Сильвия Лайм
Баллада о королеве драконов. Часть 1. Дым

– Понятно, – ответила я. Значит, «приманка». Знать бы ещё, что это означает в действительности. – А ты уже участвовал в вылазках в лес?

– Нет, – покачал головой парень, – хвала Богам. Говорят, апелленты долго не живут.

– Правда?

– Да. Его Высокоблагородие комендант, благословенны будут его годы, делает всё, чтобы защитить этот отряд, но регулярно кто-нибудь да гибнет. Монстры слишком сильны. С тех пор как драконы полностью исчезли, нелюди дичают. И с каждым годом охота на них становится всё гибельнее.

– Драконы? – переспросила я. – А при чём здесь драконы?

– Ну как же, разве ты не слышала истории о короле и королеве драконов? – Парень поднял на меня любопытный взгляд светлых, полупрозрачных глаз.

Кое-что я, конечно, слышала. Все слышали. Около трёх сотен лет назад назад наш мир был населён огромными разумными существами, которые рассекали небо громадными крыльями, слишком сильно любили золото и селились на самых высоких скалах. Драконы. Их было не так уж много по сравнению с людьми, но жили они невероятно долго. Блестящая чешуя, огонь из пасти, полной клыков, и безупречная магия иллюзий, которой обладали только они. Люди завидовали драконам. Мечтали о сокровищах, которые должны были храниться в их скалах. Да и попросту боялись существ, которые были многократно сильнее и опаснее. Иногда не зря боялись: некоторые драконы нападали на деревни, сжигая их дотла. И тогда господарь Альдейн Шерарх, правящий в те годы, объявил Крылатую охоту. Охоту на драконов. Казалось бы, невозможно человеку тягаться с такими могучими существами. Но уже спустя два века короли небес были полностью истреблены.

– Разве у драконов были правители? – спросила я удивлённо, не припоминая в этой истории королей.

– Конечно, – кивнул Лот. – Их имён не сохранилось, к сожалению. Но говорят, что они были самыми сильными магами мира и легко могли разговаривать на языке зверей. Их одинаково почитали своими властителями как лешие с русалками, так и оборотни с вампирами. И в те времена нелюди никогда не враждовали с людьми.

– Звучит как детская сказка, – улыбнулась я, без аппетита возя ложкой по тарелке.

– Согласен, – усмехнулся парень.

Мифы мифами, но нужно было как-то свыкаться и с реальностью. Я погрузила ложку в серую жижу, отдаленно напоминающую еду, и приготовилась наполнить желудок тюремной пищей. Пахла она неплохо. Но на вкус… было невозможно понять, что это. Рыба или мясо, овощи или крупа. Более того, присутствующую здесь склизкость и одновременную рыхлость консистенции усугубляла температура: еда была отвратительно холодной!

Лотос, видя моё отвращение, как-то воровато огляделся и внезапно наклонился над столом, поманив меня рукой. Я склонилась следом, не понимая, что происходит.

– Только тихо. Я знаю одну колдовскую печать, она мигом разогреет суп. Может, это его исправит.

– Ты с ума сошёл? Колдовать запрещёно. Здесь столько народу!

Я тоже посмотрела по сторонам. Люди в грязно зелёных робах всех возрастов по большей части сидели, уткнувшись в свои тарелки. Мне даже показалось, что после инцидента с “чёрными” они специально на меня не смотрели. Ну что ж, оно и к лучшему.

– Никто не заметит. Это завуалированная магия. Печать является щитом, скрывающим и направляющим потоки силы. Только те, кто учился на рыцаря-мага, способны почувствовать тонкий остаточный флёр.

– Откуда ты знаешь это? – удивилась я.

– Мой отец был рыцарем, – хмыкнул Лот. Я не стала расспрашивать дальше. Слишком горькой была усмешка парня.

– Давай попробуем, – вдруг ответила я, сама от себя не ожидая. И улыбнулась. Мне было нужно это маленькое приключение, чтобы отвлечься.

