Елизавета Шендрик
Желание Тангаура
– Не нравится? – грубо спросил он, швырнул шапку на землю и плюнул рядом с ней.
Я опешила и выпучила на него глаза. Точно. Внешность очень обманчива. Тангаур предупреждал меня, что в груди его камень, хитёр, жесток и коварен.
– Я оседлал лучшего коня и примчал сюда, чтобы жениться на тебе! – высокомерно и громко произнёс он. – Быть может, желаешь в подарок сокола моего?
Только сейчас я разглядела кожаную перчатку на его руке, доходящую до локтя. Он пронзительно свистнул. Я подняла голову и увидела на посеревшем небе силуэт птицы. Как только сокол приземлился на кулак Ашака, я застыла, как вкопанная. Чёрные глаза птицы смотрят на меня со скрытой угрозой.
– Примешь?
Я отрицательно качаю головой, но надеюсь, что он не швырнёт птицу на землю, как проделал это с шапкой. Ашак усмехнулся, шикнул на сокола, тот разъярённо ответил «якк –якяаак» и взлетел.
– Раз подарками тебя не завоевать, я объявляю поединок, кто победит, тому с Агиделью и быть! – сказал он толпе.
Я чуть не задохнулась от возмущения. Понимаю, если бы Урал предложил схватку за сердце дочери, но он-то куда!
– А если не вступит со мной никто в бой, моей ты будешь, так и знай, – самодовольно улыбаясь «обрадовал» он меня.
Так хотелось показать ему язык, но вряд ли Агидель так поступила. Вдруг задумалась о том, а почему бы мне не выйти против него. Всё равно не понимаю, какая взаимосвязь между Агидель и образованием гор, может, придумаем другой способ их воздвигнуть. А вот Ашака проучить не помешало бы, и только я открыла рот, как прозвучал голос Тангаура:
– Я выйду против тебя.
Люди зашептались, а я стояла с открытым ртом.
– Ценю твою смелость, – как-то неискреннее проговорил Ашак и пригласил жестом войти в круг.
Тангаур в облике человека прошёл мимо меня, ловко перепрыгнув через ограду, вступил в круг, так и не подняв на меня глаз. Я в ужасе от того, что он вышел без оружия. Это ли проявление смелости? Глупость! Какая же глупость! В руке Ашака блеснула серебряная сабля, и я подалась вперёд, намереваясь остановить неравную схватку. Уверенно поставила ногу на деревянную доску, прибитую боком, перелезла одной ногой, но вдруг кто-то снял меня с забора, подняв за подмышки, будто я тряпичная кукла, оставленная здесь ребёнком. У меня ни голоса, ни прав. Я не видела, кто это сделал, не получалось у меня найти среди лиц толпы и Урала. Два неприятных типа больно схватили меня за плечи и стали держать, как какую-то узницу.
– Смотри, как он разрубит его тело на части, – заявил мне один из этих грубых мужчин.
– Кто вы?
– Мы верные помощники Ашака, – ответил другой.
– Его пёсики? – дерзко уточнила я.
– «Верные» имеешь в виду? – Первый почесал затылок, и я горько усмехнулась.
– Да, то самое.
– Тогда не пёсики, а псы, – подхватил второй.
Я готова была закатиться истеричным смехом. Я хотела бы, чтобы всё это было сном. Рубашка Тангаура перестала быть белой как снег и залилась алым цветом. Он пытался уклоняться от ударов сабли, но тщетно. Вскоре Тангаур лежал на земле, грудь медленно вздымалась, и в какой-то момент мне почудилось, что он уже не дышит.
– Умоляю! Остановите их! – Я билась в истерике. – Кто-нибудь… Умоляю… – Двое приспешников Ашака продолжали держать меня больно за плечи, согнувшись пополам, коленями касалась земли. Один из них грубо схватил за подбородок, заставив смотреть, как Ашак, запрыгнув на лошадь, накинул на поверженного Тангаура аркан и потащил по земле, поднимая в воздух пыль. Тангаур не шевелился, и сердце моё заныло от боли. В ушах зазвенело, и я закрыла глаза, молясь про себя, чтобы он остался в живых.
Я была вне себя от злости. Всё произошло так быстро, будто вспышка грома. Приспешники Ашака ослабили хватку, и я одного из них ударила лбом в лоб. Тангаур не соврал. Агидель столь же отважна и сильна как джигит. Высвободившись от них, я пустилась бежать вслед за Ашаком, умудрилась пробежать под лошадью и достать из ножен у седла клинок. Разрезала веревку, освободив Тангаура от унизительной поездки. И как только подбежала к нему, накрыла своим телом и закричала: «Отец помоги!» А когда открыла глаза, получилось, что мы уже были в юрте, в которой я сколько-то часов назад и проснулась. Урал стоял рядом с нами, лицо было печальным.
– Отец, спасибо! – Бросилась к нему с объятиями. Тепло, исходящее от его тела, окутало меня, и я ощутила себя маленькой хрупкой девочкой, когда он крепкими руками обнял в ответ. Я самозванка, мне стыдно, но у меня не будет другого шанса ощутить на себе отцовскую любовь. Как же повезло Агидель, что у неё такой заботливый и любящий отец.
– Я не смогу долго удерживать нашу юрту в неведении от Ашака.
– Ничего страшного, я немного подлатаю его, а после…
– Чтобы ты не решила, я поддержу тебя и помогу чем смогу. – Он поцеловал меня в лоб и растворился в воздухе, как волшебник, не дав мне ничего ответить.
Слёзы ручьём лились по щекам, я понимала только то, что медлить нельзя. Положив голову на грудь Тангаура, убедилась, что он дышит. Но я понятия не имею, как ухаживать за ранеными и где искать бинты, какие-нибудь мази. Я впала в панику и только больше разрыдалась от собственного бессилия. Тангаур вдруг коснулся пальцами моей руки и хрипло произнёс:
