Соня Фрейм
Последняя башня
© Соня Фрейм, 2021
Иллюстрация на обложке © Алексей Виноградов
© ООО «Клевер-Медиа-Групп», 2022
* * *
Краткая хронология событий
Добро пожаловать в Вавилон-WIKI: любое знание за 1 минуту!
Вы выбрали 2037 год:
2037 год. Международные трансгуманистические движения формируются в политическую партию «Имморталов», начавшую локальную институционализацию в сорока семи странах земного шара.
2097 год. Национальные границы ликвидированы, и территориальная структура планеты определяется секторами под юрисдикцией глобальных корпораций. «Имморталы» становятся единственной политической партией и главными проводниками людских интересов в секторах.
2100 год. «Имморталы» объединяются с корпорацией «Фау» – новатором в сфере устойчивого развития и медицинского прогресса.
2102 год. Открыт новый источник энергии – космические лучи Омикрон. «Фау» – первая корпорация, начавшая изучение на исследовательском спутнике «Гера».
2112 год. Происходит сбой реактора корпорации «Дельби», приведший к самой крупной техногенной катастрофе в истории человечества. Юго-восточная часть планеты поражена неоядерной коррозией. Ее распространение не удается локализовать.
2120 год. 95 % земного шара подверглось воздействию поражающих факторов взрыва. Семь миллиардов людей скончалось в результате лучевых болезней, мутаций и непригодных условий жизни. Около полутора миллионов человек скрылось в системе подземных бункеров корпораций. Точное число выживших под землей не установлено. 25 000 человек выжило на космической станции «Гера», принадлежащей корпорации «Фау».
2200 год. Организована первая экспедиция на Землю. Состояние планеты по-прежнему оценивается как непригодное для жизни. Корпорация «Фау» начинает строительство наземного инкубатора. Острота вопроса назревает ввиду проблемы перенаселения станции «Гера». Опорной точкой выбран главный наземный офис «Фау» – почти не пострадавшая от катастрофы башня на территории бывшей Аляски, в доступной близости от которой также находятся разнообразные ресурсы, в том числе полезные ископаемые.
2205 год. Башня «Фау» получает дополнительные уровни, отстроенные андроидами станции. Высота строения на сегодняшний день составляет 10,5 км. Возведение и поддержание новой архитектуры становится возможным благодаря технологиям на основе космических лучей. На данный момент это самое высокое строение, которое когда-либо сооружал человек. Название нового дома человечества – Вавилон. У этого термина существуют и другие значения, см. Вавилон (значения).
2212 год. Завершается последнее переселение на Вавилон. Станция полностью модифицирована в батарею по передаче лучей Омикрон, на основе которых базируются все технологии «Фау». На Вавилоне предоставляются все условия для продолжения жизни.
2215 год. В подземных бункерах обнаружены выжившие, ставшие переносчиками постъядерных заболеваний на Вавилон. Трагедия известна в истории как Первый Контакт. Туннели к бункерам удается перекрыть, но заражение мгновенно распространяется на Вавилоне. Это обуславливает у новорожденных аномалии внутренних органов и внешних частей тела. Различные постъядерные вирусы создали у новых поколений структурные отклонения и смертельные патологии. Вавилон сталкивается с угрозой вымирания.
2218 год. Инновационный отдел «Фау» совершает трансгуманистическую революцию по разработке и внедрению синтетических органов и частей тела в вырождающееся население Вавилона. Любая органическая часть тела, пораженная вирусом, может быть заменена синтетическим эквивалентом.
2250 год. Каждый житель Вавилона становится обладателем минимум трех синтетических протезов. Разработан ряд успешных вакцин для сохранения непораженных органических частей тела.
2283 год. Согласно статистике рождаемости Вавилона, каждый новорожденный обладает постъядерными мутациями и болезнями. Синтетика становится новой формой жизни. ДНК здорового человека считается навсегда утраченным.