Едва я согласилась, Лотос осторожно протянул руку к тарелке и закрыл глаза. И внезапно я что-то увидела. Странная рябь появилась в воздухе, формируясь в оранжевое облако. А затем это облако превратилось в простенький, но очень красивый рисунок. Словно корона с тремя зубцами, вписанная в две окружности. Никогда не видела ничего подобного. Она пылала золотыми всполохами над супом, чтобы вдруг исчезнуть, впитавшись в серую жижу. Жижу, от которой пошёл пар.

– С ума сойти! – воскликнула я и тут же зажала рот рукой. Но вроде никто не обратил на меня внимания, хвала Солнцеликой Деве!

Лотос довольно улыбнулся, и его бледно-голубые глаза заискрились радостью.

– Ничего особенного. Сил для этой магии практически совсем не нужно.

– Но как же так? Это же изменение свойств предмета? – удивилась я. – Я, конечно, не спец в вопросах колдовства, но слышала от соседского учителя, который иногда заглядывал к нам на чай, что это должно быть очень непросто!

– Все делает печать, – ответил Лот. – Именно поэтому такую магию и изучают лишь при замке господаря. Она очень опасна, – понизил голос он.

– И ты с ней знаком! – шепотом воскликнула я с восторгом. Тайный сговор и запретное волшебство мигом сблизили нас, разогревая кровь.

– Отец мечтал, что я пойду по его стопам, – скривился Лот, – стану рыцарем Серебряных клинков. Войду в личную гвардию господаря. Это же так почётно…

На лице собеседника появилась такое выражение, что мне захотелось немедленно закончить разговор. Лишь бы больше не видеть тоску, смешанную с болью и разочарованием. Но спустя мгновение все исчезло, и Лот улыбнулся.

– Мне кажется, эти знания должны быть закрытыми, раз их изучают только под надзором самого господаря, – продолжила я разговор. – Но наверняка они просачиваются в народ. Как, например, в твоём случае.

– Чтобы в полной мере использовать печати, нужно обладать как минимум третьим уровнем магии. А это один человек из сотни. Да и без должных тренировок все равно ничего не получится.

– Значит, у тебя тоже третий уровень? – спросила я радостно. Но почему-то взгляд Лотоса оставался прозрачно-тусклым.

– Нет, – услышала я, и все начало вставать на свои места. – У меня едва-едва первый наберется. Печать, которую я использовал, одна из элементарных. И я уже потратил на неё большую часть собственной тиаре.

– Собственной чего? – не поняла я.

– Тиаре – это такой специальный термин, – поморщился Лот, – прости, меня учил отец всем этим академическим словам. Учил, пока не понял, что это бесполезно и его сыну никогда не стать княжеским рыцарем.

– Понятно, – ответила я, заметив, что у товарища опять портится настроение. Повозила ложкой в тарелке и отвела взгляд. Мне было прекрасно известно, каково это, когда в собственном доме ты лишний человек. Может быть, даже изгой. Но почему-то теперь меня это нисколько не трогало. Не было прежней обиды или боли. Только какое-то разочарование в себе. Ведь я могла что-то изменить, исправить. Жизнь ведь моя! Но вместо этого я предпочитала плыть по течению, бесполезно страдая и ругая жестокий рок. Какая непозволительная слабость! Особенно в моем нынешнем положении.

Теперь я была твердо уверена, что больше никому не позволю решать свою судьбу. Разве что в тюрьме этот план будет трудно реализовать…

– Сейчас я и твой суп нагрею, – сказал вдруг парень, заметив мою задумчивость.

– Ну уж нет. Я видела, что тебе это нелегко далось. – На лбу у парня до сих пор блестели бисеринки пота. – Лучше я поем холодного. Да и риск это неоправданный.

Махнула рукой и взглянула в тарелку. Холодная грязного цвета жижа напоминала болото всей моей жизни. Болото, в котором я никогда ничего не пыталась изменить. Я подняла глаза на товарища и встретилась с усталым взглядом его светлых глаз. Он знал, что я права, и зажегшийся в них на мгновение ранее огонёк азарта потух.

– Нет, – вдруг вырвалось у меня. – Я сама подогрею. Скажи, что надо делать.

Лотос воровато оглянулся и улыбнулся немного удивленно.

– Но как? Я не смогу тебе объяснить. Нужно рисовать символ печати… он простой, но ты должна чётко представлять его. Это нельзя рассказать и показать просто на пальцах.

