Сергей Петрович Волошин
Мяч не круглый
7
Пока весь вечер Серёжа старательно делал вид, что учил уроки, а на самом деле читал подаренную тренером книгу, Юлия Павловна уединилась в спальной комнате и думала о Дмитрии Николаевиче.
«Странный он какой-то. Ничего о себе не говорит. Вообще неразговорчивый, скромный, и смотрит как-то пронзительно, как будто рентгеном светит и что-то внутри рассмотреть хочет. Как в душу заглядывает. И взгляд мне его почему-то знакомый. Вот видела его где-то, но не могу вспомнить, где именно. Откуда он знает, что я Серёжина мать. Ах, да, наверное, сын проболтался».
– Серёжа, а ты Дмитрию Николаевичу что-нибудь про меня рассказывал? – спросила мама.
– Нет, – спокойно оторвав взгляд от книги, ответил сын.
– Совсем-совсем?
– Совсем-совсем.
«Вообще ничего не понимаю, – вновь задумалась Юлия Павловна. – Ах, он же сказал, что наблюдательный. Значит, видел меня с Серёжей и как-то сопоставил предполагаемое с действительным. А этот Дятлов тоже ещё – заладил своими унылыми штампами: «Давайте не разгадывать ребусы…», «У вас ведь, наверняка, есть педагогический диплом… », « У нас, если что, связи в медицине…». С человеком надо было как-то подипломатичней, тактичней, тоньше. Совсем непедагогично!»
– Серёжа! – позвала Юлия Павловна, вспомнив о разговоре, с англичанкой Верой Андреевной. – Что у тебя с английским?
– Да так, не очень, – виновато признался сын.
– А что ты на уроке вытворил?
– Ничего особенного, пошутил. Вспомнил шутку из кино про «Бриллиантовую руку», а она сразу жаловаться, – сердито проворчал Серёжа.
– Шутник ты мой, – усмехнулась мама. – Рискуешь стать троечником. И не стыдно будет?
– А зачем мне этот английский? Зачем мы его учить должны? Пусть эти англичане и американцы учат русский – умнее будут. Ненавижу английский – как будто обмазанных какашками орехов в рот набрали и пытаются это называть членораздельным языком, – злобно выпалил Серёжа.
– Так Англия – родоначальница твоего футбола, – перебила Юлия Павловна
– Чего-о-о? – возмущено завопил сын. – Они, эти англичане, расскажут, коне-е-чно, только уши развешивай. Если они придумали близкие к современным правила игры в мяч ногами, то это не говорит о том, что они родоначальники. Да футбол, если хочешь знать, был и в Древнем Китае, и в Древнем Риме. В Южной Америке играли задолго до того, когда туда европейцы попали. Ацтеки и майя играли в мяч ногами до тех пор, пока туда испанцы не приплыли и не запретили соревнования. Американские каменные стадионы до сих пор сохранились, между прочим.
– Представляешь, даже не знала об этом. Америку мне открыл, честно слово, – изумлённо сказала Юлия Павловна. – Откуда сведения?
– От Дмитрия Николаевича.
– Слушай, ты об этом на уроке истории расскажи, всем будет интересно.
– Этого в программе нет, – тяжело вздохнул Серёжа. – Вообще много чего из того, что действительно нужно человеку, в школе почему-то не проходят, зато куча предметов, которые мне в жизни совершенно не пригодятся.
– Это тебе так кажется…
– Почему кажется, так и есть!
– Ну, например, что нужно моему маленькому человеку?
Серёжа задумался, пощекотал маму искристым взглядом, сдвинул свои мускулистые ноги и откинулся на спинку дивана.
– Например, человеку нужно придумать, что подарить другому человеку на день рождения… А почему бы в школе не учить делать умные подарки?
– А у кого день рождения? – спросила мама.
– Да это я так, к слову.
– Нет, чувствую, ты явно что-то мне не договариваешь.
– Мне, мам, хочется сделать подарок Свете Крамских, и не знаю, какой.
