Станислав Пилипенко
Вопросы и ответы. Сборник стихов
Ночи зимней голоса.
Что, скажи мне, потеряю,
Коль оставлю шумный мир
Тех, кто хламом обрастая
Средь чумы свой пляшут пир?
Мы, как будто прилетели
Из других, чужих планет
И прижиться не успели.
Не нашел свободных мест,
Лег не ровно на картину
Наш единственный мазок.
И своей железной тиной,
Урезаем мы свой срок.
****
Где грохочут ливней грозы,
Развернулась жизни проза.
Странные ее движенья,
Всем нам портят настроенье.
То бегут они под гору,
Из равнины да простора.
То с небес бросает в тину
Случай «бога-господина».
О любви
Иссохло дерево вконец,
Не долго жить ему осталось,
(То дерево людских сердец,
На коем ветвь любви скрывалась):
– Так говорят уж сотни лет,
Но вновь и вновь весна приходит
И человека человека
Среди толпы людей находит.
****
В города… с деревень… мы ушли да там и сгинули,
И стоят без окон те дома, что мы покинули.
Заросли бурьяном все дороги и тропиночки,
И в домах у икон не зажгутся вновь лампадочки.
На току нет зерна и поля не обработаны,
Для своих тайных дел они вновь природе отданы
Пробежит сотня лет наши все следы развеются,
Кто-то пришлый, чужой, у полей этих поселится.
****
Есть люди – детонаторы,
Пришел… и понеслось…
Всех действий провокаторы,
Что в лени расползлось,
То в пулю собирается,
Под взглядом их одним.
Все споры – разрешаются…
Но думать трудно им!
Две силы
Две силы правят всем на свете:
-Все остальное мишура!
Есть Эрос – созиданья ветер,
И есть Тонароса игра!
Все, что дает нам жизни силы,
Что обновляет этот мир,
"Пасется из чужой могилы»,
Черпая жизни эликсир…
Проживши все мы умираем,
И переходим в мир иной,
(И разлагаясь удобряем,
Своею плотью шар земной)
Питаясь тем, что было нами,
Нечто умножит бывших нас.
Умрет, состарившись с годами,
Так миллионы тысяч раз
Нас крутит странный шквал событий,
Что называется судьбой.
Но смысл его от нас сокрытый
И сколько раз придумав свой,
Мы видим только лишь нелепость
Своих же собственных идей.
И все равно мы ищем слепо
Нить истинны среди страстей!
****
Свобода лгать – удел великих,
Тех, кто поднялся над толпой!
Как просто обещать безликим,
Тем, кто простерся под тобой…
Вера, как процесс
Там, на заре людских цивилизаций,
Надежды в свои позывы вложив,
Привыкли люди к духам обращаться,
Их, в мыслях, тайной силой наделив.
Так, медленно, песчинка за песчинкой,
Религии возникло колдовство,
Пугая сверх таинственной «начинкой»,
Безумное людское естество.
Грудою надуманных запретов,
Богатством и величием церквей,
Мечем и плетью, нового завета
Плелася сеть среди простых людей.
Скольких сожгли и предали забвенью?
Кому служил твой «неподкупный суд»?
Лишь тех людей он выражает мненье,
Какие «выше среднего живут!»
****
Мы уж хлебнули зла без меры,
Нас обманули и не раз!
В душе уж не осталось веры.
Ведь осквернен иконостас
Безмерной склокою поповской.
Под сенью красочных знамен,
Кровь потекла землей отцовской,
Лукавством разум в раж введен…
Корабль Ее Величества вновь лег на старый курс…
На мостике «Уайтхолл» меняют курс движенья,
Из рундуков забытых достали свитки карт.
Утерянные планы вновь жаждут исполненья,
И капитан в раздумьях взглянул на надпись «Старт».
«Все в мыле» кочегары, бросают уголь в печи,
И бравые матросы вновь чистят «главный ствол».
Приказы в исполненьи и нечего перечить,
Пришла пора разлуки, вновь час войны пришел…
Взгляд из старой иконы
В красивой рамке старый «Образ»,
С забытым именем «святой».
Как из веков прошедших возглас,
Дошел к нам «крашеной доской».
