Софья Эл
Полутьма
– В каком порядке? – прошипела я снова, не поворачиваясь.
– Ты разложила в правильном, – голос раздался ближе, а я мысленно материла себя за то, что отвлеклась и не услышала шаги.
Не испытывать эмоции, глядя на красный от крови на фотографиях пол, было невозможно. Особенно когда помнишь, что это такое. Чувствовать вампира так. Считать минуты и молиться о том, чтобы все скорее закончилось. Протолкнув поднявшийся по пищеводу ком, я внимательно разглядывала детали, невольно кинув взгляд назад.
– Как узнали о том, что он существует? – как можно спокойнее проговорила я, нахмурившись, ближе поднося первое фото Сашки к глазам.
– Прочесали место твоей казни, – вампир приземлился напротив, не поднимая взгляда от фотографий, – разобрали его по миллиметру. Если там была хотя бы пылинка его праха, мы бы нашли.
– Он начал работать сразу, как я попала в палату? – протянув руку с зажатой между пальцами фотографией, я повернулась к дяде.
– Майор Вагнер вызвался сам, когда узнал о распаде группы В, – плотно сжав губы, дядя не смотрел на меня, – они изначально были запасом для вас.
Еще одна группа из эксперта и вампира. Говорили, что она есть, но никто не знал, кто именно. Тяжело вздохнув, я опустила фото на пол, стараясь вглядеться в детали.
– Только засекреченная, – уже самой себе прошептала я, – даже от меня. Ты что-то подозревал?
– Вы слишком хорошо «сработались», – усмехнулся вампир, а я проигнорировала, что в очередной раз дядя позволяет ему отвечать на вопрос, – а армия монстров, за которой мы все охотились, внезапно стала более осведомленной.
Значит, Вагнер сам пришел к дяде со своими подозрениями. Только после. Потому что вампирам плевать на людей. Еще не понимала, почему он все же рассказал о своих подозрениях. Видимо, для Вагнера это было нечто вроде игры. Кто главный в стае. У вампиров похожее с волками распределение ролей. Похоже, кто-то таким образом хотел стать альфой. Вполне приемлемый вариант. Кивнув своим мыслям, я еще раз взглянула на фото.
– А есть полный кадр? – подняв в руке фото с фрагментом тела Саши, я встретилась взглядом с вампиром.
Он вопросительно смотрел, продолжая сканировать меня, а я тяжело вздохнула.
– Здесь детали. Вы искали именно в них. Но вампир выстраивал композицию, и она нужна мне целиком, – опустив взгляд, я вновь потрясла сжатым в руках фото, – что-то вроде фото того, что первым видит человек, приближаясь к месту преступления. Он думал, что я продолжаю этим заниматься.
– Так ты работаешь со мной? – спокойно уточнил вампир, сложив руки на груди.
Сжав губы с такой силой, что еще немного, и разодрать их можно будет только растворителем, отвела взгляд. Нет. Тысячу раз нет. Я работаю сама по себе, по несчастливой и отвратительной случайности рядом с ним. Не вместе. Сама. Я сама поймаю этого урода. Просто нужно перетерпеть вампира рядом. Старшего по званию вампира, провались он в ад. А после отправить и его туда.
– Да, – спокойно сказала я, поглаживая пальцем глянцевую поверхность, словно так могла успокоить боль того, кто навечно застыл на этом снимке, – он хочет быть пойманным, и мы окажем ему такую услугу.
Вампир кивнул, о чем-то задумавшись. Его взгляд блуждал по выложенным передо мной фотографиям. Он медленно оглядывал каждую, на секунду останавливаясь и переходя к следующей. Наконец смуглые пальцы ухватили пару снимков в ряду, что я молча про себя прозвала «Сашка». Не давать имен. Так легче, проще абстрагироваться. Но сейчас это помогало. Вцепиться в них. Словно его смерть сможет вернуть их к жизни. Исправить то, что случилось со всеми. Со мной.
– Вот это – первое, – вампир вытащил снимок из общего ряда и положил его отдельно, – а это – второе. Остальное сама понимаешь.
– И с этими, – кивнула я на ряд «Каблучки» и «Джонс».
Пульсация в ушах глушила, не давая пробиться мыслям наружу, когда пальцы вампира выдвинули еще шесть снимков.
«Куда нам торопиться, детка? Мы же можем наслаждаться обществом друг друга вечно, разве нет?»
Боль ослепляла. Меня, их всех. Глушила и отнимала чувство чего-либо. Забирала все желания, кроме одного. В самом конце, когда уже нет больше сил сопротивляться, когда не осталось ничего и ты не понимаешь, где верх, а где низ. Шумно сглотнув слюну, я закашлялась, сжав фото слишком сильно. Глянец тут же помялся в руках. Тяжело втянув воздух, я положила фото перед собой. Держись, детка. Они заслужили, чтобы ты немножко потерпела. В отличие от меня, их никто не спас. Никто не пришел и не прекратил агонию.
Ты это хочешь показать мне? Как мне повезло? Тряхнув головой, сжала сильнее виски. Думать как бессердечная двинутая тварь.
– Он подарил мне жизнь, – нервно облизав губы, зажала зубами истерзанную губу, – перерождение через страдание. Вот это, – подняла снимок разорванного тела Сашки, стараясь не смотреть на него, – напоминание о нашей связи.
– Оригинальное любовное сообщение, schatz, – усмехнулся вампир, сложив руки на груди, – не находишь?
Вздохнув, я подняла взгляд на вампира.
– Кажется, что ты должен был это понять раньше меня, нет, майор? – вампир медленно повернул голову в сторону так, что раздался хруст позвонков.
Отличное открытие. У мертвецов есть остеохондроз? Страдают от недостатка кислорода или от сидячей работы? Желание избавиться от него как можно скорее жгло язык, касаясь неба и проникая внутрь. Отравляя и без того ядовитую кровь.
– О, тебя цепляет мое звание, детка? – от шипящего голоса волоски по всему телу тут же поднялись дыбом, а слово ударной волной прошлось по внутренностям.
– Не называй меня так! – заорала я, подскочив на ноги. – Никогда так не называй меня!
Он специально. Вампир прекрасно знал, что говорит. Потому что сейчас ему явно доставляло удовольствие мое бешенство. Надменный взгляд, холодная улыбка. Он знал.
Теплые руки опустились на мои плечи, успокаивая. Мелкая дрожь противно бежала по телу, просачиваясь через кожу. Касаясь, казалось, самых костей. Раздавливая их вновь. Схватив воздух ртом, я сжала пальцы дяди, чувствуя, как сознание возвращается, не успев померкнуть.
– Сим, он просто спрашивает, из чего ты сделала такой вывод, вот и все, – вкрадчивый голос полковника был направлен меня привести в чувство, но действовал сейчас лишь как возбудитель.
– Я не следователь, дядя, – огрызнулась я, цепляя взглядом задумчиво стоявшего у стены Палыча, – вижу именно так. И не должна ничего объяснять одной мертвой твари.
– Почему этим не занимается полиция? – вопрос Палыча привлек внимание всех.
Участковый выпрямился под взглядами. Лишь кадык на шее дернулся, когда повисла тишина. Выдержал пронизывающий насквозь молчаливый вопрос вампира и посмотрел прямо на меня. В горле пересохло. Дядя убрал руку, напоследок сжав пальцы на плече сильнее. Моя территория. Моя ответственность. Он давал мне шанс самой все объяснить.
– Кузнечик действительно права. Она не следователь. Для этого есть соответствующие структуры, – не отрывая от меня взгляд, Палыч смотрел открыто и прямо.
Просто кивнула, неожиданно для себя цепляясь взглядом за вампира в поисках поддержки. Отлично. Вот так на меня работает слово «напарник». Кровососущая тварь вдруг стала предметом стабилизации. Не дожидаясь реакции майора, я вновь посмотрела на Палыча.
