Сергей Сакадынский
Проект «Украина». Перспективы, которых не было
Началось со смены часового пояса. То, что у нас на юге и востоке зимой ночь начинается теперь в 4 часа дня, уже воспринимается нормально. Но дальше – больше. Всплыла проблема языка. Русскоязычному населению сообщили, что оно говорит на вражеском языке и празднует вражеские праздники. Повторюсь, я не отрицаю ни в коей мере наличия на западе глубокой и яркой исторической и культурной традиции. Но я не понимаю, почему это высококультурное меньшинство пытается навязать украинскому большинству свою неукраинскую культуру и историю. При этом «окультуривание» происходит при живейшем участии канадских «украинцев», а одним из обязательных элементов является коверкание литературного украинского языка с единственной целью сделать его максимально непохожим на русский. Были даже радикальные идеи введения латинского алфавита вместо кириллицы или хотя бы замены на письме буквы «Н» на «N». Помню ещё в 90-х как-то услышал от одного тогда ещё студента-филолога, а сегодня доцента, сильно проникнутого патриотическим духом, фразу: «Ось ми вже п’ять років незалежні, а досі чомусь пишемо „флот” замість „фльота”».
Для полноты впечатлений перечитайте репринтное издание «Истории» Грушевского, желательно вслух и перед зеркалом. Местами похоже на украинский язык… Отдалённо… Тарас Шевченко, наверное, плакал бы…
Конечно, предвижу массу возмущённых возражений по этому поводу, потому что наша не блещущая глубиной интеллекта новая украинская интеллигенция, в основе своей вышедшая из малокультурной провинциальной глубинки и потому духовно и идейно слабая и крайне неуверенная в себе, как губка пропиталась этой псевдоукраиноевропейской идеологией. Боясь как огня всего российского, и в то же время не имея никаких других культурных ориентиров, она совершенно некритично принимает за истину эту идеологию и несёт её дальше в массы. Что указывает на несомненный успех идеологов, для которых основная масса населения Украины является как бы украинцами второго сорта, либо украинцами неправильными, которых можно и нужно исправить, навязав им свою систему ценностей.
Правда, часть населения при этом приходится признать безнадёжными, то есть такими, которые исправлению не подлежат.
Донбасская идентичность. Как-то от одного редактора одной местной газеты услышал фразу: «Вообще я сторонник гегемонии Донбасса». То есть, поскольку нас больше, и мы генерируем львиную долю ВВП, то нам и решать каким быть нашему государству.
Восток Украины, а особенно Донбасс, всегда был в значительной степени денационализированным и деклассированным. Начнём с того, что первыми поселенцами здесь были украинские казаки, запорожцы. По сути, изгои, преступники – с точки зрения государства, которое их отвергло, и где места им не было. Дальше – лучше. На строительство шахт, рудников, заводов навезли каторжан, потянулись толпами различные полукриминальные элементы с тёмным прошлым… Пролетариат, одним словом. Не случайно советская идеология укоренилась здесь очень прочно. И сейчас житель этого региона ощущает себя не
украинцем или русским, а чем-то специфическим – «донбасцем»,
«крымчанином», вернее даже правильней сказать представителем той метафизической общности под названием «советский народ». Общности, правда, уже нет, но вот сознание осталось…
Луганск – это такой своеобразный антипод Львова. Почему? Очень просто. Харьков на эту роль не подходит – всё-таки вторая столица Украины, да и к тому же город не совсем потерянный в плане культуры. Донецк, Днепропетровск – крупные промышленные центры, малая родина новой политической элиты. А вот Луганск, самый восточный областной центр, депрессивный техногенный регион – что ни на есть место наивысшей концентрации настоящего «антиукраинского» донбасского духа.
В отличие от классической Европы и подражающей ей во всём западной Украины Донбасс не прошёл период так называемого “городского ренессанса”. Города Донбасса являются типичным продуктом модернизации и индустриализации на фоне перманентной урбанизации. Донбасский город как бы застрял в ХІХ веке в своих социокультурных ценностных ориентациях и образе жизни.
Львов – столица, культурный и политический центр, основанный князем Даниилом Галицким, город с семисотлетней историей, полный культурных памятников и весь пропитанный духом истории; город «кав’ярень», европейской культуры, европейской кухни, логическое продолжение Центральной Европы на украинской земле.
История Луганска прямая противоположность. Первое поселение на территории будущего города – Каменный Брод, казачья зимовка, пристанище разношерстного бродячего контингента, наводнившего в XVII-XVIII веке южные степи в поисках убежища от вездесущего государства. Однако датой основания города считается дата подписания Екатериной II указа о строительстве на берегу реки Лугани литейного завода. В общем, в случае Луганска завод фактически был городом, точнее город был прямым следствием завода. Об этом в статье
«Луганск: мифологизированное прошлое и возможное будущее» в контексте исторической судьбы города писал в 1997 году Луганский философ А. Ерёменко.
