Сергей Сергеевич Ашманов
Невероятная история мистера Пэрриша

– Если так, то докажи это. Подойди к ней и познакомься, как сделал бы настоящий мужчина, – предложил он.

– Что? Я не… Я не могу, – успокоился я.

– Почему же? Вот же она сидит. Прямо за моей спиной. Ты так и будешь сверлить взглядом ее затылок?

– Нет. В другой раз. Сегодня у меня нет настроения, – отговаривался я.

– У него нет настроения, Пол. Слышал? Нет настроения, – засмеялся остряк, да и карлик от него не отставал.

– Аарон, хочешь, я позову ее и скажу, что ты хотел бы с ней познакомиться? – Пол уже было повернулся к ней и хотел окликнуть её, но я быстро остановил его.

– Нет-нет-нет! Не нужно, Пол, прошу тебя. Не сейчас.

– Ладно. Уговорил. Но имей в виду, что такие красавицы долго не остаются без внимания, – снова пошутил карлик.

Потом мы молча начали есть суп. Все это время я пытался услышать голос Джорджии. Наконец за противоположным столом развязалась беседа. Говорила она.

– Вообще-то, любая женщина достойна того, чтобы ее слушали. Время сейчас такое, что никто не пускает их к власти, хотя они могли бы помочь наладить многие дела за исключением, конечно, военных дел. Это уж точно дело мужчин.

– Ты слишком наивна, Джо, поэтому так страстно пытаешься отстаивать права женщин. К тому же, тебе всего девять лет. В твоем возрасте нелепо думать о таких вещах, – сказала одна из подруг.

– Возможно, но мое мнение иное. Из-за таких как ты, Маргарет, к женщинам относятся как к скоту, их не уважают, им не доверяют. Тебе следует быть сильнее и отстаивать свои интересы, – настойчиво приструнила подругу Джорджия.

Больше я ничего не успел услышать. Однако этого хватило, чтобы понять, что девушка, понравившаяся мне, имеет сильный независимый характер. Пол и Уил уже все доели и звали меня на работу. Оставалось еще убраться в сарае и свинарнике.

Честно сказать, обед провалился как в бездонную яму, и через полчаса снова захотелось есть. К тому времени мы уже успели начать работу в сарае, и голод на время покинул меня. К вечеру я изнемогал от усталости. Мои руки и ноги ныли, а шея болела, словно я весь день таскал на ней слона.

Рабочая неделя прошла быстро. А затем прошла следующая, а потом еще одна. Мой день рождения выпал на субботу, и я решил отметить его со своими друзьями. Сообщив им радостную новость по утру, они стали размышлять о том, где бы им достать сладостей и в каком месте отпраздновать знаменательное событие.

– Решено! – сказал вдруг Пол. – Знаю одно место. Чердак!

– Чердак? – переспросил Уил, словно не расслышал.

– Да. Там никогда никого нет. Можно справить там.

– Но там наверняка грязно и сыро, – начал переубеждать его мальчик в шляпе.

– Там отлично! – уверял карлик. – После обеда мы приведем чердак в порядок.

– Но где здесь чердак? – спросил я. – Над нашей комнатой только крыша.

– Тот чердак находится над кабинетом мистера Фишера. И попасть туда можно, забравшись по главной лестнице. Там есть ход, который я обнаружил, когда попал сюда, чтобы спрятать свои вещи от мелких воришек, – сообщил Пол. – Я уверю вас, что там никого нет и никто нас там не найдет.

– Хорошо, но стоит вернуться до переклички. Иначе нас накажут, – предупредил Уилфрид.

После обеда, как мы и договаривались, приступили к уборке чердака. Паутина, сажа, птичий помет, крысы и темнота – так я могу описать то место, куда нас привел Пол. Правда, стоит заметить, что на чердаке действительно было сухо, никаких посторонних запахов. А когда мы убрались и включили фонарь, закрыв окна старыми покрывалами, создалась атмосфера уюта. Чем-то это напоминало шалаш, как когда-то мы строили с отцом у нас дома.

