Софья Сергеевна Маркелова
В тени маяка
– На наш маяк его закинем, – подал неожиданно дельную мысль Егор, указывая рукой на красно-белую громаду башни, у подножия которой они все стояли.
Сеня окинул старый заброшенный маяк придирчивым взглядом. Это сооружение давно уже не использовалось по назначению, оттуда ещё в прошлом десятилетии вывезли всё, что можно было вывезти, а местные мальчишки с тех пор использовали пустовавшую башню как место для посиделок. Компания Сени тоже была в числе тех, кто считал этот маяк своим собственным убежищем и отчаянно дрался за право владеть им со всеми остальными парнями в округе.
– Ладно, – милостиво согласился наконец Сеня и царственно махнул рукой, которую венчали толстые, как сосиски, пальцы. – Тащите туда.
– Погодите! – выставив перед собой ладони, попросил Слава. – Парни, вы чего? Зачем вам вообще сдался этот разлагающийся комок рыбины? Ещё тащить его на наш маяк, чтобы там всё провоняло! Давайте столкнём его обратно в воду и дело с концом!
– Э, не! – возмутился Егор и поджал свои тонкие губы, перечёркнутые розоватым шрамом. – Я хочу из твари зубы выдрать. Зачётный ведь трофей! На крайняк в школе осенью их загоню каким-нибудь лохам-пятиклашкам.
– А мне для летнего проекта по биологии как раз нужно что-нибудь в формалине законсервировать, – подключился к обсуждению Толя. – Я думал мышь какую-нибудь или лягушку в банку сунуть. Но тут уж, если такой шанс выпал, то я глаз этой твари возьму! Такого точно ни у кого больше не будет!
Толя с интересом настоящего учёного потыкал пальцем прямо в мутный глаз морского чудовища. Все посмотрели на это с едва сдерживаемым отвращением.
– Сеня, – обратился Слава к непосредственному главе их шайки, надеясь его вразумить, – ну хоть ты-то скажи, что тебе ничего не надо отрывать от этой твари. Давай от неё просто избавимся.
– Ты мне не указывай, что делать, патлатый, – опасно сощурив глаза, ответил Сеня. – Я уже решил, что теперь это наша рыбина! И мы будем творить с ней, что захотим! Захотим, расчленим, захотим, выбросим. Может, мы завтра и вовсе эту падаль ради смеха с верхотуры скинем, посмотрим, как её кишки размажет по всему берегу. Понятно тебе?
Последние слова Сеня буквально прорычал на ухо Славе, нависнув над ним, как неизбежный рок. Делать было нечего. Идти против упрямого и наслаждавшегося своей властью Сени было дурной идеей. У Славы и так почти не сходили с рёбер синяки, которые толстяк постоянно оставлял ему в назидание, чтобы тот не задирал нос.
В качестве носилок было решено использовать полотенце Славы. Не то, чтобы он был согласен с этим, но ведь его никто и не спрашивал. Сеня громко и важно командовал процессом, пока Егор и Слава в одних мокрых шортах для плавания несли в сторону маяка смердевшую тушу твари, занявшую всё полотенце. Толя тоже пытался помогать сперва, но его хилые ручки совершенно не справлялись с этой задачей.
Откатив от ржавой створки тяжёлую чугунную балку, Сеня отворил дверь и пропустил внутрь своих исполнительных приятелей. Мёртвую тушу твари прямо на полотенце бросили под металлической винтовой лестницей, уводившей на самый верх маяка, к ныне уже не работавшему разбитому прожектору.
Наскоро ополоснувшись в море, мальчишки договорились вернуться сюда уже на следующий день, захватив все необходимые вещи, а пока разойтись по домам, ведь солнце уже почти коснулось линии горизонта. Напоследок Сеня накрепко захлопнул старую скрипучую дверь и плотно подпёр её балкой, чтобы ни у кого даже случайно не возникло желания пробраться внутрь тайного убежища с ценным трофеем.
На следующий день, сразу же после обеда, ватага воодушевлённых приятелей, запасшись разнообразной вредной провизией, плоскогубцами и склянками, вернулась к старому маяку.
