ШаМаШ БраМиН
Блоб
3
Работы остановили без четверти одиннадцать. Капитан приказал. Бурильщики почти закончили установку мачты и талевой системы.
– Максим! – Савицкий пытался уговорить капитана продолжить. – Нам бы еще пару часов …
– Товарищ инженер! – казенно перебил его офицер. – Выполнять приказание!
Но вспомнив ночные посиделки и выпитый «промывочный материал», капитан смягчился.
– Ген, не я придумал инструкцию. В «тухлой» зоне гражданские могут находится исключительно под охранной военных.
– Да на сотню километров ни души …
– Это ты так думаешь. Если пальба начнется твоих первыми положат. А я потом отписывайся. Короче, Гена. Спускайтесь в бункер. Ждите там. За твоим барахлом пацаны присмотрят, – он кивнул на солдат. – Внизу безопасно. А мы за трубами мотанемся.
– Не починились?
– Неа. «Тигр» встал. Будем буксировать.
– Так грузовик пусть и буксирует.
– Вроде образованный, а не понимаешь. Во-первых, транспорт твоими трубами гружен. Движок закипит на неделю здесь застрянем. А во-вторых, безопасность. Считай боевая единица из строя выбыла.
– Макс, – инженер предпринял очередную попытку. – Если сегодня с вышкой закончим, завтра начнем бурить. А так, плюс день.
– Да куда ты спешишь? Все ж по плану. Никуда не опаздываем. Все, Гена, кончай треп, – Сомов поправил разгрузку. – Бойцы, по машинам!
Трое солдат потрусили к «Тигру».
– Карагаев! – позвал капитан. – Ты за старшего! Знаешь, что делать?!
– Так точно, товарищ капитан.
– На связи!
Не успела захлопнуться дверца машины, как шины, резво буксонули по растрескавшейся от засухи земле. Не дожидаясь пока «Тигр» исчезнет за сопкой, сержант приказал:
– Все вниз! – хотя из «всех», наверху не считая дозорных оставался лишь инженер Савицкий.
Так как штабную комнату заняла единственная дама, командный пункт расположился в общем зале. В те далекие времена, когда комплекс «Осьминог» только построили, это вместительное помещение называлось «Красный уголок». Затем «Кімната відпочинку». А за последние часы помещение преобразилось до неузнаваемости. Компьютерщики собрали алюминиевые стеллажи, на которых разместили аппаратуру. Две стены под завязку утыканы корпусами серверов, компьютеров, свитчей и прочей электроникой. Еще под одной стеной расположились такие же алюминиевые столы с мониторами, за которыми, щелкая клавишами, сидели айтишники. Военный командный пункт ютился у стеночки слева от входа. Представлял из себя невесть откуда найденный железный стол, напоминающий верстак. На неровной столешнице возвышалась коробка базовой радиостанции, ряд заряжающихся рации поменьше и разложенный переносной компьютер в металлическом кейсе. На мониторе мерцала серо-зеленая карта с двумя мигающими точками. Одна точка двигалась. Вторая оставалась неподвижна.
Сержант уселся на раскладной табурет. Достал из нагрудного кармана таблицу радиочастот. Настроил станцию.
– «Беглец» я «Юрта» как слышно? Прием.
Заскрежетал динамик:
– Шшш … Я – «Беглец», слышу нормально. Частота «Черешня». Как понял? Прием.
Карагаев провел пальцем по таблице, ища нужную строчку.
– Перехожу на «Черешню», – нажал нужные кнопки, бубня себе под нос. – Теперь конвой, – проверил частоту и заговорил. – «Маки», я «Юрта». Как слышно? Прием.
– Шшш … Слышу тебя «Юрта». «Маки» «Беглецу», подтвердить направление. Точка «В». Прием.
– Шшш … Я «Беглец». Подтверждаю точку «В». Шесть икс.
– Шшш … Я «Маки». Принял. Готовность шесть икс.
– Чего? – не выдержал Колян. Рабочих нависли над сержантом. – О чем они?
Карагаев, как и накануне, проникнулся своей значимостью. Куда этим гражданским до военных:
– «Маки» – это конвой с трубами. «Беглец» – Сомов с ребятами.
– Ну это я понял. А что это за иксы.
– Икс это десять минут. Шесть иксов означает час. В нужной точке капитан будет через час. А «Маки», то бишь груз, подтвердили готовность. Все просто.
– А зачем такая конспирация? – спросил Геннадий.
– Уши везде, – ответил сержант, доставая из-под стола пакет сух пайка. – Неспокойно. Сами видели, шастают всякие.
Он открыл жестяную банку, облизнулся и отправил в содержимое ложку. Тщательно перемешав, принялся есть.
