Слава Доронина
Соломон. Забытая нежность
Глава 36
Аня
На все выходные мы поехали к родителям Игоря. Остались там с ночёвкой. И я случайно стала свидетелем разговора между Игорем и его отцом. Ещё на отдыхе я почувствовала, что между мужчинами напряженные отношения. Но почему так – не понимала. Возможно, я не знала многих нюансов и подробностей их семейной жизни, но молча наблюдала за всем и делала определённые выводы, надеясь, что со временем их отношения все же потеплеют.
Поздней ночью, после ласк и горячих прикосновений Игоря, он поцеловал меня в висок и сказал, что хочет пить, и ему нужна передышка. Попросил не скучать и пошёл вниз. Я не собиралась идти за ним, лишь хотела прикрыть дверь, чтобы побыть в темноте. Но услышала тихий голос мужчин:
– Игорь, – отец остановил сына.
– Ты не спишь? – удивленным голосом спросил Игорь.
Не думала, что кто-то кроме нас не спит в такой поздний час. Мы и так вели себя очень тихо, я научилась сдерживать свои звуки и стоны.
– Нет, не спится.
– Посидишь со мной минуту? – услышала шум выдвигаемого стула.
Вышла из комнаты и присела на ступеньке. Понимала, что поступаю плохо, что подслушивать стыдно, но ничего не могла с этим поделать. Потому что меня не покидало ощущение, что разговор пойдёт обо мне. О нас с Игорем. И, возможно, я приоткрою завесу холодных отношений между отцом и сыном?
– Ты видно заигрался, сынок.
– Пап, – наверняка Игорь сморщил лицо. Он всегда так интересно и смешно хмурился.
– Нет, я не осуждаю тебя, но я не верю тебе и в твои чувства не верю, я боюсь, что ты поломаешь жизнь девочке. Ты видел, как она светится? Да что там, конечно, все ты видишь. Но и я вижу со стороны не меньше. Мать бы сейчас заткнула мне рот, видя, как ты счастлив. И я тоже в глубине души хочу верить, что так оно и есть. Но сам-то ты не обманываешь себя? Ты думал, что будет с этой девочкой потом? А с Машей?
– Отец! – строго произнес Игорь, и я снова услышала, как задвигались стулья. Точнее один стул. И тоже приподнялась, в случае если разговор между мужчинами окончен, тоже следовало уйти в комнату и сделать вид, что ничего не слышала. – Ладно, Игорь, твоё дело. Только глупостей не наделай. То, что ты к ней чувствуешь, в итоге либо слетит, как налет и отбросит тебя ещё ниже вниз, либо и вправду вернёт тебя к жизни. Я видел тебя после…
– Отец! – Игорь повысил голос.
– И достучаться пытался! Да, оттепель налицо. Но как надолго?
– Надолго!
Сердце в груди сжалось от боли.
Услышав шаги, я поторопилась скрыться в комнате. В висках стучало и… мне так хотелось верить словам Игоря. Чтобы эта связь между нами, и все чувства действительно оказались не налетом, который легко устранить, потому что… Потому что я не знаю, как справлюсь с болью, если Игорь очнется и придет в себя, скажет мне, что все это большая ошибка, а раны в его сердце несовместимы ни с одной женщиной. Почему-то чем дальше, тем отчетливее я начинала понимать, что теряю себя и растворяюсь в человеке, который до конца мне не открылся. Временами я чувствовала его замкнутость. Но, тем не менее, не теряла надежд обрести свое счастье и гармонию с этим человеком. И если он делал такие встречные шаги, это ведь о чем-то говорило?
Игорь бесшумно вошёл в комнату, матрас прогнулся под тяжестью его тела. Он слабо коснулся губами моего виска.
– Ты спишь? – услышала я его ровный голос.
– Почти, – повернулась и вжалась в его грудь.
Хотелось просто быть рядом с ним. Пусть даже внутри него по-прежнему жили сомнения, и он никак их не показывал. Выводила линии на его груди и думала о том, что готова занимать вторые позиции в его душе и сердце. Но только пусть рядом будет и не замыкается.
