медицинская коллегия поставила в зале заседаний его статую, а в 1654 году избрала его своим президентом. Но он отказался от почетного кресла. Гарвей не любил титулов и никогда не домогался их. Он продолжал работать, лишь изредка наезжая к брату Элиабу в деревушку близ Ричмонда, где они подолгу беседовали и пили кофе.

3 июня 1657 года, проснувшись, Гарвей почувствовал, что не может говорить. Он понял, что это конец. Великий ученый умер тихо и спокойно. А после его смерти каждый из родных нашел заранее приготовленный для него подарок.

От вскрытия могил к научной анатомии

Одним из последователей анатома Леонардо да Винчи и исследователя системы кровообращения Гарвея был знаменитый ученый Андреас Везалий. Он исправил многие ошибки своих предшественников, расширил анатомические знания своего времени.

Сам же Андреас стал медиком по наследству. Его дед был автором «Комментариев к афоризмам Гиппократа», а отца знали в Брюсселе как известного практикующего врача. Родственники же и отправили Андреаса учиться медицине в университетах Лувена, Монпелье и Парижа. Везалий увлеченно изучал анатомию, хотя трупы для вскрытия ему приходилось добывать с риском для жизни, по ночам вступая в сомнительные договоренности с могильщиками и служителями моргов.

 

Чтобы продолжить свою практику, Андреас Везалий вступил в армию и участвовал во франко-германском конфликте 1535–1536 годов как полевой хирург. Тут уж его познания в анатомии углублялись и расширялись в любое время суток.


Анатом Андреас Везалий


Своеобразным итогом этой деятельности стало приглашение преподавать анатомию в университете Падуи. Везалий переехал в Италию, где в 1537 году отдельной брошюрой вышла его работа «О лечении болезней от головы до стоп».

Заняв место преподавателя анатомии и хирургии Падуанского университета, Везалий изменил сложившийся метод преподавания анатомии. В 1538 году венецианская типография отпечатала книгу под названием «Шесть анатомических таблиц», созданную совместно с художником Иоганном Стефаном ван Калькаром. Учебник Везалия представлял собой атлас, в котором текст сопровождался оригинальными рисунками, изображавшими различные части человеческого тела.

Преподаватель также добился разрешения производить вскрытия, и в анатомический театр университета стали регулярно поступать тела казненных преступников.

Студентам импонировало критичное отношение Везалия к наследию прошлого, точность в исследованиях, стремление к доказательности суждений, причем фактами, добытыми лично. Ко всему прочему молодой педагог обладал привлекательной внешностью, говорил темпераментно и веско. Современники отмечали уверенные движения Везалия, пылающие страстью глаза, готовность вступить в дискуссию, тотчас представив неоспоримые факты. Все эти качества обеспечивали анатому высокий авторитет у слушателей.

Везалий первым описал строение человеческого тела на основании фактов, лично установленных им путем вскрытий. В то время выводы относительно строения человеческого тела делались на основании трудов Галена. Везалий ценил его работы, переводил и готовил их к публикации, но указывал на ошибочность многих положений. В сочинении «О строении человеческого тела» он исправил более 200 ошибок римского врача, правда, не избежав и собственных.

Отрицание авторитета Галена стало причиной конфликта с коллегами. Лишь немногие из его современников были готовы принять новую анатомию. Неприязнь, насмешки и откровенное презрение сопровождали талантливого ученого на протяжении всей жизни. Самым неистовым противником оказался Сильвиус, в 1551 году опубликовавший памфлет, где называл Везалия «сумасшедшим глупцом, который зловонием своих трупов отравляет воздух в Европе». Ответ последовал незамедлительно: «Я требую встречи с Сильвиусом у анатомического стола, тогда он сможет убедиться, на чьей стороне правда», – настаивал Везалий.

Но эта своеобразная анатомическая дуэль так и не состоялась; Сильвиус уклонился от нее. Однако он и его сторонники не собиралась сдаваться запросто. Так что последующие годы были временем борьбы за триумф новой анатомии. В защиту ее положений Везалий организовывал публичные демонстрации в Падуе, Болонье, Пизе. Его риторический талант, безупречная логика, редкостный энтузиазм увлекали не только поклонников, но и критиков. В качестве лучшего метода агитации к трупу приглашались самые ярые оппоненты.

Но тут оппозицию Везалию возглавила католическая церковь. Оставаться в Италии становилось попросту опасно. И Везалий уехал в Брюссель.

Начиная с 1544 года он становится лейб-медиком Карла V. Однако после смерти старого императора его наследник Филипп II не смог защитить врача от испанской инквизиции. Обвиненный в анатомировании живых людей ученый был приговорен к смерти, но казнь заменили паломничеством в Иерусалим. На обратном пути корабль попал в шторм, причалил для ремонта к берегу острова Занте, где Везалий заболел и умер.