С 2283 года вся индустрия корпорации поставлена на улучшение биотехнологий. «Имморталы» продолжают совершенствовать социально-экономическую систему Вавилона, совмещая интересы корпорации и населения.
Наивысшими ценностями остаются сохранение жизни, ее продление и улучшение качества существования человека. Совет «Имморталов» сделал публичное заявление о победе над природой и даже смертью. Протезы компании «Фау» смогли обеспечить нормальный уровень жизни каждому жителю Вавилона.
Спасибо, что воспользовались базой знаний
Вавилон-WIKI.
Будем рады видеть вас снова!
Конец сессии. Время до логаута 00:05, 00:04, 00:03, 00:02, 00:01, 00:00.
Часть первая. Винтики и шурупы
You got a new horizon, it’s ephemeral style
A melancholy town where we never smile
Новый горизонт рождает призрачное видение – меланхоличный город, в котором нет радости
«Feel Good Inc.» Gorillaz
Для Бланш
Здесь, на верхних уровнях башни, часто идет снег. Всюду туман и белые хлопья, с высоты совсем не различить земли. Кажется, что ее никогда и не было. Хотя мы по-прежнему на нашей старой больной планете и далеко отсюда не уйдем. Живой ли, мертвый, человек все еще остается в начале начал.
Говорят, мы вышли из морей, обрели руки, ноги, голос и глаза. Шаг за шагом познали земную твердь; где была мать-природа, возникли наши города до небес, которые мы сами же уничтожили. Когда все стало пылью, утратили мы вновь и наши тела. Вернуться бы в море, откуда зародилась жизнь, но и морей больше нет…
Бланш, девочка моя, как и мы, ты не знала мира, где были деревья, птицы и океаны. Ты привыкла к изъеденной ржавчиной пустыне с осколками зданий. Ты выросла в этом уродстве, но почему же из нас всех – покореженных, сломанных, покрытых заплатами – ты столь целостна и совершенна? Какой бог тебя помиловал? Какой ангел поцеловал?
Бланш, мой белый лист… Ты – человек, а мы пародии на тебя. Как уберечь тебя от всего, что вокруг? Как найти тебе мир лучше? Ведь я сам являюсь частью зла, что под личиной добра культивирует наше уродство и неполноценность.
Но довольно слушать старика. Беги, моя хорошая. Беги и не останавливайся, не оборачивайся, ступай тише. Пусть ты найдешь выход из этой башни без окон и дверей, а я замету твои следы и лягу свежим снегом там, где ты шагала. Беги, моя девочка.
Вавилон, уровень 0. Таможни. Пограничная зона
Огни таможенного поста горели тревожным красным светом, издалека походя на чьи-то всевидящие глаза. Дальше хода не было. Где-то за постом слышался лязг отлетающих межуровневых шаттлов.
Туда им надо. На общий трафик.
Но в их положении и шагу не сделать без того, чтобы не оказаться пойманными.
Ну и где, спрашивается, эта чертова крыса, которую им обещали как подарочек Небес?
Мачете, Птаха и Пьеро ждали уже час с лишним. И с каждой новой минутой все больше росла уверенность в том, что их кинули.
– Почему мы простаиваем? – нервно цыкнул неоновым зубом Птаха. – Это ненормальное опоздание.
– Нас предупреждали, что таможенники бдят. Может, он выжидает, – напряженно отозвался Пьеро.
В призрачном свете огней татуированная слеза на его левой щеке казалась настоящей. Глаза напряженно всматривались в просветы меж старыми шпалами, нагроможденными у их укрытия. Торчать тут дольше становилось опасно. Регулярный патруль должен был начать сканирование отсека с минуты на минуту. Но и назад с их грузом нельзя. Три кило «мора» требовалось сбыть без вариантов. Мачете с Птахой тревожно переглянулись, следя за замершим у металлолома Пьеро. Эта затея уже никому не нравилась.
– Может, перепродадим другим кланам под землей? Не наша вина, что этого козла нет.