– Это наше расследование, Палыч. Полиция не лезет в дела военных. То, что совершило это, – облизнув губы, я кивнула на фотографию, нервно поправляя растрепанные мокрые волосы, – наш бывший сотрудник. И речь идет не о единичных случаях, а, – запнувшись, нахмурилась, прочищая горло.
– Это военный межвидовой конфликт, лейтенант, – спокойно продолжил за меня вампир, – который длится только официально больше двух сотен лет.
Стоп. От недоумения глаза округлились, и, кажется, я стояла с открытым ртом. Какого черта он делает? Это секретная информация. Но дядя не остановил его. Ужасная догадка заставила сердце сжаться, а внутри вновь все покрылось льдом. Часто заморгав, я поднесла фото ближе к глазам. Он не просто приглашает меня поиграть.
– Он здесь, – повернувшись к дяде, я обреченно смотрела на его реакцию.
Густые ресницы сомкнулись, а секунда показалась вечностью. Я слышала, как тихо ухнуло сердце. Один раз. Продалбливая то, что врачи назовут диафрагмой. На второй удар я была не готова. Не к тому, как медленно полковник наклонился вперед, касаясь подбородком шею.
Он сдох? Сдох?
Зажмурившись, я чувствовала, как ресницы переплетаются друг с другом в попытке спрятаться от этого мира. Боль горячей волной прошла по сосудам, высушивая изнутри. Отбирая крик. Вздох.
Потому что он здесь.
– Старший лейтенант, я все еще жду объяснений, как ты пришла к своим выводам, – не замечая ничего вокруг, спокойно проговорил вампир.
– Помолчи, майор, – осек его дядя, пока я медленно сползала на диван.
Глава 7
– То есть, когда светло, жители в безопасности? – голос Палыча вытащил меня из забытья.
Судя по всему, я все же вырубилась. Под головой мягкая подушка, пальцы ощущают теплую шерховатую обивку дивана, а мозги ломит от транквилизатора. Проморгавшись, прищурилась, стараясь собрать картинку целиком. Палыч сидел напротив вампира, внимательно вслушиваясь в каждое его слово. Полковника в комнате не было. Перевернувшись на спину, уставилась на потолок, разглядывая какой-то типичный рисунок на белых обоях. Такая доза меньше чем за сутки еще будет давать о себе знать. Поэтому использовать каждую секунду на отдых сейчас было рациональнее всего.
– Нет. Только дневное солнце, когда оно высоко, и ясное небо. Утром и вечером достаточно просто укрываться в тени. Солнцезащитные средства, опять же. Туман, дождь, высокая облачность – все это дает возможность вампиру его уровня передвигаться даже в светлое время суток, – на секунду показалось, что майор пытается говорить тише, но тут же странное ощущение исчезло.
Он разговаривает с человеком, а не со мной. Следовательно, работает элементарное чувство – подстройка. Палыч принижает голос из-за того, что я сплю, и вампир копирует его интонацию. Вздохнув, проследила взглядом, как очередная муха с громким жужжанием стремительно врезалась в клейкую ленту, каких навалом было в магазине у Маринки. Очевидная работа приманки.
– Тогда я уже не уверен и насчет дня, – прохрипел Палыч.
– Даже мне затруднительно передвигаться при дневном солнце, – ухватившись за спинку дивана, я медленно приподнялась, опершись на согнутый локоть, – майор прав. Днем, даже если он будет осуществлять передвижение, все, чем будет забита его голова – как скорее укрыться от солнца.
– Кузнечик, я не уверен, – уже тверже повторил Палыч, а я отрицательно покачала головой.
– Достаточно один раз ощутить самому, что такое солнце для вампира, чтобы понять. Я не чувствую и десятой доли их боли, но это ад. Он просто не в состоянии напасть в такое время, – судя по тому, что Палыча мое признание не удивило, в курс дела его ввели.