– Вот тебе раз. А почему именно Свете?
– Она нам свой мяч подарила, представляешь… Для команды.
– И ты чувствуешь себя обязанным?
– Немного.
– Ты знаешь, не всегда человек, дарящий подарок искренне, с уважением, просто так, желая сделать приятное, думает что-то получить взамен. Это ложный стереотип, что если девочки одарили мальчиков на День защитника Отечества в феврале, то обязательно должны получить обратные подарки на восьмое марта. Что-то подарив Свете, ты можешь посеять у неё сомнения, что её старания не оценены. А если подаришь что-то ненужное или неуместное, то сам рискуешь попасть в неловкую ситуацию. Поверь мне. Подарок должен быть желанен человеком, важным и нужным для него.
– Вот и я так думаю. Поэтому и не могу ничего придумать, – расстроено пожал плечами Серёжа.
– А ты просто отпусти ситуацию, не спеши, жизнь подскажет тебе сама, что нужно Свете, – Юлия Павловна перевела дыхание и спросила. – Она тебе нравится?
– Очень, мам, – кивнул Серёжа, озарив комнату ярким цветом покрасневших ушей.
– Хорошая девочка. Цени её внимание к тебе и вашей команде, – мама распустила собранные в косичку волосы, намереваясь подняться и покинуть Серёжину комнату.
– А что у вас? – спросил сын, делая усилие, чтобы не заморгать. – Берут Дмитрия Николаевича физруком?
– Берут, да он сам не идёт. Непонятный он для меня мужчина, но интересный, – шёпотом проговорила мама. – Ощущение такое, что я его откуда-то знаю. Ах, да, главное чуть не забыла сказать, директор разрешил вам с Дмитрием Николаевичем заниматься в спортзале. Ну, если дожди пойдут.
– Почему он непонятный? – недовольно сморщился Серёжа.
– А ты его хорошо знаешь?
– Как тренера уже хорошо.
– А что ты знаешь о его прошлом, о семье, о доме? Ты знаешь о том, что он вообще не из нашего города?
– Не-е-ет…
– А надо бы знать. Нам с директором он ничего не рассказал. Как-то сжался весь от вопросов, и мне даже показалось, что стоило нам поглубже ковырнуть его внутренний мир, он бы молча встал и ушёл.
Юлия Павловна ещё хотела сказать, что Дмитрий Николаевич очень симпатичный мужчина, в её вкусе, и что она хотела бы поближе с ним познакомиться, прикоснуться к нераскрытой тайне его прошлого, его настоящей жизни и увлечений. Но промолчала, решив не вызывать ни «быстрых», ни «медленных» вопросов сына, переживающего непростой период первой влюблённости и неожиданно свалившейся капитанской ответственности. Ведь вопросы эти обязательно коснутся её отношений с Дятловым. А ответы с каждой минутой почему-то казались всё более неубедительными даже для самой себя.
8
Как и предполагал Дмитрий Николаевич, с понедельника зарядили дожди – редкие, но затяжные. Весной часто такие бывают. Густой чернозём напитался влагой, а только пробившаяся сквозь его толщу травка на футбольном поле заиграла изумрудной россыпью. Проводить тренировки на такой поляне стало невозможно – неприятно, травмоопасно, бесперспективно с точки зрения отработки технических приёмов. Дмитрий Николаевич попросился в давно пустующий спортивный зал, где на закрытых решётками пластиковых окнах пауки уже заплели свои футбольные сети.
Проходя мимо доски школьных объявлений, тренер остановился у недавно вывешенной стенной газеты под названием «Поддержим нашу команду!». Стенгазета была склеена из несколько листов, отпечатанных на принтере. В центре – фотография капитана Серёжи Березина, чуть ниже – фото других футболистов и короткие интервью с ними. Внизу большими красными буквами – призыв ко всей школе поддержать команду материально – принести из дома и подарить ненужные мячи – хоть кожаные, хоть дерматиновые, хоть резиновые, не важно – для какого вида спорта они предназначены.