– Ты слышала слова отца? – спросил Игорь, и я замерла.
Отстранилась от него и села в кровати. Поглядела в бледное лицо и кивнула.
Игорь плотно сжал челюсти и тяжело вздохнул. Я никогда не спрашивала у него о Наташе и Асе, что случилось с ними и как они погибли. Просто чувствовала, что это закрытая тема для обсуждений и не собиралась переступать границы дозволенного. Боялась сделать Игорю больно этими расспросами и причинить новые муки. В душе каждого человека есть скрытые уголки, которые лучше не давать никому увидеть. Игорь не говорил о прошлом, но я знала, чувствовала, что эта тема очень для него животрепещущая и тяжелая.
– Я вернулся домой с работы, а застал их убитыми дома… – бесцветным голосом начал он. – Подонок, какой-то неудачник, расправился с ними за деньги. За клочок бумажки. Это не случайная авария или какое-то несчастье. Это убийство. Хотя, наверное, неважно в итоге, как это случилось, но я не знаю, как это пережил, не знаю, как не тронулся умом, – шумно выдохнул и закрыл глаза. Его грудь часто-часто вздымалась. – Тот мерзавец умер в тюрьме, и лучше так. Потому что я бы точно не оставил его в живых. И, наверное, сел следом.
Я молчала, не знала, что сказать, смотрела в красивое лицо на дрожащие ресницы, на складку, что пролегла между бровями и чувствовала, как моё сердце наполняется болью. В груди стало тяжело. На секунду я представила Игоря в тот самый момент… и увиденная картинка буквально выбила весь воздух из груди. На глаза навернулись слезы, когда я представила, как он переживал эту утрату, что чувствовал, когда смотрел на бездыханное тело своего ребенка и любимой женщины. Я забралась на колени Игоря и положила руки на его плечи. Он сидел, упершись затылком в стену, открыл глаза и смотрел мне в лицо потухшим взглядом.
– Отец думает, что я никого больше не в состоянии сделать счастливым. Порой я и сам так думаю, но рядом с тобой все по-другому.
Я обхватила его лицо ладонями и нежно коснулась уголков его губ.
– Я буду рядом, просто буду рядом и никогда от тебя не уйду. Но только ты не отдаляйся и тоже не уходи. Я на тебя не давлю и ничего не жду взамен. Я просто хочу быть с тобой рядом, – сбивчиво шептала я, покрывая лицо легкими поцелуями.
Не знаю, хватит ли моих сил и мужества терпеть такое соседство в лице призраков его прошлого, но иначе я не могла. Куда больнее жить, зная, что Игорь принадлежит кому-то ещё, что эти руки, которые сомкнулись на моей талии, будут ласкать кого-то ещё. Я сильная, очень сильная, и моей любви и чувств хватит, чтобы преодолеть море его боли.
Игорь потянулся и поцеловал меня. Пусть желание и тяга ко мне будут отправной точкой в наших отношениях, но я была уверена, что он испытывал ко мне трепетные чувства. Разве мог он быть таким чутким и ласковым, ничего не чувствуя ко мне? Мог смотреть таким влюбленным взглядом, от которого сердце замирало, и я забывала обо всем на свете?
За весь день на работе я не успела даже присесть. Осталась без обеда. И на сообщения Игоря отвечала короткими и односложными словами. Шёл какой-то нескончаемый поток людей. Но работа все равно мне очень нравилась. И коллектив тоже, никто не лез в душу и не пытался высмеять девочку из глубинки. Казалось, никому до меня вообще не было никакого дела. Игорь, конечно, приложил много усилий, чтобы я чувствовала себя уверенно, помог мне с выбором одежды, да и поддержка, и отношение Станислава Борисовича тоже привносили свой вклад. Я словно оказалась в другом измерении и увидела новую жизнь. Да, интриги, склоки, сплетни – все это было и в стенах клиники, но воспринималось уже иначе. С каждым днем я обретала в себе больше уверенности, а когда получила первую зарплату, то и вовсе чуть не умерла от счастья. Игорь сказал, что заработанные деньги я смогу потратить, как мне будет угодно. Я решила, что начну откладывать сбережения на учёбу. А там видно будет.
