Слава Доронина
Соломон. Забытая нежность
Глава 14
Соломон
Несмотря на то что сильно устал за эти дни, на сон я настраивался очень долго. Не для одних же девочек столько волнений. Я тоже переживал за их переезд, сегодня практически весь день занимался документами и разъездами, чтобы процесс опеки ускорился. В общем, ничего сложного, обычные рутинные дела, но на деле все обстояло несколько иначе.
А тут ещё Света активизировалась и вцепилась в меня намертво, будто чуяла скорые перемены. О девочках я так ей пока ничего и не рассказал, хотя вчера и провел в ее обществе пару часов.
– Игорь? – я услышал стук в дверь и потянулся рукой к светильнику.
– Аня? Что случилось? – отозвался я, потирая сонные глаза.
Девушка стояла в дверях спальни в одной из моих футболок, что я временно выделил ей как одежду для сна. Та была в несколько раз больше нее самой и по длине доходила почти до колен. Нужно будет свозить девочек в выходные в магазин, чтобы Аня смогла выбрать для себя и Маши необходимые вещи.
– Маша… – голос Ани дрожал. – У неё высокая температура. Она вся горит.
Я поднялся с кровати, на ходу натягивая футболку на голое тело, и направился в гостиную вместе с Аней, где теперь расположились девочки на время, пока будут жить со мной. Маша спала, сжавшись в комочек на большом диване, Аня ее раскрыла, и маленькие худенькие ручки и ножки девочки показались мне почти белыми, они почти сливались со светлыми тонами простыни.
– У меня даже лекарств никаких нет, – взглянул растерянным взглядом в сторону Ани.
Вышел из комнаты, вернулся в спальню, взял в руки телефон, задумчиво покрутив в руках. Да, время позднее, но здесь без вариантов.
Я, честно признаться, отвык и забыл, что делать в подобных случаях. В принципе нечто такое в итоге и следовало ожидать. Детский организм, стресс, переживания и перемены не могли не отразиться на таком маленьком человечке. Да и я тоже хорош, виноват не меньше, кормил ребенка мороженым каждый день, пока Аня находилась в больнице. Но Маша такими жалостливыми глазами на меня смотрела, что я не мог отказать ей в таком крошечном удовольствии.
После третьего гудка из динамика телефона послышался заспанный голос:
– Соломон?
Стас наверняка очень сильно удивился, увидев мое имя на дисплее телефона. Я, в общем-то, и так редко звонил, а сейчас к тому же ночь. Представляю его изумление. Окажись на его месте так же недоумевал, что понадобилось от меня человеку, который сам вычеркнул из своей жизни всех старых друзей. Но я не знал, кому бы еще мог позвонить в эту минуту, а Стас работал врачом. Не по детским болезням, но все же он врач с медицинским образованием.
– Стас, привет. У меня здесь… в общем, у меня девочка… – я переживал за Машу и плевать я хотел на его удивление и вопросы. – Маленькая, – продолжил уже несколько увереннее. – Вся горит. Лекарств нет. Скорую вызывать или мчаться в аптеку за жаропонижающими, и на утро вызывать врача?
– Девочка? – потрясенно протянул Стас, а потом быстро продолжил, – Ты в Москве? Или ещё в посёлке?
– В Москве. Вчера вернулся.
– Она у тебя дома?
– Да.
– Это хорошо. Скинь мне адрес, я сейчас приеду. Девочку раскрой, смочи полотенце холодной водой и положи его ей на лоб. Я осмотрю ее, и там решим, что делать дальше.
Стас отключил телефон, а я ещё какое-то время стоял посреди комнаты, думал обо всем сразу и в итоге ни о чем. Поморщился слегка, как представил его на пороге своей квартиры. Не хотелось бы мне сейчас никаких вопросов. Да и с какой стати я должен что-то ему рассказывать? Моё это дело. И никого больше не касалось. А если честно, просто не ожидал от него такой быстрой реакции. Ведь недаром говорят, друг познается в беде. Сбросил на номер Стаса свой новый адрес в смске и решил наплевать на свои желания относительно того, хотел я или нет, чтобы друг приезжал. По сути, сейчас это не имело никакого значения. Главное, чтобы с Машей не случилось ничего серьёзного. Что же за напасть такая?