– Скажи, – оторвался Даник от монитора, – а внизу, под нами может кто-то быть?
– Хм! – усмехнулся набитым ртом сержант. – Шлюз задраен с нашей стороны. Когда последние выходили, закрыли за собой.
– А если … – начал Даник, но Пушер перебил его.
– Что там с кодом компилятора газоанализаторов? Проверил? Давай живее, задерживаешь.
– Фреймворк тесть. Там все баги …
– Да что ты говоришь. Платформу в лаборатории «Заслона» миллион раз прогоняли. Время только потеряем.
Спор разгорелся не на шутку. Если бы не Ирма, все закончилось бы ссорой.
– Так! Горячие финские парни. Успокоились! Чекаем по листу. Время есть. Дедлайн сутки.
– Даже больше, – с грустью добавил Савицкий. – Нам бурить как минимум …
– Шшш … «Юрта» я «Беглец». Прием, – неожиданно заскрежетала рация.
– Я «Юрта». Прием.
– Шшш … У нас остановка. Запроси «Сокола». Свежий рельеф квадрата. Как понял? Прием.
– Я «Юрта». Понял. Рельеф квадрата.
Теперь обе точки на серо зеленной карте пребывали в состоянии покоя. Сержант сверил таблицу частот, поколдовал над переключателем и заговорил:
– «Вышка» я «Лиса» Прием.
– Шшш … Я «Вышка», – через недолгую паузу отозвался динамик. – Что у вас?
– Запрашиваю свежий квадрат, – Карагаев снова заглянул в блокнот, – четыре – восемь – четыре.
– Шшш … Принято.
Совсем скоро серо зеленая карта на мониторе померкла. Затем засветилась новыми контурами. Сержант переключил частоты.
– Я «Юрта». Рельеф есть. Как слышишь, «Беглец»?
– Шшш … Вижу, – отозвался Сомов. – Что за хрень? Не понимаю …
– Я «Юрта». Повторите.
– Шшш … Херня какая-то! – голос капитана звучал раздраженно. – Камера на другом «Тигре»?
– Так точно.
– Шшш … Жаль, – отозвался «Беглец». – Выходим на разведку.
– Шшш … Я «Маки». «Беглец», что происходит?
– Шшш … Хрень какая-то, – забыв о маскировке, заговорил капитан. – Тут поперек дороги … трещина что ли. Жаль камера в «Юрте» осталась.
Карагаев нажал несколько клавиш, и карта на мониторе увеличилась. Действительно, прямо перед одной из точек виднелась тонкая, но длинная морщинка.
– Километра два, – констатировал сержант. – Откуда она здесь взялась? На вчерашней карте ее не было.
– Шшш … «Маки» «Беглецу», – затрещала рация. – Попробуй с юга объехать.
– Шшш … Да «Маки», вижу. Сейчас глянем ширину. Может перемахнем.
– Шшш … «Маки», «Беглецу». Рацию не выключать.
– Шшш … «Беглец», принял, – дальше капитан отдавал бойцам приказы. – Седой на пулемет. Ворон в три глаза. Перст, вперед. По малу. Ближе к краю.
Рация шипела. В импровизированном штабе настороженно слушали «Беглеца». Наверняка и бойцы «Маки» прильнули к динамикам раций.
– Стоп машина. Ворон, за мной. Идем к трещине. Шагов двадцать до края. Вдоль сплошной песок. Как на дюне. Первый раз такое вижу. Рыхлый. Откуда он здесь? Стоп. Ближе опасно. Два метра от края. Глубину трещины не вижу. Ширина не больше метра. На той стороне такой же песок. Можно попробовать перемахнуть.
– Товарищ капитан, – в динамике зазвучал голос бойца. Карагаев узнал бас Ворона. – Разрешите тросом к лебедке пристегнуться. Подползу к краю. Гляну глубину. И песок проверю. Зыбкий или нет.
– Действуй! – согласился Сомов. – Я подстрахую. «Маки», «Юрта», проверяем возможность форсировать излом.
Приготовления длились не долго. В эфире, как и в помещении штаба, сохранялась гробовая тишина. Лишь клацанье клавиш сотрясала царящее напряжение. Ирма не переставала колдовать над ноутбуком.
– Готов? – наконец раздался голос капитана. – Пошел. Следи за натяжением. Не спеши.
– Есть, – прозвучал отдаленный бас.
Снова тишина. Атмосфера накалилась. Карагаев отложил недоеденную консерву и нервно грыз ноготь указательного пальца.
– Блоб? – крик Сомова заставил слушателей вздрогнуть. – Откуда он тут взялся?
– Блоб? – переспросил Даник. Остальные возмущенно зашикали.