– Что-то типа огненной короны? – переспросила я, приподняв бровь. И глаза моего товарища поползли на лоб.

– Почему ты не сказала, что знакома с этой печатью? Кто учил тебя? – все это он выдохнул на одном дыхании.

– Никто. Я ничего не знаю ни о каких печатях вообще. Впервые услышала от тебя. Но, когда ты колдовал, я видела этот знак над тарелкой.

И светло-голубые глаза вдруг поблекли.

– Не хочешь говорить – не говори. – Он даже отвернулся, откинувшись назад на стуле.

– Я не обманываю тебя, – сказала я, тоже отложив неаппетитное блюдо.

– Ага. А я по ночам превращаюсь в ласточку и улетаю поболтать с русалками в Топях. – Он не верил.

– Откуда этот сарказм?

Лотос бросил на меня тяжёлый взгляд.

– Твой учитель не говорил, что руно печати могут видеть только маги четвёртого уровня? И то еле заметной рябью?

– Правда? – не смогла скрыть удивления. Видно, что-то в моем взгляде было такое, что с лица товарища пропало напряжение. – А маги пятого уровня, значит, тоже видят?

– Что видят маги пятого, никто не может даже предположить, – ответил он медленно, словно осмысляя происходящее. – Единственный известный миру маг этого уровня – Вайлар Таркон. Комендант Чертога Ночи.

– Ничего себе, – пробормотала я. – Так он может захватить власть в княжестве? Самый сильный маг в мире?

– Не думаю, – покачал головой Лот. – Один человек, какой бы он ни был сильный, не может быть сильнее армии магов. А именно такая защищает державу господаря. Несколько десятков колдунов третьего и четвертого уровня. Это невероятная мощь. Поверь, я знаю. Отец брал меня на свои тренировки.

И пока лицо моего собеседника опять не приобрело скорбное выражение, я поспешила попросить:

– Так что там с печатью?

Лот посмотрел на меня все так же недоверчиво, но ответил:

– Мысленно располагаешь печать над целью, закрываешь глаза, чтоб вспомнить очертания руна, и вливаешь в печать свою тиарэ. Ну то есть свою силу.

Я улыбнулась и всего на мгновение прикрыла ресницы, испытывая странное удовольствие от недоверия в глазах товарища. Он думал, что у меня не получится, и это будило чувство азарта.

За пеленой век всплыл из памяти образ печати.

– Кстати, почему это называется “руно”? Ведь “руно” – это же шкура? – И вновь открыла глаза. Взгляд Лота напрягся.

– Я чувствую вибрацию воздуха. Ты уже сплела руно, отвлекаться нельзя!

– Правда сплела? – переспросила я. Но в этом вопросе уже не было смысла. Я видела над своей тарелкой бледно-прозрачную корону. – О, действительно… осталось влить силу.

И я тихо и глубоко вздохнула. А на выдохе вместе с воздухом из моей груди выплеснулась чистая энергия. Я впервые видела такой направленный поток. И он мгновенно впитался в круглую бляшку печати, превратив её в эфирную золотую монету.

У меня никогда не получалось ничего подобного… Сейчас же мою радость было сложно выразить словами, казалось, будто если я могу с ходу повторить любую печать, которую видела всего один раз, то мне и горы свернуть по силам!

– Не так сильно! – прошипел Лотос в момент, когда моя тарелка забурлила, расплескивая вокруг брызги еды. Сильный аромат только что приготовленной пищи распространился вокруг. – Ты с ума сошла?! Зачем вкладывать столько? Руно – потому что шерсть имеет тысячи волосков! И все, что ты вложишь в печать, будет многократно преобразовано!

Я недоуменно моргала глазами, одновременно поражаясь открывшимся возможностям и ужасаясь от вероятных последствий. Часть столиков поглядывала на нас с агрессивным интересом, а часть – подозрительно сузив глаза.

– Так-так, откуда это так сладко пахнуло тиарэ? – раздался голос прямо у меня над ухом. Я повернула голову и натолкнулась на склонившуюся надо мной блондинку в чёрном.

– Тебе показалось, – пробурчал Лотос. А я очень удивилась. На его лице не было и капли испуга. Того самого испуга, который читался на лицах большинства заключённых.

