Сергей Скорик
Последнее заблуждение. Лекции по эволюционной типологии. Том I
Большой и малый круг
Модель психики, оперирующей посредством четырех функций, с онтологической, хайдеггеровской точки зрения есть не что иное, как «конкретизированные капсулоподобные представления о психике». Как и любая модель, она есть упрощенное представление, где четыре процесса выставлены в последовательность кругообращения. В реальности же функции являют себя в одновременном психическом акте, и все выглядит несколько сложнее. Однако, эта сложность, присущая даже такому элементарному психическому акту, как созерцание стула, оставляет нас при весьма неопределенном онтологическом описании. Онтология Хайдеггера не идет дальше простой констатации факта нашего бытия-при стуле, тогда как типологическая модель как раз конкретизирует, каким образом стул является нам как стул.
И, тем не менее, наша модель еще настолько упрощена, что не способна полноценно ответить на все насущные вопросы. Если бы все было так, как описывает циклическая модель четырех функций, человек был бы бессмертен. Действительно, мы имеем круг какой-то идеальной самодостаточности взаимопорождающих процессов, которая заключается в той идее, что мир есть наше собственное творение, которое, чтобы осуществиться, проходит по этому кругу. Мы сами для себя порождаем то, что потом «поедаем». Наша психика питается собственными продуктами жизнедеятельности, заглатывая их целиком, и нет ничего в остатке. Как бы это колесо не крутилось, мы не можем получить в (выброшенном перед нами) мире больше, чем имеем в Эмпирике. И, в свою очередь, вся наша психика зависит только от мира перед нами, который мы же и порождаем. Если бы так было, мы были бы богами, поскольку богам и только богам свойственна полнота бытия и самодостаточность. Мы существовали бы в статусе perpetuum mobile, вечного возвращения равного, вечного круговорота Вселенной, которая пожирает все множество и его же производит, ничего не упуская. Это схема целостности, желанной для человека – чтобы ничего не примешивалось со стороны, чтобы не было посторонней воли, помимо нашей собственной.
Однако, эта чисто солипсическая модель откровенно игнорирует чужую волю. Она не объясняет, почему мир так плох, если мы сами его порождаем, почему вдруг на нашей Сенсорике появляется некто и начинает что-то делать, что нам не угодно. Нельзя сказать, что внешний мир для нас – это наша пассивная Сенсорика. То обстоятельство, что на нас смотрят другие, нас видят другие, уже подрывает замкнутый круг. Этот круг описывает, в сущности, феномен мира как нашего сновидения: все это нам снится, каждый из нас вообще тут единственный, все другие – фантомы, которые суть пятна на сетчатке глаза. В зависимости от своего Чувства (реакции на сенсорный мир), мы выбираем из этих фантомов то, что нам нравится, откидываем то, что не нравится, переживаем это, как кайф или не-кайф, и формируем ту реальность, которая нам должна быть благоприятна. Достаточно пройти несколько кругов, чтобы на своем опыте отточить и настроить эту систему, чтобы она работала безупречно и выдавала желаемый результат.
Поскольку, как мы знаем, на практике эта схема не работает, нужна более полная модель. Этот круг слишком мал, он не вмещает все бытие. Он описывает человека автономно; на самом деле, в наше бытие-в-мире вовлечено больше феноменов, чем мы имеем в этом круге. И вопрос этого «больше» изначально волновал человечество. Из того странного казуса, что в солипсический круг что-то не вмещается, что есть еще какая-то неведомая, скрытая территория бытия, существующая помимо нас, нами управляющая, фактически появились все мировые религии и психоанализ. Что же такое это таинственное «больше» и где оно находится?
Четыре функции вроде как исчерпывающе моделируют психику человека, но они не исчерпывают того Целого, которое есть присутствие человека в мире. Если бы круг бытия человека был микрокосмом, тождественным макрокосму, все процессы содержались бы в этом круге. Однако, это не так – есть то, что не вписывается в круг четырех функций. Например, наркотики, – они не даны нам на Сенсорике, или даны, как какой-то белый порошок, но когда мы вводим их в кровь, наша психика реагирует совсем не так, как на некоторый предмет в виде белого порошка на сетчатке глаза. Откуда приходит эта реакция, из какой темноты? Очевидно, мы имеем какую-то вторую половину Целого, которая от нас скрыта. Мы видим феномены, которые появляются в нашем мире, «внутреннем» или «внешнем», но мы не понимаем, откуда они приходят. Мы хотели бы контролировать психику, но мы не можем ее контролировать, потому что из какой-то темной норы, с «черного хода» лезет то, что не подвергается контролю. Называйте это, как хотите: божественная воля или законы Природы, которые не описываются солипсическим кругом. И нам нужно включить их в наше описание психики.
