Си Син
Цзюнь Цзюлин
Глава 7
Уйти, хлопнув дверью
Юная госпожа Цзюнь вышла из боковой двери дома Нин.
Главные ворота, как правило, не были открыты. Не запертой для входа и выхода оставалась только боковая дверь.
Но когда Цзюнь Чжэньчжэнь вышла, дверь за ней тут же заперли. Несмотря на то что не было никакого громкого стука, еле уловимый звук от засова показывал все пренебрежение к человеку, который только что покинул это место.
Девушка даже не оглянулась.
– Всего лишь родственники Нин Яня, не более того, – сказала она сама себе.
Нин Янь – второй сын старого господина Нина и младший брат мужа госпожи Нин. Сейчас его по праву можно было назвать главной опорой семьи Нин. Поначалу мужчина в течение двадцати трех лет являлся цзиньши, после чего около двадцати лет проработал чиновником. Теперь же он был заместителем начальника Министерства общественных работ. Через два или три года его должны были повысить до министра. Также весьма вероятно, что в будущем он мог бы стать даже премьер-министром.
Если бы Цзюнь Чжэньчжэнь при госпоже Нин назвала такого человека просто по имени, женщина почувствовала бы себя еще более оскорбленной.
Сейчас у дверей дома семьи Нин не было посторонних. Служанка не слышала, что сказала ей юная госпожа Цзюнь – Лю-эр выглядела подавленной и крепко сжимала спрятанную в рукаве купюру.
Покинув семью Нин, девушки плелись еле-еле, и только миновав северную часть города, служанка пришла в себя.
– Юная госпожа, – поспешно выкрикнула Лю-эр, протягивая руку и хватая ее за рукав, после чего снова оглянулась. – Семья Нин не преследует нас.
Юная госпожа Цзюнь усмехнулась:
– Не волнуйся, они не собираются этого делать. По крайней мере, семья Нин все еще пытается сохранить свое лицо.
Лю-эр потянула ее за рукав и крикнула.
– Тогда где же мы будем ждать? – спросила она. – Мы не можем остановиться на том же постоялом дворе, а других поблизости нет.
В тот день юная госпожа притворилась, что повесилась, чтобы запугать семью Нин. В конце концов, она и в самом деле почти испустила дух. Но служанка пронзительно закричала и устроила переполох во всем постоялом дворе, чтобы спасти свою госпожу.
– Люди на этом постоялом дворе самые настоящие трусы. Очевидно же, что с вами все в порядке, однако они все еще боятся и вряд ли позволят нам там жить, – сказала Лю-эр, совершенно позабыв о недавно испытываемом страхе.
Она продолжала болтать, пока Чжэньчжэнь тихо шла рядом.
– Когда они снова придут за вами? – вновь спросила служанка.
Юная госпожа Цзюнь остановилась и посмотрела на нее.
– Все кончено, нет необходимости их ждать. Они больше меня не побеспокоят, – отрезала она.
Служанка уставилась на нее широко распахнутыми глазами.
– Что значит «все кончено»? – еле подбирая слова, уточнила Лю-эр.
В тот раз юную госпожу удалось спасти, хоть все и выглядело так, будто она умерла. Две женщины около четверти часа делали ей искусственное дыхание и всячески тормошили ее, прежде чем девушка снова смогла дышать. Тем не менее полдня лежать в постели без движения было невыносимо.
У служанки действительно не было выбора, кроме как вернуться в Янчэн и найти старую госпожу Фан, но юная госпожа внезапно крепко ухватилась за нее и остановила, сказав, что для решения данной проблемы им незачем было обращаться к кому-либо за помощью. Она хотела решить все самостоятельно.
Тогда служанка не особо ей поверила. В конце концов, они уже давно пребывали в Янчэне, а проблема до сих пор не была решена, но юная госпожа ее заверила, что в этот раз все точно будет улажено, и попросила Лю-эр достать спрятанный брачный контракт.