Немного подумав, он кивнул, вновь поворачиваясь к вампиру.
– Кресты, святая вода, серебро – это правда, – спокойно продолжил майор, – чеснок, зеркала – миф. Мертвое тело точно так же, как и живое, спокойно отражается, как и отбрасывает тень. Чеснок – то же самое. Вампиры едят и пьют, но не из необходимости, а для удовольствия, – словно меня не существует, Сергей говорил прямо, не поворачивая головы, – рассчитывать на то, что дом – ваша крепость, не стоит.
– Но вам же потребовалось приглашение? – приподнял бровь Палыч.
Не видя лица вампира, готова была поспорить, что в этот момент он грустно улыбнулся. Потому что так человечнее. От осознания того, что читаю его по спине, одновременно было и спокойно, и противно. Медленно потянувшись вперед еще немного, я скинула ноги на пол, отмечая, что тапочки остались на мне.
– У вас маленький поселок. Если он подойдет к двери, сжав за горло вот такого Кузнечика – вы не пустите? – вампир кивнул в мою сторону, а Палыч нахмурился, отведя взгляд. – Вот лично ты и пригласишь. Потому что на лбу написано, лейтенант, что защищать будешь каждую букашку здесь. Баб Клава пустит, Васька, тупица. Добрые и простые люди – находка для хищника.
– Его же кто-то должен укрывать? – врезалась в разговор я.
– К тебе у меня свои вопросы, schatz, отдыхай, пока можешь, – все так же не поворачиваясь прошипел вампир, а я закатила глаза, откинувшись на спинку дивана.
Наблюдала за разговором двоих, а руки сами потянулись к не отпускающим меня фото. Да, однозначно, он приглашал меня поиграть. Подарил жизнь. Это про «Сашку». Человек на кухне, он же у телевизора. Заурядность, которой я всегда страшилась. Застрять где-то между глазуньей и выпуском вечерних новостей. Разорваться в размеренном течении времени, пропустив жизнь мимо себя. Я точно поняла все правильно. Пальцы дрогнули, когда я положила фото рядом с собой изображением вниз. Не должен на это больше никто смотреть.
К руке словно приложили раскаленное железо, когда пальцы разгладили карточку «Каблучки». Дает знать, что он близко? Недоуменно поморщившись, я вытянула руку с фотографией, отдаляя ту от глаз. О чем я могла подумать, зайдя туда? На что посмотрела бы первым? На что тут в принципе можно смотреть, кроме крови?
Стоп.
Он не выпил ее?
Закусив кончик языка, я подняла взгляд, остановив его где-то на натянутой меж лопаток серой футболке вампира.
– В какой случае ты не пил кровь жертвы? – как можно спокойнее спросила я.
– Прости, что? – вопрос прозвучал от Палыча, что тут же медленно переходил взглядом с вампира на меня и обратно.
– А ты думаешь, его десять лет полиция за похищение плюшек разыскивала? – горько усмехнувшись, прокатила на языке странное чувство разочарования. – Майор, мне повторить вопрос?
Сергей медленно обернулся. Кажется, я начинаю понимать, почему у вампира хрустит шея.
– Ты не знаешь всего, schatz, потому что не хочешь знать, – спокойно сказал майор, но тут же поднял ладонь вверх, стоило мне открыть рот, – не нужно повторять вопрос. Ни один вампир не бросит полную крови жертву. Такой ответ принимается?
Кивнув, я развернула карточку в своей руке к Сергею. Нахмурившись, он нагнулся, разглядывая снимок снова.
– Да, я заметил. Он не взял и капли из них. Так что это для тебя?
– Он знает про мою кровь, – голос дрогнул, когда я вновь повернула фото к себе, – практически кричит об этом.
Сергей моргнул, отводя взгляд. Усмешка коснулась его губ.
– Он ей отравился, странно было бы, если не припомнил этого.
