Софья Сергеевна Маркелова
Идол
Но вёсла подчинялись неохотно, с усилием вспарывая воду. Они медленно погружались в бездонную тьму пучины, а после тяжело возвращались к поверхности. Кирилл весь взмок, пока пытался отплыть от идола подальше, вокруг него закружили целые толпы гнуса и мошкары, вот только остров никак не желал отдаляться.
А буквально через минуту одно из вёсел неожиданно зацепилось за что-то под водой и резко пошло на дно, вмиг отяжелев. Как ни пытался Кирилл его удержать, но весло утонуло, вырвав при этом уключину и затерявшись в тёмных водах.
– Как же так?.. – тихо прошептал Кирилл, пытаясь успокоиться и привести себя в чувство. Странности, происходившие на этом озере, начинали по-настоящему его тревожить.
Оставшись всего с одним веслом, он стал грести ещё медленнее. Лодка теперь вообще не двигалась с места, зависнув в одной точке пространства, а вокруг неё неясно откуда появились волны. Их становилось всё больше и больше, и вот уже перепуганный Кирилл, свесившись с борта, стал помогать себе грести свободной рукой, ни на что особенно не надеясь.
Ледяная вода озера была обжигающей. Кожа горела холодом, а пальцы вмиг перестали слушаться, и потому, когда широкой ладони Кирилла коснулось что-то склизкое и упругое, он не сразу это почувствовал.
– Что за чёрт?!.. – только и успел он выкрикнуть, прежде чем его крепко ухватили за запястье и грубо стащили с лодки. Всё его тело объяли жгучие ледяные волны, вязкие, как смола.
Захлебнувшись от неожиданности и принявшись бестолково барахтаться в холодной воде, проникавшей всюду, Кирилл ощутил, как кто-то болезненно укусил его за голень. Следом было ещё множество укусов: за колени, в живот, за ступни, с которых сползли резиновые сапоги. Казалось, что с него зубами заживо сдирали кожу, по-звериному резко дёргали в разные стороны, будто стая оголодавших псов боролась за кусок свежего мяса.
Кирилл кричал от ужаса и боли, руками поднимая тучу брызг, пытаясь оттолкнуть от себя незримую угрозу. Вода вокруг него вскипела, приобрела медный оттенок, а мерцавший налобный фонарик то и дело высвечивал возле самой поверхности каких-то человекоподобных худощавых существ, облепленных тиной и водорослями. Их гнилые зубы мелькали возле самого лица Кирилла, угрожая вырвать уши или нос, а тонкие руки цеплялись за одежду.
Лодка оказалась далеко, в клубах тумана, и Кирилл, задыхаясь от ужаса, что есть силы бросился в сторону древнего капища. Он отчаянно барахтался, брыкался, не позволяя утянуть себя на дно жуткого озера, а едва перед ним появилась глиняная кочка с деревянным истуканом, он во мгновение ока взобрался по выступающим корням и траве наверх, на твёрдую почву.
Места на островке практически не было – всё занимал идол, оплетённый тростником и рогозом. Земля под ногами скользила, угрожая увлечь чудом спасшегося Кирилла обратно в воду. Ни секунды не раздумывая, он схватился руками за выступавшие части истукана и принялся карабкаться наверх. Мягкий мох пластами слезал со статуи от прикосновений, чёрное дерево отвратительно пахло гнилью, а ноги то и дело сползали с ненадёжных выступов и кромок. Но чудовищные гортанные хрипы, доносившиеся снизу, всплески воды и память о болезненных укусах по всему телу давали Кириллу силы для борьбы.
Он с упорством змеи оплёл руками и ногами столб древнего бога и через несколько минут всё же сумел добраться до самого верха. Скинув вниз рогатый череп и крепче ухватившись за вершину идола, Кирилл коротко отдышался и осмотрелся, сбросив с себя насквозь вымокшую и потяжелевшую куртку.
Он возвышался над туманом, который стал понемногу рассеиваться, будто в нём больше не было никакой надобности. Внизу, в чернильных водах озера Кощь, плескались десятки уродливых утопленников, жадно раскрывавших свои бездонные рты и тянувших когтистые руки в сторону истукана. Они были похожи на скелеты, покрытые лохмотьями зеленовато-чёрной кожи, скользкой и липкой на вид. Из их ушных и глазных впадин свисали клочья водорослей и мха, а скрежет тупых зубов эхо разносило по всей округе.
«Кто они такие?! Что за чудовища?!» – лихорадочно думал Кирилл, побелевшими пальцами вцепившись в деревянную статую. – «Как мне теперь спастись отсюда?!»
Тело ломило от усталости, десятки укусов кровоточили, но это можно было перетерпеть, а вот справиться с паникой, мешавшей думать, Кирилл никак не мог. Он задыхался только от одной мысли, что пока он спокойно плавал в лодке по озеру, рыбача и отдыхая, под ним, как стая акул, кружили жуткие голодные утопленники.
Туман окончательно рассеялся, словно чья-то незримая рука одним мановением разогнала его. Стал виден и далёкий берег, и уплывшая лодка, даже ярко-оранжевый тент палатки, которую Кирилл поставил ещё в начале ночи.
Возле палатки кто-то стоял. Отчётливо видимая фигура выделялась на рыжем фоне.
– Эй! – что есть мочи закричал Кирилл. – По-мо-ги-те!
Его отчаянный крик оглушительным громом разорвал безмолвие ночи. Эхо послушно подхватило возглас, а тёмные сосны вдали задрожали, как от порыва ветра.
Силуэт на берегу даже не дёрнулся. Но он точно не чудился Кириллу: вот виднелись худые ноги, засунутые в карманы руки, во мраке можно было различить даже крохотный блуждающий огонёк папиросы.
– Юра! – осознал Кирилл. – Юра, помогите! Я здесь, на капище! Спасите!
Но как бы ни надрывался Кирилл, как бы ни звал и ни молил о помощи, смотритель не двигался. Лишь мерцал едва заметный рыжий огонёк, а после и он растворился в ночи, когда Юра медленно развернулся и ушёл куда-то в глубь леса.