Аня не отходила от сестры, и уже без моих слов догадалась приложить ко лбу девочки смоченное холодной водой полотенце. Я тихо стоял в дверях комнаты, смотрел ей в спину и совсем другие картинки и вспышки мелькали перед глазами. Такая же вот первая бессонная ночь и простуда Аси. Наташа тогда до утра просидела над кроваткой дочери, так и уснула, в итоге, свернувшись вокруг нее клубком. Смотрел на девочек, а видел… Наташу и Асю? Совсем из ума выживал. Да и Аня мало походила на мою бывшую жену. Даже характером. Мягкая, уравновешенная, тихая. Наташка же была ураган. Если мы ссорились, то все в округе слышали наши жаркие примирения. После рождения дочки немного угомонились. И то лишь потому, что боялись разбудить ребёнка.
Машу вдруг забила судорога, девочка вытянулась, словно струна и запрокинув голову, дрожала, будто по ней пускали электрические разряды. Аня тут же сорвалась с места и куда-то побежала, пока я в оцепенении наблюдал за ухудшением состояния ребёнка. Впал в ступор и боялся к ней даже подойти, не то, что прикоснуться. Аня влетела в комнату, держа в руках деревянную ложку для антипригарных кастрюль, взяла Машу на руки, положила боком на свои колени и вложила ей между зубов эту штуковину. Все ее действия были слаженными и быстрыми, будто она не в первый раз оказывала помощь сестре и проделывала все эти манипуляции. Я же, немного придя в себя, схватил телефон в руки и снова набрал Стаса, понимая, что дело плохо.
– Аня…
Стас не отвечал, а Аня поглаживала сестру, пока она дрожала в ее руках и закатывала глаза.
– Это фебрильные судороги. Реакция организма на высокую температуру. У Маши с рождения так. Обычно проходит спустя время… – она с тревогой взглянула мне в лицо. – Когда случилось в первый раз, я вот так же, как и ты, стояла бледная и не знала, что делать. К соседям боялась бежать, чтобы попросить их вызвать скорую. Страшно было оставить ее одну, мать с отцом где-то пили, и не до Маши им было. Пока я думала и решалась, судороги прошли сами, но к соседям я сбегала и скорую вызвали. Маша тогда неделю в больнице лежала, и врачи сказали, что со временем она перерастет, и судороги прекратятся. Но почти каждый раз, когда она заболевает и поднимается температура, без этого подарка не обходится.
– Ты уверена? Это точно сейчас пройдет?
Аня хоть и пыталась делать вид, что ничего страшного не произошло, но я чувствовал, как она сильно переживает.
– Мне всегда очень страшно за неё в такие моменты, но это сейчас должно пройти. Ещё буквально час назад она играла, и все было хорошо.
Спустя немного времени судороги и вправду стали меньше. Но я уже абсолютно точно решил, что обследую Машу в клинике Стаса и покажу хорошим врачам – теперь это первоочередная задача. Каким врачам показывала Аня девочку, я не знаю, но это ненормально, когда ребенка вот так трясёт, и он находится, словно в бреду.
Развернулся и пошёл на кухню. Прислонился лбом к холодной дверце холодильника и закрыл глаза. Наверное, я чёртов мазохист, стоило дать девчонкам денег, помочь с документами и на этом все. Зачем приволок их домой? Но рядом с ними, несмотря на боль в груди и тяжесть, живым себя чувствовал, а не полу мертвецом. Со Светой встречался, а сотой доли этих вот самых чувств не ощущал, лишь симпатию и интерес как к красивой обертке. И если кому-то любопытно было развернуть броский фантик и заглянуть, что там внутри, то мне нисколько. С детства не любил сладостей. А Аня… в душу ко мне не лезла, и я лезть в ее не собирался. И лишь в общении с Машей зависал и тупил иногда, смотрел на нее, а видел Аську.
– Игорь, там в дверь звонят, – я вздрогнул, когда Аня коснулась моего плеча.