– Что же! А теперь самое главное, – провозгласил Пол, выкатывая из-за угла небольшой круглый столик. Хотя он шатался и был весь испещрен мелкими сколами, накрыв его одеялом, стал выглядеть гораздо лучше. Более того Уил где-то раздобыл подсвечник и установил его в центр стола, что сделало это мероприятие действительно праздничным.

Затем Пол достал сверток, откуда он вытащил несколько сладких рогаликов, три яблока, три груши, красную и белую смородину. А Уилфрид выложил на стол двух жареных голубей. Откуда он их достал, мы не знали, но выглядели они весьма аппетитно, и запах жареного мяса вызвал у нас бурное слюноотделение. Со стороны это выглядело дико, когда мы уселись за стол и начали пировать. Нам казалось, что мы как короли, собрались, чтобы решить несколько очень серьезных вопросов на повестке дня. Потом Пол достал бутылку из темно-зеленого стекла и сказал:

– Это, господа, яблочно-смородиновый сидр! Я сделал его собственными руками. Он стоит на этом самом чердаке уже больше года и полагаю, что именно сегодня пришло время его откупорить, – после этой, как мне показалось тогда, воодушевляющей речи, он вскрыл бутылку и разлил по стаканам неизвестное ранее мне питье. Я понятия не имел, что такое сидр, но подозревал, что скорее всего это алкогольный напиток. Так и вышло, когда я его попробовал. Уил и Пол хохотали от всей души, пока мы не услышали, как внизу сильно хлопнула дверь.

– Тише-тише! – прошептал Уил, – Кажется, директор вернулся в свой кабинет. Здесь мы как на бочке с порохом, поэтому нам стоит вернуться обратно в свои комнаты, пока нас не услышали.

– Полностью поддерживаю, – согласился я.

– Погодите, он не один! – сказал Пол, и мы действительно услышали два голоса. Один принадлежал мистеру Фишеру, а другой был совершенно нам незнаком.

– О чем они шепчутся? – спросил Уил и прислонил ухо к полу.

Вот что он услышал:

Директор: Мне стало известно, мистер Колинс, что ваше судно не сможет перевести товар в этом месяце?

Неизвестный: К сожалению, это так. Мы ценим ваше участие в нашем деле, но возникли трудности с полицией. В этом месяце не будет отправки.

Директор: Но я уже подготовил их. Я специально отбирал эту партию, чтобы получить за нее кругленькую сумму. Мне срочно нужны деньги.

Неизвестный: Нам тоже, мистер Фишер. Но вы, как человек рассудительный, должны войти в наше положение и подождать до следующего месяца.

Директор: У меня нет времени ждать. Я не могу больше кормить этих детей за свой счет. Мне было обещана сумма за них. Я жду ее к концу этой недели. Если же вы отказываете мне, то я найду других покупателей.

Неизвестный: Мистер Фишер, торговля людьми не такое распространенное дело, чтоб вы знали. По крайней мере здесь, в Глазго. Разумеется, вы могли бы попробовать работать в Лондоне, но тогда вам придется выложить немалую сумму денег для перевозки товара туда.

Директор: Что ж. В таком случае, я требую половину суммы к концу недели, чтобы я смог содержать этих сорванцов, пока вы не сможете перевезти их. Кстати говоря, всегда хотел узнать, куда вы их вывозите?

Неизвестный: Это не ваше дело, мистер Фишер. О вашем предложении об уплате я подумаю. Всего доброго.

Дверь захлопнулась и больше ничего нельзя было услышать. Мы быстро спустились с чердака и поспешили обратно в комнаты. Там Уил рассказал нам, что смог услышать, и это повергло нас в шок. Мы не знали, для чего конкретно увозят детей из приюта, но было очевидно, что директора Фишера это особо не заботит. Его цель – деньги. Мы еще долго беседовали на эту тему и думали над тем, как нам сообщить о преступлении в полицию.

– Вряд ли нам кто-то поверит, – сказал Уил.

– Кто-то пропадал из приюта за последний год? – спросил я.

– Да, постоянно кто-то пропадает. Но мистер Фишер сводит все к побегам. Так же часто детей покупают якобы для работы. Но кто знает, правда ли это? Что-то мне подсказывает, что дело здесь нечисто.