Черты лица чуть различимы,
А текст никто уж не прочтет.
И все же трепетно храним мы
Святого взора жгучий лед.
Свидетель страшных инквизиций,
Святых страданий и смертей,
Огромной силою, сокрытой,
Он вызывал страх у людей.
Кто рисовал тебя, чье имя,
Скрывает выцветший портрет?
Чьи же глаза неотразимо,
Глядят с доски три сотни лет?
Ночь у озера
Ровным зеркалом, водица,
Срисовала звездный мир.
Там, на небе тьма храниться,
Только тусклый звездный цирк,
Пятна ночи освещает
Не давая суть понять.
Что впотьмах тебя встречает
Любит страхи нагонять.
Освети же непонятки,
И куда тот страх уйдёт.
Коли знаний в недостатке
Мозг химеру выдает.
Что не видно – дорисует,
Что не складно – не поймет.
Он от правды протестует,
Коль она в разрез идет,
С тем, что в голове сложилось,
В знаний ровные круги.
То, что в мозге «поселилось»,
То попробуй изгони.
Лучше сразу, с малолетства,
Верно чадо воспитать.
И с самых истоков детства,
В верных знаньях мир подать…
Ночные страхи
Тлеет вечер над болотом,
Разжигает звезды ночь.
Жабы, бесноватым хором
Растрещались на всю мощь.
Где-то тусклое свеченье,
В чаще многолетних трав,
Будет чертово веселье,
Засыпающих дубрав.
Все, что скрыто темнотою,
Порождает те шумы,
Что пугают нас с тобою,
Но открыв завесу тьмы,
Мы увидим то, что раньше,
Днем, так радовало нас.
А теперь, все в той же чаще,
Нас пугает каждый глас.
****
Восходящее светило,
Небо краскою залило.
И стучит сквозь ночи тень
В наши окна новый день.
Вспоним 1996
Успокойте безумные орды,
Кто им право дает воровать?
Чтоб нажрать себе сальные морды,
И народ как быков погонять.
Где ж ты делось как факт, государство?
Где ж Фемиды «святые весы»?
Лишь плодить нищету и мытарство,
Рождены эти мерзкие псы.
О чем?
Ни дешевле, ни дороже,
У нее одна цена:
– Стоимость того что прожил,
Плюс о чем мечтал вина.
Для кого она спасенье,
Избавление от мук.
У кого ж другое мненье,
Не спешит «рубать свой сук».
Ее миг тому начало,
Чем кончается конец,
Что всю жизнь она скрывала,
Знает вечности кузнец.
****
Ночь на дворе, в тиши подзвёздной
Все лентяи… дебоширы… уж спят…
Мгла за окном чернью морозной,
На речке жудковато льды скрипят…
****
Наших чувств с тобой тропинки,
Поросли густой травой
И заигранной пластинкой,
Слов любезных шум пустой
Грусть одну в душе волнует.
Нет утехи, лишь тоска,
День какой уж «маринует»,
Жизнь идет «без огонька»…
Митинг
Разноцветные плакаты,
Изрыгают постулаты,
Все спешат «как голый в баню»,
Крикнуть в этом балагане!
****
Побегут за ветром тучи
И утащат дождь с грозой.
Еще долго сад цветущий,
Будет вымочен росой.
Предзакатной тишиною,
Ярким полымем костра,
Время, солнце за собою
Тащит, прошлое творя.
Мы развеиваем силы,
Эта ж желтая звезда,
Светит нам как и светила,
Век назад, или вчера.
И как будто бесконечным,
Будет его света власть.
Жаль, но и она не вечна,
Как не вечны боль и страсть…
****
На твоих щеках румянец
Дед мороз нарисовал.
Братец ветер вьюжным танцем
Твои волосы трепал.
Вся в снегу, промокли ноги,
Ты не хочешь в тёплый дом.
Тебя дальние дороги
Манят сказочным огнем.
Пред тобою мир бескрайний!
Твои детские глаза,
В нем находит много таин,
Без которых жить нельзя!
Они будят твою душу,
Нервов струны теребят,
Самых лучших сказок лучше,
Их чудесный маскарад…
***
Чередою серых будней
Обмелеет та река,
Что тревожит голос юный
«Не дозревшего цветка».