– Нет,он бы оставил это лишь в первом случае. Когда «подарил жизнь», понимаешь? А он тащит это через все жертвы.
Поджав губы, вампир все еще буравил взглядом снимок. Прищурившись, наклонился ближе, тут же выпрямляясь. Складывалось впечатление, будто он пытается прочитать мысли того, кто оставил это послание. Бровь дернулась. Дрогнув, я отвернулась, пожимая плечами. Стараясь убрать последнюю мысль подальше. Нет. Он не пытался понять его. Майор делал то, что и говорила моя теория. Вампир ставил себя на его место. Примерялся. Он ощущал все то, что происходило на снимке, пропускал через себя. От этого желудок тут же сжался двумя ощутимыми спазмами, вновь приглашая желчь обжигать глотку.
Бровь вампира сошлись на переносице, а жесткая четкая линия тут же прочертила вертикальную глубокую полоску на загоревшей коже. Смог. Кулак на свободной руке тут же сжался, приглашая зуд в пальцах танцевать под песнь предвкушения. И Дашке нравится эта тварь. Дернувшись от последней мысли, я тут же направила взгляд прожигать ощутимую точку на обивке потрепанного дивана.
Надо как-то с ней поговорить. Объяснить ей. Нет, это только кажется, что если твою подругу чуть не разодрал на части вампир, то ты в жизни к ним не приблизишься. Миф. Если бы это работало так, ничего со мной не случилось бы. Потому что моих родителей убил вампир. Я знала это. К сожалению, человек, наполненный чувствами, слаб. Несмотря на всю свою осторожность, поддалась. Позволила ему. Себе. Я прошла этот чертов путь.
Я любила вампира.
Не открывая рта, сильно закусила кончик языка, не позволяя вновь очутиться там, где ждали лишь боль и темнота. Да, Сима. Ты поверила ему. Пустила в свою жизнь. Можно сколько угодно оправдывать все внушением, но я знала правду.
Помнила боль настоящего предательства.
В ту секунду, когда пальцы не нашли привычно холодной и гладкой поверхности в кобуре. Взгляд невольно коснулся русых волос над складкой на лбу вампира. Человек способен на страшное чувство. Прощение. Вампиры умнее. Они никогда не поставят чувства на первое место. А я, дура, именно их и выдвинула, забыв обо всем остальном. Выкинув из головы, что со мной монстр. Жжение на обратной стороне век тут же осушило глаза, даже не дав им увлажниться. Слезы закончились давно. Я точно научусь жить заново. Но… Сглотнув слюну, я почему-то вновь отвела взгляд.
Смогу ли я довериться кому-нибудь?
Ведь это осложняло все. Даже работу. Нужно доверять напарнику. Тому, кто прикрывает твою спину. Иначе ты один. Всегда. Пальцы сильнее вцепились в мягкую коричневую поверхность, что скрипнула от моего напора. Это будет последнее мое дело. А дальше разберусь с домом, разменяем его, в конце концов. Не моя идея была впихнуть мое имя в собственники. Куплю что-то маленькое и продолжу работать здесь.
Усмехнувшись, отметила, как вампир выпрямился, оторвав взгляд от фото. Рот твари покосился на одну сторону, а короткий, выбившийся из челки волос дрогнул, когда майор вновь повернулся к скрестившему на груди руки Палычу.
Конечно, если я выживу после встречи с ним.
Ведь третье фото несло лишь одно послание мне.
Смерть.
– Ты права, schatz, – кивнул вампир, в я прошлась взглядом по излишне напряженным мышцам шеи, – про третье фото даже не буду спрашивать.
– Мы все сделаем, майор, – кивнула я, вновь закидывая ноги на диван и расслабляясь, когда ноющий затылок коснулся мягкой обивки, – и вы наконец оставите меня в покое.