На работе я часто ловила себя на мысли, что скучаю по Маше. Но сестра, кажется, втянулась в новый ритм, у неё появились друзья в садике, и по мне она не грустила. На работе я тоже общалась с девушками и обустраивала свой быт. Мне все нравилось и все меня устраивало. Наверное, даже о большем и мечтать сложнее. Но я сама по себе очень приземленный человек и отчётливо понимала, как бы могла сложиться моя судьба, не появись Игорь тогда в посёлке.
О прошлой жизни не хотелось вспоминать, но это была моя часть и от неё, увы, никуда не деться. В чём-то я очень хорошо понимала Игоря.
Попрощавшись с Алисой, такой же молодой девушкой-студенткой, которая училась на последнем курсе в университете и с которой мы работали в паре, я выпорхнула окрыленная из клиники, предвкушая скорую встречу с любимым человеком. Игорь последние дни пропадал на работе, и его водитель забирал нас по вечерам с Машей и отвозил домой. Вот и сейчас я села в машину к Степану, и мы отправились в садик за Машей. Сестра сегодня на удивление быстро собралась и не задавала много вопросов. Я думала о том, что нужно успеть приготовить ужин и немного прибраться. Времени теперь на обычные дела оставалось совсем немного. Мы вышли из садика и забрались в машину. Полчаса езды и мы уже были у дома.
Снег ложился на плечи, и погода стояла замечательная. На выходных Елена Александровна предложила Маше составить им компанию с Александром Сергеевичем, а мы с Игорем были только рады возможности остаться наедине.
– Аня, – услышала я женский голос и обернувшись, увидела Свету.
Сощурила глаза, наблюдая за красивой брюнеткой, которая прожигала нас с сестрой пронзительным серым взглядом. На ее черную шубку красиво ложился снег, и мне было очень далеко до ее красоты и роскоши. На секунду я даже ощутила себя гадким утенком. Но что она здесь делала? Снова ждала Игоря или приехала поговорить со мной? Я старалась не думать о том, что Игорь и Света, возможно, поддерживали общение. Да и когда всем этим было ему заниматься? Игорь не производил впечатления ветреного человека. А после того ночного разговора в доме его родителей я поняла, что не станет он распыляться на женщин. Он любил Машу, и мне хотелось верить, что и меня. На губах Светы мелькнула разочарованная улыбка.
– Ну, здравствуй… ребёнок, – произнесла, пристально оглядывая меня с ног до головы.
– Света, извините, но нам некогда, – взглянула в сторону Машки, когда сестра вцепилась в мою руку.
– Я не займу много времени, – гордо подняла голову Света.
– Маша, беги на детскую площадку, – попросила я сестру, чтобы она не слышала нашего разговора. Глупо избегать разговора.
– Я на самом деле просто хотела с тобой познакомиться.
– Зачем?
– Например, чтобы дать пару дельных советов.
– Извините, но…
– Я тоже думала, что у меня получится вытащить Игоря из его раковины. Ты, наверное, знаешь, что случилось с его женой и дочкой? – в глазах мелькнул злой огонек, и я поняла, что она точно пришла давать мне недобрые наставления. – И вначале он и правда, казалось, был увлечён нашей связью, часто улыбался, и слова говорил красивые, и даже обещания…
– Зачем Вы мне все это говорите? – я сжала с силой кулаки.
– Затем, чтобы ты знала, что спустя время окажешься на моем месте. А он снова решит, что…
– До свидания! – оборвала я женщину, глядя в красивое и ухоженные лицо. – Если это окажется так, я буду счастлива, что какое-то время провела рядом с ним. Да, наивно и глупо, но в таком деле не может быть расчёта. Лишь чувства. И вера. Вы его просто не любили. Картинку красивую любили, но не самого мужчину.
– Ну-ну, – ухмыльнулась Света. – Такая глупенькая, – она смотрела долго и изучающе, а потом повернулась и грациозной походкой пошла прочь.