– Что же нам делать? – был в нетерпении Пол.

– Есть только один выход – бежать из «ямы», – шепотом сказал Уилфрид.

– Что ты такое говоришь? Как мы сбежим? Ты видел высоту стен? По вечерам перекличка и на каждом выходе сторож. Нам не убежать. Это невозможно, – протестовал карлик.

– Возможно, – заявил мальчик в шляпе. – Но ведь у нас есть мой мозг и твои золотые руки, Пол. Ты смастеришь лестницу, а на мне будет план побега. Но нужно время, быстро это не осуществить.

– Хм… Допустим мы согласимся. Но что делать потом? Что мы будем делать на улице? У нас нет дома, нет денег, нет еды… Мы пропадем.

– Не пропадем! Мы сможем устроиться на фабрику. Сейчас много вакантных мест из-за протестов. Пусть за гроши, но на кусок хлеба мы сможем заработать, – уверял нас Уил.

– Хорошо. Твои слова внушают доверие. Тогда по рукам.

– Аарон, ты с нами? – вдруг вспомнили обо мне друзья. Я же все это время думал над их словами и решил, что оставаться здесь – верная гибель. А если меня и не продадут в рабство, то тогда уж наверняка Эван со своими дружками будут издеваться надо мной. Тогда я принял решение.

– Я иду с вами.

– Ура-а! – закричал карлик.

На следующий день Уил расписал нам в красках план побега.

– Единственный день, когда мы сможем бежать – Рождество. В этот день по обычаю мистер Фишер устраивает праздник в столовой. Все гуляют и веселятся. Приезжает театральная труппа, и все без исключения находятся в помещении столовой, включая и директора. Ты, Пол, смастеришь лестницу и добудешь веревку. В этот день мы попросимся на работу в свинарник, потому что оттуда уходят в самую последнюю очередь. К тому времени праздник будет уже в самом разгаре, но нас не пустят туда, пока мы не закончим работу. Так что придется перенести лестницу и веревку в свинарник и спрятать там. В этот день будет работать мистер Брэдли, который любит вздремнуть на рабочем месте. Когда он заснет, мы незаметно прошмыгнем мимо него, пройдем в сад, там приставим лестницу к стене, а, взобравшись на стену, перебросим веревку на ту сторону и спустимся вниз. Пройдет много времени, прежде чем кто-то вспомнит о нас. К тому моменту мы будем уже очень далеко от этого места.

– Отличный план, мой друг! – похвалил его Пол.

– Мне нравится, – ответил я.

– Тогда у нас три месяца до побега. С завтрашнего дня будем готовиться, – сказал Уил и попросил нас нигде попусту не трепаться о нашем плане. Когда мы выберемся, мы решили написать несколько писем в разные полицейские участки с просьбой проверить приют святого Августина на наличие преступной деятельности. В частности, продажи детей. Но об этом позже.

Прошло почти три месяца. Наступила зима. Было двенадцатое декабря, когда мне приснился очень яркий сон. Он был похож на те, что мне снились раньше. В нем я впервые увидел мать, хотя лица её не помнил, но точно знал тогда, что это она. Был туманный вечер, и корабль, расправив паруса, отчаливал от берега. Тогда я увидел, как мама вышла на верхнюю палубу и махала мне платком. Затем сразу после этого я увидел отца, сидящего у скалы под проливным дождем. Я почувствовал, как ему холодно, и он снова протянул мне руку, умоляя спасти его. Когда я проснулся, то был весь сырой, а на груди моей светился талисман, что оставил мне отец на прощание. Свет был ярким, зеленоватого цвета. Он завораживал и одновременно пугал меня. Сначала я попытался снять амулет с шеи, но как я не пытался это сделать, у меня не выходило. «Невозможно», – подумал я тогда и стал уговаривать себя, что все это суеверие и нет никакой магии, проклятий или чего-то подобного. И даже нет судьбы, как говорил в своем стихе Уил. Я также не предавал большого значения своим снам и полагал, что скорее это результат моей болезни.

Рабочая неделя прошла незаметно, как и предыдущие. Я научился многому: прививать деревья (прочитав об этом в книге библиотеки приюта), разбирать старую обувь на части, работать с пенькой, выделывать шкуры животных, ухаживать за свиньями и курицами. Пол обучил меня основам работы с деревом. Показал, как правильно использовать инструменты.

Все свое свободное время я посвящал мыслям о родителях, своей прошлой жизни и новой, а также я частенько думал о Джорджианне. В субботу в обед я снова увидел её в столовой напротив нашего стола. Пол заметил мой взгляд и снова начал подшучивать над моими чувствами, всяким образом расспрашивая меня о них и о том, что я намерен делать с этим. Но я старался не слушать его шуточек. Когда я вышел из-за стола, чтобы отнести свою грязную тарелку в мойку, то случайно столкнулся с Джорджианной. Мы не могли разойтись, я засмущался, а она улыбнулась мне. Так мы познакомились.

Оказалось, знакомиться с девчонками не так уж сложно, но и непросто. Я все время заикался и долго думал, что мне сказать, чтобы не опозориться перед ней. Но все прошло гладко. В общем, если вкратце, то ее история началась в Эдинбурге, где она родилась в семье шотландского портного. Мать ее была доброй женщиной, но отец ее постоянно бил. Из-за этого у маленькой Джорджии выработалось чувство несправедливости по отношению к женскому полу. Так она это объяснила. Быть может дело было в другом, но говорить она не стала. В общем, ее жизнь складывалась туго. Отец и мать умерли от холеры, а ее дядя издевался над ней, пока она не сбежала в Глазго, где и попала в приют святого Августина.

В свою очередь я рассказал ей о себе и о том, что сталось с моими родителями. Она искренне посочувствовала мне и сказала: «Жаль, что наши жизни и жизни многих таких как мы претерпевают столь огромные лишения, которых мы не заслужили, будучи еще детьми».

От Джорджианны у меня кружилась голова. Кажется, что я был влюблен в нее до безумия. Однажды ночью я разбудил Уилфрида и шепотом сказал ему, что нам следует взять ее с собой. Я также сказал, что не собираюсь бежать без нее и что лучше останусь, чем буду жить где-то, зная, что она застряла в этом жестоком месте.

Вопрос о пополнении группы беглецов был вынесен на голосование на следующий день.

– Пойми, Аарон, мы не можем взять ее с собой. Во-первых, она девчонка, а это значит, что ее корпус находится прямиком на противоположной стороне от нашего. У нас просто не будет времени. Во-вторых, она наверняка будет там же, где и все остальные – в столовой. А нам туда вход закрыт, потому что обратно мы уже не сможем выйти, – сказал Уил. Пол все время молчал. Он не мог определиться и не хотел обижать никого из нас.

– Если я придумаю, как ее вызволить, мы возьмем Джорджию с собой?

– Если у тебя хватит мозгов, чтобы провернуть все это, то да, мы возьмем ее. При условии, что ты потом не будешь об этом жалеть.

– Но почему я должен жалеть об этом?

– Потому что она не останется с тобой, – сурово сказал Уил.

– Не говори так. Это неправда.

– Верь не верь, но я знаю, что говорю.

– Откуда ты можешь это знать?

– Оттуда. Я повидал таких. Видно же, что у нее совсем другие планы на жизнь. А ты хочешь изменить их, но она этого не хочет.

– Вот еще! Я больше не намерен говорить об этом. Мы убежим вчетвером.

– Правда твоя, – заключил Уил, а карлик просто покачал головой в знак согласия с обеими сторонами спора.

День побега близился, а я никак не мог придумать свой план. Уил был прав, мне не хватало опыта, мой молодой ум тогда не мог ничего придумать. Но в день побега все решилось само собой.

Двадцать пятого декабря произошло вот что. Мистер Фишер построил нас по средь белого дня и назвал несколько фамилий, в числе которых была моя и Пола. Директор заявил, что нас сегодня переведут на другие работы в другой город. А для меня и Пола это значило только одно – что нас увезут в рабство или еще хуже. Помимо этого демон также объявил, что перевод состоится сегодня вечером после праздника. Поэтому все названные лица обязаны присутствовать там и должны быть освобождены от работ, если они трудятся в свинарнике или прачечной.