– И что дадут? – проворчал Пьеро. – На верхних мы за три кило «мора» получим лекарства и технику, еще можем чего накрутить. А на нижних они только себя в рабство могут предложить. Было велено прийти с уловом.
– Кто тебе его вообще порекомендовал?
– Сам Синиша. Лаки – лучший в своем деле. Проведет мимо границы на общий трафик, а дальше – концы в воду.
Над головами послышался гул очередного пристыковывающегося шаттла, только что пересекшего границу таможенного контроля. Пьеро досчитал мысленно до десяти, потом развернулся к своим ребятам:
– Ладно, ваша правда. Мы не договаривались ждать так долго. Пошли.
Только они направились к канализационным решеткам, откуда вылезли, как за спинами раздался тихий свист.
– Салют, болезные, – донесся чей-то нагловатый голос.
Неожиданно на арматуре неподалеку неизвестно откуда возник какой-то тип. В полумраке пока удавалось различить только худой силуэт с копной шевелящихся от туннельных сквозняков кудрей. Через мгновение зажглась инфракрасная точка, обозначившая радужку.
«Глаз искусственный», – сразу сообразили трое.
– Ты, что ли… Лаки? – недоверчиво спросил Пьеро, подходя ближе.
– Для тебя буду кем угодно, – хамовато продолжил голос. – Хоть горшком зови, только товаром заделись.
– Сначала проведи, как договаривались, – процедил Мачете, с подозрением вглядываясь в лицо незнакомца.
Тот легко спрыгнул с арматуры и подошел ближе, поймав на себя луч одной из тусклых настенных ламп. Свет обрисовал курчавые волосы, узкие скулы и два колечка в левом ухе. Искусственный глаз погас и стал нормальным. Челюсти что-то лениво перекатывали, а взгляд выражал непритворную скуку. Очевидно было, что опоздал он, потому что захотел, а не потому, что пришлось.
– Пьеро. Со мной Мачете и Птаха, – тихо произнес главарь, вытягивая ладонь.
Лаки невесомо потряс всем руки и подмигнул:
– Сделаем, как обещано. Но аккуратно, мальчики. Таможенники спят и видят, как вас всех вяжут.
– Как проведешь наверх? – нервно спросил Птаха.
– Сколько у вас с собой «дури»? – деловито спросил этот хлыщ.
– Три кило. Каждый тащит по пачке «мора» в себе. Не дай боже эта дрянь прорвется. Нам хана.
На это Лаки только философски хмыкнул:
– Хана наступила давным-давно. Но есть две лазейки. Либо мы сейчас доходим по серой зоне до закрытого туннеля, где лезть часа два и по дерьму, зато безопасно. Это бывшая сточная труба, вышедшая из эксплуатации. Через нее я выведу вас в туалет на вокзале десятого уровня. Либо…
Последовала загадочная пауза, а искусственный глаз этого хлыща предупреждающе отлил инфракрасным.
– Ну? – нетерпеливо спросил Пьеро.
– Идти напрямую под таможнями во время стыковки следующего шаттла. При стыковке сканер автоматически вырубается на минуту-полторы для перезагрузки. Детекторы движения у таможни тоже. За это время нужно пересечь черту контроля по траншее, не попадающей в угол обзора камер. Дальше ждем у стен. Как только проверенный шаттл отрывается в путь, цепляемся за него – и привет! Сходим на следующей станции, где таможни нет, и садимся в пассажирский поезд.
Троица переглянулась, словно переговариваясь. Времени было в обрез. Лаки уже видел ответ в их лицах, но ни на чем не настаивал, равнодушно перекатывая во рту свою жвачку.
Наконец Пьеро кивнул:
– Веди под таможнями. У нас нет двух часов.
Лаки повертел туда-сюда шеей, разминаясь.
– Снаружи на шаттле когда-нибудь ездили?
– Нет… Дашь совет?
– Ноги подбирайте при отлете, если они вам дороги.