Под спокойные голоса Палыча и вампира я продолжала разглядывать фото, пытаясь вызвать в себе еще какие-нибудь мысли. Спать хотелось нещадно, а мозг старательно отказывался работать. Словно заправская управляющая ЖЭК вместо дельного совета выдавала то «обед», то тыкала больно носом о дверь с табличкой о часах работы. Потерев виски, я невольно кинула взгляд на светлеющее за окном небо. Нет, оно все еще было ночным, но больше похожее на предрассветное, чем час назад.
Проследив за моим взглядом и со скрипом поднявшись со стула, вампир, хрустнув, размял шею. Может, пока он «не жив», подарить ему в качестве презента «не трогай меня» абонемент в массажный салон? Это действительно начинало раздражать. Словно прочитав мои мысли, вампир резко развернулся на сто восемьдесят градусов, с ног до головы окинув меня взглядом голубых озер. Стараясь не заледенеть, я резко развернулась. От такого движения мой постоянный жилец с 2017-го года тут же отозвался болью в спине.
– Schatz, нам пора домой.
Закатив глаза, я медленно подалась вперед, удерживаясь рукой за спинку дивана.
– Палыч, мой номер у тебя есть, – кивнула я участковому и, на минуту остановившись, убедилась, как он, хоть и с небольшой паузой, кивнул в ответ, – не вздумай пытаться вступить с ним в контакт, – пошарив в карманах, я вытянула вперед пузырек, – столовая ложка два раза в день. У меня немного, но этого хватит хотя бы для того, чтобы сопротивляться внушению.
Участковый вдруг как-то замешкался, нерешительно кладя руку на застеленный скатертью стол. Его взгляд скользнул по Сергею, но тут же опустился в пол. Майор не спешил прояснять ситуацию. Лишь усмехнулся, поднявшись на ноги и протянув мне руку. От неожиданности я открыла рот, глядя на распахнутую ладонь.
– Мы обеспечили жителей, Сим, не волнуйся, – спокойно сказал вампир, все еще в ожидании держа ладонь в районе моего лица, – пошли.
Проигнорировав протянутую ладонь, я оперлась руками о край дивана и медленно поднялась на ноги. На удивление, темные круги лишь на секунду затуманили зрение и тут же испарились, оставив после себя легкое головокружение. В целом мое состояние последние часы меня больше радовало, чем напрягало. Кивнув Палычу и не дожидаясь ответа, я развернулась к двери и тихонько похромала на улицу.
Не нужно было оборачиваться, чтобы слышать, как вампир идет следом. Стоило мне выйти за дверь, как майор слишком осторожно закрыл ее, остановившись. Щелчок замка. Второй. Третий. Палыч следовал указаниям. Удовлетворенно кивнув, я прибавила шаг, смотря на затянутое облаками светлеющее небо.
В такое время, предрассветные часы, поселок еще спал. Но часа в четыре утра здесь начинается жизнь. Несмело, с первых петухов, но люди пойдут на улицу, каждый по своим скромным делам. И если вампир здесь, то выучил уже каждого. Потому что отсутствие здесь трупов до сих пор, несмотря на его пребывание, говорит только о том, что он наблюдает. Ищет что-то интересное. Составляет свою только ему понятную картину, задает правила игры, в которой с огромным удовольствием я бы не принимала участия.
Вздохнув, кинула быстрый взгляд на виднеющийся на горизонте дом. Конечно, я понимала, что так рано вряд ли он начнет играть, недостаточно подготовлен еще, но волнение за некоторых отдельных беспокоило. Да и Палыч так и не сказал, куда дел свою семью, а это тревожило. Всех в свой маленький домик не запихнешь, а от мыслей, что кого-то не выйдет спасти, кишки сворачивались в тугой узел, которому позавидует любой матрос. Надо придумать, как.