– Мы пропали, – сказал я.

– Не унывай, мы что-нибудь придумаем, – не сдавался смелый карлик.

– Есть какие-нибудь мысли? – спросил Уил, который тоже был обеспокоен.

– Есть одна мысль, но мне нужно, чтобы вы сегодня отвлекли сторожа, стоящего у запасного выхода из столовой, – сказал Пол.

– Что ты задумал? – с глубоким интересом спросил мальчик в шляпе.

– Узнаешь, когда все свершится.

Так было решено действовать. Во время обеда мы с Уилом подошли к сторожу, чтобы поинтересоваться у него по поводу работы в свинарнике. Что может быть он предложит нам другую работу. Но тот смотрел на нас очень странным образом. Он не понимал, что мы от него хотим, и начал нас прогонять. В это время позади сторожа появился Пол. Он просто прошел мимо и ничего не сделал. Тогда мы подумали, что у него не получилось.

После обеда Пол куда-то пропал и его долго не было. Мы с Уилфридом начали беспокоиться. Наконец хитрый карлик появился и, тихо подойдя к нам, достал из своего кармана маленький деревянный ключ. Сначала мы не поняли, что это такое, но потом Пол объяснил:

– Это ключ от двери запасного выхода в столовой.

– Как ты его сделал?

– Я вырезал его из куска доски, которую я оторвал от пола. Это точный дубликат.

– Откуда ты знаешь? У тебя же нет настоящего ключа, как ты мог сделать дубликат?

– Я запомнил каждый зубчик. У меня есть один секрет – я могу создать копию почти всего что угодно. Это мой талант с рождения. Так мне сказал Ван Дер Вал – мой истинный отец.

Мы переглянулись с Уилом и заулыбались.

– И как вы уже поняли, – продолжил Пол, – теперь мы убьем одним выстрелом двух зайцев! Мы сможем забрать Джорджианну с праздника и выйти через дверь с помощью ключа. А затем мы будем действовать по старому плану.

– Замечательно! Великолепно. Ты настоящий маг, МакЛарен! – обрадовался Уил. Я также не стал скрывать своей радости, и мы начали прыгать от счастья.

– Осталось только одна единственная проблема. Нужно отвлечь сторожа, чтобы мы смогли незаметно выйти.

– Кажется, знаю, как это сделать, – сказал я.

Пришло время праздника. Детям было разрешено одеться в праздничные наряды. Мы пришли в столовую, где был накрыт стол. Была каша, суп, жареная курица, овощи, фрукты и молоко. Для каждого ребенка в этом приюте случился пир, после которого начались танцы и песни. А уже потом вышли артисты и начали показывать всякие фокусы. К сожалению, у нас не было времени праздновать. Все внимание было сосредоточено на побеге. Мы собрались втроем и искали Джорджианну, которая появилась сзади и напугала нас. Она была в какой-то маскарадной маске и ее невозможно было узнать. Мы вкратце оповестили ее о побеге. Сначала она молчала и стояла в полном недоумении. Уил начал нервничать и повторял, что не стоило нам вообще ей что-то говорить. Но потом Джорджия вернулась из подсознания и сказала, что несомненно пойдет с нами.

Теперь на мне лежала основная задача, без которой о побеге не могло быть и речи. Я должен был действовать четко и хладнокровно. Пройдя через весь зал, я нашел Эвана. Он стоял рядом с факирами. Когда он отвернулся, я обошел его сзади и подложил ему в карман серебряную монету, которую мне отдал отец. Затем я нашел в зале мистера Фишера и с наигранным видом обратился к нему.

– Сэр!

– Чего тебе, Пэрриш? Иди веселись перед отъездом.

– Сэр, я кое-что видел.

– И что же ты видел? – повышенным тоном спросил он меня.

– Я видел, как Эван взял из сумки факира серебряную монету и положил ее себе в карман.

– Не может этого быть! – вскипел он и помчался к нарушителю.

В этот момент музыка прекратилась. Демон подбежал к Эвану, который невозмутимо стоял перед ним, совершенно не подозревая о том, что происходит.

– Покажите ваши карманы, мистер Эндерсон!

– Мои карманы? – удивился тот.