У меня внутри осадок остался от этого разговора. Но я решила, что ничего не скажу о нем Игорю. И девушку понимала. Только на ее месте никогда бы не пришла тревожить бывшего мужчину и его новую женщину. Да и зачем? Потому и не понимала мотивов Светы. Если хотела меня предостеречь, то напрасно. Я даже себя не слушала, то, что уже говорить о постороннем человеке? А глупенькая… так это и так было видно невооруженным взглядом, потому что безумно любила Игоря и точно не за красивую внешность и достаток.
Глава 37
Соломон
День был насыщенным и тяжёлым. Закрытие года и финансовые операции требовали внимания с моей стороны. Я проводил последние дни на работе допоздна. Аня добиралась с работы с моим водителем. Я лишь утром подвозил ее к клинике, а Машу заводил в садик. Вот и сейчас ехал домой, взяв несколько папок с отчётами, чтобы вечером немного посидеть в спокойной обстановке. В одной из них, кстати, лежал отчёт на Аниного родственника. Я, честно, не успел ничего ещё посмотреть. Собирался вечером почитать его биографию, прежде чем говорить Ане что-то по этому поводу. Может, там такое чудо в перьях, что и расстраивать лишний раз не следовало. Возможно, и везти эту папку домой не следовало. Но иначе дело до него просто не дойдет. Припарковал машину и вышел на улицу, вдыхая грудью морозный воздух. С мамой я договорился, что завтра они возьмут Машку на выходные к себе, а мы с Аней побудем это время вдвоём. У меня заслуженные выходные, съездим по магазинам, чтобы выбрать подарки для родителей. Посидим где-нибудь, погуляем и ночью не будем ждать, когда беспокойный Гном заснет, и мы смогли бы остаться наедине.
Поднялся на десятый этаж, открыл ключом дверь и вошёл. В доме стояла тишина, но аромат вкусной еды чуть ли не сбил меня с ног. Я прошёл на кухню, не раздеваясь, и положил на край столешницы папки. Подошёл к Ане сзади и прижался к ней, вдыхая приятный аромат ее волос. Руки сами легли на талию, а губы нашли чувствительное место на шее.
– Привет, – протянул я, поворачивая ее к себе лицом.
С макияжем и в этих коротких шортиках она выглядела очень притягательно. Не удержавшись, я впился поцелуем в пухлые губы. Хорошо, что я был завален работой, а то бы так и сидел в офисе, представляя, как все мужчины жаждут внимания моей Ани, и с ума от ревности исходил.
– Ты такой холодный, – Аня задрожала и улыбнусь, выскальзывая из моих рук.
– Да, на улице похолодало.
Я вернулся в прихожую, снял куртку и повесил на вешалку, заглянул к Маше в комнату и направился в душ. Сегодня я решил наплевать на всю работу и побыть с девочками. Последние дни я все чаще и чаще ложился с рассветом. И на выходных я мечтал ещё отоспаться. Да, именно в такой последовательности: сон, Аня, еда, Аня, снова сон, Аня.
– Как прошёл день? – я устало присел на стул.
Аня сама недавно вернулась домой, Степан, мой водитель доложил мне, что ждал ее сегодня около часа, и Машу пришлось забрать раньше. Он ее и развлекал этот час, звонил и спрашивал, можно ли покормить девочку чем-то в Макдональдсе.
– Да, конец года. Помогала бухгалтеру с архивом. И мне так нравится эта работа!
– Я и не рассчитывал на другой ответ! – подыграл и таким же восторженным голосом произнес я.
Действительно, я только сейчас обратил внимание, что Аня всегда и всем была абсолютно довольна. Это я давно не получал от жизни такого кайфа. Хотя нет, конечно, получал. Каждый день по приходу домой, когда видел ее счастливое лицо.
Мы поужинали, Маша снова задавала массу вопросов, и я тихо улыбался, слушая ее размышления, почему у воспитательницы из садика такая страшная и высокая прическа. Казалось, ее интересовало абсолютно все. Все, кроме наших отношений с Аней и переезда сестры в мою спальню. Но не удивлюсь, если не обошлось без воспитательных бесед старшей сестры.