47-я – хороший способ укрыть их от внушения. В конце концов, у него с ними не часы и дни, как было со мной, для поиска лазейки. А от первоначального внушения это убережет. Комендантский час тоже сократит риски, но я прекрасно понимала, что половина не будет его соблюдать. Лето, сейчас самые дела в огороде, а никому не хочется стоять в позе пикирующего орла, когда солнце жарит так, что спина обгорает еще на моменте переодевания. Запихнув ладони в карманы, я невольно посмотрела туда, где сейчас по всем предположениям тихо и мирно должны сопеть две совершенно не набожные, пьяные и из-за этого достаточно уязвимые девушки.
– Пойду проверить, как соседи, – спокойно сказала я, не поворачиваясь, а лишь ускоряя шаг, – а ты иди домой, майор. Кровать в твоем распоряжении, если под солнцем не сгоришь.
– Не стоит передвигаться в темное время одной, – я вздрогнула, когда шаги и голос вампира резко оказались на расстоянии вытянутой руки справа.
– Наоборот, – встав как вкопанная, я резко повернулась лицом к вампиру, – мы же хотим его поймать? Считай, что я – приманка.
Тяжело вздохнув (будто ему это было нужно, ага), вампир вдруг отвел взгляд куда-то в сторону. Густые брови пришли в движение, сходясь на переносице и покрывая вновь лоб морщинами. Как-то я и не задумывалась раньше, но сейчас очевидно, что Сергей был обращен в более взрослом возрасте. Любопытство, проявившееся так некстати, заставило закусить зудящую от не вылетевшего наружу вопроса губу.
– Если хочешь спросить – спрашивай, schatz. Правила изменились, – вампир остановился, внезапно робко улыбнувшись.
Тяжело вздохнув, я отвела взгляд в сторону. Поерзав на месте и убедившись, что прямо сейчас чувствую себя спокойно, медленно выдохнула.
– Майор, давай проясним кое-что, – четко выговаривая слова, нахмурилась, разглядывая линию горизонта, – я не набиваюсь тебе в друзья, ты – ко мне. Мы оба прекрасно знаем, что если бы не это дерьмо, то рядом сейчас нам не стоять. Да, я должна выполнять твои приказы, но серьезно, если бы он хотел просто меня убить – уже это сделал бы.
– За мной охотилась полиция, потому что меня подставили, – отчеканивая каждое слово, вампир сделал шаг и остановился.
– То есть хочешь сказать, что за двести или сколько тебе там лет ты людей не убивал? – усмехнулась я, а вампир дернулся, криво поморщившись. – Ну вот видишь. Мне неинтересно все остальное.
Вампир слушал меня внимательно, отчего я неуютно поежилась. Слишком много клыкастого внимания.
– Я привык доверять своему напарнику, schatz. Мы плохо начали, но я сделал шаг, – глядя на мое недоуменное лицо, вампир закатил глаза, – я не притворяюсь с тобой, если это помогает нам в деле. Я готов рассказать тебе что угодно о себе, если тебе так будет спокойнее.
Смех спазмом сжал горло и, не выдержав, я рассмеялась, прислонив руку к шее. Вампир недоуменно положил голову на плечо, от чего смуглая шея казалась еще длиннее. Приложив ладонь ко рту, я пыталась отдышаться.
– Мне это неинтересно. Отвыкнешь, – пожав плечами, я пробежала взглядом по горизонту, – в тебе слишком много «я» для того, чтобы кто-то смог поверить хотя бы во что-то из твоих слов.
– Schatz, – начал было вампир, но я тут же прервала его.
– Нет, майор. Вот тебе мое «я». Я, – положив ладонь себе на грудь, невольно наклонилась вперед, – не могу положиться на то, что ты прикроешь мне спину. Я никогда не смогу рассчитывать, что если тебе предложит что-то монстр – ты не согласишься. Я все равно буду надеяться только на себя. И тебе советую поступать так же, – сжав зубы до глухого скрежета, я встретилась взглядом с вампиром, – потому что я не стану прикрывать тебя и рисковать собой для спасения твоей задницы. Ты – мертвая клыкастая омерзительная тварь, созданная убивать. Поэтому давай, пожалуйста, сейчас сделаем, как я прошу. И как можно скорее разберемся со всем этим.
