Талли
Зов снов: Лабиринты ума и сердца
Игрушка
Мой парень работает программистом, но его всегда привлекали "Иллюзионы". Эта технология стала популярной сразу же после изобретения, потому что позволяла безопасно пережить любой сценарий с полным набором физических ощущений. Разумеется, это влекло за собой и опасные эксперименты. Поэтому создание “Иллюзий” с элементами любого вида насилия было запрещено почти во всех странах.
Прецедентом стало массовое убийство девятнадцати человек, совершенное с особой жестокостью двадцатитрёхлетним мужчиной, который до этого круглосуточно сидел в Иллюзионах со сценами расчленения. На суде он сам признался, что хотел узнать, каково это в реальности. Журналисты приписывают ему следующую фразу: "В реальности все гораздо круче". Добавляя что эта часть была запрещена к записи и распространению.
В любом случае, инцидент стал отправной точкой для исследования психики нормальных людей и людей, склонных к насилию. Они заставляли оба типа людей сидеть в "Иллюзионах" с различными видами насилия от 2 до 8 часов в день. Анализ результатов показал, что после таких развлечений обе категории проявляли насилие чаще и интенсивнее, независимо от того, на кого оно было направлено в “Иллюзиях”. Хотя затем было проведено множество других исследований, не показавших подобной корреляции. И несмотря на то, что в некоторых случаях насилие в "Иллюзионах" оказывало положительное влияние на ментальное состояние людей, например, помогало снять стресс, запрет был введен. Больше не нужно было думать, анализировать, решать, хотя и обвинить было некого. Ничего не поделаешь.
Стресс рекомендовалось снимать, разбивая виртуальные автомобили и посуду, так как запрет распространялся только на насилие над живыми существами или объектами, которые когда-то были живыми. Даже кулинарный симулятор попал под этот запрет. Часть, где нужно было разделывать рыбу. В итоге ее убрали и добавили готовое филе для приготовления.
И вот мой парень решил подзаработать на этом. В своей мегакорпорации он работает над датчиками, которые анализируют сознание человека. В медицинских целях, конечно. Как часть устройства создающего для конкретного пользователя идеальное комфортное место. Здесь он может расслабиться и отвлечься от напряженной продуктивной работы по 18 часов в сутки.
Мой парниша, Питер, решил использовать информацию, считываемую с мозга, по-другому. Его версия датчика искала то, что могло бы доставить человеку не покой, а наивысшее удовольствие в любом виде. Часть кода он скопировал с мед-датчика, а остальное уже переписал сам. Тайно. Я все жду, когда его поймают, но Питер только смеется. Он говорит, что люди, которые работают над такими проектами, романтики-идеалисты. Они знают, что люди лгут, но не могут представить, что лгут им.
Раньше все “Иллюзии” создавались вручную как видеоигры или конвертировались из записанных в реальности видео. Разработка сценариев требовала серьезной финансовой поддержки, но позволяла зарабатывать в тысячи раз больше. Это стало еще одним видом наркотика.
Технология Питера, напротив, позволяла генерировать бесконечное количество контента без каких-либо ограничений. Он уже начал обдумывать план, как продать парочку своих устройств знаменитостям и руководителям корпораций. Главного не нарваться на своего босса. Потом спрятать прибыль, тихо уволиться и увезти меня туда где хорошо. Классика.
Он еще не решил, куда именно, но был уверен, что "с такой суммой планировать не обязательно". Думаю, процесс разработки доставляет ему гораздо больше удовольствия, чем размышления о том что он сможет получить благодаря результатам. В этом он типичный программист. До этого вечера, я вообще не ожидала, что он его действительно закончит.
Я вернулась домой с работы к часу ночи, как обычно. Приняв душ, я хотела только одного – лечь в спать. Чтобы не растерять мелатонин, я не стала включать свет и ориентировалась в темной квартире по неоновым полосам на полу. Когда я уже сушила волосы, передо мной появился Питер с жуткой фигуркой в руках. Её дизайн напомнил мне о некогда популярных скульптурах медведей из дерева, символизирующих депрессию, иронию и критику капитализма. Игрушка Питера была сделана из металла и имела причудливые диски на концах лап. От дисков мое внимание отвлекло множество мелких деталей вроде цепочек и ленточек, опутавших медведя с головы до ног. Он должен был выглядеть как современное искусство.
– Я закончил, – прошептал Питер мне на ухо. – Хочешь попробовать?
– Я устала и просто хочу поспать.