– Не думаю, – холодно ответила девушка. – Мне хватит уровня, чтобы распознать флёр от магической печати.

И взгляд Лотоса потух. Очевидно, он надеялся, что среди нашего окружения не найдётся сильных магов.

– Ты понимаешь, милочка, что мне даже не нужно ничего делать? – с улыбкой сказала она. – Ты сама себя в могилу закапаешь и земелькой сверху присыплешь.

Мне казалось, что она вот-вот погладит меня по голове.

– Шейна, оставь их, – раздался колючий голос сбоку. Подошла темноволосая подружка блондинки. Откуда-то она успела достать очки и теперь смотрелась еще более блекло по сравнению со своей эффектной товаркой.

– Конечно, прямо сейчас и оставлю. Надзиратели! Запрещённое применение магии!

Лотос опустил голову и хлопнул себя по лбу ладонью.

Через мгновение вокруг нас образовался круг из заключённых, в который с трудом пробились два охранника. Оба были крупными и темноволосыми. Весь вид их внушал опасение, несмотря на то, что с магией, в теории, можно не обращать внимания на комплекцию противника. Но что-то подсказывало, что с этими двумя шутки плохи. Один вытащил из ремня какой-то жезл и направил на нас. Камень на конце жезла подозрительно загорелся.

– Всем разойтись! Руки в кулаки и перед собой, глаза держать открытыми!

Меня с силой выдернули из-за стола. А затем и Лотос оказался в таком же положении. Мы молча подчинялись малопонятным приказам, пока двое мужчин ощупывали нас. Тот охранник, что достался мне, был особенно дотошен.

– Запрещённое оружие, артефакты, заговоренные предметы есть?

– Нет, – недоуменно хмыкнула я. Даже не знала, что тут такое бывает. – Я только позавчера поступила.

– Молчать, когда тебя не спрашивают, – рявкнул мой и резко развернул к себе лицом. Остальные преступники уже почти покинули столовую. – Имя, отряд, номер!

– Амелия Фати, отряд загонщиков, номер семнадцать.

– Это была моя магия, – раздался голос Афолиара, а я в который раз не поверила своим ушам. Как в этом на вид таком скромном, слабом и разочарованном жизнью парне уживается такое бесстрашие и даже… благородство? Благородство, которое я не в праве была от него ожидать. Этот парень мне ничего не должен, но сперва решил поддержать меня, не оставив в одиночестве, а теперь и вовсе брал мою вину на себя.

Я посмотрела в его светлое узкое лицо, окаймлённое тонкими серебристо-белыми волосами, и вдруг заметила то, чего не видела раньше. Упрямый глубокий взгляд из-под густых бровей, волевой подбородок… А еще светлые полупрозрачные глаза, которые сперва казались мне безжизненными и тусклыми, но сейчас напоминали ледяные шапки Белого моря, как зеркало отражающие слепящий свет северного солнца. Этому парню явно было больше двадцати лет, хотя из-за худобы и длинных светлых волос он казался по-женски юным.

– Неужели? – переспросил охранник позади него и выставил вперёд странный жезл. Камень на нем светился красным исключительно над тарелками. Рядом с Лотосом и мной он оставался спокойного серого цвета. – От заключённых излучения нет, – констатировал мужчина за Афолиаром.

– Эта девка тоже колдовала, от её тарелки фонит магией! – рявкнула блондинка, дерзко указав на мой суп, который я так и не успела съесть.

– Тебя никто не спрашивал. Знай своё место, Валори, – ответил мой надзиратель. Но в его голосе не чувствовалось того презрения, которым он щедро награждал меня с Лотом. Неужели даже охрана опасается “чёрных”? – Можешь быть свободна. И подругу свою забери.

Черноволосая девушка поправила очки и, хмыкнув себе под нос, схватила блондинку под локоть, потащив прочь.

– Магический флёр слишком слабый, – констатировал один из охранников. – Мы не узнаем, кто из них это сделал. Накажем обоих, и дело с концом, – махнул рукой надзиратель за Афолиаром.