– Я тебя не оскорблял, – усмехнулся вампир, а я пожала плечами, разворачиваясь.
– А разве я сказала что-то кроме правды?
Не знаю, как отреагировал вампир на мои слова. Прислушиваясь к стрекотанию кузнечиков и глубже вдыхая ночной свеживй воздух, я бодро хромала в сторону дома Маринки. Первым порывом было там не появляться, но, с другой стороны, он точно уже знает, кто из жителей стал мне дорог. Страх притупился. Какая-то удушающая пустота внутри заняла его место.
– Ты с самого начала должна была работать со мной, – слова вампира донеслись в спину, задевая нервы, но я не дернулась.
Едкое «а вот если бы» стрелой пронзило висок, но я задавила его тут же, ускорив шаг. Тряхнув головой, бодро подтаскивая ногу, двигалась вперед, выдавливая обратно картины мира, где не было моего «до». Того дня. Если он был один. Нет. Ничего бы не изменилось. Просто другой палач, иной способ. Ничего бы не изменилось. Если рядом ходячий труп – то ты один. Всегда.
Медленно выдохнув, я наконец вышла на асфальтированную дорогу. Тут легче идти, не нужно напрягаться на каждой кочке. Облизнув губы, кинула взгляд на панельную трехэтажку, что стояла первой среди пяти домой. Вот так правильно. Есть они все, есть три изуродованных трупа и желание больше никогда не видеть такого.
«Детка, ты устала?»
Холодный металл, выписывающий узоры тупой стороной по щеке. Облегчение от передышки. Минута. Чтобы разлепить глаза. Но ресницы лишь дернулись, не в силах двинуться дальше.
«Ты что-то хочешь сказать, детка? Не слышу. У тебя слишком маленький рот. Точно, я придумал! Давай сделаем его шире. Тише, милая, ты чего. Я ни за что не испорчу твое милое личико. Хотя…»
Судорога, охватившая тело в секунду, когда металл у щеки стал жесче. И долгожданная темнота.
Повинуясь порыву, скинула мягкие тапки, касаясь голыми ступнями асфальтовой крошки. Что-то больно впилось в ступню, но я лишь улыбнулась, наступая сильнее. Я здесь.
Психотерапевт говорил, что наш мозг устроен так, что обычно самые травмирующие воспоминания скрывает от сознания, оберегая нас. Мой, видимо, был сложен иначе. Кажется, что иногда я не помнила ничего, кроме этого. Словно вся моя жизнь сосредоточилась в нескольких часах. Сегодня я наконец понимаю, почему у меня так. Чтобы были силы. Чтобы не дрогнула рука. Чтобы не только видеть части тела на фото. Сжав пальцы в кулак с такой силой, что ногти врезались в кожу ладоней, я заставила себя сделать еще вдох. Чтобы чувствовать их всех.
«А знаешь, что самое прекрасное, детка? Никто нам не помешает. Никто».
Я верю ему. Сейчас как никогда. Руки окончательно онемели в цепях, а все силы уходят лишь на то, чтобы сделать следующий вздох. Пронизывающая боль с каждым движением ребер, словно я вдыхаю не воздух, а яд. Я не слышу его. Только шум крови в ушах. И здесь приходит она. Единственная мысль. За которую цепляюсь, как за спасательный круг.
Все закончится. Я не буду ничего помнить. Просто ребра перестанут двигаться и дух покинет тело. Все закончится. И невольно от этой мысли чувствую, как дергается уголок губ в последней улыбке.
Потому что никто не придет.
Когда пальцы коснулись металлической двери, я вздрогнула, поняв, что улыбаюсь. Потянув дверь на себя с победным скрипом, вошла внутрь, привычно хромая на третий этаж. Домофон не работал здесь никогда, а сейчас уж очень хотелось, чтобы преград стало больше.
Потому что никто больше не должен испытывать эту безысходность. Никто.