Да, этот контракт был у них уже давно. Причина, по которой они не предоставили его с самого начала, заключалась в том, что не сомневались – у семьи Нин должен был быть второй экземпляр, как что-то само собой разумеющееся. После того как девушки приехали в Янчэн, они сообщили старой госпоже Фан о том, что у них на руках брачный контракт, заключенный с семьей Нин, и попросили отправиться в семью Нин сообщить это. Однако тетя лишь посмеялась над ними, чем вызвала гнев юной госпожи. Девушка настояла на своем и в итоге заставила тетушку сходить к семье Нин.
Юная госпожа Цзюнь рассчитывала на то, что семья Нин примет тетю как почетного гостя, после чего, выступая в роли посредника, тетушка смогла бы надавить на них.
Но, к всеобщему удивлению, семья Нин заявила, что у них не было никакого брачного контракта. По возвращении домой тетушка была вне себя от ярости и начала язвительно насмехаться над Цзюнь Чжэньчжэнь. Это так разозлило юную госпожу, что она приняла решение самостоятельно отправиться к этой семейке.
В результате у нее не получилось попасть в дом семьи Нин и даже не вышло выйти с ними на связь. Исключением стал вернувшийся из столицы Нин Юньчжао. Девушка смешалась с толпой во время Праздника середины осени и смогла увидеть его издалека.
Внешность десятого господина еще больше очаровала юную госпожу, но она также понимала, что семья Нин сразу же расторгла бы помолвку. Поскольку они были склонны противиться этой свадьбе, было бесполезно показывать им брачный контракт.
Параллельно с этими событиями юная госпожа Линь, подружившаяся с Цзюнь Чжэньчжэнь, пребывала в смятении и сообщила весть о том, что Нин Юньчжао собирался жениться. Юная госпожа Цзюнь больше не смогла сидеть на месте и, полная решимости, была готова сделать хоть что-нибудь, чтобы семья Нин поняла, с кем связалась.
Решение повеситься действительно было опрометчивым, ведь девушка чуть было по-настоящему не скончалась. Пролежав полдня, она вскочила и заявила, что решительно настроена разобраться с этим раз и навсегда.
Поскольку многие люди видели, как юная госпожа повесилась, семью Нин это определенно должно было напугать.
Лю-эр с радостью последовала за юной госпожой в дом клана Нин. Несмотря на то что она не понимала половины из того, что говорила и делала ее госпожа, девушки все же смогли попасть внутрь и встретиться с главной женой Нин.
В конце концов, они получили свое серебро и отдали брачный контракт. Вся эта ситуация выглядела странно, но служанке хотелось верить, что юная госпожа Цзюнь понимала, что делала.
Вероятно, семья Нин навсегда их прогнала, в противном же случае они пригласят ее к себе меньше чем через день.
Но что юная госпожа имела в виду теперь, заявляя, что все кончено?
– Это означает только одно: нас с семьей Нин больше ничего не связывает, – ответила Цзюнь Чжэньчжэнь и взглянула на служанку. – Этот вопрос можно считать закрытым.
Лю-эр вытаращила глаза, широко раскрыла рот и разревелась на всю улицу, отчего мимо проходящие люди начали искоса поглядывать в их сторону.
– Ты чего плачешь, все ведь хорошо, – начала успокаивать ее юная госпожа, – в конце концов, насильно мил не будешь, зато теперь все остались довольны.
Лю-эр тихонько всхлипнула. Естественно, она понимала, что семья Нин не хотела этого брака. Теперь, когда помолвка расторгнута, конечно же, семья Нин была счастлива.
– О какой радости вы говорите, нам ведь ничего не досталось, – продолжала она плакать.
– А как же деньги? – удивилась юная госпожа Цзюнь.
Деньги?
Лю-эр никогда не была богатой. Независимо от того, жила она в старом доме семьи Цзюнь или следовала за Цзюнь Инвэнем на место его службы, все члены этой семьи были добрыми и отзывчивыми людьми и всегда довольствовались малым: если у них имелась еда и одежда – это уже было счастьем. Если были деньги, то их тратили, если же нет, то просто продолжали скромно жить. Взгляды Лю-эр сформировались под влиянием окружающей ее обстановки, в которой она росла, поэтому она никогда не придавала большого значения деньгам.