– Нет, это была моя магия, – выпалила я на одном дыхании. Мне вдруг тоже захотелось быть смелой, храброй. Такой же, как Лот. – У меня третий уровень, а у Лота – первый. Он бы не смог скрыть свою… тиарэ.

Охранники посмотрели на меня с нескрываемым удивлением.

– Сколько, говоришь, ты тут пробыла? Двое суток? Значит, полевые учения проходить не могла… – последнюю фразу мужчина позади меня произнёс с задумчивостью. Лотос еле заметно качал головой, опустив взгляд в пол. – Действительно, вряд ли с первым уровнем такое возможно, – резюмировал надзиратель, окинув неприятным взглядом темно-карих глаз. И вдруг схватил меня за подбородок, заставив запрокинуть голову. Позади раздался смешок другого охранника. А я как-то вдруг поняла, что, кроме нас, в столовой уже никого нет. – Ты не так проста, да, девочка?

– Оставь её, Сид, – уже вполне серьёзно сказал другой надзиратель, – третий уровень – это не шутка. Она может попасть в “кости”.

– А разве я что-то сделал? – широко раскрыв глаза и придав взгляду наивности, спросил Сид и тряхнул короткой кудрявой шевелюрой. Очень короткой. А я вдруг поняла, что меня практически раздражает его стрижка.

В голове мелькнуло чужеродное, словно думаю я и не я одновременно:

“Только у пса может быть настолько короткая шерсть…”

Я вздрогнула и встряхнула головой. Этот охранник мне и впрямь не понравился.

– В “кости” попадают единицы, – медленно проговорил Сид, опускаясь ниже к моему лицу. Я почувствовала резкий терпкий запах его тела. Похожий на смесь старого сыра, пота и высохшего хмеля. – У нас будут с тобой проблемы, а, детка?

На последний вопрос я, очевидно, должна была ответить.

– Сид! – чуть громче сказал второй охранник, и Сид вдруг выпрямился, отпустив моё лицо.

– Все в порядке, Лэш. Так что, Амелия Фати? Это будет повторяться? Нам стоит следить за тобой внимательнее?

– Нет, – с трудом выговорила я. Мне было не совсем ясно, что вообще происходит, но я чувствовала странное желание убежать, и побыстрее. – Больше этого не повторится.

– Я тоже так думаю, детка. И очень на тебя рассчитываю. – Сид схватил меня за правую руку и вытянул вперёд, коснувшись металлического браслета на запястье. А затем провёл пальцами по ладони, будто погладив. Я вздрогнула, ощутив прилив отвращения. – Колдовать вне полевых тренировок запрещёно. Нарушишь запрет – и будешь лишена магии.

Он говорил мягко, будто успокаивал ребёнка. Но мне его голос начал напоминать урчание зверя, вылизывающего жертву прежде, чем вонзить в нее клыки. Сид вновь поднял руку к браслету, крепко схватил его и поднёс к металлу серый камень жезла. В то же мгновение браслет нагрелся, неприятно обжигая кожу, и по всему его диаметру зажглась рубиново-красная цепь.

– Это первое предупреждение, – ядовито промурлыкал Сид. – Когда их станет три, ты будешь молиться, чтобы магию тебе никогда не возвращали.

И они оба просто ушли.

– Ну и зачем? – спокойно спросил Лот, приподняв светлые брови. В его вопросительном взгляде было что-то тяжёлое.

– Потому что это правда, – ответила я, разглядывая алую цепь. – Спасибо тебе за благородство, но все это произошло из-за меня. И засекли именно мою магию, не твою. В конце концов, в случае чего я вполне способна провести пару дней в одиночной камере и без магии.

Лотос покачал головой, передернув худыми, но широкими плечами.

– Ты не знаешь, о чем говоришь. Эргастул – не просто одиночная камера. Говорят, это нечто совершенно ужасное. Впрочем, сам я там не был.

– Ну вот и не стоит об этом говорить. В любом случае у меня всего одно предупреждение. – Я показала на горящее запястье. – А надо три.

– Пойдём, скоро звонок. Мы должны отметиться в своих камерах, а то прозвучит сирена, – сказал Лот, предпочитая не развивать тему. – Какое у тебя крыло?

– Правое, этаж второй.