В общем-то, Аня отлично ладила с сестрой и уделяла ей очень много времени. Я даже ни разу не слышал, чтобы она за что-то сильно ее ругала. Маша подбежала к раковине, чтобы налить воды в стакан, но прежде спросила разрешения порисовать красками. Аня дала разрешение, но строго сказала, что уборка в комнате на вечер не отменяется. И после занятий рисованием эта обязанность по-прежнему числится за Машей. Я лишь ухмыльнулся, наблюдая за ними исподтишка. Маша неаккуратно повернулась, задела папки, что лежали на краю и те упали на пол. Несколько бумаг разлетелись в стороны и девочка, зажав рот, сильно охнула и посмотрела на меня виноватым взглядом.
– Я сейчас все подниму. Я не нарочно…
– Маша! – Аня закатила глаза. – Иди к себе, – уже мягче и шумно выдохнув, продолжила:
– Я сама все подниму, не то воду разольешь.
Гном, не желая попадать под раздачу, ретировалась из комнаты. Аня поднялась со стула и подошла к разлетевшимся листам.
– Да ладно, там ерунда. Отчёты и бумажки.
Аня вдруг застыла на месте, а потом подняла с пола фотокарточку, всматриваясь в снимок, и перевела на меня вопросительный взгляд.
– Откуда у тебя этот снимок? – ее лицо сделалось грустным, а я поднял одну бровь и протянул руку взглянуть, что ее там заинтересовало. – Это мамин брат. Ты что-то узнал о нем, да?
Я взял в руки снимок и посмотрел в мужское лицо.
Медленно комната начала погружаться во мрак, а слова Ани расплываться, превращаясь в набор звуков. Я смотрел на снимок человека, который… которого уже не было в живых. И который причинил мне столько боли! Тот самый подонок и мерзавец – конченый наркоман, погубивший мою семью, разрушивший все светлое, что было у меня, смотрел на меня со снимка. Я застыл на месте, чувствуя, как внутри меня разрывались снаряды бомб. Аня что-то говорила, спрашивала, а я так и застыл с этим снимком в руках и не мог пошевелиться. Не мог вдоха сделать и выдоха тоже. Сжал плотно челюсти и словно в замедленной съемке перевел на Аню стеклянный взгляд и мечтал вырвать свое сердце в эту минуту из груди.
Я молча поднялся, положил снимок на стол и направился в прихожую. Накинул на себя куртку, взял ключи от машины и спустился вниз. Нет, никто и ни в чем не виноват, но… черт подери, меня разорвало на части от боли! Тяжесть в груди была такая сильная, что мне показалось, что в эту минуту на меня обрушилась Вселенная. И почему я не взглянул в документы и отчёт ещё раньше – на работе? Но я даже и представить такого не мог. Даже в самом страшном сне предположить…
Не помню, как оказался внизу, как сел в машину и сколько времени сидел в холодном салоне. Но когда от холода зуб перестал попадать на зуб, я завёл двигатель и включил печку. Никто и ни в чем не виноват. Аня не виновата, но в эту минуту я не мог собрать себя в кучу. Мне казалось, что я исцелился и залечил все раны, но это не так… Это чертовски больно, спустя столько лет узнать, что я полюбил женщину, которая… Нет, в голове не укладывается! Это не может быть правдой! Я думал просто однофамильцы. Не может… А ведь я до последнего сопротивлялся этим чувствам и, как оказалось, не напрасно.
Внезапно раздался стук в окно с моей стороны, я повернул голову и увидел Аню. Бледное лицо с дрожащими губами и безумными, испуганными глазами вывели меня из транса. Я разблокировал замки и открыл ей дверь. Она обошла машину, открыла дверь и забралась на переднее сидение.
– Игорь… – дорожавшим голосом произнесла она мое имя, а мне от боли хотелось кричать на всю округу.
И лучше бы я вовсе ничего не узнавал. Ведь недаром говорят, меньше знаешь… Ничего не хотел знать! И помнить тоже ничего не хотел.
– Я прочитала все, что было в папке на… этого человека, – только сейчас заметил, что она плакала, и поднял лицо, сжимая зубы.