Даже не заметил, как она вошла на кухню. Обернулся и посмотрел ей в лицо. Она уже оправилась от пожара, по крайне мере, внешне. Вчера мы сняли последние бинты, и больше она не дала наложить новые повязки. Но все же руки ее осмотрел, они действительно заживали быстро.
– Да, иду, – отозвался я, сглатывая нервный ком, готовясь к визиту из прошлого.
Стас раньше был вхож в мою жизнь и мою семью, но после того как Наташи и Аси не стало, я принял решение ото всех закрыться. И, нет, я не жалел об этом приговоре, который вынес сам себе, но сейчас увидев друга на пороге квартиры, понял, что скучал по нему все это время.
– Ну что там у тебя за девочка? – с порога спросил Стас, снимая с себя верхнюю одежду. – Где ванная комната?
– Ванна там, – кивнул я в сторону двери, на этой квартире он не был ещё ни разу. – А девочка в гостиной.
Стас всунул мне в руки небольшой чемодан, а сам пошел мыть руки. Девочкам я специально выделил самую просторную комнату. Как раз то, что им необходимо. Потяну время, сколько смогу, а там видно будет с их переездом, но не хотел я их отпускать от себя.
Стас прошел в гостиную и, увидев Аню, замер и перевёл на меня озадаченный взгляд, но я сделал вид, что ничего не заметил и лишь кивком указал ему на маленькую девочку, что лежала на диване.
– Здравствуйте, – тихо отозвалась Аня в ответ на приветствие моего знакомого и тут же поднялась с дивана и отошла от Маши, освобождая пространство для Стаса.
Он осматривал сонную девочку, и в итоге ее разбудили все эти манипуляции, но она совершенно никак не отреагировала на незнакомого человека. В ее безразличном затуманенном взгляде совсем не было жизни, и мое сердце болезненно сжалось. Маша была похожа на тряпичную куклу, марионетку, подвешенную за ниточки, повторявшую все движения Стаса.
– У нее судороги были, – я решил, что об этом тоже необходимо сообщить.
– Да, скачок температуры их вполне мог спровоцировать. В лёгких чисто, – заключил в итоге Стас. – Скорее всего, ангина. Пойдём, я напишу, что нужно купить, утром вызовете детского врача, – он поднялся и посмотрел в бледное и перепуганное лицо Ани. – Сейчас я сделаю ей жаропонижающий укол, и она снова заснёт. А как проснётся, нужно дать лекарства.
Стас сделал Маше укол, сложил все принадлежности в небольшой чемодан и посмотрел на меня такими глазами, что я вмиг пожалел, что позвал его, потому что я не собирался обсуждать с ним, что это были за девочки и откуда они взялись в моей квартире и жизни. Аня поблагодарила моего друга и попрощалась с ним, возвращаясь на диван к Маше.
А мы прошли со Стасом на кухню, он сел за стол и какое-то время писал на листке бумаги аккуратным почерком мелкие буквы. Затем протянул мне листок и снова посмотрел таким же предостерегающим взглядом как там, в гостиной.
– Ты говорил, что девочка. А их оказалось две. Ты их откуда взял?
– С улицы, – хмыкнул я. И почти не соврал. У девочек больше не было дома.
– Детский врач обязателен. Утром купишь вот эти препараты.
Я взял листок и проверил названия. Все, как один, непонятные. То ли я не болел давно, то ли медицина и в самом деле не стоит на месте.
– Спасибо, – отозвался я. – Но давай больше без вопросов, хорошо?
Стас поднял руки вверх и криво ухмыльнулся.
– Ни одного вопроса больше. Но если что нужно, звони. Я на подхвате.
Уже когда провожал друга в прихожей он замялся и, натягивая куртку, все же сказал:
– Правда, не моё дело, но если это то, о чем я думаю, то я счастлив за тебя. Девчушки хорошие. Сестры?
– Сестры. Но это не то, о чем ты подумал. У меня Света есть, – если он, конечно, знал об этом нюансе. Но теперь будет, даже если эта информация обходила его долгое время стороной. – У них беда приключилась, я просто помочь хочу.