****
Нет той страны, где были мы все вместе,
Ее покоя, что дороже мне всего.
Не от врагов невиданных нашестья,
От нас ее знамена пали так легко.
И вот теперь второе поколенье,
Стремится супостат в не братьях воспитать.
Преуспевая в каинском ученьи,
Себе мы в бездну пропуск можем подписать…
ьюжный путь
Под овчинным тулупом я укрылся от вьюги,
Все же злые снежинки больно режут лицо.
Я не вор не разбойник, не какой то пьянчуга,
Не живу я в халупе, не ленюсь средь дворцов.
Просто так получилось, что нечаянный случай,
От нагретого места в поле выгнал меня.
И сквозь эту погоду, я, ругаясь как сущий,
Торю путь свой нелегкий, мысли прочь отстраня.
Мне б смотреть сквозь окошко, с теплой кружкою чая,
В это буйство природы, как в нелепый каприз.
Слушать ветра порывы, на постели скучая,
Но случился дороги неприятный сюрприз…
А теплых дней все меньше стало..
Ветерок прохладненький,
Небо серых туч.
Желтая, нескладная
Осень солнца луч
Прячет за туманами
Утренних дождей.
Редкие, нежданные
Вспышки теплых дней
Реже все встречаются.
Скоро уж зима.
Вьюги разыграются,
Заметут дома…
Япония
Я не видал как сакура цветет,
Не пил саке из кружек деревянных,
Я не смотрел на пагод переплет,
Лиши понял смысл твоих стихов хрустальных…
****
Жизнь, как вода – найдет свою щель,
В узде не удержишь (другая тут цель)
Бесполезно за ней в след кричать,
Держи ее ритм, чтоб на век не отстать
***
Знаком нам почерк неудач,
Наскоро сделанных задач.
В любой шедевр, как не крутить,
Огромный труд надо вложить!
***
Не всегда «Не в деньгах счастье»!
Посмотри мой друг вокруг,
Ночью, днем, в жару, в ненастье,
Сколько нестерпимых мук,
Выпадает тем на долю,
Кому в деньгах не везет.
Деньги есть – имеешь волю,
Денег нет – лишь рабский гнет!
***
Каждое мгновенье убегая,
Уж не придет к нам больше погостить.
И никто вам точно не узнает,
А что за ним, там, дальше может быть.
Жизнь лишь миг – секунда на распутье,
Всё то, что было, этого уж нет.
Также с тем, что только еще будет,
Есть лишь сейчас – все остальное «бред»!
***
Мир безумием объят,
Смена лишь условных дат,
Будоражит ум людской,
Унося к чертям покой.
Дождётесь
«Сразимся! Некуда нам деться!»-
уж басурманы не таясь,
Наших дедов делят наследство
и в наши храмы тащат грязь!
Так дай нам бог ума и силы,
Ведь злость глаза уж залила.
Сведем мы всех врагов в могилы,
Коль с ними нас судьба свела!
«Сразимся! Некуда нам уже деться!» – слова князя Святослав Ярославовича перед битвой с половцами на реке Снов.
2018
Вешние воды
Ручей пригорок огибая,
в степь воды талые несет.
А там, в степи, река большая,
степенно эти капли пьет.
Наполнясь малыми ручьями,
вешнюю повень плавни ждут.
Поля, ушедшими снегами снегами,
вновь зелень к жизни подтолкнут…
В отрыв
Сытый, пьяный и в тепле,
Только не было б похмелья.
Отразится на судьбе,
Все прошедшее веселье.
Сколько дней подряд гулять,
Позабывши все работы.
Словно божья благодать,
С неба льется беззаботно.
Словно будет так всегда,
Словно не во вред здоровью,
Словно прикуп угадал…
Не умыться только б кровью…
****
300 раз перемениться ветер,
300 раз полнолунье взойдет,
Отцветется весна разноцветьем,
Будет Спас, Покрова, Новый год.
Будет новая боль и печали,
Будут радости, как же без них.
Только чаще о чем мы мечтали,
Остается лишь в грезах одних…
Охота на ведьм
И вновь горят костры супремы*,
на ведьм охота началась.