– Воровка, значит, – одними губами улыбнулся Лот. А я оказалась перед выбором: говорить ли новому знакомому, что вообще-то я обвиняюсь в попытке убийства? Или промолчать?

Пауза затянулась.

– Можешь не отвечать.

Быстро мы покинули стены корпуса столовой и подошли к своему зданию. Все это время мы не проронили ни звука, находясь в своих мыслях. Я боялась, что он не поверит в мою историю, и потому не рассказывала. А имела ли я право задавать вопросы, не отвечая на них сама?..

– Здесь мы разойдемся, – сказал Лот. – Тебе наверх.

– Да, спасибо, – промямлила я. И, когда он уже собрался уходить, воскликнула: – Увидимся на прогулке?

И на бледном лице появилась слабая улыбка, на этот раз осветившая и глаза.

– Конечно.

А я вернулась в свою камеру, где меня уже поджидала Изарель.

Этюд 5. Надзиратель Сид

Наступила ночь. Моя первая ночь в камере Чертога. Я долго не могла уснуть. Ворочалась на жёсткой кровати, застеленной бельем самого низкого качества. Как дочь богатого особничего, я к подобному не привыкла. Но меня заботило не это. Я глядела в серый каменный потолок и думала о будущем и прошлом.

Браслеты слились с телом и стали почти незаметны. Бинты, стягивающие грудь, сняла. Вечером в камеру заходил медик, проверял что-то под ними. Но я была абсолютно здорова, и кожа под повязкой оказалась чиста. Врач ушёл от меня хмурый и удивлённый. Похоже, он ожидал увидеть там что-то иное, но мне не доложил. Зачем меня перевязывали, осталось непонятным.

Происшествие на холме в мой первый день я старалась не вспоминать. Слишком страшно. Я до сих пор видела перед собой лицо той ужасной девушки.

Живое, расчерченное полосами сгнившей кожи, с наполовину иссохшими губами и глазами, горящими кровавым огнём.

А ещё я видела коменданта. Этот мужчина прочно засел у меня в голове. Я уже была склонна согласиться с Изарель, что здесь замешана какая-то магия. Но с другой стороны, глава Чертога Ночи был действительно очень привлекательным мужчиной. В нем чувствовалась внутренняя сила, в каждом плавном движении проскальзывала грация охотника. Хотелось находиться с ним рядом, почувствовать, каково это – быть его жертвой.

Странное желание.

Я словно вживую видела глубокие стального цвета глаза, иногда темнеющие до черноты, обрамлённые густыми ресницами. Видела его тяжёлые волосы с несколькими парами тонких косичек, что лишь придавали мужчине загадочной привлекательности. Небольшие, тщательно выбритые треугольники бакенбард под скулами, что чётко очерчивали его лицо, создавая неуловимо резкий и притягательный эффект.

От этих воспоминаний в животе все скрутило. Никогда не испытывала ничего подобного. В голове снова мелькнула чужая мысль про мерзкие волосы надзирателя Сида и их разительное отличие от шикарной шевелюры коменданта крепости.

Прежде на мужские прически я обращала мало внимания, а сейчас это почему-то стало казаться ужасно важным.

Незаметно сопение соседки меня убаюкало, и я провалилась в сонную пустоту. Уже во сне, когда я продолжала думать о единственном в княжестве маге пятого уровня, мне казалось, что я ощущаю его присутствие. Так бывает, когда засыпаешь с какой-то одной мыслью. Создается впечатление, что все происходит на самом деле.

Вот и сейчас будто сквозь дрёму я слышала его тихий голос, чувствовала тепло руки на своей ладони…

Обжигающая волна мурашек пробежала по телу.

Что-то лёгкое, словно лебединое перо, коснулось моих губ. Я как наяву вдохнула тонкий запах парфюма, в котором почудились оттенки дикого мёда, мускатного ореха и хвои. Можжевельника. А ещё будто кожей я ощутила аромат холодных горных вершин и одновременно тёплого камина, в котором уютно потрескивают поленья…

Тепло и горячо одновременно…

Это ощущение было настолько приятным, что я слегка потянулась вперёд, чтобы поймать ускользающее видение. И когда мои губы коснулись того, что искали, из груди сам собой вырвался стон. Сквозь пелену сна я вдруг почувствовала мягкие губы, сводящие с ума, пьянящие, как не пьянит ни один напиток. Я ощутила кожей близость мужского лица, жар его дыхания. Подняла руки вверх и, зарываясь в густых волосах, которые хотелось накручивать и тянуть на себя в молчаливом нестерпимом порыве, когда подушечки пальцев перебирают тонкие и такие невероятные косички…

Я уже была готова открыть глаза, поверив, что это не сон, как вдруг услышала тихое:

– Так нельзя…

И словно упала в чёрную пустоту, потеряв всякую связь с реальностью.