Процитирую небольшой фрагмент из этой работы: «Будучи «бастионом пролетарской революции», а до этого одним из экономически развитых регионов Российской империи, где уровень жизни и достатка был одним из самых высоких, Донбасс находился в привилегированном положении по сравнению с остальной Украиной. Донбасс усиленно стимулировался не только материально (высокие заработки за малоквалифицированный труд при постоянной нехватке рабочих рук), но и морально, начиная от дифирамбов первых руководителей «всесоюзной кочегарки» и заканчивая тем, что в наградной системе СССР наряду с медалью «За восстановление шахт Донбасса» существовал орден «Шахтёрской славы» трёх степеней. Всё это превращало Донбасс в своеобразную «чёрную дыру», куда стягивался избыток рабочей силы. Указанные факторы не могли не наложить отпечаток на сознание «донбассца», которому было всё равно какой национальности его напарник, лишь бы лава не рухнула на голову или расплавленный металл не потёк за шиворот. Поэтому, при всплеске национального самосознания в интернациональном Луганске не получили поддержки не только ярко выраженные националистические организации, но и культурные движения весьма умеренной ориентации.»
В общем-то, нет ничего удивительно, что малокультурный пролетарский регион с денационализированным и деклассированным населением был объявлен таким, который исправить нельзя.
Больные органы, поражённые, к примеру, гангреной, принято ампутировать. Однако, как выяснилось, ампутировать половину организма невозможно, особенно в случае, когда эта половина обеспечивает жизнедеятельность всего организма. Неудивительно – экономическая состоятельность западных областей не более чем фикция. В конце концов, ёлками да горнолыжными курортами прокормиться тяжело. Не случайно для многих местных жителей единственный источник дохода заработки за границей. Это вам не индустриальный Донбасс. Поэтому Донбасс отдавать нельзя ни в коем случае, иначе в истории независимой Украины придётся поставить точку. Но если Донбасс нельзя «украинизировать» на западный лад, то его надо максимально обезопасить,
подавить, поставить на место и превратить не то чтобы в колонию, а в такой себе технологический и сырьевой придаток.
При этом очевидно, что в последнее время восток Украины в целом, и Донбасс, и Луганск в частности целенаправленно «опускают» как в культурно- историческом, так и в моральном плане.
У Донбасса нет истории. Конечно, откуда ж ей взяться. На Донбассе нет ни культурных, ни исторических достопримечательностей. Вообще ничего нет, кроме терриконов, шлаковых отвалов, циклопических техногенных сооружений и населения, которое непрерывно матерится, слушает шансон, и вообще в основной своей массе только недавно вышло из зоны либо готовится туда попасть.
Самое главное, что мы сами этому мало сопротивляемся, есть разве что отдельные попытки. Вот недавно Мергелевую гряду придумали. Чтоб не так обидно было, что вот там, у них трипольцы пять тысяч лет назад двухэтажные дома строили и горшки лепили, а у нас ничего нет. Теперь есть – достопримечательность, да ещё какая, на триста лет древнее самой древней египетской пирамиды.
Да собственно есть на Донбассе и настоящие достопримечательности – только в других местах из них музеи делают, а у нас туберкулёзные лечебницы… А на самом деле у нас просто как в анекдоте про крысу и хомячка – пиар слабоват… Закономерный результат целенаправленной политики…
Теперь по поводу гегемонии Донбасса. Восточные области преобладают над западными не только экономически, но и политически. Президентов и правящие партии у нас выбирают на востоке. Победа Ющенко не в счёт – третий тур выборов 2004 года результат уступок и договорённостей, а не акт народного волеизъявления. Поэтому идея отсоединения Донбасса пугает национал-патриотов гораздо больше, чем идея отсоединения Крыма. Достаточно вспомнить какой резонанс в своё время произвёл съезд в Северодонецке.
Но это всё так, риторика. На самом деле и восточноукраинские сепаратисты, и западноукраинские патриоты едины в одном – они даже не допускают мысли, что
часть народа имеет естественное право жить по-другому. Вместо этого они уверены в праве одних регионов навязывать свое мировоззрение всем другим. Для одних Донбасс заканчивается во Львове, для других – Галичина в Харькове, как справедливо подметил автор одноименной статьи Олег Хавич. А проблема Востока и Запада существует только у Востока и Запада – у кого что болит… В Соединённых Штатах не меньше, если не больше противоречий между югом и севером, востоком и западом. Их страна ещё более напоминает лоскутное одеяло, сшитое на скорую руку одноглазым портным. Но, тем не менее, проблем у них значительно меньше, потому что есть унифицированная система ценностей, которая их объединяет.