Чтобы увидеть нечто невидимое, нужно поместить его в зону освещенности. Пока мы не поместим событие в зону освещенности, в просвет, для нас оно фактически не существует. Оно недоступно или закрыто для нас. Поэтому, для описания Целого уместно ввести категории открытого и закрытого. Есть зона открытой психики – солипсический круг, и есть зона закрытой психики за пределами этого круга. Причем, между открытым и закрытым имеется прямое соответствие – открытое есть своего рода версия закрытого, выдвинутого в просвет, на освещенную территорию. Открытое открывает закрытое, но от этого закрытое не исчезает, оно становится нам доступно в зоне открытости, как своего рода проявленный отпечаток или освещенная копия закрытого. Совокупность зон открытого и закрытого мы назовем Большим Кругом; в него входит солипсический Малый Круг, состоящий из открытых функций.
Как встроить Малый Круг в Большой? В каком месте появляется сбой, дефект в божественной самодостаточности, откуда врывается темнота, которая портит наш perpetuum mobile? Через что входит то бытие, которое для нас сокрыто? Где находятся те врата, через которые проникает неосознанное? Эта точка «проникновения» или «утечки» была понята философией не так давно. И ключом к ее пониманию является категория априорности. Что такое априорность? Это «что перед чем находится» не в детерминированной последовательности времени, а в режиме одновременности. Что предшествует стулу, на котором мы сидим? В последовательном взгляде, где есть прошлое и настоящее, стулу предшествует его история, фабрика мебели, материал, из которого он сделан, проект стула. Так работает Мышление – оно «растягивает» событие стула в экстравертную горизонталь, которая и есть время в обычном понимании. Но мы хотим удержать стул в одновременности, не дать ему выпасть в последовательность. Что предшествует стулу в одновременности? Это сам человек («Я»), раскрывающий стул как стул, предоставляющий стулу место быть. Человек (каждое конкретное «Я») является основанием и причиной этого стула, он начинает это событие. То, что стул сделан на заводе, есть чистая мысль, спекуляция, она не имеет отношения к нашему непосредственному опыту наблюдения этого стула. Реальность опыта всегда обретается в режиме одновременности.
Априорное событие, предшествующее стулу в одновременности, есть изначальное событие, перед которым уже нельзя ничего поставить. Оно, если так можно выразиться, начинает стул. Как только становится понято, что мы (сами, вернее, каждый из нас, как «Я» в единственном числе, в абсолютном одиночестве своего присутствия) даем место для бытия всему сущему, в этот момент подписывается приговор, что мы никогда не увидим того, что предшествует нам. Все, что мы увидим, будет происходить в том просвете, который нами же и открыт, в том числе и тот персонаж, которого мы увидим как себя, причесываясь перед зеркалом, он тоже стоит в этом просвете.
Тот факт, что мы не можем увидеть событие нашего «Я», нам предшествующее, не означает, что этого «Я» нет и в помине. Мы лишь утверждаем, что предшествующее нам никогда в принципе не может быть осознано. А это и есть Бытие как таковое. Все начинается с нашего броска в мир, который в исторической перспективе называется рождением. За это событие нельзя проникнуть взглядом. Даже если мы научимся, как буддисты, видеть свои прошлые воплощения, мы увидим их здесь, в настоящем. Они будут вторичны относительно нашего рождения. Само воспоминание, как событие, будет находиться в луче нашего присутствия (вот-бытия), в этом открытом и высвеченном нами мире (соответственно, буддистская точка зрения о прошлых воплощениях окажется, если посмотреть на нее в ракурсе стула – нашего примера – не чем иным, как детерминистичным, последовательным взглядом, выставляющим время в некоторую последовательность посредством Мышления).
Таким образом, наше изначальное вхождение в мир или просто наше начало соотносится с фундаментальным событием, делящим бытие на две части: на открытую, осознанную территорию и на закрытую, куда наше сознание не может проникнуть, потому что, если мы вознамеримся туда проникать, наше «Я», так или иначе, будет первичной, априорной позицией, отражающей все, подобно зеркалу, сюда, в открытый для нас мир. Это наглядно демонстрируется метафорой о компьютере и мониторе. Все, что мы вообще видим, разворачивается на мониторе, но сам монитор как таковой есть пассивная величина, он только показывает «чужое» содержание. Есть еще и компьютер – спрятанный под столом непонятный ящик, от которого идет провод к монитору, и если этот провод перерезать, монитор окажется сам по себе бесполезным. С другой стороны, мы не можем видеть, что находится в компьютере иначе, чем через монитор. Мы вынуждены допустить наличие компьютера, хоть мы и не видим его непосредственно, поскольку обречены взаимодействовать с ним только через монитор.
Метафора монитора и компьютера позволяет сделать очень важный вывод: наш Малый Круг является «отпечатком» или «копией» какого-то скрытого «оригинала». Здесь слово «копия» обретает смысл: монитор отображает копию того, что находится в компьютере, открывает его содержание. Малый Круг есть, в сущности, «копия» того, чего мы никогда не видим. Все четыре функции, которые мы описали выше, есть «копии», сделанные с невидимого первоисточника.
Остается понять природу копирования или открывания: благодаря чему и как появляется «копия»? Каким образом «оригинал» взаимодействует с «копией», или каким образом компьютер подключается к монитору? Предварительно стоит ответить и на более общий вопрос: каким образом вещи вообще попадают в освещенное? Это происходит через фундаментальное событие складки. Чтобы засвидетельствовать сущее, нужно иметь то, что им не является – мы называем это сознанием. Сознание трансцендентно сущему, именно поэтому сущее и выходит в открытое, познается. Пока нет разделенности, когда что-то взирает на что-то, нет ничего. Разделенность возникает по принципу складки: в результате складывания одна часть Целого взирает на другую, как себе чуждую, инаковую или трансцендентную, находящуюся по ту сторону складки. Рождение (на свет) в философском понимании есть не что иное, как складывание: наше сознание, глядя на мир, не узнает в этом мире себя (словно ветка дерева вдруг, пройдя складку, осознает, что она – единственная в своем роде ветка, а остальное дерево – множество других веток). Складывание, тем самым, есть априорный акт, предшествующий любому событию. «Оригинал», еще не сложенный, вообще не может быть нами зафиксирован. Поэтому все, что мы обсуждали до сих пор, возникает уже после складывания.
Наконец, следует спросить: где происходит складывание? Где находится сингулярность, точка излома? Нетрудно установить, что трансцендирование совершается где-то между Сенсорикой и Чувством. Само Чувство как таковое (экстравертная вертикаль) уже отвечает по своей функциональности (интенциональности) акту складывания. В самом деле, Психика реагирует на мир исключительно для того, чтобы быть. Чтобы отделить себя от мира, от освещенной «стены» и выставить себя относительно нее, засвидетельствовать свое бытие. Разумеется, это рожденное в акте трансценденции «Я» виртуально, или, в наших терминах, ментально по своей природе. Однако, наша психическая реакция есть единственный способ отделить себя от мира – иначе, на Сенсорике мы существуем просто как объекты среди объектов. Возможность осознания себя появляется вследствие складывания мира, когда одна часть начинает оппозиционировать другой части в виде психоза – любви, ненависти… Труп отличается от живого человека тем, что он не реагирует, он больше не делает то, что делает жизнь – не отталкивается от мира, чтобы показать, что я есть. «Я» как объект на Сенсорике это, в сущности, труп. Чтобы начать жить, нужно среагировать, то есть разотождествиться с сетчаткой глаза, выделить величину, которая будет трансцендентна сетчатке глаза. Поэтому складывание и есть функция Чувства.
Итак, мы имеем Целое, представленное в виде Большого Круга. Это Целое включает все аспекты психики, и мы не найдем уже ничего вне Большого Круга. Мы имеем освещенную или открытую часть, как полукруг, встроенный в Большой Круг и образующий сам по себе Малый Круг (на Рис. 1 ниже он изображен белым цветом). Это «копия», заимствованная и извлеченная из некоторой закрытой территории, представленной, как вторая половина Большого Круга (изображено серым). «Копия» подразумевает наличие некоторого «оригинала», с которого она снята и который, в свою очередь, может также являться «копией». Процесс порождения «копий» инициируется некоторым абсолютно недоступным для нас и абсолютно сокрытым гипотетическим «Оригиналом», обитающим на закрытой половине круга. При этом под словом «копия» не следует понимать точную копию. Это отвлеченный образ, утративший строгое подобие со своим оригиналом, нечто, созданное по мотивам оригинала и в чем-то ему подражающее. Далее, мы имеем две точки перехода, отмеченные на рисунке: «проникновения» или «открывания» (In) и «утечки» или «закрывания» (Out), как врата, сквозь которые открытая часть соприкасается с закрытой.
