Станислав Петрович Абрамов
Мореходка – БЭМ. Протокольная поэма
Письмо курсанта Мореходки
Привет вам, папа, мама дорогие,
На палубе качаясь под аврал
(Вы сами понимаете – стихия!),
Письмо я криво-косо написал.
Вчера в открытый океан по галсу
Отбросив чалки, вышли мы с утра,
И вдруг на ахтерштевне разыгрался
Во все двенадцать баллеров штормтрап.
На мостике под бейдевиндом стоя,
Нактоуз крыл по стеньге капитан
До той поры, пока его волною
Не выбросил на клотик ураган.
– Хватайте кранцы, чтоб вас всех, салаги!
Пока бизань не занайтовил фал! –
Суровый и худой, как будто нагель,
Старпом курсантам грозно прорычал.
И тут фальшбортом мы на риф нарвались,
Наш пароход едва не утонул,
Но я в кают-компании роялем
Пробоину немедленно заткнул.
Ущерб на полной траверз насчитали,
Меня на год лишили стипы всей.
Прошу на возмещение рояля
Прислать по почте девятьсот рублей.
Постскриптум:
Не надо плакать, мама дорогая,
Пить валидол или бежать к врачу,
Письмо дай папе, он моряк, он знает,
Что я на Черном море и шучу.
А с переводом – буду очень рад
Принять обычных ваших пятьдесят.
Молодёжь, зачем ты пьёшь?
(По рассказу Михаила Акулова, Мишани)
Два курсанта Мореходки
По Одессе погуляли,
Перебрали малость водки
И свалились под забор.
Было им уютно очень
На природе южной ночью,
А к утру их взял в кутузку
Проезжающий дозор.
Их немножечко встряхнули
И легонько допросили,
Семафором сообщили
На учебный пароход,
Заберите, мол, ребяток,
Если личного состава
Появился недостаток,
Пригодятся наперёд.
Забирали, доставляли,
Потащили на собранье,
Чтоб ужасные деянья
Коллективно разобрать,
В смысле если и напиться,
Не валяться, не ломиться
И впоследствии в милицию
Ни за что не попадать.
Вот собранье открывали,
Вот президиум в начале,
В нём сидит руководитель,
Укоризненно сидит.
А сидит он еле-еле
После тяжкого похмелья
И лицом осоловелым
Представляет грустный вид.
Все курсанты уважали
Дядю Мишу, что он скажет,
Как нам трезвый путь укажет,
Где и сам-то не здоров?
Он начальствовал когда-то
В нашей славной Мореходке,
Но за пьянку был понижен
До простых профессоров.
Он сказал:
"Зачем вы пьёте?"–
Сделал паузу на вдохе,
Наливая из графина,
Словно ждал от нас ответ,
Не дождался и признался
В самом главном, сокровенном:
"Лично я во вкусе водки
Разобрался в 40 лет…"
С тем закончилось собранье…
Сколько жизнепониманья
Ветераны открывают,
Но не ценим мы ни в грош…
Вот и я стою с вопросом,
Бесполезным, словно опыт
Познаванья вкуса водки:
Молодёжь, зачем ты пьёшь?!
Колхоз
Каникулы закончились. Ребята
Вернулись в Альма Матер из домов.
И нате вам! – приказ из деканата:
На сбор сельскохозяйственных плодов!
Ни тебе лекций, ни лабораторий, –
Пить молоко и сало уплетать,
Деревня – ведь почти как санаторий:
Природа, девки, чем не благодать?
Туда на тракторáх мы добирались
По дивной красоте болот и чащ,
Где избы керосинки освещали,
А далеко не лампы Ильича.
Где на один колхоз едва приходится
Четыре с половиной мужика.
По деревенской местности разносится
Сенсация. И радость велика:
Ах, моряков работать к нам пригнали!
Откудова достали моряков?
И девоньки-вепсянки засверкали
Глазёнками из-под цветных платков…
Спустя два дня… Коричневое поле,
Прокисший под дождями глинозем,
И кустики унылые картофеля
Не слишком часто прорастают в нём.