В чести забытые тотемы,
а их адептов ипостась,
себя во многом проявляет,
многих процессов знает суть.
Под суд законы подгоняет,
чтобы Фемиду обмануть.
Да что там,– и судов не надо,
их заменяет мненье масс,
Ну а по массам, как торнадо,
вовремя «пресса пронеслась».
Супрема * – Центральный инквизиционный совет (Consejo de la suprema, исп.)
****
Пустив огонь в копну чужого сена,
Смотря на жар, что дышит в небеса,
Чудак и вправду верит откровенно,
Что сей огонь потухнет в пол часа.
Что обойдет его родные веси,
И не затронет жизнь его никак.
Он, прибывая в жутком мракобесьи,
Не понимает в разуме бардак…
С чего дерёмся?
Спроси сейчас, – С чего дерёмся?
– С чего всё это началось?
Ведь миг еще и надорвёмся,
И как до этого жилось?..
Что ж мы с тобой не поделили,
И не припомнить уж сейчас!
А было ведь, в друзьях ходили,
И праздник ни один без нас
Не проходил в гулянках ярких.
И что ж на нас теперь нашло?
Не надо нам вся эта сварка,
Давай, «пока не понесло»,
Мы остановимся, «подышим»,
Осмыслим минусы, плюсы.
«Остаток вычеркнем и спишем»,
И выйдем «с этой полосы»…
****
За что шутов прощают непременно,
то прочим будет стоить головы.
Но не смотри на клоуна презренно,
порою его шутки роковы!
Другой всерьез стремится к столкновенью.
Меж тем же, только шуткою одной,
возможно скинуть, растоптать презренно,
Порой и нет возможности другой…
****
Осень – рыжая девица,
Веет сырости хандрой.
Злых дождей императрица,
Грязью, высохшей травой,
Нас в квартиры загоняет,
Так, что и в окно смотреть,
Вдохновения лишает.
Остается лишь терпеть.
Ждать снегов лежалых скрипы,
Солнца отблеска на льдах.
Дней коротких «пересыпы»,
Что рождают лень в делах.
****
Возможность жизни виделась в одном,-
Противника быстрее уничтожить.
Чтоб в будущем отрезке временном,
Еще одной победой приумножить,
Всех славных предков бравые дела,
Что нам с тобой отчизну сберегали.
Чтобы земля покой вновь обрела
Чтоб наши внуки внукам передали:
«Улыбке басурмана ты не верь!
Коль даже в ножны меч его низложен,
Он хитростью желает, без потерь,
Всех нас до корня мысли уничтожить».
Марь
Ночь. В огнях туман клубится,
Нет просвета в небеса.
И на звуки мир скупится,
Тихо – просто чудеса.
Хоть на шаг вперед невидно,
Словно ничего и нет.
Обаяньем самобытным,
Марь рождает чувств букет…
****
Моя хата с краю
Ликуйте мрази! Больше ада!
Плачет кунсткамера без вас!
Всех ваших действий анфилада*,
Благоразумия каркас,
Сожрала напрочь ржою* дури.
И пусть понятно станет всем,
Как нас, к такой карикатуре,
Привел апатии тотем.
*Анфилада (фр. Enfilade от enfiler— буквально: «нанизывать на нитку»):
– Анфилада— ряд последовательно примыкающих друг к другу пространственных элементов, расположенных на одной прямой;
– Анфилада— продольное обстреливание неприятеля, когда выстрелы направлены вдоль его фронта.
*Ржа – устар., рег. (польск. укр.) то же, что ржавчина.
****
Крушат, не разбирая –
Я видел и не раз,
Когда толпа, впадая
В неистовый экстаз,
Топтала, истребляя
Всех знавших наперед,
Куда судьба лихая,
Толпу эту ведет.
****
Прокатилась стороною этим вечером гроза.
Где–то громы отгремели. И вдали на образа
После грохота крестились, “Бог помилуй” говоря.
И по тем полям разлились пресноводные моря,
Оросивши, напоивши все зеленое кругом.
Где–то там дыханьем свежим жизни красочный излом
Вновь потянет ветви к солнцу, чтоб потом продолжить род.
Где–то там все это будет, где– то там… а мы – не в счет!