– Понятно, что не можешь знать, – продолжал капитан. – Прикинь расстояние до края.
– Движение слева! – Карагаев узнал голос пулеметчика Седкова.
– Что за черт! – в реплике Сомова звучала явная тревога. – «Маки», «Юрта» прием! …
Рация затрещала. Слов стало не разобрать. Затем эфир прорезал оглушающий свист. Звон застрял в ушах. Из динамика посыпались обрывки слов.
– Перст … назад. Тащи его … Отходим …
Ритмичные хлопки. Звук напугал. Трудно не узнать пулеметную очередь.
– Прекратить! – кричал Сомов. – Полный назад!
– Товарищ капитан … Ворон … – Снова пулеметная трель.
– Прекратить огонь! Седой, твою мать …
– Застряли командир … Передок.
– Граната …
– Отставить!
Взрыв. Мембрана динамика едва не вылетела из сетки.
– Все из машины … Живо!
Тут Карагаев, до сих пор находившийся ступоре, встрепенулся. Схватил микрофон и иступлено заорал:
– Держись, «Беглец». Выдвигаюсь.
«Маки» и «Беглец» отозвались в унисон.
– Шшш … «Юрта» отставить. Оставаться на позиции.
– Командир, – кричали у «Беглеца». – Через верх … Седой … Стоять! Ааа! Руку! Не отпускай … Прыгай … Прыгай … Черт!
Рация окончательно зафонила. Через секунду смолкла совсем. Еще через секунду разоралась.
– Шшш … Я «Маки», я «Маки». «Беглец», буду два шесть икс.
– Твою мать! – выругался сержант. – Да что там происходит? «Беглец», «Беглец». Прием! «Беглец», «Беглец», я «Юрта», прием!
Тишина. Карагаев упорно взывал. Эфир оставался глух.
– Он говорил про блоб, – размышлял в слух Даник. – Откуда он там взялся? Клякса по суше не растет.
– А кто сказал, что по суше? – голос Ирмы прозвучал неожиданно. Все обернулись. – Я наложила карту рельефа на карту грунтовых вод. Извини, Гена, я распотрошила твой планшет.
Савицкий махнул рукой. Леон продолжила:
– Как раз там, где капитан наткнулся на излом, или трещину, грунтовые воды ближе всего к поверхности. Всего в двух метрах. Смотрите.
Действительно. Программа накладывала виртуальную карту поверхности на карту недр. Расщелина идеально ложилась на искривление подземного водного пласта.
– Ничего не понимаю …
– Понятно, – перебил Савицкий. – В грунтовых водах из-за отсутствия дождей почти нет течения. Клякса не встречает сопротивления, во всяком случае такого как на Дунае, Днестре, Днепре или Доне. Не говоря про горные реки. Вот она и расползается.
– Значит, – спросил Пушер, – датчики не устанавливаем? И так все понятно?
– Нет. Ничего не понятно. Глубина, интенсивность, концентрация …
– За работу! – приказала Ирма. – У нас много дел.
– Какого хрена! – не сдавался Караганов. Его колотило от равнодушия «гражданских». В эту секунду гибли его товарищи, и никто ничего не делал. Он схватил трубку и заорал, словно криком можно было кого-то спасти. – «Беглец», «Беглец», я «Юрта», прием!
***
– Эфирно-информационный элемент, сам по себе, то есть вне тела, безусловно полезен. Не подвергаясь побочным и губительным воздействиям биооболочки, этот элемент становится рациональным, производительным и главное невредным. В первую очередь самому себе. Таким образом, наша задача освободить разумность. Удалить с нее ммм … тело, как скорлупу с ореха, и получить чистое, рациональное ядро. Это не сложно. Выше я говорил о некоторых технических аспектах. Сложность в одном – не дать эфиру испарится. Поглотить его до того, как скафандр будет разрушен.
4
Тишина разъедала совесть выживших, как плесень разъедала стены бункера. Даже гражданские, люди далекие от угрызений боевых потерь, не смели нарушать это тяжелое молчание. Первым заговорил майор Зыкин.
– Когда подошли к расщелине, торчал только верх «Тигра», – майор обращался к инженеру Савицкому, надеясь, что именно он объяснит произошедшее. – Наполовину погряз. В песке. Откуда вообще там зыбучий песок взялся? Не пойму, – мужчина пожал плечами. – Ни капитана, ни бойцов. Никого.
– А блоб? – спросила Ирма. – Следы сероводорода.
– Нет. Мы спустили бойца к краю. Никаких следов кляксы. Даже запаха не было.
– Не может быть! – удивилась девушка. – И двух часов не прошло. Куда же он подевался?