– Да! Ваши карманы! Выверните их!

Эван вывернул карманы, и из одного из них выпала серебряная монета. Все ахнули. Сторож, стоявший у двери, бросился на зов мистера Фишера.

Лицо директора и Эвана нельзя было забыть. Можно было только посмеяться над этой картиной, но к счастью, в этот момент мы уже открыли дверь и бросились бежать в свинарник за лестницей и веревкой. Справившись с этим простым делом, мы приставили лестницу к стене и перелезли на ту сторону.

Благодаря нашим стараниям, уму Уила, находчивости и мастерству Пола, а также моей ловкости, мы смогли сбежать из «ямы».

Что случилось потом, я расскажу в следующей главе.

IV

После побега прошла неделя. Мы слонялись по улицам и подворотням в поисках пропитания. Особо нечем было поживиться. Пол постоянно предлагал идти работать на фабрику, но каждый раз Уил отвечал ему, что нас троих может и возьмут на работу, но Джорджианна останется без помощи и пропадет на улицах. Никто из нас не мог допустить этого.

К слову о родительском доме: там я уже бывал два раза, но никто не открывал дверь. Я надеялся увидеть отца. Всё время думал, что он вернется из своего путешествия, но к несчастью, этого не произошло.

В очередной раз проснувшись в трущобах, я не обнаружил Джорджианну рядом с собой. Выбежав на улицу, я начал искать ее повсюду, пока не увидел вдалеке.

– Джорджия! – окликнул я ее. Она обернулась и на мгновение остановилась, но затем, словно, не обращая на меня никакого внимания, пошла дальше.

Я догнал ее и спросил: в чем дело и куда она уходит?

– Я не могу остаться с вами. Мое место не здесь. Я должна вернуться туда, где выросла. Там я попробую найти свою тетю, если она еще жива. Если нет, то уеду в Лондон и устроюсь куда-нибудь работать… – она была в отчаянии. По ее лицу можно было определить, что у нее есть какая-то цель, о которой она никому не расскажет.

– Ты бросаешь нас? Не уходи. Прошу тебя. Все наладится, мы с ребятами будем работать и позаботимся о тебе.

– Нет, я не могу. Прости, – она уже хотела уходить, но я взял ее за руку.

– Постой, Джорджианна. Я хотел сказать… Ты мне нравишься, и я пойду с тобой, – но она не слышала меня, не ответила ничего на мое признание.

– Нет, Аарон. Тебе нельзя со мной. Если судьбе будет так угодно, то мы еще встретимся с тобой, – она была слишком сурова, как мне тогда казалось. Ничего больше не сказав, она ушла, подарив мне улыбку на прощание.

«И снова потеря, – думал я. – Неужели Господь не смилуется надо мной? За какие проступки и преступления он наказывает меня?»

Я вернулся к своим друзьям. Они уже проснулись и ждали меня и Джорджию.

– Где эта упрямая девчонка? – спросил с насмешкой Уил.

– Она больше не вернется, – ответил я.

– Что случилось? – забеспокоился карлик.

– Она уехала к себе домой и просила оставить ее.

– Все как я и говорил, – с состраданием произнес Уилфорд. Я вспомнил, что он мне говорил еще в приюте, когда я уговаривал взять с собой Джорджию.

– Аарон, – начал Пол. По его голосу я понял, что он не хочет меня обидеть, но в силу обстоятельств, он счел необходимым сказать. – Раз так вышло, что наша подруга покинула нас, не считаешь ли ты, что было бы разумно с нашей стороны попытаться найти работу на фабрике?

– Да, Пол. Ты прав, нам нужна еда, – в ту минуту меня терзали другие мысли. Но я также понимал, что в действительности мы не сможем прожить долго на улицах Глазго без еды. Воровать никто из нас и не думал, поэтому мы решили пойти честным путем и заработать себе на пропитание собственным трудом.

Посовещавшись, у нас появилось несколько вариантов, куда мы могли устроиться на работу: текстильная фабрика Берка, табачный завод, фабрика по производству кофе «Black Grain» и угольные шахты. Самым крайним вариантов были шахты или порт. Мы хотели заработать на еду, а не умереть от постоянного непосильного труда. Поэтому первым делом мы отправились на фабрику Берка.