Полевой цирюльник против «порохового яда»

Поразительная разносторонность французского хирурга Амбруаза Паре (1510—1590-е гг.) выгодно отличала его от коллег. Между тем начал он свою карьеру весьма своеобразно. Выходец из бедной семьи, Амбруаз еще мальчиком был отдан в учение к парикмахеру-цирюльнику. Но поскольку в те времена цирюльники не только брили и стригли, но также пускали кровь, рвали зубы и оказывали иные медицинские услуги, то Паре еще прошел и курс хирургии в парижской больнице Отель-Дье.

Спустя два года практикант стал профессиональным цирюльником-хирургом и в 1536 году поступил на военную службу. Участие в военных походах позволило молодому французу приобрести бесценный опыт полевого медика. Не случайно первый его труд по военной хирургии назывался так: «Способ лечить огнестрельные раны, а также раны, нанесенные стрелами, копьями и др.». Он вышел в свет в 1545 году.

Многие проблемы медицины того времени были связаны с появлением в Европе огнестрельного оружия. Характер ранений сильно изменился: увеличилась их глубина, участились случаи нагноений и осложнений. Это связывали с проникновением «порохового яда» в организм. Лучшим способом борьбы с ним считали прижигание раны раскаленным железом или кипящим маслом. Однако такое «лечение» часто доставляло больше мучений, чем само ранение.

Паре доказал неядовитость огнестрельных ран. Произошло это случайно. В 1536 году после особо крупного сражения хирургу не хватило горячего масла для прижигания ран. Не имея под рукой ничего другого, он приложил к ранам мазь, содержащую яичный желток и розовое масло, и наложил сверху чистую повязку. «Всю ночь я не мог уснуть, – записал Паре в своем дневнике. – Я опасался застать своих раненых, которых я не прижег, умершими от отравления. К своему изумлению, я застал их рано утром бодрыми и хорошо выспавшимися, с ранами невоспаленными и неприпухшими. В то же время других, раны которых были залиты кипящим маслом, я нашел лихорадящими, с сильными болями и с припухшими краями ран. Тогда я решил никогда больше так жестоко не прижигать несчастных раненых».


Главным вкладом Амбруаза Паре в развитие медицины следует считать изобретение действующих протезов


Оставив военную службу, Паре много практиковал, внедряя в хирургию новые открытия. Он создал несколько новых хирургических инструментов. Но главным его даром современникам и последующим поколениям следует считать изобретение действующих протезов, которые заменяли утраченные конечности. Некоторые из них были устроены весьма хитро – механическая рука даже могла двигать пальцами. Кроме того, он разработал технологию вставления искусственных зубов, которые делали из слоновой или бычьей кости и укрепляли с помощью золотой проволоки, обкрученной вокруг соседних зубов.

Эту технологию впоследствии усовершенствовал коллега Паре – французский цирюльник П. Фошар (1678–1761), ставший позже прославленным парижским дантистом. В 1728 году он изобрел бормашину. Кроме того, среди удивительных изобретений Фошара, пациентами которого были Людовик XV и маркиза Помпадур, были прообразы современной металлокерамики (он надевал золотой колпачок на зуб из слоновой кости и покрывал золото слоем обожженной эмали из фарфора) и зубов на штифтах (золотой штифт вставлялся в отверстие, сделанное в челюстных костях).

Сам же Паре, помимо создания научных трудов по анатомии, физиологии и внутренним болезням, занимался и акушерством. Новаторство его в этой области состояло, например, в том, что при ненадлежащем положении плода, Паре догадался поворачивать младенца за ножку, облегчая ему появление на свет.

Впоследствии Паре лечил семейства королей Франциска II, Карла IX, Генриха III, не оставляя придворную службу до самой смерти. В благодарность за это в трагическую Варфоломеевскую ночь гугенота Паре спас сам Карл IX, приказавший запереть любимого врача в одной из комнат дворца.

В 1554 году Паре был принят в медицинскую коллегию университета в Париже, стал одним из известнейших врачей своего времени. Его деятельность во многом способствовала становлению хирургии как науки и превращению ремесленника-кровопускателя во врача-специалиста. Связанное с его именем развитие хирургии было продолжено многочисленными последователями в разных странах мира.

Опыты с «живым» электричеством

В 1801 году в Париже случилось событие, многократно описанное историками науки. В присутствии Наполеона Бонапарта состоялось публичное представление работы «Искусственный электрический орган, имитирующий натуральный электрический орган угря или ската» с демонстрацией модели этого органа.

Наполеон щедро наградил автора: в честь Алессандро Вольта – так звали этого ученого – была выбита медаль и учреждена премия в 80 000 экю. Лучшие университеты Европы были готовы предоставить ему свои кафедры, а многие научные общества, включая Петербургскую академию наук, изъявили желание видеть его в своих рядах. Немного позднее Вольта стал графом и сенатором. А все из-за того, что он изобрел вольтов столб – прообраз современных батарей.