– Надеюсь, эта тварь там ещё не успела окончательно сгнить, а то у меня на неё большие планы! – оттаскивая балку, просипел Сеня, пребывавший с самого утра в добром расположении духа.
Дверь со скрипом распахнулась, обдав лица мальчишек противным рыбным запахом. Темноту помещения прорезал длинный луч света, проникший внутрь вместе с ребятами и осветивший винтовую металлическую лестницу. Под самыми ступеньками лежало скомканное грязное полотенце Славы, но туши твари на ней не было.
– Не понял, – нахмурился Егор, делая пару шагов вперёд. – Куда это рыбина делась, а?
– Может, украл кто? – предположил Слава, пожимая плечами.
– Не, – буркнул Сеня, и с его пухлого лица, как старая краска, кусками стало осыпаться всё довольство и воодушевление. – Балка на месте лежала, ровно так, как я её вчера и оставил.
Все в задумчивости уставились на голое нутро маяка, куда нельзя было проникнуть никакими иными способами, кроме как через дверь. На втором и третьем ярусах, конечно, располагались смотровые окна с выбитыми стёклами, но они были до того узки, что через них едва просачивались рваные солнечные лучи.
– Тварь была ещё жива, когда мы её сюда принесли. Это единственное, что приходит мне в голову, – сказал Толя, а его самого пробрала дрожь от одного только воспоминания о том, как он тыкал пальцем в глаз морского чудовища. Теперь уже выходило, что в глаз тогда ещё вполне живого чудовища.
– Вряд ли она долго без воды протянула тут, – задумчиво сообщил Сеня и плотно закрыл дверь за своей спиной. Первый этаж маяка мгновенно погрузился в вязкий полумрак, пропитанный запахом сырости и крепкой рыбной вонью. – Нужно найти, куда она уползла и где сдохла.
Побросав принесённый инвентарь под лестницей, мальчишки медленно разбрелись по ярусу, внимательно приглядываясь к тёмным закуткам и пиная горы мусора, который сами же тут и оставили в свои прошлые появления. По всему выходило, что твари не было на этом этаже, ведь ни отдельных комнат, ни укрытий, где могло бы засесть чудовище, здесь не наблюдалось.
– Я наверху осмотрюсь, а то тут воняет, – гнусаво бросил Егор и зашлёпал своими вьетнамками по ступеням винтовой лестницы.
Сеня, Толя и Слава остались внизу, но вскоре перебрались со своим обыском на второй ярус, такой же пустой и обветшалый, как и первый, а через минуту дошли и до третьего. Нигде не было ни твари, ни следов её перемещения, вроде слизи или каких-нибудь отпечатков.
– Чтоб мне пусто было, – разочарованно процедил Сеня, шлёпнув ладонью по перилам лестницы. – Куда же она могла деться в запертом помещении, а?
– Что-то Егор долго там копается наверху. Прохлаждается, зуб даю! – спохватился Толя и, задрав голову, протяжно закричал: – Его-о-ор! Ты где-е?
Его крик взвился вверх, заметался между перекладинами, пустыми стенами башни и через зев ржавого люка вырвался на смотровую площадку. Вскоре эхо замолкло, а ответа всё не было.
– Точно прохлаждается! – с какой-то мстительной радостью заулыбался Толя. – Пока мы тут ищем тварь в поте лица, он там сачкует!..
Толя даже не успел закончить свою мысль, как вдруг на самой вершине маяка раздался пронзительный крик Егора, от которого кровь в жилах всей троицы мгновенно заледенела, настолько он был отчаянным и надрывным.
– Егор! – испуганно вскинулся Слава, задрав голову и пытаясь разглядеть хоть что-нибудь.
– Что у него за шутки такие идиотские? – расхрабрился Толя. – Неужели думает, что это смешно?
Крик повторился ещё раз, но теперь он больше напоминал истеричные всхлипы, ведь до слуха Славы и его приятелей впервые донеслись неясные булькающие и чавкающие звуки. Вопль оборвался на самой высокой ноте.