Парни сглотнули и на всякий случай тоже начали какую-то нелепую разминку.
Из туннеля снова подул сильный ветер, а следом донесся приветственный гудок. Новый шаттл был на подходе. Его огни на долю секунды осветили их всех белым, затем раздался гул и лязг. Мимо мчался здоровый корабль с десятью грузовыми отсеками. Надо было спешить.
– Сейчас! – гаркнул Лаки сквозь шум пристыковывающегося шаттла.
– Он же еще движется! – заорал Мачете.
– Иначе не успеем! – последовал ответ. – Держись ближе к земле!
«Крыса» распластался червем, перекатываясь под несущийся шаттл. Пьеро дал знак, и остальные на свой страх и риск прыгнули под огромную машину, прильнув к металлическому днищу башни. Над ними раздавался адский рев двигателей, а в глаза летели пыль и железная стружка. Дышать удавалось с большим трудом.
Лаки проворно полз вперед, ловко работая локтями. Ему этот аттракцион явно был не впервой. Остальные отплевывались, следуя чуть ли не по наитию. Наконец двигатели заглохли и с таможен раздался протяжный сигнал. Шаттлу дали платформу для стыковки. Лаки обернулся и показал спутникам указательный палец.
Одна минута началась.
Всего три метра… Расстояние казалось смешным. Пьеро думал, что они и правда успеют. Но Лаки раньше всех понял, что их шестьдесят секунд вышли. Птаха и Мачете просто не успели. Всех прошило желтым лучом, и завыла тревога.
– Хватайтесь за шаттл! – крикнул Лаки, но было поздно.
С обеих сторон поднялись металлические стены, изолирующие отсек под мостом.
«Незаконное пересечение границы!» – загремел по всему туннелю механический голос. В нем потонули их крики, ругань и бессмысленные вопросы. Сверху упали сети, и таможенники начали выволакивать контрабандистов на свет красных ламп.
– Ну что, камикадзе, допрыгались? – послышался чей-то бас.
– Майор, отпускаю шаттл. Документы в порядке, логистический план проложен до двенадцатого уровня. Сканирование отсеков завершено. Других контрабандистов под ним не обнаружено.
– Пусть едут… А я посмотрю наш улов.
Бляшки ламп. Красные сменились белыми. Лица в шлемах с респираторами. Послышалось шипящее дыхание…
Мачете заорал, вытянув вперед обрубок руки, из которой торчали соединения срезанной шаттлом искусственной кисти. Птаха ткнул в Пьеро и Лаки пальцем, обвинив их во всех смертных грехах:
– Это все они, они меня подбили! Я просто в рабстве на подземных уровнях!
Пьеро молча взирал на таможенников, и черная слеза так и не стекла с его левой щеки.
– Кто же у нас тут?.. – Майор, чьего лица не видно из-за защитного шлема, присел перед контрабандистами.
Над ними зажегся свет сканера, и начался отстраненный отчет, записываемый на диктофон.
– Субъект первый. Элементов ДНК в базе нет. Меток корпорации тоже. Идентичность не установлена. Предположительно выходец из подземных уровней. В желудке находится посторонний предмет весом один килограмм. Объект подлежит предварительному извлечению. Контрабандист потенциально заразен. Подлежит устранению.
Птаха заорал в ужасе, и его оттащили куда-то два сильных таможенника. Майор продолжал инспекцию.
– Субъект второй. Элементов ДНК в базе нет. Меток корпорации тоже. Идентичность не установлена. Тоже выходец из Ада. В желудке имеется посторонний объект, подлежащий извлечению. Внешние повреждения кисти левой руки. Устранить.
Мачете уволокли в одно мгновение, а свет сканера, точно луч прожектора, упал на Пьеро.