– Ладно, звони. А мне ровным счётом все равно, Света это будет или Аня, главное, чтобы ты из раковины своей вылез и понял, что жизнь все ещё продолжается. Наташа бы точно не пришла в восторг, увидев, во что ты превратил свою жизнь.
Стас пожал мне руку и покинул квартиру. Где-то в глубине души я был рад его увидеть. И в то же время морально раздавлен его последними словами. Ту короткую встречу с передачей ключей от дома в Рыбачьем поселке я в расчет не брал. И только после его ухода вспомнил, что забыл отдать ему обратно эти треклятые ключи. Не уверен, что у меня возникнет желание для нового брифинга. Я и так показал и сказал ему больше, чем рассчитывал. И сейчас меня не хило задело его упоминанием о Наташе. И без этого я все прекрасно понимал и осознавал, но ничего не мог поделать с болью, которая поселилась в сердце и не собиралась менять место жительства.
Глава 15
Аня
Игорь уехал вслед за доктором. После укола Маше стало значительно лучше, она быстро заснула снова, а я прошла на кухню и села за стол, опустив голову на трясущиеся руки. Меня всегда потряхивало после таких вот судорог сестры. Стоило ей заболеть, и появиться температуре – эта напасть была тут как тут.
Не знаю, сколько прошло времени, я, наверное, заснула на кухне за столом, сложив руки и опустив на них голову. Очнулась, когда почувствовала чьё-то прикосновение, вздрогнула и разлепила сонные глаза. На новом месте по-прежнему плохо спалось, да и переживания эти выедали меня. Я ощущала слабость, в глаза будто насыпали песка. Хоть самой к Маше ложись рядом и проси укола, но только успокоительного или наоборот бодрящего и возвращающего к жизни. А тут ещё незнакомый человек, который все пытался создать видимость, что мы ему небезразличны. Меньше месяца как знакомы, а так оберегает, словно мы родные ему.
– Аня, все в порядке? – спросил Игорь низким голосом.
Поставил прозрачный пакет с лекарствами на стол, снял куртку, повесил ее на спинку стула и склонился надо мной, трогая лоб. Его красивые глаза с беспокойством бегали по моему лицу. Он, наверное, подумал, что я тоже заболела. Но нет, я чувствовала себя хорошо. Просто навалилось всего разом слишком много.
– Я… просто задремала… – улыбнулась через силу.
Прикосновение Игоря застигло меня врасплох и вызвало контрастную гамму чувств: от неловкости и смущения до приятного трепета. Он был так близко, что я ощущала его дыхание на своем лице. Растерянно смотрела в его глаза и не могла отвести взгляда.
– Со мной все в порядке, – я быстро поднялась и направилась в гостиную проверить, как сестра.
Маша по-прежнему спала посередине дивана, свернувшись калачиком, а температура тела снизилась до нормальной. Я легла рядом и провалилась в беспокойный сон. Мне снились какие-то погони и полная неразбериха. Проснулась наутро с разбитой головой и лучше бы и вовсе не ложилась спать.
– Аня, – Маша погладила меня по руке. – Я хочу пить.
Девочка снова была горячей, и это окончательно привело меня в чувство после ночных кошмаров.
Взглянула на часы, отмечая про себя, что Игорь ещё, наверное, спал. Тихо прошмыгнула на кухню, налила Маше в стакан воды, посмотрела лекарства, что купил Игорь, выбрала жаропонижающее и градусник и вернулась к сестре. Новый скачок температуры снова мог вызвать судороги, а мне бы этого очень не хотелось. Видела, как Маша мучается в эти моменты, и лучше бы я болела, чем она, ей-богу. Дала ей лекарство, согласно инструкции и легла рядом, поглаживая маленькую спинку. Рассказывала шепотом одну из любимых сказок и очень переживала за сестру. Так я любила, когда она радостно носилась по дому, а не лежала бесчувственным овощем, не в состоянии даже пошевелиться. Аж сердце болезненно сжималось, когда видела эту картину.
– Маша, горло болит? – тихо спросила я.
– Болит. Аня, все тело болит и особенно спина, – отозвалась слабо сестра.
– Это от жара. Сейчас станет легче, – я продолжала гладить спинку и головку, чтобы Маша успокоилась и еще поспала хоть немного.
Градусник показывал слишком высокую цифру. Но я решила подождать действия лекарства, а не паниковать раньше времени. Укола, что поставил знакомый врач Игоря, хватило на несколько часов. И вот все по новой. Маша и до этого болела, но, чтобы так сильно и с такой высокой температурой, – впервые.
Когда лекарство подействовало, Маша уже провалилась в сон, а я уснуть больше не смогла. Слышала, как спустя какое-то время сработал будильник Игоря, и он тихо выругался. Я даже немного улыбнулась, представив его заспанное и хмурое лицо. Слушала, как он принимал душ и старался не создавать шума, собираясь на работу, как остановился перед дверьми в нашу комнату. Глупо, конечно, было притворяться спящей, но я закрыла глаза, когда мужчина тихо вошел в гостиную. Не знаю, зачем я это делала, но встречаться с ним взглядами и говорить пока не хотелось. Откуда вдруг взялось это смущение и настороженность? Игорь долго стоял в комнате напротив дивана, где мы лежали с сестрой, мне даже в какой-то момент показалось, что он уже ушёл, а я просто не услышала. Но вдруг он приблизился, поправил нам одеяло и так же тихо вышел. А я открыла глаза, лишь когда щелкнул замок входной двери, и зачем-то вспомнила о вчерашних прикосновениях его холодных пальцев к моему лицу, когда ненароком заснула на кухне, и будто снова почувствовала, как моя кожа покрывается мурашками.
Никогда не считала себя слабонервной и податливой, но все события последней ночи вызывали совсем иные чувства. После такого сильного выброса адреналина из-за страха и волнения по поводу здоровья сестры, я ощущала себя высушенным озером. Игорю тоже досталось немало волнений этой ночью, и теперь он наверняка сидел в своем кабинете и заливал в себя горький кофе, чтобы немного взбодриться. Этой гадости в его доме очень много стояло на одной из полок в кухне. Зато он совсем не ел сладкого. Для меня и Маши он покупал конфеты и сладости, а сам к ним не притрагивался. Еще в Рыбачьем я это заметила.
Ближе к полудню Игорь вернулся вместе с детским врачом. Мужчина средних лет, но значительно старше Игоря, осмотрел Машу и лекарства, которые привез ночью Соломон. Отсеял ненужные. Подтвердил ангину и сказал, что приедет на новый осмотр завтра в это же время. Если судороги повторятся, то рекомендовал вызывать скорую и ехать в больницу. Мне от этих слов и вердиктов ещё тревожнее сделалось за сестру. Увезли девочку, называется, в новую жизнь.
Весь день я провела рядом с Машей и не отходила от нее ни на шаг. Чуть ли не каждые полчаса трогала ее лоб и мерила температуру. И стоило градуснику показать критическую отметку, я незамедлительно делала сестре компрессы и держала под рукой жаропонижающее лекарство, чтобы дать ей при малейшем ухудшении состояния.
Игорь позвонил ближе к вечеру, сообщил, что задержится, спросил, справлюсь ли я одна. Я даже опешила от такого вопроса. Заверила его, что все в порядке, и я со всем справлюсь. В трубке повисла тишина, а потом Игорь все же спросил:
– Ты ведь не спала утром, правда?
Я растерялась и чуть не выронила телефон из рук, не ожидая подобного вопроса. Неужели он стоял все то время и смотрел на меня? Или все-таки на Машу? И какое это имело значение? Или он, как и я, периодически возвращался мыслями к той короткой сцене на кухне? И, если да, то наверняка понимал, почему притворялась. Потому что… не могла толком объяснить даже для себя этого смущения, но до того самого момента я не воспринимала Игоря, как… мужчину, который мог бы мне понравиться.
– Маша проснулась, – я сглотнула нервный ком, и в телефоне снова повисло молчание.
– Звони, если потребуется помощь. Я сразу приеду, – напомнил он мне и закончил разговор.
Глава 16
Аня
На третьи сутки Маше стало значительно легче, у нее появился аппетит, настроение и желание играть. Она начала походить на прежнюю веселую и озорную девочку, а я, кажется, обзавелась несколькими седыми волосами. Пусть их не будет видно в белой копне моих волос, но стресс я пережила за эти дни мощный. Доктор назначил антибиотики, и только после их принятия состояние Маши улучшилось.