Все вожди, ни одного индейца
Ярая злобность этой системы
Забьет и задавит любой нестандарт.
Слепою толпой побежали люмпены,
В бездумных глазищах один лишь азарт!
Возможно, что каждый поодиночке
И сможет понять и сможет простить.
Но в серой их, общей на всех оболочке
Собственных мыслей может не быть!
Командует ими окрик с трибуны
Халифов минутных, на час королей,
Расписан их вздох наперед и продуман
В бешеном ритме злых скоростей.
Это пестрое шоу плохого театра
Зомбирует людям остатки мозгов,
Размыт и запутан смысл темных дебатов
Подкупленных Зверем ничтожных лгунов.
Прошедшее
Мы думаем часто, про то, чего нет,
Про то, что прошло и чего уж не стало.
И воспоминаний «сплошной винегрет»,
Выводит в сознанье порой что-попало.
Такое внезапно вдруг вспомнишь порой,
Чего же хотелось, вовек не припомнить.
Оно вдруг уходит с секундой второй,
Навек укрываясь материей темной…
Его основана функция – всплыть
Наступила эпоха мурла,
С отвратительной, мерзкою рожей.
Где в мозгах, в коих мысль умерла,
Весь процесс лишь инстинктом стреножен,
Где в речах только лозунгов брань,
Где скудны всех трибунов сужденья,
Там везде «расцветёт глухомань»
И народ станет «жертвой растленья»!
****
В крови калилась нация-ранчеро,
сочатся кровью все ее следы.
На всех путях ее миссионеры,
сокрыты мраком и вершат суды.
Они лишь знают, кто сейчас в изгоях,
решают, кто диктатор, кто и нет.
Они лишь судьи «в мелких мордобоях»
только у них "газеты из газет"…
Виновны?
В Освенцимском альбоме исчезнувшие лица,
Нас молча озирают в музее Яд ва-Шем.
Альбом сей изготовил эсэсовский убийца,
С каким предназначеньем, неведомо уже…
Шел год сорок четвертый, весна в самом разгаре,
И в городе Берлине черемуха цвела.
Знали ль простые немцы о том сплошном кошмаре,
Что их «пресупер раса» всем «низшим» принесла?
Имеем веру
«Посему мы не унываем; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется.»
Второе Послание к Коринфянам Апостола Павла
Мы имеем уверенность в Боге,
Потому, что мы зла не хотим.
Ветер с запада веет тревогой,
Но Мы веру свою отстоим!
Ведь способности наши – от бога,
Ну а имя его – лишь слова.
Он один – их не может быть много,
Не имеет всевышний родства.
Нет приближенных к богу народов,
Исключительных, высших людей.
Нет единственных к вере подходов,
Нет икон, что сильней и светлей!
Гонка
Всё как будто бы было вчера,
А уже сколько лет пробежало…
Встала на ноги та детвора,
Что недавно в колясках кричала.
Убегают деньки, как песок,
Ускоряясь с течением жизни.
Среди жизненных мелочных склок,
И улыбок фортуны капризных…
Ода тишине
Мы сложим оду тишине вечерней!
В густом лесу, подальше от людей,
Когда тускнеет солнца луч последний,
И ночь во власть вступает все сильней,
Здесь, на границе двух противоречий,
И между двух возвышенных миров,
Такой покой, что даже жажда речи,
Не расплеснёт и малой каплей слов!
Блуждают мысли сонными рядами,
И у костра, с травинкою в зубах,
Ты понимаешь сам, что вместе с нами,
Весь этот мир не превратится в прах.
Такой же кто-то будет так валяясь,
Всё те же чувства вечные питать.
И той же тишиною наслаждаясь,
Примерно то же самое писать.
Проходит всё, она лишь постоянна,
Цветок ночей – владыка тишина!
Но присмотрись… в ней пустота обманна,
В ней тоже жизни вечная война!
Два мира
Хрустит валежник под ногами,
Еще не выпал первый снег.
И здесь, меж вечными горами,
Судьба готовит мне ночлег.
Легко дыхание свободы!
Под шум деревьев, пенье птиц
Тут Леший водит хороводы
Вдали от мрамора столиц.