– Да ладно, я уже испробовал это на себе, и работает потрясающе. Когда ты попробуешь, ты отшлепаешь меня за каждую секунду промедления. Я уже обнулил его для тебя. – Я не любила спорить с ним, так что быстро сдалась.
– Ну, я освежилась, может, немного удовольствия не повредит?
Питер последовал за мной в спальню. Я устроилась в кресле "Иллюзиона" и поместила голову между дисками в руках жуткой куклы-зверя. Диски-электроды прикрепились к вискам, а медведь выпустил изо рта дым мне в лицо. Я закрыла глаза и погрузилась в “Иллюзию”.
Вокруг меня была тьма. Я шла вперед, но ничего не менялось. Затем появился запах соснового леса, и лес в мгновение ока окружил меня. Запахи цветов и ягод заполнили все вокруг, но самих роз, земляники, малины, черники не было вокруг. Смесь была настолько прекрасной и манящей, что я не могла остановиться. Вдыхала и вдыхала, пока у меня не закружилась голова. Я упал и оказался на мягкой кровати со свежим хлопковым бельем. Этот чистый свежий запах вытеснил бурю пьянящих ароматов. Только сейчас я осознал, что на мне нет одежды. Накрахмаленное, немного жесткое одеяло приятно касалось моей кожи. Сама того не осознавая, я завернулась в него, а оно начало обнимать и ласкать меня. Закрыв глаза, я стонала от удовольствия. Но в следующую секунду мне стало неловко и тут же одеяло и лес исчез во тьме, а надо мной появился обнаженный мужчина. Он был так красив, что, если бы я встретила его в реальности, я бы перевела ему все свои деньги и приняла бы любую религию, лишь бы провести с ним еще один миг. Словно загипнотизированная, я следила за каждым его движением, за напряженными мышцами, мимикой лица и не могла думать ни о чем, кроме страстной мольбы – не уходи, останься, прикоснись о мне.
Он был здесь специально для меня, и так будет до тех пор, пока я не передумаю. Эта мысль возбудила меня. Он поцеловал меня, потом мою шею, грудь, спускаясь все ниже и ниже. Он делал всё что я любила. Именно в тот момент, когда это доставляло мне наибольшее удовольствие.
Когда в его руке появился нож страх и возбуждение смешались иступляя. Правила реального мира все еще сдерживали мой разум, но не подсознание. Мужчина провел острым ножом с блестящим изящным лезвием по моему бедру. Боль. Терпимая боль. Он продолжал оставлять неглубокие короткие порезы на внутренней стороне моих бедер. Когда мы двигались, я чувствовала, как краях ран трутся друг друга в том же ритме. В реальности я бы ни за что не позволила этому случиться со мной. Опасность для здоровья и жизни, страх человека способным творить такое с другим человеком, со мной – всё это немедленно остановило бы. Но возбуждение и экстаз, которые я испытывала сейчас, были одурманивающими. Это не была реальность. Эта мысль освободила и разрушила последние стены. Мое сознание все больше и больше растворялось в этом запретном удовольствии. Я не хотела существовать, если все прекратится. Только здесь. Только сейчас. Мой любовник занёс нож надо мной. И я хотела этого.
– Пожалуйста! – закричала я в беспамятстве. Нож блеснул, такой ледяной и приятный.
Я проснулась. Я открыла глаза. Меня мутило, тело не слушалось. Рядом со мной сидел Питер.
– Как все прошло? Судя по датчикам, шикарно, но я хочу послушать тебя! – Он улыбнулся так, что стали видны края его десен.
– Отлично.
Я больше не прикасалась к этой игрушке. Мне не нужно это высшее наслаждение. Пока не нужно.
Эксперимент
Девушка путешествовала по Великобритании и наткнулась на потрясающий особняк. Туман окутывал всю долину. Здесь не было сигнала, поэтому она даже не могла определить, где находится. Солнце уже начало садиться, поэтому ей ничего не оставалось, как попытать счастья и постучаться в дверь чужого дома.
В нем жила семья, состоящая из ее мужа Генри, его жены Элеоноры, двух детей – сына Филиппа, десяти лет, и дочери Мари-Элизабет, двенадцати лет. Также с ними жили дядя Чарльз и бабушка Мириам. По размерам и масштабам дом больше напоминал замок и, несмотря на старинный дизайн отделки, выглядел свежепостроенным.
На это явно требовались немалые деньги, но семья не стала чванливой и радушно приняла незнакомку, постучавшуюся в их дверь. Ее разместили в щедрой гостевой комнате, которая, казалось, всегда была готова принять внезапного гостя. Бабушка и Элеонора сами приготовили ужин, пригласив ее к столу. Дети задавали девочке вопросы о том, откуда она родом, где бывала и что умеет делать. Необычным было наличие множества простых, но взаимосвязанных механизмов по всему дому. Из-за этого дом казался огромной машиной Голдберга. Веревки и струны пронизывали дом от крыши до подвала, наполняя его энергией таинственности и восхищения технологиями. Глядя на эти агрегаты, в голову приходила безумная мысль, что если запустить их в определенном порядке, то они могут сделать что-то совершенно непредсказуемое даже для их создателя.
Неудивительно, что девушке захотелось остаться и узнать об этом месте побольше. Кроме того, ей хотелось отдохнуть в атмосфере старинного, необычного поместья. Удивительно, но дружелюбие семьи не исчезло, когда незваная гостья на ужине попросила разрешения остаться на пару дней. Глава дома, Генри, со всем энтузиазмом, который ему позволяло воспитание, заметил, что это ничего им не будет стоить, а новые знакомства в этой глуши найти не так-то просто. Это придало смелости путешественнице. Она задала вопрос, который пришел ей в голову вскоре после знакомства с семьей.
– Почему вы не уехали в более интересное место с большими возможностями?
В конце концов, денег у них вроде бы хватало. Генри не проявил враждебности, но ответил что им не настолько скучно, чтобы покидать свой дом. Остальные погрустнели, но ничего не сказали. Было бы невежливо настаивать и требовать подробностей от любезных хозяев. Поэтому она оставила эту тему.
Но время шло, а ответ вызывал все больше сомнений. Может быть, дело было в том, что девушка любила путешествия и приключения, но скука начала одолевать ее уже на третий день.
Дети продолжали расспрашивать ее, вовлекать в свои игры. Дочь Мари-Элиза обожала активные игры. Она постоянно подмечала гостей и убегала. Чтобы угодить девочке, путешественница подыгрывала ей. Но вскоре она заметила, что никто из остальных членов семьи этого не делает.
Филипп же в основном сидел и читал или рисовал схемы. Похоже, эти приспособления были в основном его работой. Также нередко он проводил половину дня в постели. Слабость не позволяла ему быть достойным товарищем по играм для сестры.
Однако стоило путешественнице столкнуться с ним в гостиной или библиотеке, как он тут же бросал свои занятия и умолял рассказать ему о современных изобретениях и новинках. Со стыдом гостья признавалась, что ей нечем его порадовать. Ее знания и интересы лежали в разных областях, а рассказы о путешествиях быстро ему наскучили. Тогда Филипп стал игнорировать ее появление, как и других обитателей поместья.
Через несколько дней туман рассеялся, и открылся вид на окружающие земли. Неподалеку находилась деревня, и путешественник отправился исследовать ее.
Поначалу жители деревни были дружелюбны, но стоило ей упомянуть, что она остановилась в поместье на холме, как люди становились лаконичными и вскоре прекращали разговоры. История повторилась несколько раз, прежде чем она признала, что это не совпадение.
К обеду путник сдался и направился в паб. В зале было тускло, даже днем. Повсюду стояла старая, тяжелая деревянная мебель, покрытая толстым слоем темного лака. За годы вечерних посиделок она пропиталась всеми видами алкоголя и табачного дыма, образуя неповторимый букет, от одного вдоха которого можно было почувствовать себя пьяным. Бармен сказал, что подозрительное поведение местных жителей объясняется нелепыми старыми легендами, которые веками витали вокруг усадьбы на холме.
По его словам, когда-то в этом доме жила семья, которую проклял сатанинский граф из соседнего поместья. Однажды он пригласил их к себе на ужин. О графе давно ходили слухи, что он собирает трактаты по демонологии, практикует ритуалы по воскрешению мертвых, для чего покупает тела у гробовщика, и работает над созданием эликсира бессмертия в своей алхимической лаборатории.
В тот вечер Элеонора, молодая жена, поссорилась с графом, потому что была страстным борцом с любой мистикой. И они рано ушли домой, даже не попробовав десерт. Известно, что они вернулись домой, но их дальнейшая судьба окутана мраком и трагедией.