Рисунок 1: Большой и Малый Круг.
Куда деваются сенсорные события, которое не выхватываются Психикой? Куда девается плохой чай после того, как мы выбрали хороший и на него среагировали? Куда делись отбросы после того, как мы отсортировали зерна и плевела? Где находится помойка, склад всего недостойного, ненужного, лишнего, отбракованного? Куда, как говорит психоанализ, были вытеснены неактуальные предметы? Они были вытеснены в «компьютер» из «монитора», в темноту. Все, что осталось незатронуто нашим Чувством, не принято нами или просто не замечено, уходит, покидает «монитор», но остается где-то в «компьютере». Согласно нашей модели, происходит «утечка» предметов через точку утечки Out на закрытую половину круга. Вещи возвращаются к своему истоку, в «оригинал».
С другой стороны, Психика реагирует не только на Сенсорику (в последовательности ротации Малого Круга), но и на какие-то события закрытой части Большого Круга, которые Психике предшествуют и приходят через точку «проникновения» (In). Что-то манипулирует Психикой из темноты органической материи, составляющей наше тело. Можно назвать это биохимическими событиями. Есть биохимические процессы, которые происходят для нас совершенно неосознанно, мы не можем вывести их непосредственно на монитор восприятия. Действительно, невозможно отрефлексировать, например, выброс гормонов на биохимическом уровне – мы всегда чувствуем уже последствия. Биохимические реакции происходят в темноте тела. Пока наша Психика не среагирует на алкоголь, алкоголь это просто вкус на языке. Но главный эффект алкогольного опьянения наступает вовсе не от вкуса, а от какой-то реакции, которую мы не рефлексируем, покуда она не проявилась в качестве аффекта, затронув Психику, Эмпирику, Мышление и Восприятие.
Любое изменение гормонального состава организма порождает изменение психических актов. Это можно наглядно увидеть, наблюдая за беременными женщинами. Но если поблизости нет беременных женщин, можно найти множество иллюстраций из повседневной жизни. Мы садимся вечером перед телевизором, начинаем смотреть интересный фильм и почему-то засыпаем. Откуда приходит сон? Просыпаемся утром – почему-то давление подскочило. Настроение не рабочее, весь мир другой, выпили чашечку кофе – все стало на свои места. Никто не видит непосредственно того, что мы называем давлением. Мы видим всегда цифры, которые показывает прибор. Наше Мышление научилось объективировать давление косвенно, в виде цифр. Но почему, помимо нашей воли, вдруг подскочило давление? Почему мир воспринимается иначе, чем вчера? Откуда берется это раздражение с утра, ведь всю ночь наше тело спокойно и ровно пролежало на кровати и ничто извне его не беспокоило? Откуда похмелье? Головная боль? Все эти вопросы указывают на то, что за пределами Малого Круга находится некоторое «затемненное» событие, причем Малый Круг есть «копия» этого события, поскольку у Малого Круга нет собственного способа существования, – его способ существования это осознание чего-то, что стоит априори.
Хайдеггер, создавая онтологию, назвал закрытую территорию бытия «земля», открытую – «мир». Чуть раньше, Шопенгауэр назвал это «воля» и «представление». Воля всегда действует в темноте, на закрытой территории, ее нельзя вывести в представление. Фрейд, в свою очередь, опираясь на философские изыскания, назвал закрытое «бессознательным». Европейская культура, на базе которой мы строим Типологию, к началу XX века пришла к основополагающий концепции открытого и закрытого. Мы заимствовали эту концепцию как базисный элемент нашего типологического описания. До XX века в европейской культуре все выглядело иначе: в основе мироздания был сотворивший его Бог. Понятие «бога» могло относиться к Психике или Эмпирике или Мышлению, но, как бы то ни было, сам Бог, приоткрывая себя, появлялся уже в «копии». Это и послужило причиной атеистического переворота. Выводы новой философии относительно богоискательства оказались более пессимистичны: мы обречены никогда не столкнуться с бытием на закрытой территории. Поэтому говорить о нем бесполезно. Нужно просто принять, что все, что мы видим, есть открывание закрытого. Тот мир, в котором мы обречены жить, всегда будет «копией» неведомого «оригинала».