Что такое эти деньги? Все равно они постоянно то приходили, то уходили. Женщинам, так или иначе, приходилось искать хорошего мужа, чтобы гарантировать себе благополучную жизнь.
Независимо от того, сколько у них было денег, они все равно не смогли бы купить дом, как у семьи Нин. Может, самоубийство с целью расторжения этого брака было глупой затеей?
– Какой смысл в этой небольшой сумме? – со слезами на глазах спросила служанка.
– Небольшая сумма… – удивилась юная госпожа Цзюнь.
Скорость ее речи уже и так была достаточно медленной, но эти два слова с оттенком разочарования прозвучали еще более вяло.
Лю-эр шмыгнула носом и с любопытством посмотрела на свою госпожу.
– Этого должно быть достаточно для поездки в столицу, – продолжила она.
Поездка в столицу?
Служанка не поверила своим ушам. Их родной город находился в Жунане, господин работал в Фунине, а семья дедушки по матери Чжэньчжэнь жила в Янчэне. С самого детства они в основном бывали на севере. О столице, которая находилась на юге, они лишь что-то слышали из рассказов других, и ездить им туда никогда не доводилось. Без родственников и веской на то причины они не планировали туда переезжать. Так почему юной госпоже вдруг захотелось отправиться в столицу?
Внезапно Лю-эр осенило.
– А-а-а! – взволнованно протянула служанка. – Юная госпожа, вы собираетесь подать жалобу на имя императора?
На безмятежном лице Цзюнь Чжэньчжэнь появилась улыбка. Слова служанки ее явно рассмешили.
Однако Лю-эр этого не заметила и еще сильнее разволновалась.
– Правильно-правильно, план юной госпожи действительно хорош. Сначала мы отдаем семье Нин брачный контракт, тем самым усыпляя их бдительность, берем у них деньги и отправляемся в путь, – сказала она и понизила голос, боясь, что ее услышат посторонние. – Дядя десятого молодого господина – высокопоставленный чиновник и как раз сейчас в столице, он может заняться этим вопросом. Если он нас проигнорирует, мы можем подать жалобу, посмотрим, испугается ли он. Юная госпожа, я слышала, что император очень мудрый и могущественный, он может…
Когда служанка договорила до этого момента, Цзюнь Чжэньчжэнь, все это время смотревшая вперед, резко повернула голову. Ее спокойные и ясные глаза внезапно стали очень серьезными, а взгляд точно вгонял в дрожь.
Служанка резко перестала говорить, и окружающие не могли не обратить на это внимания.
Хотя ее продали еще в далеком детстве, в семье Цзюнь царила мирная атмосфера. Может, юная госпожа и была высокомерной, но она никогда не издевалась над другими. У служанки была достаточно спокойная жизнь, и за все это время она никогда не видела такого взгляда.
Лю-эр даже не могла распознать эмоции, которые сейчас отражались в ее глазах. Они будто бы выражали безысходность, жестокость и страдания. Любой, кто их увидел, наверняка бы испугался и убежал подальше.
Глава 8
Безрадостная встреча с родственниками
Было ли это горе вызвано несостоявшейся свадьбой?
Такого взгляда у нее не было даже тогда, когда скончался ее любимый дедушка.
Но в один миг глаза юной госпожи Цзюнь снова стали спокойным.
– Да ну тебя, не говори глупостей, – сказала она мягким голосом. – Я же сказала, что с этим делом покончено. Семья Нин против этой свадьбы, а я больше не хочу замуж. Деньги у нас, а конфликт остался в прошлом. Семья Нин ничего особо не получила, а мы ничего не потеряли.
У Лю-эр затряслись поджилки. Она внимательно посмотрела на выражение лица юной госпожи Цзюнь и была уверена, что та должна была сейчас горевать из-за несостоявшейся помолвки. Но как хорошая служанка, она не могла жаловаться и продолжать сыпать соль на рану своей госпожи, поэтому Лю-эр быстро кивнула в знак согласия и прекратила говорить что-либо о свадьбе.
– Пойдем, – с улыбкой сказала Цзюнь Чжэньчжэнь, развернулась и начала уходить.
Служанка поторопилась за ней и сделала несколько шагов, после чего не смогла удержаться от разговора.
– Юная госпожа, а мы… мы прямо сейчас отправимся в столицу или сначала вернемся в дом семьи Фан? – осторожно спросила она.
Девушка остановилась.
– Вернемся в дом семьи Фан, – она повторила эти слова так, словно вспоминала что-то очень хорошо ей знакомое.
– Изначально я думала, что вы скоро выйдете замуж и нам до конца жизни не придется иметь с ними ничего общего. Именно поэтому мы особо не придавали значения тому, нравимся мы семье Фан или нет, – печально сказала Лю-эр с чрезвычайной осторожностью. – Если они сейчас узнают, что вы разорвали отношения с семьей Нин, боюсь представить, что они сделают с вами.
– Прямо сейчас мы это и выясним, – сказала юная госпожа Цзюнь.
Прямо сейчас?
Служанка на мгновение оцепенела. Когда она проследила за устремленным вперед взглядом юной госпожи, то увидела две лошадиные повозки, которые проносились мимо них в сопровождении нескольких человек. Один из охранников что-то сказал сидящим внутри людям. Занавеска была отдернута, и на них устремила взор пожилая женщина.
– Старая госпожа! – выкрикнула служанка.
Экипаж остановился прямо перед ними, и старуха, не дожидаясь помощи слуг, вышла из повозки, после чего сразу направилась к юной госпоже Цзюнь.
Цзюнь Чжэньчжэнь осмотрела стоявшую перед ней старушку – невысокую коренастую женщину с квадратным лицом, приблизительно шестидесяти лет. Она носила светло-коричневое расшитое золотом верхнее платье, иссиня-черную юбку с вышитой на ней лошадью, а седые волосы были украшены шпилькой с золотой хризантемой и сломанной ветвью – головной убор словно сверкал на ее голове. Женщина всем своим видом излучала богатство и благородство.
То была старая госпожа Фан, бабушка Цзюнь Чжэньчжэнь. У нее был один сын и одна дочь, но теперь все уже мертвы. В то же время выражение ее лица оставалось торжественным, а взгляд – зорким и проницательным, ее аура и в самом деле устрашала. По старушке нельзя было сказать, что она два раза хоронила своих детей, да она даже не испытывала никакого сочувствия к осиротевшей внучке.
– Слышала, ты повесилась? – посмотрела на нее и медленно произнесла старуха.
Бэйлю находился в полудне езды от Янчэна. Сразу после того, как девушки разработали план с повешеньем, Лю-эр немедленно послала человека в Янчэн, чтобы сообщить о происшествии семье Фан. Однако она не ожидала, что самоубийство Цзюнь Чжэньчжэнь будет настолько правдоподобным. У нее самой, естественно, и в мыслях не было так пугать людей. Когда юная госпожа Цзюнь восстановила силы и заявила, что они сами в состоянии решить возникшую проблему, Лю-эр тут же перестала уведомлять обо всем семью Фан.
Девушка «повесилась» вчера вечером, а семья Фан уже к полудню следующего дня примчалась сюда. Несмотря на сказанное ранее, можно было подумать, что им небезразлична судьба юной госпожи.
Цзюнь Чжэньчжэнь только собиралась поклониться, как вдруг раздался голос ее бабушки.
– Так почему ты все еще жива? – бросила старуха, откровенно насмехаясь над ней.
Юная госпожа Цзюнь вздохнула и тут же выпрямилась.
Служанка с нескрываемой злобой уставилась на женщину.