В особняке работали только приходящий повар, горничная на полставки и мальчик-конюх. Ужин был в пятницу, а в понедельник утром первой в дом вошла горничная. Она почувствовала запах разложения и обнаружила куски тел членов семьи, разбросанные по полу в прихожей. В ужасе она побежала в деревню за помощью. Пришли глава деревни, врач и священник. Всех их тут же вырвало при виде отвратительной картины разваливающихся на части внутренностей взрослых и детей. Доктор сказал, что больше ничем не может им помочь, и убежал. Священник перекрестился и тоже ушел. Глава деревни объявил, что вызовет полицию из центра, и тоже поспешил вернуться.
Следователя так и не прислали. Говорят, что граф был замешан в этом. Никто так и не нашел в себе сил позаботиться об останках. Гробовщик, крепкий мужчина, отправился в усадьбу. Ведь священник не переставал требовать от него исполнения своих обязанностей и пугать страшным судом. Но через десять минут он уже бежал по склону обратно в деревню, крича, что их нельзя хоронить.
– Они живы и дышат! Они разговаривают!
Так тела и остались лежать. Наследников у особняка не было.
Прошло более ста лет, и все, кто видел эту семью живой, умерли. И вдруг в доме поселились старуха и ее дети, десяти и двенадцати лет. Они никого не приглашали в гости. Лишь раз в месяц они приезжали в деревню за покупками. Потом жила пара молодоженов с такими же странностями. После них – два брата. Один из них женился, и через десять лет мы впервые увидели их детей. Никто никогда не видел их маленькими. Жители избегали фотографироваться. Как вы понимаете, все это и породило легенды и подозрения. Они ничего не могут утверждать, но местные жители их боятся. Кто-то считает их ходячими трупами, кто-то – вампирами.
Вернувшись в особняк, девушка решила расспросить гостеприимных хозяев об этой истории. На удивление, они отреагировали спокойно. По их словам, история была рассказана вполне достоверно. Элеонора сразу перешла к рассказу о том, как прошел злополучный ужин в доме графа.
"Не знаю, поверите ли вы, но я расскажу все как было. Может быть, вы сможете что-то понять. Эта история так же отвратительна и безумна для нас, как и для жителей деревни".
Чарли был другом графа и давно уговаривал его семью встретиться с этим "вдохновенным исследователем и коллекционером древних фолиантов", как он его представил. Он заверил меня, что, вопреки слухам, он не фанатик темных искусств, а ученый. Вся наша семья интересовалась наукой. Мы с Генри даже переписывались со светлыми умами нашего времени. Всевозможные темные предрассудки, тем более сатанизм, были нам отвратительны, поэтому дружба Чарльза с этим графом насторожила нашу семью. Но, следуя научному методу, мы решили не полагаться на репутацию графа, а узнать его лично.
Поначалу за ужином все было довольно приятно. Мы болтали, обсуждали последние новости, и граф успешно развенчивал мрачную ауру, окутывающую его фигуру в глазах общества. Подали первое блюдо, затем основное, но вместо десерта слуги во главе с графом начали совершать какой-то ритуал. Все происходило очень быстро. Служанки расставили вокруг нас горящие свечи и зажгли черный фитиль, помещенный в невидимую ранее щель в полу. Огонь очертил звезду и круг вокруг обеденного стола. Граф оказался за пределами круга и начал произносить заклинание. Остальные слуги вторили ему и завывали. Мы потребовали, чтобы они прекратили, но они не реагировали. Тогда, возмущенные этими грубыми и нелепыми действиями, мы решили немедленно покинуть поместье графа и отправиться домой. Нам никто не препятствовал.
Но как только мы переступили порог нашего дома, наши ноги стали тяжелыми. Все мы замерли. Мы не могли сделать ни шагу. У всех в голове пронеслось одно и то же слово.
– Яд! Генри, он отравил нас! – закричала я. Ужас в глазах мужа и матери был для меня единственным ответом. Я попыталась подойти к детям, но упала. Малыши испуганно хныкали. Наш страх повлиял на них.
Затем появились новые симптомы. Липкая, склизкая паутина окутала нашу кожу, рот, легкие, глаза и даже нос. Теперь мы не могли говорить, даже когда пытались. Мы ничего не видели. Стало трудно дышать. Еще несколько мгновений, и паутина, покрывавшая наши тела, затвердела. Я остался лежать, а остальные стояли, как жуткие скульптуры. Секунды тянулись и тянулись, а наши тела начали распадаться на части. Словно расколотый лед, огромные куски нашей плоти начали падать вниз, обнажая белые кости. Сухожилия и хрящи высохли, в результате чего кости отделились друг от друга и с оглушительным грохотом рухнули на пол. Затем они рассыпались в пыль. Но даже в этот момент мы каким-то образом оставались живы.