Текстильная промышленность стояла на первом месте среди остальных монополий. В основном это были хлопок и шерсть, ввозимые из колоний черного континента. После Гражданской войны в Америке, откуда также привозились разного рода ткани, особенно хлопок, английская экономика пережила небольшой кризис, однако за счет своих колоний быстро возобновилась.

Фабрика Берка была не самой крупной среди всех текстильных фабрик Глазго, однако шанс найти работу был только там. Всё дело в том, что хозяин этого комплекса мистер Берк совершенно справедливый и щедрый человек. Несколько лет назад мой отец рассказывал о нем, прочитав статью в газете, где говорилось о том, что данный джентльмен совершал крупные пожертвования в сиротские дома, а также продвигал вперед науку и искусство, оказывая их деятелям финансовую поддержку. Своего рода меценат и просто хороший человек. Так мы думали и, приняв во внимание все эти доводы, нам показалось, что нас прямо-таки оторвут с руками и возьмут на работу, справедливо ее оплачивая.

Мы прошли на территорию фабрики, зашли в главное здание. Мужчина, стоявший на входе, сначала не хотел нас пускать, но вовремя появился сам мистер Берк, который в то время по счастливой случайности оказался там.

– Прошу Вас, мистер Хэтчер, будьте так любезны, не кричите на этих детей, – обратился он к тому мужчине. – Эти господа, видимо, что-то хотели предложить, не так ли?

– Да, сэр, – немного заикаясь сказал Пол. – Дело в том, что мы ищем работу… Мы много чего умеем… Мы готовы на минимальную зарплату… – поспешно говорил Пол.

– Простите меня, друзья, но к великому сожалению, я не могу взять вас на работу. Вы слишком молоды, – мы не знали, правду ли он говорит или лжет, но мы ничего не могли поделать.

– Может хотя бы в подмастерье? – умолял Пол.

– Боюсь и этого не могу вам дать. Однако я понимаю вашу безысходность и в моих силах только дать вам денег на еду. Это все, что я могу сделать для вас, – сказал мистер Берк, вытащив из кармана горсть монет.

– Мы очень благодарны вам, сэр, – сказали мы почти хором. И правда, нам очень повезло, что он так просто дал нам денег на еду, что трудно вообще было представить, как это возможно.

Мы не делили монеты поровну, а решили купить что-то на них и поделить уже пищу на всех. В тот день мы насытились несколькими рогаликами из бобовой муки и одной четвертиной хлеба. Водой же напились из фонтана на площади.

На следующий день, подкрепившись хлебом, мы отправились на табачный завод, но нас даже не пропустили на его территорию. А на кофейной фабрике нам особенно не повезло: сторож спустил на нас двух бешеных собак. Так что мы разбежались в разные стороны, а потом целый день искали друг друга. После этого случая мы договорились, что если разделимся, то место встречи будет у фонтана.

Других вариантов, кроме угольных шахт или речного порта, не оставалось.

«Из двух зол выбирают меньшее», – сказал тогда Пол, поэтому на следующее утро мы отправились в порт. Сначала мы долго искали к кому можно обратиться за работой. Один матрос указал на человека, стоящего вдалеке. Он был одет в черное пальто – на распашку, под которым виднелся хлопковый жилет, не отличающийся дороговизной; на нем также были надеты бриджи, очень странные на вид, которых ранее я видел только на гравюрах XVII века. Точно на таких же гравюрах я видел необычный головной убор, как у этого иностранца. Он назывался, как мне стало известно намного позже, «монмутская шапка», вязаная из шерсти толстой нитью. Но самое чудное было то, что эта одежда была надета как-то небрежно, словно джентльмен одевался впопыхах. К слову, человек этот был явно иностранец. Его одежда была великолепно сшита, хотя и была на манер XVII века. И что самое интересное, по ней нельзя было судить о его нации. Невозможно было сказать, голландец он, ирландец, француз или швед. Ничто не выдавало в нем общих черт, характерных для жителей какой-либо страны.