– Госпожа Асланова! – официально обратился к ней Зыкин. – Я отдаю себе отчет. Прекрасно. Так же, как и у вас у меня есть уши, и рация работала не переставая. Предположение одно – это не клякса.
– А что?
Майор задумался. Когда заговорил, каждое слово звенело как удар шпоры об каменный пол:
– Мы слышали звуки боя. Разведка предупредила: в квадрате зафиксирована активность неприятельских групп. Судя по радиоперехватам – спецназ. Заокеанский. Если предположить, что их цель лаборатория на нижних уровнях комплекса «Осьминог», нападения на «Тигр» Сомова вполне логичен. Бей врага, когда он разделен. Особенно на марше.
– Тогда почему на вас не напали?
– Нас больше. А нападать у разлома глупо. Утратили эффект неожиданности. Мы были готовы.
Снова повисла пауза. Обдумывали полученную информацию.
– Как бы то ни было, – продолжил майор, – блоб в расщелине отсутствовал. Мы спокойно перемахнули через разрез. Там глубины метр. Не больше. А ширина и того меньше. Немного повозились, но КАМАЗ прошел. «Тигр» Сомова вытягивать не стали. Обыскали округу. Никого. Ни живых, ни мертвых. Долго оставаться не могли. Инструкция … этот ваш груз, будь он неладен. В течении суток центр проанализирует оперативную обстановку и, даст бог, завтра выдвинемся к брошенным «Тиграм». Заодно группу Сомова поищем.
– Плен? – предположил Геннадий.
Майор пожал плечами.
– Если диверсантам и нужны пленные, только для «языка». Мало шансов что кто-то из наших в живых.
– По нашей работе, – подхватил эстафету инженер, – продвигаемся по плану. Завтра запускаем бур.
– Эээ, – вмешалась Ирма, – у меня предложение. Существует ли техническая возможность расположить панели с датчиками на промежуточных глубинах?
– Зачем? – удивился Савицкий.
– Во-первых протестить оборудование и софт. Во-вторых, если блоб пробился так близко к поверхности земли …
– Да говорю же, – раздраженно встрял Зыкин, – не было там кляксы! Вы что меня не слушайте?
– … следовало бы промониторить и верхние слои грунта, – как ни в чем не бывало закончила девушка.
– Ну, – Гена потер подбородок, – теоретически возможно. Ответвление с башмаком … почему бы и нет. О каких глубинах идет речь?
– Например, – Ирма на секунду задумалась, – каждые десять метров.
Савицкий хохотнул:
– Хм! В таком случае, товарищ Асланова, мы провозимся здесь месяц. При условии, что своевременно будут подвозить детали. Кстати, а вы где столько датчиков возьмете?
– Ну хорошо, – Леон не любила спорить, – пять.
– Как говорил «отец русской демократии»: торг здесь не уместен.
– Нет, нет. Вы меня не поняли. Ставим дублирующий ряд панелей анализаторов на пяти метрах. Один.
– У нас два комплекта, – как бы не старался Даник, он не мог упустить случая проявится себе. Ирма должна его заметит. – Если траблы с основным …
– Я знаю свое оборудования. И количественно, и качественно, – отрезала Леон. – Ваша задача, продублировать патчи обмена данными. Базовый фреймворк этого не предусматривает.
– Контрл копи, конрл пэйст, – небрежно заметил Пушер. – Только, Леон, на что ты надеешься? Я, конечно, не спец в геодезии и тем более в блобе, но откуда ты знаешь, что клякса, если она здесь есть, залегла именно на пяти метрах?
Ирма ответила не сразу.
– Целесообразность подсказывает, необходимо использовать максимум из имеющихся ресурсов.
Возразить на это нечего. Через минуту гробового молчания, Савицкий закрыл совещание:
– Каждый должен заниматься своим делом. Мое дело бурить. Завтра с восходом начнем.
***
– Практическая составляющая изъятия, представляет последовательное выполнение трех этапов. Захват, поглощение, багрение.
Захват координируется децентрализовано, в конкретном заданном сегменте. Подступ предполагает трехмерное продвижение. Предпочтение отдается среде на биводородно кислородной основе. Из-за минимального энергопотребления, и из-за многовариантности химических реакций.
Поглощение. Наногель агрессивно воздействует на скафандр, ммм … тело. Как правило на те его части, которые соприкасаются с поверхностью распространения. Для удачного изъятия, к моменту отрыва эфирно-информационного элемента, биооболочка должна быть максимально обернута наногелем. В противном случае информационный элемент может ускользнуть в параллельный временной пространственный континуум. Метаданные предыдущих уровней допускают не более двадцати двух и трех десятых процентов подобных потерь.
И заключительный этап – багрение. Заключенный в наногель эфирно-информационного элемент сублимируется нейропростором.