– Вам нравится? – послышался за спиной Дмитрия Николаевич мягкий голос Светы Крамских.
– Недурно для первого блина. Совсем не комом, – уверенным баритоном ответил тренер. – Ваша работа?
– Мы с Аней Боевой делали. Хотели и вашу фотографию разместить, но…
– Нет-нет, мою не нужно, я не люблю фотографироваться, – тихо перебил Дмитрий Николаевич. – Я ведь здесь в школе, можно сказать, никто. Да-да, именно никто. Лучше о ребятах. Обязательно разместите в следующем выпуске фотографию директора школы. Это при его поддержке мы получили возможность тренироваться в зале. А ещё я вам могу дать телефон главного судьи соревнований, у него через пару дней можно будет взять расписание матчей первого тура соревнований. И очень было бы хорошо организовать группу для походов на стадион – с флагами, барабанами, горнами, дудками и тому подобным. Болельщики – они как двенадцатый игрок на поле. Слышали такое выражение?
– Не-а, – отозвалась Света, отводя взгляд в сторону. – Мы там вам восемь мячей принесли, завтра девчонки из других классов обещали ещё штук пять-шесть.
– А вот за это огромное вам спасибо. Не ожидал, что у нашей скромной команды появятся такие преданные болельщицы, – улыбнулся Дмитрий Николаевич.
У дверей спортзала ровно уложенные вдоль стены красовались восемь мячей – пять футбольных, два волейбольных и один баскетбольный – тяжёлый, резиновый, с шипами.
«И этот пригодится, для работы с вратарями», – мелькнула мысль у тренера, обратившего внимание, что в углу вестибюля лежала стопка мягких поролоновых матов.
Вратари – Никита Белов и его конкурент – запасной голкипер Игорь Вербицкий из шестого «В» – были выключены из общего процесса тренировки. С ними Дмитрий Николаевич организовал отдельное занятие – на матах, падать на которые в прыжках было куда приятнее, чем на жёсткий грунт футбольного поля.
Остальные мальчишки после разминки и упражнений на технику приёма, обработки и ведения мяча были разбиты на две команды. Но двустороння игра оказалась не совсем обычная, всем пришлось перемещаться с упором на руки спиной вниз. При этом на пятую точку садиться категорически возбранялось. Через несколько минут вся команда жалобно запричитала: «Дмитрий Николаевич, спина болит, руки болят, ноги судороги хватают».
Тренер объявил двухминутную паузу и снова продолжил игру. При этом прикрикнул, что когда болят мышцы, они набирают силу, привыкают к нестандартным нагрузкам, которые могут обязательно возникнуть в играх с сильными соперниками, с которыми сражаться придётся с полной выкладкой. Играли до полного изнеможения.
– Очень устали? – весело спросил тренер.
– Ещё как, – зароптали мальчишки в раздевалке.
– Завтра отдохнём, поиграем в пионербол, – сказал Дмитрий Николаевич.
– Чего-о-о?– запротестовал Щукин. – В пионербол мы в третьем классе наигрались, пусть девчонки мячик через сетку бросают. Давайте что-нибудь сложнее. В баскетбол хотя бы.
– Будет сложно, – засмеялся тренер. – Будет такой пионербол, от которого голова у всех кругом пойдёт.
– Какой-то необычный? – переспросил Щукин.
– Посмотришь, Ваня, – заинтриговал Дмитрий Николаевич.
– Расскажите, а то до утра спать не смогу, что это за такой пионербол, в который мы не играли, – укладывая спортивный костюм в рюкзак, со смешком, но устало хмыкнул Березин.
– Шестью мячами. Никогда не играли?
– Нет. А как это?
– Завтра всё попробуете, – отрезал Дмитрий Николаевич, провожая ребят.
– А можно ещё вопрос? Только с глазу на глаз, – остановился Серёжа, дождавшись, когда все партнёры покинут зал.