А междурядья сошкой легендарною,
Как до марксизма, всё ещё рыхлят,
Костлявый мерин – сложного характера.
"Н-н-о!" – говорим, а он упёрся, гад.
Нам помогает деревенский парень:
"Так твою йода мать в узде потник
Хомут едрило пузо дышлом впарю!.."
Упрямец понял, двинул напрямик.
Наверное, с пятнадцатого века
Сохою здесь между рядов рыхлят,
Коняга при общеньи с человеком
Ни тпру, ни ну, но уважает мат.
За ним на полусогнутых шагаем.
Что сверху – то в корзину убирай,
А что поглубже прячется – лентяи! –
Ногами зарываем урожай.
То дождик нам пропитывал бушлаты,
То ранний, тем не менее, мороз…
Вы ждали санатория, ребята?
Здесь это называется – колхоз.
Но всё ж имело место просветленье –
В работе объявлялся перерыв:
Под вечер всей командой в воскресенье
На танцы-шманцы двигаемся мы.
Как говорил один поэт известный,
Мы были строго предупреждены,
Девчонок в пляске можно лапать местных,
Не более!.. Чтоб не было войны.
Пусть Клуб – название кривой избушки,
Пусть этот зал – не Мраморный Палас,
Но где еще послушаешь частушки,
Придуманные именно про нас?
Частушки от вепсянок:
– Полюбила моряка,
А моряк женатый,
Ничего, ему скажу,
У самой ребяты!
– Как теперешни курсанты
Молоком питаются,
Цаловаться не умеют,
Только прижимаются!
– Мой милёнок как озлится,
На матросов матерится,
Говорит, один позвал
Девушку на сеновал
– Я любила тракториста,
С января и до июля
А пришёл моряк речистый,
Показала дроле дулю!
***
Мой друг вернулся в общий кубрик утром
Неся под глазом – вот такой! – синяк.
В подробностях товарищам по курсу
Он расколоться не хотел никак.
Четверокурсник
Солидный парнишка небрежней походкой
Зашел не спеша в вестибюль Мореходки.
Один только гюйс выделяется белый,
А сам он весь в черном и весь загорелый.
Его просолили жестокие ветры,
Заужены брюки на пять сантиметров.
Такой он бывалый, уверенный, ловкий,
Рукав украшают четыре курсовки.
С него не сведешь восхищенного взгляда:
Парнишка что надо, прическа – канада.
Он путь завершает обычный, не новый
Естественно в нашей курсантской столовой.
Естественно, сев на привычное место,
Соседу права излагает он честно:
– За Мишу Акулова я зарубаю.
– А я за Михайлова, – тот отвечает.
Здоровы приятели, рады стараться
Рубать за друзей, коренных ленинградцев,
Поскольку имели возможность они
Откушивать дома в воскресные дни.
Да, мой однокурсник – теперь не салага.
Он, клеши увидев, скривится: "Стиляга!"
Он знает себе настоящую цену,
Которая, прямо сказать, офигенна.
Она позволяет ему многократно
Смотреть свысока на приказ деканата,
Толкать курсовые легко с "суррогата"
И проч., что доступно лишь аристократам
За это он был не обижен вниманьем,
Имея в неделю по паре взысканий.
Давно уж рассталось с невинностью смело
Его непорочное Личное дело.
Но к празднику Личное дело почистят –
Декан был любитель подобных амнистий.
Сигналы Судьбы
Мало ли какие входят бредни
В сильно недозрелый ум порой!
Например, на курсе предпоследнем
Вдруг влюбился однокурсник мой.
Пара романтическая эта
Завалилась как-то раз в кафе,
Где ушла последняя монета,
Как и полагалось, подшофе.
Расставались долго, чмоки, всхлипы,
Первый неопознанный сигнал –
Десять дней ещё тянуть до стипы! –
Как в душе возник, так и увял.
В экипаж зайчишкой на трамвае
Парень едет, входит контролёр,
Он с подножки на ходу сигает,
Как с кобылы бравый мушкетёр!