И что б на звёздных перекрёстках
Ни поджидало шар земной,
Куда б ни шла судьбы повозка,
Сей миг останется со мной!
В его покое дышит вечность,
Нет злой и нервной суеты,
И затерялась бесконечность,
Осенней тихой красоты.
А там, вдали, шуршат машины,
Там бег, и шум, и крик, и гам.
И homo – тварей всех вершина,
Как Богу, молится деньгам.
Не дело у него – делишки -
По подчинению всего,
На целый свет развел интрижку
Лишь для профита своего.
И джунглей каменных блокада
Сожрала зелени простор,
Под свет индустриальных пагод,
И живности вселенский мор.
Не нулевая вероятность
Там, где–то между звездных траекторий,
Воруя свет какой-нибудь звезды,
Назло прогнозам, выводам теорий,
Цветут весной такие же сады!
Прохориада
1
В ночь над лысыми горами,
Далеко за облаками
Ведьмы в карты с сатаною
Честной тешились игрою.
– Ты силён, наш славный царь,
В грязь лицом ты не ударь,
А то сёстры засмеют…
– Полно, черти раздают!
Карты в руки карты полетели -
И пошли гулять метели,
Бубны, трефы, черви, пики,
Разукрашенные лики.
Как нечистый ни силён,
Что для ведьмы стоит он?
С шумной свитою своей
Кроет матом царь чертей.
Под “ги-ги” и “улюлю”
Он открыл казну свою.
– Нет уж, батюшка ты наш,
Больно тяжек скарб нам ваш.
Дай-ка лучше на сто дней,
Нам кого-то из чертей.
– Ладно, пусть идет любой!
Нет… тот, рыжий, с бородой.
Только надобно вам знать:
Черт не может воровать,
А еще – чертей не бьют
И к другим чертям не шлют.
2
Ночь за час перевалила,
Расходилась злая сила.
Ведьмы пляшут и гуляют
Да все черта донимают.
– Эй, чертяка ты, козлина!
Видишь, там вон мужичина
На базар везёт вино,
Верно, вкусное оно.
Ну-ка, быстро, в сей же час
Раздобудь его для нас!
Рыжий голову склонил
И кометой в небо взмыл.
На пустом степном пути
Кляча, с виду не ахти,
За собой тяжелый воз
Еле тащит вкривь и вкось.
Для корчмы везёт кагор
Прошка – попик-крохобор.
Шельма в службе не силён,
Но торговлю знает он,
Всех лукавых дел мастак,
Балагур и весельчак.
Да… однако, ночь темна!
Прошке явно не до сна.
Чуть где шорох или тень -
В руки поп берёт кистень.
Хоть наш поп и не герой,
Но пустился в путь такой.
3
Горку воз перевалил
И к подножью подкатил.
Встала вдруг пред ним, безуха,
Безобразная старуха.
– Дай мне, батюшка, испить,
Горло старой промочить,
Я церковное вино
Не пила уже давно.
– Тьфу ты! Господи ты мой!
Шла б ты, бабушка, домой.
Чтобы черт меня побрал,
Нет вина – я всё раздал!
Тотчас старая карга,
Деревянная нога,
Разлетелась роем мух,
Вызвав у попа испуг.
Неожиданный исход -
На дороге вырос черт:
“Ну… отец мой пресвятой,
Воз был твой, а нынче мой.
Брось ты, дурень, причитать
И под нос мне крест совать!
Ты не нужен мне сто лет,
На кой ляд мне старый дед?
Как ты столько лет подряд
Совершал святой обряд
С черною такой душой?
Шел бы к бесам* на покой!
*Бес- дух человека жившего обманом, не по совести.
4
В темноте, в далеких далях,
Черный ворон ветер чалит.
Держит путь он к лысой горке,
Он у ведьм на длинной сворке*:
Дует лишь, куда пошлют
Да откуда позовут.
На горе ж гульба гудит,
До небес костёр горит.
Ведьмы пляшут, шалопутят
И любовь с чертями крутят.
Черт, что с рыжей бородой,
Подъезжал уж к горке той.
Он не ровня тем чертам,
Что на горке, тут и там,
Между ведьмами снуют
Да им кубки подают.