Мука. Невыносимая и сплошная мука. За пределами машины кипела жизнь, люди сновали туда-сюда, а я не мог собрать себя по кускам. Как разорвало всего на ошметки, так и не знал больше, где и какая часть меня сейчас находилась.
– Я… Это он… Да? Их убил этот человек – мамин брат? Да? Игорь? – я молчал, а Аня впервые повысила голос.
Но я не знал, что ей сказать. Точнее хотел сказать, но все слова застряли в горле, и я по-прежнему не мог сделать полноценный вдох.
– Пожалуйста, Игорь, скажи хоть что-то!
– Аня, – сдавленным голосом произнес я. – Я не могу. Мне больно, – я больше не хотел скрывать этой боли.
Ведь недаром я говорил ей, много раз говорил, что отрезанный ломоть от жизни. Подсознательно держался до последнего и не поддавался своим чувствам, и как оказалось, не зря? Но кто знал? Внутри был полный раздрай и неразбериха. Аниной вины ни в чем нет, но и я не мог просто взять и вычеркнуть все эти годы переживаний, отчаяния и лютой ненависти к человеку, который лишил меня самого важного и ценного в жизни. Девочки ни в чем не виноваты. Вся причина во мне и в том, что я сильно сломлен. Грудь часто-часто вздымалась, я смотрел перед собой и думал, что жизнь насмехается надо мной. Макает, как нерадивого и глупого щенка, в саму гущу дерьма и ждёт от меня дальнейших действий, и как я буду выпутываться из всего этого. Но в жизни сложно идти наощупь, не видя конечной цели.
– Аня, иди домой, я скоро вернусь, – тихо попросил я, глядя перед собой.
Не знаю, как, но я возьму себя в руки. Просто мне необходимо время, чтобы прийти в себя. Дверь закрылась, и Аня скрылась из виду. Я понимал, что она переживала не меньше моего, но, черт возьми, это не она хоронила маленькое бездыханное тело любимой и обожаемой дочери! Счастливые лица Наташи и Аси снова стояли перед глазами, и я ничего не мог с этим сделать. Сколько бессонных ночей я вытравливал их образы из своего сердца и памяти? И как теперь жить со знанием, что… Как? Как оказалось возможным, что девочка, которая вдохнула в меня жизнь теперь по новой ее отнимала, не приложив к этому ровно никаких усилий? Будто кто-то свыше наблюдал за нами все это время и на самом пике нашего счастья сбросил вниз. Обоих. И не знаю как Аня, но я был сильно разбит. И не мог найти в себе силы даже на простой разговор. Я снова остался один на один со своей болью. У меня не было ровным счётом никого, кому бы я мог выплеснуть все свои переживания.
Наверное, спустя час с небольшим я вышел из машины, меня слегка пошатывало. Щелкнул сигнализацию на ключе и пошёл наверх в квартиру. Не знаю, что взяло в итоге надо мной верх, наверное, то, что я все-таки это уже все пережил, а Аня… Аня, она чувствовала себя беспомощной и одинокой, виновной во всех бедах моей жизни и, наверное, уже ставила на себе клеймо.
Я вошёл в квартиру и застал ее на кухне. Маша уже спала, Аня сидела на стуле, подобрав под себя ноги, и на столе перед ней лежала та самая папка, а лицо бледное-бледное, и губы дрожат. Снова напомнил себе, что все уже пережил, что прошлое осталось в прошлом и никто ни в чем не виноват. А тот подонок мёртв. И вживую она даже не видела его никогда и лишь вот на этих бумажках имела к нему какое-то отношение.
Скинул куртку прямо на пол и присел перед ней, положил ей голову на колени и тяжело вздохнул. Аня тихо всхлипнула и запустила пальцы в волосы. Она гладила меня по голове, когда я, как маленький мальчик, уткнулся лицом ей в колени и просто дышал. Тихо, размеренно вдыхал ее аромат. Затем резко поднялся и собрал все листы бумаг, что она разложила перед собой, скомкал, часть из них порвал, открыл окно, впуская морозный воздух в комнату и выбросил все это, чтобы больше этой пакости в моей квартире и жизни не было. Всё, конечно! Аси нет. Наташи нет. Того подонка тоже нет. А мы – я, Маша, Аня, – есть! И я слишком люблю их обеих, чтобы позволить прошлому, которого уже нет, разрушить мою жизнь. Поднял Аню на руки, а она, словно тряпичная кукла, поддалась мне, обмякла в моих руках и смотрела своими синими бездонными омутам прямо в сердце, туда, где сосредоточилась вся боль. Аня и была той самой вакциной и моим исцелением. Несмотря ни на что. Моя.