По закону дядюшки Ньютона
Пролетал вагону он вослед,
Но с асфальтом встреча неуклонна,
Жестковатым был его привет…
То есть всё пошло не так, как надо,
Вскоре третий подоспел сигнал:
Командир ему дал пять нарядов,
Ибо он к поверке опоздал.
Может быть, Судьба предупреждала:
Так ведь скоро будешь и женат!
Но (почти моряк!) себе сказал он:
– Стоп машинам! Средний ход назад!
Доцент Циклоп
(По рассказу Михаила Акулова)
Он нас учил практически
Общаться с электричеством
И с каждым незачетом говорил:
"Мы вас предупреждали, да?
А вы не выполняли, да?
Идите, впредь учите буквари!"
Раз выдал мне с напарником
Задачу он коварную –
Найти ошибку в схеме номер семь.
Вначале мы по-честному
Занозу неизвестную
Искали, но измучились совсем.
В печальной безысходности
От электропроводности
Пошли путём не правым, но простым.
У нас терпенье лопнуло,
Козу его циклопную
("Коза"– короткое замыкание)
Не обнаружить – сами сочиним!
"Готово!" – два искателя
Кричат преподавателю.
"Включайтесь!" – воспоследовал ответ.
Включились! – со сверканием,
Коротким замыканием
В машинном зале отрубился свет.
Свершилось наказание,
За наше злодеяние
Пошли учить электро-буквари…
Немало всяких всякостей,
И подвигов, и пакостей
В прекрасной этой жизни натворим.
Загранка
(Когда мы были в Антверпене…
Эдуард Айриянц)
Сокурсникам случилось потрудиться
Для полученья визы за границу.
В то время с этим было туго дело,
Моя рука так просто занемела,
Когда закончил я давать ответы
Трём экземплярам муторной анкеты…
Формальности закончены и вот
На сухогрузе "Вилсанди" идёт
Курсант, своим везеньем горд и рад:
Не просто практикантом на борту
Электриком командирован в штат…
Пришвартовались в Бергенском порту.
Что говорить о Бергене тогдашнем?
Прекрасный город увидали мы,
Как на картинке праздничной раскрашен –
Холмы и фьорды, замки и холмы.
На палубе заскрежетали краны,
Бросая бочки с маслом на причал,
От вахт свободных группу мариманов
Старпом на городской вояж собрал.
Компания идёт, обозревая
Картину аккуратную подряд,
Чего-то, говорят, здесь не хватает?..
Ах, вот оно – заборов и оград!
Для наших граждан ясно абсолютно,
Что огражденья – это не пустяк,
Нам без заборов – сильно неуютно,
Норд-осты продувают как-никак.
Глядите! Продуктовые заказы
Повально вдоль обочины лежат,
В прозрачном целлофане, виден сразу
Весь утренний нордический расклад.
Откроет глазки викинг полусонный,
Похмельем после пива удручён,
Посмотрит вниз, а прямо под балконом –
Ему и выпивон и закусон.
Бегут навстречу мореходам шустро
Девахи дикой северной страны –
Все ноги их, и попы их, и бюсты
До крайней необычности стройны.
Сказать бы можно было – Афродиты!
Не скажешь, ведь мордашки – просто страх,
Как будто местный Один из гранита
Их высекал, ещё и второпях.
Понятно, не исправят это чудо
Ни фитнес, ни массаж, ни макияж…
Вот группа мореплавателей с Людой
Пришла на городской уютный пляж.
А кок наш Люда – дива в три обхвата,
Наверно центнер чистой красоты.
На пляже европейские ребята
От восхищенья распахнули рты.
Повергли их решительным экстазом
Славянской белой сдобы телеса,
Ещё бы, яснолика, синеглаза,
До прямо… ниже пояса коса!
Понятно, на своём скалистом бреге
Подобные ватаге дикарей,
Донельзя очумевшие норвеги
Без исключенья пали перед ней.
И даже те, кто был с подругой в паре
Норвежской, потеряли светский вид
Покинули в пленительном угаре
Несчастных твердолицых Афродит.
Те с Людою позируют на снимки,
Другие в лифчик доллары суют,
А самый смелый говорит в обнимке:
– О, бьюти мути, ай лав вери ю!