– Ага… – задумчиво протянул майор, изучая экран устройства в руке. – Выходец из подземных уровней, именующий себя Пьеро, бывший в изоляторе три года назад под номером ПР2356. Настоящее имя неизвестно. Присутствуют все прививки. Не заразен, к постъядерным вирусам резистентен. Числится в базе как контрабандист и торговец «мором», находится после побега из изолятора в розыске. В кишечнике посторонний предмет весом один килограмм. Этого в изолятор.
– День придет, и мы поквитаемся, – тихо произнес Пьеро, вглядываясь в глаза майора, слабо различимые за стеклами шлема. – Вавилон на наших костях стоит!
– В изолятор, – с мягким шуршанием донеслось из респираторов.
Пьеро опустил веки. Два таможенника ухватили его за подмышки и поволокли в сторону камер заключения.
Остался только один из улова. Майор склонил над ним голову и заявил:
– Лаки, я уже задолбался тебя ловить!
Тот только развел руками, расхлябанно вытянувшись на грязной платформе. В глазах не было особого страха, а по губам даже бродила наглая ухмылка.
– Так не лови.
Майор тяжело вздохнул, взглянув на старого знакомого, затем продолжил отчет:
– Лассе Томич, известный по кличке Лаки, или Счастливчик. Прошел санацию в возрасте двенадцати лет, номер личности ЛС2589. Точное происхождение неизвестно. Официальная миграция на девятый уровень произошла после санации, определен в приют «Милосердие». В восемнадцать лет совершил побег и предположительно контактирует с подземными уровнями. Привлекался по статьям семь, девять и тринадцать. Не заразен, привит, к вирусам резистентен. Направить на уровень прописки для дальнейшего судебного разбирательства.
– Ой, брось, я ж вернусь.
– В этом я не сомневаюсь, – ответил майор, заключая его запястья в наручники.
Лаки даже сам покорно их протянул.
– Лучше б спасибо сказал. Если ты меня ловишь, то заодно и эту шушеру, набитую наркотой по самые гланды. Сколько ты премий огреб благодаря мне?
– Это не сравнить с тем, скольким ты показал путь на башню, – спокойно ответил майор, ведя его в сторону таможенного шаттла для транспортировки заключенных. – Бездельник ты, Лаки. Нашел бы работу.
– Я весь в работе. Сам попробуй кого-нибудь наверх протащить. А абажур на голове я тоже носить могу.
Лаки пинком запихнули в патрульный шаттл и отдали указания шоферу. Пленник смотрел на него сквозь решетчатое окно с непонятным сожалением.
– Я все-таки надеюсь, что твою рожу больше здесь не увижу, – сообщил майор напоследок.
В ответ только показали поднятый средний палец.
Шаттл сорвался с места и исчез в лабиринте туннелей Вавилона.
«Прощай, Великий!»
Обзор новостей «Вавилон 24/7»,
раздел некрологов:
Прощай, Великий!
…Иные уходят не попрощавшись, оставляя после себя бесконечные вопросы. Вавилон погрузился в траур, которого не знал со времен Первого Контакта. Вчера ночью нас покинул самый великий политик Руфус Гор.
Смерть была быстра: ему пришлось выбрать добровольную эвтаназию из-за многолетней опухоли мозга. Мы победили постъядерные болезни, нашли выходы из самых сложных природных тупиков, но единственным органом, не подлежащим замене, был и остается головной мозг. Руфус держался до самого конца, продолжая возглавлять партию «Имморталов», и боролся за каждого вавилонянина.
Благодаря его инициативам качество жизни на башне улучшалось с каждым годом. Социальные программы расширялись, субсидии для неблагополучных районов увеличивались. При нем мы сильнее всего осознали, кто мы. «Вавилонянин» перестало быть простым обозначением места проживания. Это идентичность, созданная из достоинства последних выживших людей, выбравших путь человеколюбия и гуманности. И во многом это произошло благодаря мудрому правлению Руфуса Гора.