– Игорь, мы завтра же уйдём с Машей. Я не знаю, как теперь…
Накрыл ее рот своими губами, поглощая все звуки. Уйдёт она… Как бы ни так! Никто и никуда не уйдёт. Я углубил поцелуй, чувствуя на губах солёный вкус ее слез. Никаких слез и сомнений. Никакого прошлого. Только светлые отголоски памяти. Все кончено. Именно в этот вечер и этой ночью спустя много-много лет я наконец-то отпустил двух близких людей.
Принес Аню в спальню, она тихо всхлипывала, а у меня под ребрами снова больно, но уже за нее, за моего белого светлого ангела. И если бы посмотрел все документы на работе, то в жизни бы ей ни в чем не признался. Она бы и не узнала о таком мерзавце. Сам бы все пережил. Прошел все круги ада и сделал вид, что ничего не произошло. Ее слез никто и ничто не стоил.
– Не плачь, – я снова припал к ее губам, чувствуя, как она дрожит. Хотя это я провел в холодной машине черт знает сколько времени.
Положил Аню на кровать и медленно принялся снимать с нее одежду.
– Игорь, – она недоуменно и испуганно смотрела мне в лицо, а мне важно, жизненно необходимо было почувствовать ее тепло. Она ведь отогрела меня, вернула к жизни и говорила, что будет всегда рядом. Так отчего же сейчас плачет, когда я касаюсь ее тела напряженными и холодными пальцами?
– Это все в прошлом. Ни ты, ни Маша – никто ни в чем не виноват. А тот, кто виновен, получил уже давно по заслугам. Глупенькая, думаешь, я тебя отпущу и дам уйти?
– Но ты ведь ушёл, ты прогнал меня…
– Никогда, – я сбросил с себя одежду и навис над ней. – Никогда, слышишь? – резким толчком оказался внутри.
Аня вскрикнула и закатила глаза. Задрожала ещё сильнее и обхватила меня за плечи.
– Я люблю тебя. Ты моя, и никуда больше не отпущу от себя. Никому не отдам, – смотрел ей в лицо и толкался в неё, чувствуя, как рваные края раны срастались под этим растерянным и полным обожания взглядом.
Аня выгнулась мне навстречу, а ее коготки царапнули кожу на спине. Я вбивался в нее с силой, мечтая ощутить себя так глубоко, заполнить ее собой без остатка, чтобы и мысли не возникло больше ни одной в ее голове, что она не нужна мне и вина ее в чём-то есть. Моя вина есть. Что не остался равнодушен, привез их сюда и безумно полюбил обеих девочек.
Позабыв о контрацепции и вообще наплевав на все, я излился прямо в Аню, всем телом содрогаясь от мощного оргазма. Сделаем ещё одну маленькую девочку – белоснежного и ласкового комочка, от вида которого будет замирать сердце. Привяжу девушку к себе всеми доступными и недоступными способами, но не отпущу. Никогда!
– Я люблю тебя, Анюта, и никогда не позволю уйти. Разве возможно отказаться от человека, который вдохнул в тебя жизнь и заставил сердце снова биться? Ничего те бумажки не значат.
– Игорь… – снова всхлипнула Аня. Я все ещё был внутри нее, она обхватила меня руками за шею и нашла мои губы.
– Мне так нравится твой настоящий вкус без примеси соли на губах, – я ощутил нарастающее возбуждение и снова медленно задвигался в ней.
От крутых виражей этого вечера и ночи я ощущал лёгкое головокружение. Но не мог больше сдерживаться. Хотел утонуть в ней и всплыть другим Игорем. Без прошлого и будущего. Игорем, который жил только настоящим.