Больше сны мне не снились. А затем и вовсе кто-то жёстко вырвал меня из ночного забытья.

– Спишь, воробушек? – услышала я неприятный голос и тут же открыла глаза.

Передо мной склонился надзиратель по имени Сид. Лоснящееся лицо со слишком сильно выступающими скулами блестело в свете парафиновой свечи, оставленной у двери.

– Не кричи, – опередил он меня, зажав рот рукой. Грязной рукой, воняющей чем-то несвежим и мерзким. Я быстро посмотрела на кровать соседки: Изарель спала мёртвым сном с какой-то тряпкой у лица. – Можешь не глазеть на подружку. Не проснётся.

– Что?.. Как?.. – слов не хватало. Спросонья голова отказывалась соображать. А на губах все ещё был вкус пряного сновидения. Я неосознанно прикоснулась к ним и покраснела, а затем, с ужасом поймав плотоядный взгляд охранника, отдернула руку.

– Ты такая сладкая, детка, – прошептал он, склонившись низко-низко, – что я не смог удержаться.

В нос ударил терпкий запах пота, кислого сыра и соленой рыбы.

Я поморщилась.

– Да-да, знаю, – продолжал он. – Я тот ещё красавец, но другого мужика тебе здесь не сыскать, кроха. Так что скажи: “Спасибо”.

Он резко рванул меня за руки вверх, поставив на колени прямо на кровати. А в следующий миг уже перевернул меня к стене, зажав рот рукой и прислонив щекой к холодному камню. Я пыталась кричать, но получался лишь сдавленный визг.

“Хотя бы не видно его мерзкой собачьей шевелюры”, – зачем-то мелькнула в голове мысль, но после нее я неожиданно вздохнула с облегчением, перестав пытаться закричать.

Стало вдруг совершенно ясно, что в панике нет никакого смысла. Мне нужно была подумать.

Но ушлый надзиратель понял все по-своему:

– Правильно, киса, будешь кричать – я закрою твой аппетитный рот так же, как рот Изи. Бесчувственные девки мне нравятся меньше, но я потерплю.

Я вздрогнула. Этого хотелось меньше всего. Прилив отвращения потихоньку начал придавать сил.

– Ты собрался изнасиловать заключённую прямо в камере? – мой вопрос прозвучал довольно глухо и слабо. Не знаю, какого ответа я ждала. Но успокаивало, что я хотя бы немного потяну время, чтобы что-то придумать.

Хозяйским жестом Сид опустил левую руку на мою грудь, сильно сжав. Я зашипела от боли и раздражения, которые мгновенно ударили в голову.

Я вдруг начала злиться, и ярость неожиданно стала вытеснять страх.

– Нравится? – опять все неправильно понял Сид. – И да, я собираюсь тебя изнасиловать прямо в камере. Только я предпочитаю термин “полюбить”. Я собираюсь полюбить тебя прямо здесь. – Его рука опустилась ниже, проведя по животу и подбираясь ниже.

Я стиснула зубы. В голове вспыхнул один, всего один вопрос: “Что я могу сделать против мужчины, который в два раза меня крупнее?”

– Понимаешь, кроха, ты ведь простая воровка, шлюха на один раз!

И наглая рука опустилась мне между ног. Как же в этот момент я возблагодарила грязно-зелёную арестантскую робу! Жёсткую, неприятную к коже. Но такую плотную!

И вдруг ответ на ранее всплывший вопрос пришёл сам, словно кто-то шепнул мне его в ухо:

“Что я могу сделать мужчине, который больше меня в два раза?”

“Ты можешь его убить”.

Этот ответ мне понравился.

