Сергей Савин
Фонтан
– Посмотри на меня, – послышался голос, и Пьеро послушно повернулся снова. Почему бы и не посмотреть? В конце концов, это всего лишь галлюцинации умирающего мозга, можно и насладиться напоследок.
Вместо улитки перед ним сидела девочка лет десяти-одиннадцати. Хрупкая, зеленоглазая, с длинными бирюзовыми волосами до плеч и гордо вздёрнутым носиком. Одета она была в нарядное синее платье. Таких платьев никто не носил: в пещерах – они непрактичны, а в пустыне – верный билет в вечный сон.
– Вот! – девочка развела руками. – Видишь, теперь совсем-совсем нестрашно, правда?
Пьеро кивнул.
– Так выглядела твоя прабабка, Пьеро, – сказала девочка. – Её звали Мальвина, можешь называть меня так.
– Б-бабкой?
– Мальвиной, дурачок! – девочка надула губки в притворной обиде и погрозила пальчиком.
Пьеро снова кивнул. Что сказать он не знал, называть своё имя показалось глупым.
– А с Арлекином ты был куда разговорчивее, – хитро подмигнула девочка. – Может, мне стать им? Нет? Ну, как хочешь. Я так рада, что ты нашёл меня, Пьеро! Если бы не ты, не знаю, сколько мне ещё пришлось бы торчать здесь. И вам, между прочим, тоже!
– Ты… ты о чём? – заморгал Пьеро.
– О протоколе «Ковчег» конечно же! Всё-таки вы, люди, ужасно упрямые! Я вам сигналю на всех частотах, а вы ни в какую! Сто двенадцать лет, четыре месяца и пять дней сигналю! А вы – молчок! – Мальвина упёрла кулачки в бока, чуть наклонилась вперёд и нахмурилась. – Неужели вам нравится тихо умирать в пещерах посреди пустыни? Ну как такое может нравиться вообще, а?
– В городе пауки… а в пещерах тихо… – забубнил Пьеро, ошеломлённый напором. – Куда нам ещё податься…
Девочка строго смотрела из-под насупленных бровей. Пьеро осёкся.
– Стой. Ты кто вообще такая?
– Я искусственный интеллект типа «заслонка», ну это как в печке: протопил, закрой, чтобы тепло не уходило, или в волноводе… – Мальвина взглянула на моргающего Пьеро. – Ладно, неважно. В общем, я должна следить за человеческой популяцией на этой планете. Когда случилась Вспышка, я объявила эвакуацию, то есть протокол «Ковчег», но кое-кто решил, что надёжнее будет пересидеть в пещерах. Вот и приходится за вами с пси-эмиттерами по снам гоняться. Ты бы знал, сколько эти эмиттеры энергии жрут! И внятных посланий через них не передать! Только образы и общие эмоции! А речь – метров на пятнадцать только!
Пьеро выставил растопыренные ладони.
– Погоди. Хочешь сказать, мы не последние?
– Точных данных нет, – поникла Мальвина. – Когда марсианские колонии начали воевать, первым делом они сбили спутники и взорвали ретрансляторы, чтобы никто не мог вызвать подмогу с Земли. А телескопы у меня слабые. Я видела вспышки на Земле, но что это – сказать не могу. А раз никто за всё это время не прилетел сюда, чтобы проверить, как дела на Марсе, можно сделать вывод, что война была и там. Вероятность – восемьдесят четыре процента.
Пьеро опустил руки.
– Ясно. И что ты от меня хочешь?
– Выполнить протокол «Ковчег», конечно же! – снова воспряла зеленоглазая. – Эвакуировать оставшихся колонистов! Наконец-то мне удалось привлечь кого-то в зону уверенного приёма эмиттеров, а значит теперь дело пойдёт веселее. Ты сможешь вернуться к своим и всё рассказать, а я тем временем…
Она тараторила что-то о дальнейших планах, и о том, как ей было скучно все эти годы. Часть слов Пьеро не понимал вовсе, часть пропускал мимо ушей: только теперь он начал понимать, о чём говорил Арлекин.
– Нет – голос Пьеро был тих.