– Старая госпожа, она действительно чуть не умерла, мне с большим трудом удалось спасти ее, – с ненавистью произнесла Лю-эр.
Старая госпожа Фан усмехнулась.
– Разве эта девчонка не сама хотела умереть? Зачем было ее спасать? – спросила она. – Мне доводилось слышать о людях, которые очень хотели жить, но по каким-либо причинам их жизни обрывались. Однако впервые вижу, чтобы пытающийся умереть человек не смог этого сделать.
Было неожиданно слышать такие слова из уст единственных кровных родственников, на которых, как она считала, могла положиться. Даже семья Нин, ненавидевшая ее, не позволяла себе настолько ужасных речей.
Однако служанка, которая из-за презрительного отношения семьи Нин краснела и роняла слезы, сейчас не испытывала ни малейшего страха, уперла руки в боки и окончательно вышла из себя.
– Если бы моя госпожа умерла, это ваша семья осталась бы виновата, – завопила она. – Вы, дельцы, все бесчувственные и непорядочные! Это вы постоянно издевались над юной госпожой, черствые твари!
Цзюнь Чжэньчжэнь ахнула от удивления. Вот действительно – волк в овечьей шкуре. Служанка оказалась не такой уж трусливой и робкой. Прохожие не могли не остановиться, завидя ее высокомерный и злобный взгляд, который сопровождался громкими ругательствами.
Однако старая госпожа Фан совершенно не была шокирована грубостью Лю-эр, равно как и прислуга позади нее. Все они выглядели так, будто это было обычным явлением.
Немного поразмыслив, юная госпожа Цзюнь поняла: ее служанка всегда так относилась к членам семьи Фан. Причиной тому было то, что Лю-эр постоянно старалась быть на стороне своей госпожи.
Хоть девушка потеряла обоих родителей и сбежала со своей служанкой в поисках крыши над головой, они обе не собирались трястись в страхе из-за того, что стали зависимы от чужих людей, напротив, они старались сохранить свою гордость. Одна из причин заключалась в том, что мать юной госпожи Цзюнь почти полностью разорвала отношения со своей семьей с того самого момента, как вышла замуж. Они практически никогда не встречались, если не брать в расчет обмен подарками во время праздников.
За исключением своей бабушки, юная госпожа Цзюнь была практически чужой остальным членам семьи Фан. А другая причина, не менее важная, была связана с низким статусом держателей денежной лавки во времена Великой династии Чжоу.
Пусть у семьи Фан и было достаточно денег, в глазах обездоленной Цзюнь Чжэньчжэнь они все еще оставались подлыми и низкосортными людишками, и это не говоря уже о том, что статус юной госпожи Цзюнь был выше за счет брачного контракта.
Таким образом, с тех пор как она приехала в дом своей бабушки, девушка чувствовала, что находилась среди гнусных торгашей, а ее презрение и высокомерие, конечно же, вызывали недовольство семьи Фан. Они смотрели друг на друга с отвращением и даже доброго слова сказать не могли.
Бесспорно, такой ребенок был самой настоящей головной болью. Но, так или иначе, семья Фан – ее единственные оставшиеся родственники, разве семья Нин могла быть для нее ближе, чем они?
С виду семья Нин казалась приветливой, но девушку это чуть не погубило. Семья Фан, напротив, казалась бесчувственной, но они примчались сразу же, как получили дурные вести. Ребенок принял своих родственников за врагов, а врагов – за родственников.
После того как у юной госпожи Цзюнь промелькнула эта мысль, она почувствовала, словно ее ударили ножом, и эта душевная боль отразилась на ее лице.
Выражение лица девушки, полное досады, мучения и отвращения, было хорошо знакомо старой госпоже и всем, кто стоял за ее спиной. Бабушка никак не отреагировала, а слуги отступили на шаг назад, нисколько не скрывая своей неприязни.
Служанка, разумеется, тоже это заметила, после чего ей захотелось еще сильнее вступиться за свою госпожу, но та и пискнуть не успела, как старуха сразу же прервала ее.