Игорь, как всегда, уходил рано утром и приходил поздно вечером, днем мы поддерживали связь по телефону. И лишь сугубо на тему здоровья Маши. Вечерами он заглядывал к нам, но Маша почти все время спала, а я вдруг отчетливо поняла, что стесняюсь оставаться с ним наедине. И в то же время не хотела, чтобы он уходил, хотела побыть рядом с ним и просто о чем-нибудь поговорить. Какой-то замкнутый круг. И хорошо ещё, что не порочный. Но если мои мысли не придут в порядок и не образумятся, то впору… уходить из его дома. Потому что я до дрожи боялась этого зарождающегося чувства внутри. И я, как могла, блокировала его и сопротивлялась этим новым для меня всплескам эмоций.
Не понимаю, откуда взялась эта привязанность к незнакомому человеку, но его отношение к нам трогало до глубины души. Возможно, это все была лишь чистая благодарность, не знаю. Но чем больше обо всем этом думала, тем отчетливее понимала, что смущение отходит на второй план, а сама я начинаю привыкать к присутствию Игоря в нашей жизни.
Спустя неделю доктор разрешил Маше прогулки на улице, и мы потихоньку начали выходить из дома. Сначала по чуть-чуть, а потом и на большее время. Осенний воздух был ей сейчас только на пользу. Я пыталась освоиться в новой для нас обстановке. Не скажу, что получалось плохо, но Маше очень нравилась детская площадка во дворе, и ей не хотелось никуда идти дальше этого места. Я подстраивалась с нашими прогулками под возвращение Игоря с работы, чтобы мы все вместе могли ещё немного прогуляться и заходить домой с нагулянным аппетитом. И за неделю такого ритма мне стало несколько спокойнее на сердце, будто Игорь всегда был с нами.
Вот и сегодня мы вышли на улицу. Маша каталась на качелях и играла с девочками, я стояла рядышком и смотрела по сторонам, примечая, что деревья уже сбросили листья. Смотрела на прохожих и на нескончаемый поток машин. Люди в большом городе жилив каком-то сумасшедшем ритме, я еще пока не перестроилась на этот лад и смотрела на хмурых, торопливо бегущих людей тоскливыми глазами.
Игорь сегодня не звонил и, вероятно, мы его не дождёмся, потому как на улице гуляли давно, и пора было возвращаться домой в тепло. Не хватало, чтобы Маша разболелась по новой. Я смотрела на резвящихся девочек, как они играли, и тихо радовалась, что Маша нашла новых подруг. Пусть те играли с ней только на улице, но совсем скоро она пойдёт в садик, а это означало, что там ей вполне могло понравиться, если она с таким энтузиазмом знакомилась и пыталась поладить с детьми на площадке.
Отвернувшись, я взглянула в сторону дома и замерла, приметив машину Игоря. Он припарковал автомобиль и вышел на улицу. Я расплылась в улыбке и уже собралась окликнуть его, как заметила, что мужчину остановила какая-то женщина. Пара находилась на приличном расстоянии, и я не смогла расслышать их разговора, а только наблюдала за ними со стороны. Девушка держала Игоря за руку и смотрела на него восхищенно-влюблённым взглядом. Сердце отчего-то болезненно сжалось. Внешне я всегда сохраняла спокойствие и невозмутимый вид, а сейчас ни перед кем притворяться не нужно, и я похолодела, став свидетелем этой сцены. Игорь слабо улыбался в ответ. Ему было приятно внимание этой яркой и красивой девушки с длинными темными волосами. Они какое-то время говорили друг с другом, а потом брюнетка потянулась к его лицу и поцеловала Игоря в губы, на мой взгляд, весьма откровенным поцелуем, заявляющим права на мужчину. Меня пронзила какая-то непонятная вспышка, похожая на укол разочарования, а щеки залила обжигающая краска. И я не могла объяснить причины внезапной перемены своего настроения. Просто застыла на месте и смотрела на красивую пару со стороны. Точеная фигурка девушки и ее модный наряд внешне очень гармонично смотрелись. Игорь прервал поцелуй и что-то сказал своей спутнице, но девушка снова прильнула к нему, обняла за плечи, и поцелуй продолжился. Эта сцена с поцелуем и разговор не длились и пяти минут, но я не в состоянии была отвести от них взгляда. Понимала, что подглядывала, но ничего не могла поделать. Интересно, а Игорь рассказывал девушке о нас с Машей, или это была тайна, покрытая мраком? И почему не приводил ее домой?