Мы скорбим, считая его кончину невосполнимой утратой, и желаем Руфусу удачи в последнем путешествии. Дети Вавилона верят, что космические лучи Омикрон ведут в волшебный мир, где встречаются живые и мертвые. Пусть он будет свободен от бремени органики и воспарит выше…
Вавилон, уровень 40. Ложа «Имморталов»
Линии ярко-голубой голограммы дрожали как живые. Они опутали весь конференц-зал, и заседающие в нем политики посматривали на них с тревогой и опаской.
Звездное небо над головой вдохновляло слабо. В такие минуты казалось, что сквозь стеклянный потолок на них смотрит тысяча глаз кого-то разумного и невообразимо огромного. Больше их поднебесной башни уж точно.
– Интерпретация?
– Отсутствует.
– Попытки чтения?
– Мы сделали тройную конвертацию. Выходные данные бессмысленны. У нас нет технологий, чтобы это прочитать.
Лучи напоминали неоновых змей. Их перемещение по комнате напоминало также что-то еще…
– Ну а если попробовать ассоциативно? – пришел кто-то к новой мысли.
– Что вы, шутки шутите?..
– Не шучу, господин Каннингем. Что, если это и не код?
– А что тогда? Сигналы башни и ее программ – это цифровой язык, разработанный «Фау» сто с лишним лет назад. Теперь, когда мы выводим код для диагностики…
– Мы видим графический баг[1], но в бессмыслице есть ритм.
– Ритм мы уловили. Частоты любопытные.
– Как пульс.
– Гор мог об этом знать?
– Да вряд ли.
– Тогда бог с ним уже! – Чей-то тонкий смешок. – Ну и что будем делать?
– Пока ничего. Может, само пройдет?
Вавилон, уровень 35. Клуб «Июнь»
Влаунже плавали голографические рыбы, и изрядно выпивших это здорово раздражало. Кто-то даже пытался прихлопнуть их ладонью, но рыбки только рябили и проплывали сквозь пальцы.
– Мы не могли выбрать место, где бы сквозь меня ничего не проходило?! – свирепо вопросил Арис.
– Это, оказывается, тропический зал, – уточнила Верука.
– Что мало оправдывает его дебильные дизайнерские решения. – Арис закатил глаза и хрустнул костяшками пальцев.
Музыка постепенно наращивала темп, а неоновые вспышки прошивали танцующих, и их уже не удавалось отличить друг от друга. Цветовая гамма этой ночи была темно-лиловой. «Прямо как синяк», – раздраженно подумала девушка.
Настроение уже совсем не подходило для вечеринки, потому что весь день они ругались с Арисом и под вечер даже не пытались сгладить острые углы. Бывали дни, когда она едва верила, что они дружат с самого детства. Все началось с ее попытки поднять тему благотворительности для нижних уровней Вавилона, но к ее словам отнеслись примерно так же, как к рыбкам вокруг, – просто отмахнулись.
– Пусть сами себе помогают, – заявил он, уставившись на нее бледными глазами навыкате, когда она вконец допекла его своими укорами. – Ниже двадцатого уровня вообще одна зараза да уголовники.
Стоило им прийти в клуб, как в него будто понатыкали иголок. Арис зыркал во все стороны налившимися кровью глазами и то и дело проверял наручные часы на наличие новых уведомлений. У Веруки возникло ощущение, что от нее просто не знают как отделаться. Ну еще бы, такое заведение, а он тут с малолеткой, которая пьет только биококтейли.
– Ну не хочешь, не жертвуй денег, – сдалась она, желая хоть как-то спасти вечер. – Просто понимаешь, мне как-то странно жить, зная, что на нижних уровнях Вавилона совсем другие проблемы. Мы тут в депрессию впадаем, когда не можем выбрать между двумя смузи, а они еле сводят концы с концами…
– Я тебе выбрал смузи, вот. Пей и молчи, – велел он, поставив перед ней стакан с чем-то небесносиним.