– Чжэньчжэнь, я ведь прекрасно знаю, что в душе ты чиста и благородна. Для семьи Нин такое поведение неприемлемо, и это слишком даже для тебя… Иди сюда, – равнодушно сказала ей бабушка.
Когда она произнесла слова «чиста и благородна», юная госпожа Цзюнь отчетливо увидела насмешку на лицах слуг позади старушки.
Две служанки тут же вышли вперед, а старая госпожа посмотрела на свою внучку.
– Возьмите веревку и ждите, когда эта девчонка вновь отправится к дому семейства Нин и повесится, продемонстрировав всем нам свою искренность, – медленно произнесла она. – После этого сообщите семье Нин, что при жизни Цзюнь Чжэньчжэнь была членом их семьи, а после смерти стала их призраком. Пусть сами решают, сжечь ее тело или похоронить. Наша семья Фан не будет принимать в этом участия.
Лю-эр раздраженно топнула ногой.
То, что она сейчас сказала… Разве это те вещи, которые могла говорить бабушка своей родной внучке?
– Не думайте, что я не понимаю, что вы пытаетесь сделать. Вы видите, что моей госпоже не на кого положиться, и именно поэтому намереваетесь погубить ее, чтобы другие вас не возненавидели и ваше дело не загнулось.
Лю-эр шагнула вперед, встала перед старухой и крикнула:
– Вы все негодяи…
Вся эта сцена происходила на улице. Хотя городок Бэйлю не такой оживленный, как Янчэн, в полдень здесь проходило очень много людей. Значительная их часть и так искоса поглядывала в их сторону после того, как повозки остановились на обочине. Но теперь, когда голос служанки внезапно стал еще громче, это привлекло еще больше зевак.
Это был самый настоящий позор. Стоявшая рядом со старой госпожой прислуга поспешила вперед. Лю-эр всегда была грубоватой, но никогда проблем не создавала, а сейчас даже осмелилась буквально тыкнуть пальцем в кончик носа старушке и оскорбить ее. Прежде чем служанки успели до нее дотянуться, всегда равнодушная к ней старая госпожа Фан первой подняла руку.
– Мерзавка! – бросила она и замахнулась, собираясь ударить служанку.
Лю-эр не ожидала, что старуха, которая раньше даже не смотрела в ее сторону, вдруг захочет ее ударить.
Несмотря на то что старая госпожа Фан была уже немолодой, силенок у нее хоть отбавляй. Однажды Лю-эр случайно забрела на задний двор и увидела, как старушка голыми руками била деревянный столб. Подойдя поближе, она заметила, что этот столб был совершенно гладок. Ей показалось это забавным, и она побежала рассказывать о своей находке юной госпоже.
Но ее лицо – не деревянный столб. При такой силе удара она непременно могла упасть на землю и, возможно, остаться без зубов.
Было уже поздно пытаться этого избежать, и Лю-эр просто безучастно стояла и смотрела на приближающуюся к ней ладонь. Вдруг появилась чья-то рука и схватила старую госпожу Фан за запястье. Рука остановилась рядом с лицом служанки.
Лю-эр выдохнула, повернула голову и взглянула на подошедшую Цзюнь Чжэньчжэнь.
– Юная госпожа! – в панике выкрикнула она.
Но та даже не взглянула на нее, а лишь продолжила сверлить взглядом свою бабушку.
Старуха тоже смотрела на нее с холодной усмешкой.
– Что не так? Я же негодяйка, разве я не могу ударить твою служанку? – отрезала она.
Юная госпожа Цзюнь усмехнулась.
– Бабушка, дело не в том, что вы не можете ее ударить, а в том, что вам незачем это делать, – ответила она, держа старуху за руку и медленно опуская ее вниз. – Конфликт исчерпан, я больше ничего не должна семье Нин. Больше не нужно разыгрывать спектакль, чтобы защитить меня.
Старая госпожа Фан посмотрела на нее и замерла.