– Тебе как капитану можно, – кивнул тренер.
– Дмитрий Николаевич, вот скажите, чем можно отблагодарить девочку, которая подарила нашей команде свой мяч. И ещё организовала вот это всё, – Серёжа показал на сложенные в кучу другие мячи.
– Я так понял, что это та девочка, которая к нам на стадион подходила и стенгазету сделала? Молодец, везде успеваешь – и на спортивном, и на личном фронте. Что ей подарить, говоришь? – задумался наставник. – А чем она увлекается?
– На танцы ходила. Книги любит. Больше не знаю, чем. Интересно, а вы были в такой ситуации? – робко спросил Серёжа, глядя в глаза тренеру.
– Именно в такой не был. Не помню, во всяком случае. Но тоже всегда мучился по поводу выбора подарков. Так что ты не един в своих раздумьях, капитан.
– А у вас жена есть, Дмитрий Николаевич?
– Нет, Серёжа.
– А была?
– Не было.
– Как так? А девушка у вас была, которую вы любили?
– Была.
– И где она сейчас?
– Далеко, – лицо Дмитрия Николаевича побледнело, взгляд наполнился немой еле уловимой болью.
– И вы её продолжаете любить? – сухо спросил Серёжа.
– Уже отболело, наверное. Она вышла замуж за другого человека. Но я помню о ней. Пойдём со мной, – Дмитрий Николаевич подвёл Березина к двери спортзала, ведущей в раздевалку для девочек и показал многократно закрашенную еле видную надпись, выцарапанную когда-то в краске: «Дима + Вика». – Её звали Виктория…Ты только никому об этом не рассказывай. Хорошо?
– Не буду. А Дима – это, значит, вы? Вы учились в нашей школе? А жили где?
– Я и сейчас живу, у матери на улице Куприна.
– Я знаю, где это. Там ещё футбольная поляна раньше была. Сначала с деревянными воротами из брёвен, потом кто-то вкопал металлические. А потом и их кто-то украл.
– Да, именно на ней со старшими пацанами я и постигал азы футбола. А потом – учёба в Москве, работа, командировки, с игрой пришлось закончить…
Неожиданно из кабинета физики, двери которого расположены строго напротив спортивного зала, медленно и грациозно вышла Юлия Павловна. Удивлённо окинула строгим взглядом беседующего с её сыном тренера.
– И о чём это вы тут секретничаете? – спросила у него; потом резко и звучно бросила Серёже. – А ты чего домой не спешишь?
Дмитрий Николаевич сделал вид, что первый вопрос был адресован не ему, невозмутимо забросил спортивную сумку на левое плечо, и дал высказаться подопечному.
– Мы, мам, не секретничаем, я, как и у тебя, спросил у Дмитрия Николаевича мнение по поводу подарка Свете. Ну, с его, с мужской точки зрения, – признался Серёжа.
– И к какому варианту пришли? – наблюдая за слегка растерянным выражением лица тренера, задала уточняющий вопрос Юлия Павловна.
– В данной ситуации вариант только один – отблагодарить Свету и всех ребят, кто отозвался на просьбу помочь команде, добротной игрой и уверенными победами, – неуверенно умозаключил тренер. – Может быть, у вас, Юлия Павловна, имеется альтернативная точка зрения?
– А вы знаете – соглашусь с вами, – загадочно вздохнула Березина. – Я не люблю спорить с мужчинами. Мужчины всё равно чаще всего остаются при своём мнении. Удачи вам, Дмитрий Николаевич! Пойдём, сынок, домой.
9
Всю последующую неделю тренировки проходили в спортзале. Дмитрий Николаевич отрабатывал с ребятами технические приёмы, трудились над способами ведения мяча, его индивидуального контроля и передач партнёрам. Тренер научил играть команды в необычный пионербол шестью мячами. Это когда вместо волейбольной сетки на стойки цепляется футбольная, но так, чтобы мячи не могли под ней прокатиться. Две команды одновременно бросают со своих половин площадки по три мяча. Главная задача – не ловить мячи, а выбросить или выбить их на сторону противника. Очко зарабатывает та команда, которая смогла оставить на половине поля соперника одновременно все шесть мячей.