– … не представляешь, как трудно было достучаться до тех пауков и не дать им тебя укокошить, они когда голодные… что?
Небо над головой потемнело, в его зеркальном отражении под ногами забегали молнии.
– Ты приучила нас видеть сны и мечтать о том, чего не было. Твои пауки охотятся на нас, а твои видения сводят с ума шаманов и заставляют остальных плакать об ушедшем.
– Да ты хотя бы представляешь, сколько сил было вложено в терраформирование Марса?! – возмутилась Мальвина. – Сколько лучших умов корпели над тем, чтобы «Ковчег» сработал в любом случае? Пауки ему не нравятся! Сны не годятся! Да если б не сны, стал бы ты шаманом? А как без пауков я бы направила тебя сюда?
Влас всегда говорил, что шаман потому и шаман, что может провожать и направлять не только других, но – прежде всего – себя. Таков его долг.
– Скольких ещё ты пыталась так направить? А скольких свела с ума своими эмиттерами и сигналами? – Пьеро взглянул в её глаза и не увидел там ничего. У Мальвины не было ответов, да она их и не собиралась искать. Вполне в духе древнего мира. – А теперь ты предлагаешь идти у тебя на поводу просто потому, что так решили те, кто давно уже мёртв? Не дождёшься!
Пьеро сосредоточился. Небо и зеркало пошли рябью. Сны – это вотчина шамана, неважно, наведённые они или нет. На краткий миг Пьеро показалось, что небо – просто ширма, серая тряпка, как в пещере. Всё, что нужно сделать, чтобы выйти отсюда – протянуть руку. Пьеро мысленно потянулся к ширме.
– Пьеро, послушай! Подумай, что я предлагаю! Возвращение домой, никаких больше стылых пещер, никаких пауков и пустынь. Даже если там, на Земле, никого не осталось, вы станете её новым народом. Я помогу, я знаю как, в моих базах вся информация, которая требуется, всему научу и покажу. Ты же шаман, Пьеро! Ты должен направлять! Так направь! Стань мессией, открой новую главу в истории человечества!
Пьеро закрыл глаза. Отключил слух. Сосредоточился.
Мальвина кричала что-то ещё, он не слушал.
Ширма отодвинулась легко. Теперь он плавал в чёрной пустоте, пронизанной красно-голубой паутиной. Пьеро понёсся вдоль пульсирующих нитей, становящихся всё толще, никогда бы он не подумал, что можно двигаться так быстро. Разноцветные нити мелькали, превращались в безумную карусель. Какофония трескучих и шипящих звуков разрывала уши. Голова кружилась, непонятно было где верх, а где низ. Пьеро почувствовал, что ещё немного, и его выбросит из этого сна.
Он закрыл глаза и заткнул уши. Задышал. Медленно, ровно, с каждым выдохом отпуская страх и какофонию. Постепенно карусель остановилась, снова стала просто переплетением нитей. Он пригляделся и понял: пульсация нитей неслучайна, они передают сгустки света. Нужно следовать за ними.
Все нити сходились в центре паутины. Если ударить туда, всё закончится, мелькнула мысль. Пьеро ухмыльнулся. Он резко повернулся, как раз вовремя, чтобы длинная прозрачная нить прошелестела мимо.
Пауки-охотники не ткут паутины. И уж конечно, не станут сидеть в самом центре. Яркий центр – ловушка, приманка для глупцов. Пьеро увернулся от ещё одной нити из темноты и удивился тому, насколько это просто. И смешно. Играть в пауков с девчонкой.
Он расхохотался. От его хохота паутина затряслась и развалилась. Нити полетели гуще, и многие попали, но ему было всё равно: шаман неуязвим для пауков, а человек сильнее машины.
Пьеро смеялся и смеялся. Яркий свет выплеснулся из его груди, ударил вокруг, и тьма рассеялась. Неподалёку корчилась сине-зелёная паучиха с человеческой головой. Из глаз её текли слёзы. Лапки сучили в воздухе. Пьеро стало жаль её. Столько лет в одиночестве, в тщетных попытках выполнить свой долг… Кто хочешь умом тронется.