Старпом, как и положено старпому,
Критичность ситуации просёк,
– Пора отсель отваливать до дому,
У нас один на пароходе кок!
***
Зайдём со мною в город Ловерстофт,
Пристанище английских рыбаков.
Ни Тауэра вам и ни Биг-Бена,
Ни Дуврских скал, ни озера Лох-Несс,
Кому-то, может быть, обыкновенный,
Но у меня он вызвал интерес.
По городу бродил я, рот разинув,
Ошеломляли юношу машины.
Ланчестеры, Паккарды, Кадиллаки
Роллс-Ройсы и Линкольны – много всяких.
Отдельные покажутся снаружи
Угласты, допотопны, неуклюжи,
Но если внутрь монстру посмотреть –
Ковры и кожа, драеная медь,
Как говорится, таковы их нравы
В утробе бывшей мировой державы.
Но вот задача, что родным и близким
Из сувениров привезти английских?
Весьма парнишку зацепил ковер
С оленем, что летит во весь опор!
Он постоянным пользовался спросом
У склонных к живописности матросов.
Курсант не колебался б ни минуты,
Имел бы он достаточно валюты.
Но не имел, придётся, видно, нам
Боезапас пустить по мелочам.
Итак, берем для мамы крепкий чай,
Коробка, хоть в музее выставляй!
Для папы виски, тоже очень крепкий,
Под Шерлок Холмса – для братишек кепки,
Футболки, ручки, кружки и магниты,
И тема сувенирная – закрыта…
Зажегся вечер голубым неоном,
Особенно светился Дансинг Холл,
Куда с толпою судовых пижонов
Я отвалил на местный рок энд ролл.
Пришёл, увидел несколько смущённый
В восточно-европейской простоте
Бессчетно до предела оголённых
Порхавших всюду англичанок тел.
Девчонок парни в высоту кидали
И заново ловили на бедро,
А то и между ног их пропускали,
Как по стволу летящее ядро.
Естественно, надолго сил не хватит,
То тут, то там партнёр валился с ног,
Его своим обмахивала платьем
Партнёрша, ободрись, мол, паренёк!
Я честно должен был себе признаться –
Отстал в стиляжьих взбрыках наш народ,
Понятно, ведь покуда к нам дойдёт
От Запада цивилизация.
Из всех одна девчонка не порхала,
Хотя была до ужаса мила,
И как-то вдруг само собою стало,
Курсанта Кэти за душу взяла.
На англо-русском, как два друга близких,
Разговорились быстро и потом,
Ни с кем не попрощавшись, по-английски
Покинули гостеприимный дом.
Ползут туманы с моря на рассвете,
А я всё не могу расстаться с Кэти.
И как меня сподобило влюбиться
Не где-нибудь, а прямо – за границей?
Да-да, друзья, не верите вы в это,
А мореходы скажут мне сердито:
– Где ты, малыш, отыщешь помполита,
Что позволяет шастать до рассвета? …
Назавтра неожиданно случилось,
Что девушка на "Вилсанди" явилась
Попутно в гости к тёте неизвестной
И спрашивала: очень интересно,
Как моряки на судне поживают,
Как в ураганы волны их качают,
Как выгружают грузы из трюмов…
Всё объяснить был мореход готов.
На палубе они прекрасно стоя,
Тихонько щебетали…Что такое?
Концы отдало судно и пошло,
Чем изумленье в мисс произвело.
– Куда идём мы? – девушка спросила.
– В СССР, – ей отвечаю мило.
– Вай (как же в платье я туда одном)?
– Вэлл (купим, сколько надо, как придём)!
Подумав, Кэти вскоре согласилась…
Но с теплоходом что-то приключилось,
Он походил и к берегу пристал:
Перешвартовка на другой причал! …
Курсанту здесь – прощальный наш привет!
Ненадолго, а на 15 лет.
Его судьба лихая призовёт,
Не на Торговый – на Военный Флот,
Где Мореходки отзвучала тема,
Она вернётся в протоколах БЭМа.