Было ещё много необычных игр, которые очень нравились ребятам и давали серьёзную подготовительную нагрузку. Однажды капитан Березин спросил тренера, не получится ли так, что на начало турнира игроки будут такими уставшими, что не смогут выдерживать должный темп и высокие скорости во время турнирных матчей. На что был ответ: последняя неделя подготовки станет разгрузочной, а занятия посвятятся исключительно тактике.
Юлия Павловна иногда наблюдала за процессом тренировок со стороны. Незаметно она ощутила, что ей они интересны, а для сына стали смыслом его жизни. В какие-то моменты Юлии Павловне стало казаться, что и к самому Дмитрию Николаевичу она прониклась не только чувствами уважения, но и глубокой симпатией. Ей было приятно наблюдать за его работой, она ждала, когда он беззвучно пройдёт по коридору мимо открытых дверей кабинета физики. Заходя к директору Олегу Владимировичу, она поймала себя на мысли, что ей крайне неприятно это делать. Интонации голоса, запах одеколона, прерывистое дыхание, похотливый взгляд Дятлова почему-то стали раздражать и внутренне отторгаться.
– Что с тобой, Юля? Ты стала какая-то холодная, злая, – заметил эти перемены настроения любовницы Олег Владимирович. – Может, в ресторанчик махнём, покушаем устриц с винцом? А потом в наше гнёздышко. Я уже нашёл, кстати, бригаду сделать в нашей квартирке ремонт. Сейчас только финансовый вопрос решу. Есть с этим некоторые проблемы.
Но Юлия Павловна только улыбчиво отмахивалась от чрезмерного внимания директора, ссылаясь то на высокую занятость, то на внезапно возникшие проблемы со здоровьем. Конечно, в такие моменты Дятлов казённо вспоминал о своих связях среди эскулапов, но как-то скупо, без лишнего энтузиазма. Боялся лишних слухов и сплетен, которые могли бы возникнуть уже в этой самой медицине. В школе он уже привык к ним, а выносить злые разговоры о своей сторонней любовной связи на другие жизненные пространства ему крайне не хотелось. Чтоб до жены и тестя не дошло.
Однажды директор застал Юлию Павловну в спортивном зале, куда она зашла обсудить с тренером своё интервью для нового выпуска стенгазеты и социальных сетей. Всё-таки костяк футбольной сборной школы составляли её подопечные из шестого «А», а капитан команды – вообще её сын. Но зашла не только поэтому, просто какая-то неведомая сила затолкнула её в спортзал, чтобы увидеть Дмитрия Николаевич и пообщаться с ним об общих ничего не значащих темах.
Дятлов с большим подозрением отнёсся к этой внешне ни к чему не обязывающей беседе. Но разнос устраивать не стал. Посчитал сие событие случайностью. Да он ведь сам практически назначил Юлию Павловну куратором тренировочного процесса во главе с тренером-пришельцем. Но как-то раз после уроков, заглянув в кабинет физики, Дятлов обнаружил там Дмитрия Николаевича, стоящего у учительской доски и рассказывающего мальчишкам сборной школы вопросы теории футбола. Березина при этом сидела на последнем ряду и тоже внимательно с интересом слушала тренера и рассматривала рисуемые им схемы.
Дятлов попросил её зайти к нему в кабинет.
– Что бы это значило, Юля? Разговор был об использовании для тренировок спортзала. Да и то во время непогоды. Не слишком ли этот господин много на себя взял, и не через край ли ты ему позволяешь? – грубо, напористо надавил он на Березину.
– Олег, давай без криков, – немного испугавшись тона директора, проговорила Юлия Павловна. – Ну, не в спортзале же им на стенах свои схемы расстановок и взаимодействия линий рисовать. Ну, попросился он ко мне в кабинет, ничего ведь не случилось. Пусть посидят мальчишки.