Лицо его было обветрено: грубая кожа матового цвета была похожа на кусок дерева, выброшенной на берег штормом. Черные подвижные брови, мощная широкая челюсть и орлиный нос отчасти выдавали в нем авантюриста со вспыльчивым нравом, которому неведом страх.

Телосложение иностранца было крепким. Несмотря на наш небольшой возраст, уже тогда я мог сравнить его с другими людьми крупного телосложения, и данный экземпляр не уступал им. Мы подумали, что это и есть капитан судна, стоящего у причала.

Был февраль, и на улице уже целую неделю бушевал сильный мороз, из-за чего на реке встал лед. Судя по всему, именно по этой причине капитан был до крайней степени взволнован и сильно ругался, глядя на реку.

– Добрый день, мистер, – обратился к нему смелый карлик.

– Чего тебе, коротышка? – грубым звонким голосом произнес капитан.

– Мне и моим друзьям нужна работа. Возможно…

– Ты решил, что она есть у меня? – не успел договорить Пол, как грубиян перебил его.

– Нам сказали…, – пытался продолжить маленький ирландец.

– Кто вам сказал эту брехню, черт возьми? Эти бедняги, что трудятся в поте лица? – указал он жестом головы в сторону работающих матросов.

– Да, сэр.

– Хах! Хорошо, – усмехнулся бородатый силач, – значит вам нужна работа? Я правильно понял?

– Да, сэр, – ответили мы.

– А что вы умете? Подойдите ко мне и покажите свои руки! – приказал он. Мы же, повинуясь, показали ему свои ладони. – Вижу-вижу. Трудяги, значит. Когда я был в твоем возрасте, – наклонился ко мне капитан, – я уже работал на верфи и вязал шкотовые узлы получше, чем эти бездельники, – снова указал жестом на матросов.

– Сэр, мы готовы вязать узлы, если нас этому обучат. Мы схватываем все налету. Это чистая правда, сэр, – заявил Пол.

– А ты чего молчишь? Самый умный, да? – спросил капитан Уила, который наблюдал за происходящим.

– Да, сэр, – не краснея сказал Уилфрид.

– Дурак тот, кто думает, что умный, и не потерян тот, кто считает себя дураком. Знаешь, что я о тебе думаю? – спросил он Уила.

– Нет, сэр.

– Я думаю, что ты негодяй. Потому что вижу, что ты задумал неладное. У тебя в душе тьма и раздор.

– Вы не можете этого знать.

– Отчего же не могу?

– Потому что вы сами одеты как павлин. Только глупец мог одеться так, как оделись вы, сэр, – упрекнул капитана смелый мальчик. Но мы с Полом боялись, что теперь нам точно не видать работы у этого господина. Еще повезет, если он нас не побьет.

Промолчав несколько секунд, капитан втянул табачный дым через свою черную трубку, а затем выдавил его из легких и залился смехом. После этого он захрипел и сильно покраснел, словно ошпаренный паром. Потом также резко успокоился, как и начал свое представление.

– А ты мне нравишься, черт возьми! – сказал капитан. – Пропади я в бездне, если это не самый удачный день в вашей жизни, мои маленькие капуцины! Я возьму вас к себе на работу при условии, что платой будет только еда и никаких денег. А также вы обязуетесь соблюдать все правила на моем судне и, не обсуждая, выполнять мои указания. Взамен я даю вам работу, еду, крышу над головой до того момента, пока не наступит весна. Спать вы будете вместе с матросами, но на полу. Пусть у вас не будет коек, но насколько я вижу, вам не привыкать. Зато вы будете в тепле и, по крайней мере, ваши желудки будут наполнены. Что скажете? – и он снова с особой силой втянул дым через трубку.

Капитан был прав – это действительно был самый удачный день в нашей жизни, и мы, разумеется, согласились на его условия. Капитан просил называть его «капитан», а также разрешил называть его по имени – мистер Тич. Но просил никогда не называть его так в присутствии кого-либо не из команды. Судно, на котором мы теперь обосновались до весны, называлось «Белая птица». Забавно, но никто на корабле, включая самого капитана, не мог объяснить, почему эта шхуна так называлась. Любой из них пожимал плечами и говорил: «никто не знает».