Те от дел отлучены,
Ведьмам в слуги отданы.
И в аду им места нет.
Все они нейтралитет
Держат меж Добром и Злом,
И нехитрым колдовством
Нам особого вреда
Не приносят никогда.
Рыжий черт – другое дело,
Он за все берется смело.
Очень много может он,
Ведь от тьмы не отлучен.
*Сворка – поводок.
5
Бричка к месту подъезжала,
Среди бочек в ней лежала
Девушка полунагая.
Рыжий, лошадь подгоняя,
На красотку жадный взгляд
Все кидал – добыче рад.
Возле горки Берендей*
Встал на страже от людей.
Под уздцы коня он взял,
На вершину воз поднял.
Крикнул сквозь ведьмовский хор:
“Вот ваш рыжий ухажер!”
Но кипит гульба лихая,
Ничего не замечая.
Только старый Степовик**,
Полупьяный Луговик***
Да бесёночек Анчутка****
Пригляделись к возу чутко.
Черт противиться не стал,
Дивьих***** к бричке подозвал.
Рассказал, как на мосту
Эту девку-красоту,
Снявши с каменных перил,
В сон глубокий погрузил.
Дeвица теперь очнулась,
В изумленье оглянулась.
Черт ей дал вина испить.
Девка стала говорить.
*Берендей – превращенный в бурого медведя грешник.
**Степовик – злой степной дух, охраняющий непаханые земли.
***Луговик – Добрый дух, живущий на лугах и опушках (маленькое зеленое существо. живущее на лугах и лесных опушках).
****Анчутка – одно из русских названий чертенят, он связан с водой и вместе с тем летает; иногда его называют водяным, болотным; обычные его эпитеты – беспятый или беспалый.
*****Дивьи – имеются в виду дивные, странные существа.
6
“Я росла одна, сироткой.
Дед мой, братья, дядька, тётка -
Все работой загружали
Да краюшкой попрекали.
Почитай, как год назад
Повстречался мне солдат.
Бедной голову вскружил,
Ласкою обворожил.
Я ж – одна, мне друга нет,
И на весь огромный свет
Душу некому открыть,
Мысли злые обсудить.
Речи сладкие его –
Для сердечка колдовство.
Всё любовь мне обещал…
Видно, парень этот знал,
Кто доверчивее всех,
И подвел меня под грех.
Как я отдалась ему?
Как слепая… не пойму!
А потом одной шельмe
Он похвастался в корчме,
Как простушку обманул…
Тут кричи хоть «Караул!»
Все село пошло брехать,
Небылицы сочинять.
И от этой лжи, девица,
Я пошла на мост топиться…»
7
Рыжий, подошедши к возу,
Утирать стал девке слёзы:
“Ах, ты, бедное созданье!
Позабудь свои страданья,
Отгони кручину прочь,
Проведи ты с нами ночь!
А когда придёт рассвет,
Станешь ведьмой – краше нет.
Вижу: есть в тебе зерно
И, пожалуй, не одно!
Парню ж надо отомстить -
Чудь* лихую напустить.
Пусть к нему она придёт,
В лес паршивца заведёт.
Там уж куманек Бабай,
Старый хитрый негодяй,
Выманит из тела дух,
И рабом у ведьм-старух
Будет парень пропасть лет,
Пока светит солнца свет.
А теперь, красавица,
Времечко расслабиться!
Стань до утра в ведьмин круг,
Будет каждый черт твой друг.
Будет слышать Дух Земли
Мысли и слова твои.
Души сможешь ты читать,
Как открытую тетрадь».
Чудь* – имеется в виду женское существо таинственного народа, именуемого Чудь белоглазая; чудь живет в ямах в лесу, прячет там свои сокровища (клады), которые невозможно добыть, так как они закляты; она по ночам околдовывает молодых парней, уводя их в чащу. Что потом Чудь с ними делает, не известно, но парни пропадают бесследно.
8
Между тем наш бедный Прошка,
Оклемавшийся немножко,
Брел сквозь чащу наугад,
Бормоча все невпопад.
Весь охвачен тишиной -
Да недоброй – лес ночной.
Трусит бедолага поп -
Сердце бросилось в галоп.