– Я не о мальчишках, – надулся, как мыльный пузырь, Дятлов. – Я о нём. Человек непонятно откуда, не имеющий образования, не состоящий юридически ни в каких отношениях с нашим учебным заведением, влез в школу, ведёт себя уж слишком по-хозяйски. Не кажется ли тебе это немного странным и вызывающим вопросы? Не дай, Бог, эта информация выйдет куда-то за пределы школы. Меня за это не похвалят.
– Не сгущай краски, Олег. Ничего ужасного не происходит, – попыталась успокоить директора Березина.
– А если произойдёт? Вот возьмёт, и произойдёт! И что-нибудь такое произойдёт, от чего башка у меня лопнет. Школа не церковь, чтоб всех принимать, а я не поп всех ублажать. И адвокатов бесплатных у меня нет. Ты хорошо знаешь этого в кавычках тренера? – громко спросил Дятлов.
– Я его вообще не знаю, если честно, а Серёжка мне особо ничего не рассказывает. Между ними не та степень взаимного доверия, как мне кажется. И почему тренер у вас в кавычках?
– Ох, ты уже на вы перешла? Умница, Юлия Павловна. Да потому что всех футбольных тренеров в городе я знаю по фамилиям, именам и отчествам. А кто это такой, мне неизвестно. А хотелось бы знать, а то мало ли чего…
– А разве не заметен результат его работы? Посмотрите, как выросли мальчишки, как они окрепли, возмужали, у них глаза горят.
– Да-да-да, и успеваемость покатилась вниз по наклонной. Давай не будем далеко ходить: у твоего Сергея что по английскому? Не рановато ли на тройки скатился?
– За английский с Серёжи отдельный спрос будет. Мы сейчас о результатах работы Дмитрия Николаевича говорили.
– А какие тут результаты, Юленька? Если обезьяне каждый день давать мяч, то и она научится его в ворота забивать. Медведи на велосипеде и то учатся ездить. Рядовая ежедневная работа всегда даёт какой-то результат. Сегодня ты приседаешь десять раз, завтра – пятнадцать, послезавтра – двадцать, а через месяц сможешь и все сто раз. Не вижу пока никаких существенных изменений. Посмотрим, как они на городском турнире сыграют. Чувствую, что мне самому придётся вмешиваться в процесс подготовки. А пока давай договоримся, чтобы в твоём классе не было этих посиделок, – методично, как будто звонарь пробил в колокола, сказал Дятлов.
– Скажите, Олег Владимирович, вам неприятен сам Дмитрий Николаевич или то, что вы застали его в моём кабинете? – прищурившись в обиде, спросила Березина.
– Во-первых, не в твоём, а в государственном, – поправил Дятлов, пристукнув кулаком по столу. – Во-вторых, я давал добро только на занятия в спортзале. В-третьих…А что, в-третьих? Да, мне неприятен сам факт вашего непонятного такого сотрудничества. Ты же у меня умная девочка, сама должна это понимать. Может, по кофейку, успокоим нервы?
– Спасибо, не стоит. Умные кофе дома пьют! – неуклюже, в некоем бессилии и расстройстве взмахнув руками, выпалила Юлия Павловна и без оглядки выскочила из кабинета.
В кабинете физики её дожидался сын. Тренер и ребята уже разошлись. Серёжа молчал, он ждал, что скажет мама. Но от обиды у неё не находилось слов на какие-то отвлечённые темы. Не имелось желания спрашивать сына ни о спортивных успехах, ни о его успеваемости в целом. Не хотелось говорить и о разговоре с директором – всё равно Серёжа осудит, и его и её. Единственное, с кем хотелось поговорить, так это с ним, с Дмитрием Николаевичем. В эту минуту показалось, что только он сможет тактично выслушать, понять и дать добрый жизненный совет.