Я не планировала больше плыть по течению и терпеть выходки судьбы. Один раз отчим уже чуть не придушил меня подушкой. И я едва боролась.

Из-за моей слабости я оказалась здесь. Не смогла защитить сама себя.

Больше этого не повторится.

Меньше секунды мне потребовалось, чтобы воспроизвести простое руно печати, которую показал Лотос. И за которую я уже получила наказание.

В полутьме камеры вспыхнула корона. Где-то в области моих бёдер. Не успела я влить в неё силу, как охранник что-то почувствовал.

– Что ты де… – начал говорить он, отшатываясь назад.

И тут вступила в действие сила.

Комната мгновенно наполнилась запахом горелой плоти. Сид упал на пол, зажимая обожжёную руку между ног, а из второй выпал жезл с горящим красным камнем. Поверх него я видела бледную печать со сложным рисунком. Сид пытался защититься, но наполнить руно магией не успел. Очевидно, это было что-то вроде щита или блокирующего заклятья. Хорошо, что мой враг оказался более медлительным.

– Сука, – прошипел Сид, а я вдруг поняла, что он не закричал. Несмотря на всю боль, надзиратель не издал ни звука. Но мне некогда было восхищаться его силой воли. Он уже поднялся на ноги, протягивая вперёд трясущуюся ладонь. Даже в полумраке я видела, что кожа опалена до черноты.

– Как ты успела так быстро?.. – выдавил он через боль. И вдруг направился к моей соседке. Взял с кровати платок, что все это время лежал у её носа, и бросил на пол. Здоровой рукой подобрал жезл и направил на него. Платок вспыхнул, не оставив после себя и пепла.

“Единственное доказательство нападения…” – вспыхнуло у меня в голове.

– Третий уровень, да? – хмыкнул Сид. – Ничего. Очень скоро ты пожалеешь об этом. О многом пожалеешь. И тогда я снова к тебе приду. Но на мою нежность можешь больше не рассчитывать. Кроха.

Последнее слово он выплюнул, словно оскорбление. И, подойдя к двери, положил здоровую ладонь на самый центр. Пальцы вспыхнули огнём, и через мгновение появился второй охранник. Тот самый, что был на кухне.

– Что происходит? Сид? – в его голосе сквозило явное напряжение.

– Засвидетельствуй нападение на охранника с использованием магии, способной привести к смерти.

– Что?! – воскликнула я.

– Что? – в такт мне переспросил второй. Лэш, кажется.

– Ты слышал, – бросил Сид, выставляя вперёд чёрную руку.

– Что ты здесь делал? – недоверчиво и очень осторожно спросил Лэш.

– Я слышал крики. Пришёл проверить. Арестантка Амелия Фати напала на меня, желая покинуть камеру, – ни один мускул не дрогнул у него на лице, когда эта лживая речь лилась из его рта.

– Это неправда, – сказала я, скрестив руки. – Он напал на меня.

Второй охранник посмотрел тоскливо, потом осуждающе – на своего напарника – и спросил:

– Повреждения есть?

– Нет, – ответила я неуверенно.

– Свидетели?

– Нет. Он усыпил Изарель! – Я показала пальцем на женщину, которая все ещё не приходила в себя, несмотря на громкие голоса рядом.

Лэш прошёлся по камере, осмотрел мою соседку. Потряс её за плечо. И она тут же проснулась как ни в чем не бывало.

– Что происходит? – промямлила она сонно.

Лэш поднял на меня серый пустой взгляд.

– Похоже, ваша соседка просто крепко спала.

И я поняла, что доказательств у меня нет.

– Слово надзирателя выше слова арестанта, – резюмировал он. – В отсутствие следов обратного я признаю достоверным нападение заключённой Амелии Фати на охранника Сида Шаорна. Применена опасная магия, имеющая целью убить противника. Такой проступок классифицируется как два нарушения. Так как одно нарушение у вас уже имело место быть, вы будете заключены в эргастул на неделю.

С этими словами он подошёл ко мне, взял за запястье и прислонил к браслету свой жезл. Камень навершия вспыхнул, и тёплый металл нестерпимо раскалился, пропуская через себя две красные цепочки. Они поползли по наручням, словно артерии, полные крови.