Верука скисла и уставилась на танцпол. Арис между тем убежал в туалет. Похоже, он только и ждал, чтобы улизнуть. Люди все прибывали, и почти половина из них была знакома. Сюда предсказуемо стеклась вся молодежь с их тридцать пятого уровня. Ей кивали скорее из вежливости и тут же исчезали в толпе танцующих. Стайка гуппи проплыла сквозь ее голову, отчего Верука стала смотреться в этом заведении еще более глупо, в одиночестве восседая на вычурном барном стуле. Но тут вернулся Арис, неожиданно заметно повеселевший. Крылья его носа почему-то трепетали, чуть ли не выпуская пар. Он опрокинул свой коктейль, а заодно и ее.
– Ты в порядке? – с сомнением поинтересовалась она, глядя как он стягивает с себя свою брутальную кожанку. – Ты весь вспотел.
– Я на седьмом небе… Или мы и так на седьмом? Тридцать пятый уровень башни все-таки, почти стратосфера, – хихикнул он. – Эй, бармен! Повтори-ка нам обоим «Вавилонскую лагуну!»
– Мне не надо.
– Хватит уже быть святошей, – возмутился он.
К ним подошли его знакомые из спортивной секции и начали что-то обсуждать вполголоса. Арис повернулся к ней спиной, а Верука демонстративно уставилась в другую сторону. Пожалуй, хватит с нее этой вечеринки для свободных и раскрепощенных, не зря она редко ходила по клубам. «Досчитаю до десяти и уйду! Пусть извиняется!» – яростно подумала она. Арис вдруг приобнял ее перекачанной ручищей и почему-то заискивающе сказал:
– Ты пока пей коктейль… Я тебе вон еще десерт взял. А нам тут надо выйти… На пять минут. Я быстро! – подмигнул он ей.
В этом жесте было что-то фальшивое. Она растерянно смотрела на гору крема в хромированной вазочке, которую водрузили перед ней, а друга и след простыл. Что ж, объесться – это тоже план для паршивого вечера. Ложку до рта Верука, однако, так и не донесла. Музыка заглохла, словно захлебнувшись, а на середину танцпола вышел маленький человек с двумя громилами в полицейской форме.
– Наркодозор Вавилона. Все ходы заблокированы. Есть сведения, что здесь были дилеры.
Окружающие обтекли по стенкам, старательно отводя взоры. Верука стала обеспокоенно искать глазами Ариса, но того по-прежнему не было. Процедура всем тусовщикам уже была знакома. Присутствующие начали обреченно выставлять запястья со встроенными чипами, по которым устанавливали их идентичность. Дозор неминуемо дошел и до нее:
– Удостоверение?
Окончательно сбитая с толку, она тоже оголила руку, и они отсканировали код ее личности. Коротышка провел по ней еще каким-то сканером и велел:
– Карманы покажите.
– Что-о-о? – уходя в писклявый фальцет, спросила Верука.
Двое громил не походили на шутников, а маленький человек (похоже, следователь) стоял над душой с равнодушным выражением лица и профессиональным пронизывающим взглядом.
Самое унизительное в этой процедуре было то, что на нее смотрели абсолютно все (человек триста, не меньше). Верука растерянно выложила вещи из карманов, с удивлением обнаружив среди них странный сверток. Это явно не относилось к ее вещам.
Следователь аккуратно подцепил края упаковки пинцетом и произнес:
– «Мор», недробленый. Как нам и говорили… Боюсь, вы задержаны, Моргенштерн, за хранение наркотиков. Остальных все равно проверить.
– Вы что, совсем? Это ошибка! – не поверила Верука и зачем-то запальчиво добавила: – Мой отец – глава культурного фонда!
Выводок морских коньков, замерший меж ней и полицейскими, делал ситуацию почти абсурдной, и поэтому все это воспринималось как розыгрыш, снимаемый скрытой камерой. Почему-то вспомнилось, что Арис крепко обнял ее напоследок.
– Это не мое! – расплакалась она.
– Теперь точно не ваше! – припечатал следователь, убирая наркотики в пакет.