Подтолкнули же к исследованиям опыты с «животным электричеством», описанные в трактате итальянского анатома и физиолога Луиджи Гальвани. Уроженец Болоньи в 1759 году окончил местный университет, в котором изучал сначала богословие, а затем медицину, физиологию и анатомию. В 1762 году, получив степень доктора медицины, Гальвани долгие годы преподавал в Болонском университете. Оттуда он незадолго до смерти был с треском уволен за то, что отказался принести присягу Цизальпинской республике, основанной в 1797 году Наполеоном Бонапартом.


Луиджи Гальвани – автор теории животного электричества


В 1771 году Гальвани начал опыты по «животному электричеству». Он открыл и исследовал феномен сокращения мышц препарированной лягушки под влиянием электрического тока; наблюдал сокращение мышц при соединении их металлом с нервами или спинным мозгом, обратил внимание на то, что мышца сокращается при одновременном прикосновении к ней двух разных металлов. Гальвани объяснил эти явления существованием «животного электричества», благодаря которому мышцы заряжаются подобно лейденской банке.

Результаты наблюдений и теорию «животного электричества» он изложил в 1791 году в «Трактате о силах электричества при мышечном движении». А еще спустя шесть лет Гальвани доказал, что мышца лягушки сокращается и без прикосновения к ней металла – в результате непосредственного ее соединения с нервом.

Алессандро Вольта был на восемь лет моложе Гальвани и происходил из более знатной семьи. Он получил прекрасное образование, был лично знаком со многими авторитетными физиками Европы, состоял в переписке с Английским королевским обществом и, будучи принят в его ряды, явно хотел быть в нем заметным. В отличие от Гальвани он легко пошел на контакт с пронаполеоновской властью Италии, отрешившей Гальвани от кафедры.

После ознакомления с трактатом Гальвани Вольта подробно излагает аргументацию предшественника и соглашается с ней. Один из основных выводов: проводники не могут быть источником электричества, электричество содержится только в изоляторах. Если при прикосновении дуги из металлов, неважно одного или двух, течет ток, то источник его находится вне дуги, то есть внутри организма.

Вольта решил создать искусственный источник электричества. Вольтов столб предположительно давал напряжение 40–50 вольт и ток менее одного ампера. Каким образом можно наглядно продемонстрировать его действие? Электролампочек в то время еще не было, а потому Вольта повторил перед Наполеоном опыты по оживлению отрезанных членов с помощью малых количеств электричества.

Представьте себе картину: на столе неподвижно лежат отрезанные части различных животных. Малейшее прикосновение вольтова столба – и мертвая плоть оживает, трепещет, сокращается и содрогается. Были ли в истории науки опыты, более потрясающие воображение?

Итак, казалось бы, картина ясная: анатом, резавший лягушек, случайно наткнулся на то, что лапка дергается под действием тока. А физик все повторил и объяснил. Почести в истории они поделили примерно поровну. Сегодня мы пользуемся гальванометрами, используем гальванические покрытия и проходим в поликлинике курсы гальванотерапии. А кроме того, измеряем электрическое напряжение в вольтах, пользуемся вольтовой дугой и иногда вспоминаем о вольтовом столбе, соединяя вместе батарейки.

При этом незаслуженно забытой оказалась молодая жена Луиджи – Лючия Галеацци, дочь учителя Гальвани. Это она крутила ручку электрофорной машины, в то время как ассистент препарировал лягушку. Лапка билась под скальпелем, и наблюдательная женщина заметила, что судороги случаются тогда, когда между шарами машины проскакивает искра. Она обратила внимание мужа на это совпадение, и революция в физике началась.

 

Впрочем, не только в физике, но и в биологии с медициной. В 1773 году Уолш с помощью Кавендиша окончательно доказал электрическую природу разрядов электрических рыб. По мнению Гальвани, разряды электрических органов рыб отличаются от электрических сокращений мышц лягушек только количественно, но не качественно. Весь мир пронизан электричеством, в каждой лягушачьей лапке, в каждом живом органе текут слабые гальванические токи, вызывающие поразительные физиологические эффекты.

По всему миру началась мода на электролечение. Так, в Англии страждующие платили 12 шиллингов 6 пенсов за то, чтобы получить разряд от электрического угря. А когда оказалось, что тот же оздоравливающий эффект вызывает и вольтов столб – искусственный и куда более дешевый аналог электрического органа угря, – восторгу медиков и их пациентов не было границ.

…С той поры прошло двести с лишним лет. А исследования роли электричества в живом организме все продолжаются. И за это время было сделано немало впечатляющих открытий. Оказывается, электрическим разрядом высокого напряжения можно запустить остановившееся почему-либо сердце. Электрическую природу имеют сигналы, передаваемые по нервам от мозга и мышцам и обратно. Своеобразным генератором электричества является и сам наш мозг. Даже цепочка ДНК является своего рода проводником электричества…

Начало же всем этим исследованиям положил Луиджи Гальвани. А Алессандро Вольта первым попытался объяснить, что к чему. За что им обоим огромное человеческое спасибо.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33 
Рейтинг@Mail.ru