За попом же, баламут,
Плёлся хитрый Переплут*.
Поп его не замечал,
Потому-то и плутал.
Долго ль, коротко ли шел -
На поляну он набрел.
Где у дуба, невысок,
Примостился старичок.
Повезло попу немножко -
К Еднарю** приплёлся Прошка.
Увидавши лик живой,
Закричал он, сам не свой:
“Будь ты дух аль человек,
Брёл я, видно, целый век!
Чую, скоро мне конец!
И куда теперь, отец,
Чтобы путь сыскать домой?!
Здесь я тронусь головой!
Что творится… просто жуть!
Ну, скажи ж… хоть что-нибудь…”
* Переплут – дух, подстерегающий человека на дороге. Он морочит путников, заводя их в лесную чащу или в поля. Часто он это делает вместе с Грецем, духом, имеющим почти такие же свойства, но более искусным в запутывании восприятия окружающего мира.
* Еднарь – добрый дух, охраняющий поляну. Как правило, он выбирает поляну, у края которой растёт дуб. Еднарь живет в пустом дубовом дупле, где никто из зверья и птиц не селится.
9
Глаз скосив, Еднарь привстал
И такую речь сказал:
«Переплут тебя морочит,
Заведет, куда захочет -
Черт того не знает сам,
Даже с горем пополам.
Чтоб нечистый отвязался,
На пути не попадался,
Дунь на правое плечо
И на левое еще.
После этого присядь,
Встань и повтори раз пять
Этот, братец, ритуал,
Чтобы Переплут пропал.
И шагай отсель туда,
Где горит вон та звезда».
Тут Еднарь в дупло убрался,
Поп же вновь один остался.
Стал он дуть и приседать
Да чертяку заклинать.
Переплут конца не ждал,
Бросил все и убежал…
Лишь под утро старый поп
К попадье своей подгрёб.
Ждал беднягу крепкий сон -
Не проснулся больше он.
Ретушь
Опять историю малюют,
Кривым цветным карандашом.
Всё то, что надо затушуют,
И на витке очередном,
Ложь будет правдою казаться.
Так уже было (и не раз).
Злодеи могут назначаться,
Коль поступил такой заказ.
О сверхдоброте
Васек был добрый человек,
Ведь он убил котёнка стазу.
Чтобы в наш злой собачий век,
Всю жизнь не мучился зараза.
****
Свое проявленье великого Бога –
В Будде ль, в Иисусе Христе,..
Пророк ли, мессия – имен было много,
А Бог, он один в высоте.
Как столпотворенье времён Вавилона,
Где все говорят об одном:
Арабы и персы, индийцы, догоны,
Но каждый – своим языком.
И даже наука, что сватает в братья
Нам стаю смешных шимпанзе -
И та не сужает святые понятья
В немыслимом Бога эссе!
****
Наши нынешние князи
Вышли прямиком из грязи,
И хотя б он был и князь,
В голове – все та же грязь!
***
Подобралось лето к осени,
Трав усохших грустной проседью.
Те ветра, что следом мчались,
С суховеем побратались.
И дожди про нас забыли.
Задохнётся степь от пыли…
***
Окрасил вечер сторону заката
Огнем горячим буйного костра
И бытность дня, что звуками богата,
Как в тень уходит в ночку до утра.
***
Без имени, без прошлого, без знаний,
Намотана клубком тугая нить.
Напиток Зла мой разум одурманил,
Огонь и лед стремятся в сердце жить.
***
Де сховались наші мрії,
Квітка там цвіте надії.
Що ни робить вихор Долі –
Не зламає її волі.
****
Возьми себе за правило:
– В минуты лихие молчать!
Когда в виски ударило,
И хочется мир разорвать.
Не стоит речью дурною,
Свою слабину выявлять.
Побойся с фразой одною,
Все то, что достиг потерять.
Пивбар «Цепи»
Средь тёмной забегаловки, похожей на подвал,
Игрою на гармошечке старик всех развлекал.
Чуть пьян от пива с водкою, с улыбкой в пол лица.
И легкою походкою (наследство от отца).
Рука давила клавиши, хрипел пропитый бас.
И все лучились радостью морщинки возле глаз.