В итоге парочка распрощалась, эффектная барышня вернулась в машину и автомобиль, резко сорвавшись с места, уехал, а Игорь, взъерошив волосы и тяжело вздохнув, направился к дому. Даже не взглянул в сторону детской площадки. А мне сейчас совсем не хотелось себя обнаруживать и дать ему понять, что стала свидетелем этой встречи.
И когда смотрела, как Игорь целовался с незнакомой красивой девушкой, поняла, что мужчина нравится мне больше, чем просто человек, который вызвался нам помочь. И выход из этой ситуации был один – я должна в ближайшее время поговорить с ним и сообщить, что пора разъезжаться. Он возобновит встречи со своей девушкой, а мы с Машей будем вместе налаживать свой быт. И каждый заживет своей жизнью. Отдельно друг от друга. Не то все это выльется в большие проблемы. Я не собиралась становиться камнем преткновения в отношениях Игоря и, как я сделала выводы, Светой. Ведь именно она приезжала к нему только что.
– Маша, идем домой, – позвала я сестру, сжимая и разжимая холодные руки в кулаки, чтобы немного их согреть. И не то, чтобы я замёрзла, но отчего-то сильно дрожала.
– Лиза, моя новая подруга, сказала, что в садике их заставляют есть кашу и спать. И меня тоже будут, да, Аня? – спросила Маша.
– Да, – ответила я, изо всех сил стараясь взять себя в руки и отвлечься от мыслей и картинок недавней уличной сцены с поцелуем.
– И спать тоже? – Маше будет тяжело перестроиться на новый распорядок дня, она не привыкла спать днем, хотя с кашей проблем у нас особо не возникало.
– Нет, никто заставлять тебя не будет. Просто детишек много и, чтобы организовать порядок и ваш досуг, вы должны будете все вместе, небольшой группой, придерживаться определённого графика и распорядка дня. Тебе же нравится играть с Лизой? – я остановилась и посмотрела Маше в личико.
Она свела брови и задумалась.
– Это вроде как игры в куклы?
– Да.
У Маши их несколько штук, и всех она держала в исключительном порядке. Наводила красоту и вычесывала им волосы каждый день. Относилась к ним с особым теплом и нежностью. И не потому, что их было немного, а потому что друзей у нее особо не было.
– И ты каждый день будешь меня забирать?
– Да, конечно, – заверила я ее.
– И никто меня не отдаст в детский дом?
Я в замешательстве вытаращила на нее глаза.
– Откуда такие мысли? – изумилась я.
Мы с Игорем не говорили об этом. По крайней мере, при Маше.
– Я слышала, как дядя Игорь вчера говорил с кем-то по телефону. Что мы живём у него, чтобы меня не отдали в детский дом. И кому-то пообещал привезти нас на выходных в гости.
– Маша, ты подслушивала? – строго спросила я.
– Ты ушла в ванну, а мне не спалось, я пошла к дяде Игорю, чтобы пожелать ему спокойной ночи. Но я не подслушивала!
– Не выдумывай, ни в какой детдом тебя никто не отдаст. А подслушивать все равно нехорошо, – мне уже с трудом удавалось сдерживать волнение.
Слова Маши о разговоре Игоря с каким-то человеком и его намерения нас куда-то отвезти и кому-то показать, меня насторожили.
– Ты мне правду говоришь? – Маша смотрела на меня своими большими синими глазами.
– Вроде до этого самого момента я тебе поводов для сомнений не давала, – я обняла сестру.
Прекрасно понимала ее переживания, потому как, кроме, друг друга, у нас с ней никого больше и не было. В глубине души я радовалась, что Маша спрашивала меня обо всем, что ее беспокоило, и говорила о своих страхах. Так я хотя бы была уверена, что сестра мне по-прежнему доверяет.