Время шло. Мы ничего не чувствовали. Ничего не видели. Ничего не происходило, а потом все повторялось снова и снова. Мы. Наш дом. Сад. Книги. Все было как прежде.
Только когда мы спустились в деревню, то узнали, что прошло уже больше пятидесяти лет. Мы пытались выяснить, что произошло, но они знали не больше нас. Остались лишь жуткие истории и записи о наших смертях в деревенских архивах. Все, кто знал нас или мог быть свидетелем тех событий, были уже мертвы. Мы не можем покинуть это место, смерть настигает нас.
Девушка с трепетом слушала эту невероятную историю. Она сочувствовала семье, но не могла придумать, как им помочь.
Она снова расспрашивала жителей деревни о том, что они помнят, и даже посетила замок графа. В нем теперь жила супружеская пара в отставке. Они оказались наследниками графа, но совсем ничего не знали о той давней истории.
– Мой предок был вдохновенным ученым и не занимался никакими ритуалами черной магии. – Старуха сморщила нос, словно учуяв что-то гнилое, и продолжила. – Все знают, что он собирал оккультные книги только для того, чтобы уничтожить их, что он и сделал. Развел во дворе огромный костер и сжег более сотни экземпляров. Историки и сатанисты проклинают его по сей день. – Старушка хихикнула. – Но эта чепуха предсказуемо не работает.
Она также отметила, что он серьезно увлекался химией, биологией и медициной.
– Он даже изобрел гематоген. Раньше всех, что бы там ни говорили швейцарцы!
Трудно было не проникнуться уважением к графу, слушая его гордую правнучку. Но это не имело никакого отношения к истории о несчастной проклятой семье и слухам, которые веками передавались по деревне.
Вернувшись в дом, девушка решила прогуляться по саду, обдумывая все случившееся. Дядя Чарльз присоединился к ней.
– Вы хорошо знали графа, не так ли? Так он был сатанистом или ученым? Все описывают его образ по-разному.
– Он был очень умным человеком со злым чувством юмора. В тот день он приказал своим слугам имитировать "ритуал", чтобы подшутить над моей семьей. Когда Элеонора накричала на него, он только разразился хохотом. Но это не дает мне ни малейшего представления о том, что привело к нашему нынешнему состоянию.
– Он работал над гематогеном, средством от анемии. Вы знали об этом? – вдруг вспомнила путешественница.
– Нет, не знал. Но вы, наверное, заметили, что мой племянник Филипп очень болен. Он страдает как раз от анемии.
Чарльз задумался.
– В тот вечер, я точно знаю, граф что-то подмешал в наши напитки. Когда вся семья ушла, я засомневался и спросил его, зачем он это сделал. Он поднял бокал и сказал, что надеется, что я все выпью и не забуду написать отзыв в следующем письме.
– Что бы это ни было, ваше состояние нельзя назвать естественным. Значит, здесь замешано что-то сверхъестественное. Он был коллекционером магических трактатов. Как вы думаете, хватило бы у него остроумия использовать ритуал из такой книги в качестве шутки?
– Боюсь, я не могу этого исключить. Я даже склонен считать это наиболее вероятным. Из чего делают этот гематоген?
– Главный ингредиент – кровь теленка. Она восполняет недостаток железа и других компонентов крови.
– Это безумие. Конечно, сейчас мы не можем знать наверняка, но, похоже…
– Граф искал лекарство для племянника своего друга, а в итоге случайно проклял всю его семью.
– Его чувство юмора оказалось еще более дьявольским, чем он сам предполагал.
– И он сжег все магические трактаты. Возможно, его подтолкнул к этому ужас от содеянного. Но он уничтожил единственный ключ к снятию проклятия.
– Может быть, это было не такое уж и проклятие. Тем не менее, Филипп прожил гораздо дольше, чем мы надеялись.
На следующий день путешественница собралась чтобы продолжить наконец свой путь. Небо было ярко голубое, а облака нежно белыми и пушистыми. Это ясное контрастное сочетание поднимало настроение ей и всей семье собравшейся проводить нового дорогого друга. Первого за много лет.
– Я отправляюсь в путь. Возможно, в сохранившихся магических книгах я смогу отыскать ритуал, который поможет вам. Тогда я вернусь.
– Здесь вам всегда рады. Даже если не сможете найти решение, пожалуйста, приезжайте к нам снова.