Замечание: Далее в тексте везде, где термины «земля» и «мир» заключены в кавычки, подразумевается философское понимание в смысле закрытого и открытого; использование этих слов без кавычек подразумевает их расхожее, общеупотребимое значение.
Закрытые события
В предыдущей главе мы дополнили Малый Круг четырех функций до Большого Круга, добавив закрытую территорию бытия, названную «землей». Мы установили, что на закрытой территории обитают прототипы или «оригиналы» четырех функций Малого Круга. Теперь наша задача состоит в том, чтобы описать эти прототипы, обозначить четыре события, четыре источника, которые мотивируют и обуславливают изначальные образы функций Эмпирики, Сенсорики, Мышления и Чувства. Это не означает, что мы собираемся войти в закрытую зону и побывать там фактически, открыв все ее содержимое и утвердив его в статусе каких-то истин. Нет, мы всего навсего бросаем свой взгляд из освещенной территории, называя и указывая на отражения тех событий, в которые мы не можем проникнуть. Мы вынуждены прибегнуть к своего рода аналитической редукции функций из освещенной зоны в темноту скрытых первообразов.
Четыре закрытых события запускают механизм нашей психики, генерируя все имеющиеся в наличии «копии» функций. Мы уже частично касались первого из этих событий – биохимии, влияющей на психику, причем воздействие это происходит в глубинах неосвещенной территории. Слово «биохимия» отсылает нас в темноту материи, плоти, к нашему телу. Субстанционально, мы представляем собой цепи каких-то химических реакций, непрерывно протекающих внутри вещества, мы подобны безостановочному химическому производству. И эти химические реакции, если так можно выразиться, образуют одну четвертую часть всей закрытой территории. Тех из нас, кто выращивал цветы или овощи, наверное, завораживала и поражала сила, что «надувает» растение или плод изнутри. Из семени пробивается росток, и мы лишь пассивно свидетельствуем ту неведомую силу, которая им движет, его поднимает. Назовем ее силой жизни или волей к жизни или просто Природой. Ногти и волосы растут и выпадают помимо нашей воли, мы не можем контролировать их рост и управлять этими процессами. Даже закидывая в темноту нашего тела какие-то таблетки, витамины, втирая в голову какие-то дорогие шампуни, мы не можем быть уверенными, помогут ли они, улучшат ли рост ногтей, остановят ли выпадение волос. Мы всегда остаемся вовне, мы видим результат природного таинства, но не само становление как таковое.
Быть может, кого-то удивит или покажется парадоксальным тот факт, что биохимия и есть закрытый прототип Сенсорики. Что, собственно, мы видим на Сенсорике? Это вещи как объемы. Биохимия управляет процессами роста, «накачивая» объемы на Сенсорике. Опираясь на проект, данный нам в Мышлении, Сенсорика выбрасывает перед нами пузырь внешнего мира, и это интровертно-горизонтальное действие обусловлено тем, что априори, где-то в темноте нашего тела уже существуют процессы роста, создания объемов, существует само по себе вещество как носитель объемности. Это вещество появляется на сетчатке глаза, как отпечаток предмета, оно всегда закрыто для нас в своей первичной вещественности (телесности). Мы ставим тюльпаны в вазу и смотрим на них, как на предметы, наслаждаемся их красотой, мы считываем их свойства, реагируем на них чувством, порождаем какое-то переживание, создаем настроение счастья, гармонии, в то время, как та же биологическая сила, что одарила нас возможностью видеть и воспринимать все цветы мира, неумолимо несет их к увяданию, сморщиванию, гниению. И та же самая биологическая сила, помимо нашей воли, незаметно несет наши тела к смерти и распаду в то самое время, когда мы наслаждаемся видом тюльпанов. Биохимия впустила нас в этот мир, наделила телом и восприятием, но, будучи «раньше» нас, первичнее нас, она властно управляет нами из своей закрытости.