Мы поднялись на лифте на десятый этаж, я открыла дверь ключом. Помогла Маше раздеться и повесила красивую курточку, что купил ей Игорь, на вешалку.
Из ванной доносился шум воды. Игорь наверняка принимал душ, он всегда первым делом шел освежиться, когда возвращался домой. Непослушными пальцами я расстегнула пуговицы на своём пальто, ощущая все ту же непонятную дрожь во всем теле и… бесконечную грусть. Но сама виновата, расставила ловушки с капканами, стены неприступные возвела и жила себе, как принцесса в высокой башне.
– Маша, руки! – окликнула я сестру, когда она побежала в гостиную к игрушкам. – Помой их на кухне, Игорь, кажется, принимает душ.
Позавчера мужчина привез ноутбук и показал мне, как работать на нем. Сказал, что от того, как быстро я тот освою, будет зависеть мое дальнейшее трудоустройство. Говорил загадками. Но за два вечера я немного подружилась с электроникой и научилась пользоваться интернетом. Игорь этим приобретением открыл мне доступ к массе новой информации. У меня теперь появился неиссякаемый интерес обучиться всему, воспользоваться этим шансом, что предоставлял мне Игорь и сделать хоть что-то полезное в своей жизни. Каждый день, проведённый в его доме, был равен неделе по насыщенности и узнанному материалу.
Пока я корпела над ноутбуком, Игорь обучал Машу игре в шахматы. Все были заняты делом, и никто по вечерам не бездельничал. Определено это все сплачивало и делало нас ближе. Я уже не представляла наши вечера иначе. Удивительно, как он успевал уделять время и Маше, и мне, и работе, и той девушке. Или вот как раз на нее теперь не хватало времени, как прежде, и потому она взбрыкнула и так стремительно уехала? Не знаю, обрадовала ли меня эта догадка, но по крайней мере, снова заставила задуматься о том, что мужчины в нашей с Машей жизни становилось уж очень много.
– Девчонки, привет! – улыбнулся Игорь своей обезоруживающей улыбкой, когда вошел к нам на кухню.
Он держал в руках полотенце и вытирал им волосы. Майка облепила его влажное тело, вырисовывая всю его мощную комплекцию и бугристые мышцы. Когда я поняла, что рассматриваю его, то смутилась ещё сильнее и отвела глаза, снова возвращаясь мыслями к тому поцелую. Но лучше бы вспомнила, что вчера изучала, куда полезнее для мозгов и душевного комфорта.
– Как провели день? – он сделал вид, будто не заметил моего взгляда, скрестил руки на груди и все так же улыбался.
Но если бы узнал обо всех моих мыслях, планах и намерениях, то, наверное, опечалился бы.
– Хорошо! – отозвалась Маша, а я сделала вид, что увлечена нарезкой овощей к ужину.
– Игорь, можно сегодня я буду играть чёрными фигурами? Все равно я заметила краем глаза, как Маша подбежала к Игорю и повисла на шее у мужчины.
– Думаешь, что белые фигуры виноваты в твоих проигрышах? – он подмигнул сестре и обнял ее в ответ.
Я отложила нож в сторону и повернулась в их сторону. У меня внутри, как будто что-то шевелилось, когда я видела их вдвоём. Никак не могла привыкнуть к этому. И понимала, что Маше нужно как-то втолковать, что Игорь в нашей жизни не навсегда, и плавно отгородить ее от него. Но и как это сделать, понятия не имела. Их обоих тянуло друг к другу. Откуда вдруг взялась эта связь, неужели то несчастье так их сплотило за те дни, пока я была в больнице?
– Аня, что скажешь? Ты сегодня какая-то молчаливая, – заметил Игорь мой отстраненный вид.
На мгновение наши глаза встретились, а мое сердце учащенно забилось. Иной раз мне казалось, что он прекрасно все видит, чувствует, как я реагирую на него, и словно провоцирует, кидая в меня такие вот пронзительные взгляды, чтобы я заливалась краской смущения до кончиков волос.