Помимо биохимии, есть еще второй аспект бытия, относящийся к Природе и действующий вне нашего ведома. Это темная сторона Мышления – прототип Мышления на закрытой территории. Мы называем это событие случайностью или случаем. Случай всегда выныривает откуда-то из темноты, сваливается на голову, как кирпич. Но, чтобы такое случилось, чтобы случайность могла ворваться в нашу жизнь, должна быть априори актуализирована категория времени. Должна быть выстроена последовательность прошлого и будущего. Нужно, чтобы предварительно прошла Аннушка и разлила масло…
Время с его прошлым и будущим актуализируется только в функции Мышления. Время формирует Мышление, обучает последовательно связывать события (как Парка, прясть или ткать). Мышление, в свою очередь, проектирует время, забрасывает в будущее проект, сюжет, составляет расписание. Мышление обеспечивает нашу безопасность, наше продвижение во времени в темноту неизвестного, оно определяет нашу траекторию наперед. Тем самым, Мышление вырабатывает методы борьбы со случайностью; случай же подкрадывается с другой, темной стороны. Выходя на улицу, мы предусмотрительно берем зонтик, мы оберегаем себя от случайного события – дождя, и оберегание это обусловлено тем, что мы сами являемся частью чужого, неведомого нам Проекта, созданного каким-то скрытым Творцом. Не мы, а этот Творец, сотворивший наше тело из праха и глины «земли», распоряжается темной стороной бытия, в его руках находится не только наше тело, но и наша судьба (Парка Морта, не ткущая, а перерезающая нить).
Таким образом, то, что мы именуем случаем, выступает как чужая воля. Закон тяготения, например, это тоже чужая воля. Назовем эту всю территорию бытия, где мы пребываем в качестве заложников, обстоятельствами или физикой, Природой (греч. фшьд). Мы рефлексируем Природу через Мышление и сводим ее к законам физики. Но это только законы Природы, отрефлексированные в Мышлении! Никто не может проникнуть в саму гравитацию, в природность Природы. Человек, постигший любые законы Природы, не в состоянии создать что-то принципиально новое. Все, что мы можем, это комбинировать созданное, эксплуатируя силы Природы. Благодаря Мышлению, мы можем конструировать мир как нам нравится, но сотворить нечто принципиально новое «с нуля» не может никто.
И, тем не менее, новое появляется. Каждый день обновляются клетки в нашем организме, женщины рожают детей. Фермер кидает семена в землю и выращивает урожай. Вот тут, однако, не следует позволять нашему разговорному языку вводить нас в заблуждение, – это не фермер выращивает урожай, а Природа. Фермер только кидает семя в землю, а земля уже делает что-то с этим семенем, отчего вырастает тыква. Мы не выращиваем тыкву, мы лишь планируем выращивание тыквы. Мы можем запланировать, например, рождение ребенка, но мы не можем фактически его создать. Эта невозможность обусловлена тем фактом, что создание любой органической субстанции происходит по закону вытеснения. Это означает, что плоть вытесняется из центра вовне. Вытеснение – это движение из глубины наружу. Мы не можем вытеснять из глубины наружу, поскольку мы сами находимся снаружи. Мы можем что-то наложить сверху, прикрепить. Любое человеческое творение в «мире» происходит посредством набрасывания, тогда как Природа или «земля» (Мать!) выращивает изнутри. Недоступность для нас или закрытость биохимического события объясняется тем, что мы всегда находимся снаружи, в мире, на поверхности «земли», где нам не подвластны внутренние процессы роста и вытеснения тканей.
Точно так же нам недоступна случайность как проектирование из темноты, поскольку мы всегда смотрим на мир здесь, с этой освещенной стороны, мы смотрим на собственную «копию» мира, тогда как случайность приходит из «оригинала», как чужой и неизвестный нам проект. Случайность и Аннушка с маслом – это черная сторона Мышления, это проект Природы или проект некоторого Бога – по этому проекту Аннушка пролила масло и Берлиозу отрезало голову трамваем. Наука может сколько угодно изучать законы Природы, пытаясь совладать со случайностью, но она никогда не проникнет в темноту случайного, в темноту гравитации, – она может лишь изучать последствия и причины и придумывать модели, их соединяющие. Природа силы гравитации всегда фиксируется наукой как результат, «снаружи», в «мире» и никогда не может быть понята «изнутри», поскольку сама гравитация укрыта в «земле», это сила «земли», равно как и биологическая сила роста органики. Если когда-нибудь наше Мышление действительно проникнет в природу гравитации, мы сможем левитировать, но от этого темнота «земли» все равно не будет исчерпана.
Эти два события, биохимия и чужая воля – воля случая – или попросту «химия» и «физика» относятся к зоне воплощенного. Это зона природной темноты, с которой все мы более или менее знакомы с юношеского возраста, когда мы просыпались в день назначенного нами свидания и обнаруживали, что на лице выскочил прыщик, который портит наш внешний вид. Этот простой пример иллюстрирует одновременно случайное и биохимическое события. Действительно, прыщик выскакивает из внутренней темноты, из темноты тела и темноты случая, случайно и непредвиденно, застигая нас врасплох, тогда как рефлексируем мы его в зеркале, на Сенсорике, в мире, выброшенном перед нами.
Два других события значительно сложнее понять – это прообразы Эмпирики и Чувства в закрытом. Сложнее, поскольку они относятся к зоне абстрактного или не воплощенного (точнее говоря, «довоплощенного» – понятия, толкование которого мы оставляем за пределами книги), и в Природе нет никаких явлений, им соответствующих (мы даже не можем говорить о Природе как таковой вне зоны воплощения…). Есть такое странное событие, как собственно «Я», которое в мире никак не представлено, которое никто непосредственно не видел, которое вообще непонятно, что такое. Типологию как раз в первую очередь интересует это «Я» – темная сторона Эмпирики. Типология есть некоторое усилие, попытка это «Я» взять в рамочку и понять – кто я такой. А заодно помыслить и другие «Я» как возможности. Можно сказать, что Типология занимается непосредственно индивидуальными конфигурациями, и понятие «Я» отсылает нас именно в эту область. Поскольку эта область представляет собой чистую абстракцию, большая часть человечества вообще не интересуется этим загадочным «Я». Люди озабочены только воплощенным, их беспокоит, как совладать с прыщиком и как совладать со случайностью. Все свободное время люди тратят на то, чтобы поддерживать свое тело и проектировать свое будущее.
Прежде всего, мы должны понять, что «Я» имеет прямое отношение к Эмпирике, это, в сущности, и есть некоторый прототип, скрытый источник Эмпирики, потому что, когда у нас болит голова, это очень к нам имеет отношение. Наша головная боль или наш «внутренний мир» имеют отношение к нашему «Я», но им буквально не являются. Почему, когда у других болит голова, нам это безразлично, а когда у нас самих болит голова, нам это далеко не безразлично? Почему нам важнее собственное «Я», чем какое-то другое «Я»? Мы делаем все ради благополучия своего «Я», чтобы в Эмпирике переживать благо, но это «Я» остается неосознанным, оно прячется в тени и оттуда «тянет на себя одеяло».
Оргазм или оргазменные переживания, составляющие суть Эмпирики, наиболее всего указывают на «Я», потому что в момент оргазма мы максимально осознаем себя, собственное наличие, мы становимся на какой-то момент реальностью для самих себя. Оргазм, по сути, есть подобие той спазмы, того напряжения невидимых границ, которые и есть «Я». Только оргазм это напряжение высвобождает, размывая границы, это акт аннигиляции «Я», в котором спазма нашего «Я» актуализируется и наиболее остро переживается.
Наконец, последнее, четвертое закрытое событие достать из темноты сложнее всего, поскольку оно – самое абстрактное и самое глубокое, оно настолько фундаментальное, что дает основание быть всему остальному. Это темная сторона Чувства.
Мы обсуждали, что Чувство Малого Круга есть складывание, и эта складка, условно говоря, порождает два берега – на одном нахожусь я, на другом – другие. Можно еще, вслед за Камю, представить это расщепление, как «Я» и «мир», поскольку Чувство Малого Круга, по сути, открывает Малый Круг и вместе с ним «мир», который выстраивается над «землей». «Мир» как бы высвобождается из-под «земли» наружу и ставится на «землю», как нечто самостоятельное. Чувство и есть отношение «Я» к «миру» (то есть ко всему, что «не-Я»), наша настроенность на «мир», расположенность по отношению к миру. Оно бывает разной интенсивности – от страстной любви и ненависти до полного безразличия, культивируемого в экзистенциальном мировоззрении (см. А.Камю «Эссе об абсурде»).
