Сергей Николаевич ПРОКОПЬЕВ
В семье не без у рода
Время было ещё атеистическим, но мама в школе уже не преподавала, работала в райкоме профсоюзов секретаршей. Признавалась мне позже, была предательская мыслишка: а если на работе начнут докапываться, профсоюзы – не партия, но тоже организация на виду. Решила, как будет, так и пусть. Её хорошая знакомая в райкоме партии работала. Столкнулась с мамой, та из церкви вышла.
– Ты что, Рая, в религию вдарилась? – полушутя спросила.
– Давно уже, как ты говоришь «вдарилась», раньше в Новосибирск в храм ездила, – смело ответила мама.
– Не распознали мы тебя, оказывается.
Мама, с её-то кипящей натурой, стала активной прихожанкой. Храм строился с нуля. Кстати, такая существенная для меня деталь. Храм построили через дорогу от кладбища и как раз напротив могилы деда Луки. Она в крайнем ряду и на прямой с входом в храм, ближайшая к нему. Храм строил сначала один батюшка, потом епархия сделала перестановку – другого прислала. А тот совсем молодой, мой ровесник, службу отлично знает, да настоятелю в наше время надо ещё и прорабом, сварщиком, плотником быть. Иначе не выжить при маленьком приходе. У батюшки никакого опыта. Храм в основном его предшественник построил, но кое-что осталось доделать. Батюшка нанял бригаду, она шаляй-валяй поработала. Папа, оценивая их героический труд, изрёк:
– За такую работу, батюшка, я бы им руки-ноги повыдёргивал и даже спички вставлять не стал.
Деньги взяли, ничего толком не сделали. Батюшке говорили знающие прихожане: у Раисы Потаповны муж – мастер золотые руки, вот кого бы залучить к нам. Но маме никак не получалось уговорить мастера.
– Сергей, – начнёт ему на мозги капать, – надо помочь батюшке. Человек новый, в Черепанове никого не знает. Изо всех сил старается, хочет, как лучше, а его одни обманули, другие наобещали сорок бочек арестантов и исчезли. Хорошо хоть аванс им не дал, староста в последний момент остановил. Нет у людей страха Божия.
– Я по церквям не мастер, – отказывался отец. – Баня там или сарай – это по мне. Баржу могу. Вам в церковь баржа не нужна?
– Да ну тебя, я серьёзно прошу!
Мама действовала настойчиво и наконец уломала. В субботу собирается в храм на всенощную, смотрит, отец пиджак парадный из шифоньера достаёт.
– А ты куда? – удивилась.
– С тобой пойду, посмотрю, что там у вас. Но ничего не обещаю.
– Конечно, там видно будет, посмотришь, что-то хотя бы посоветуешь.
Она прекрасно знала: папу стоит лишь затравить, дальше дело пойдёт, захочешь – не остановишь.
Мама рассказывала: заходят они в храм, она батюшке представила папу.
Батюшка руку подаёт светскому человеку, понимает, тот под благословение не подойдёт:
– Сергей Лукич, я вас так долго ждал. Мне про ваше мастерство столько хорошего рассказали.
– Поговорить у нас любят, – скромно сказал папа. – Какие у вас проблемы?
Батюшка подвёл к главной «проблеме»:
– Сергей Лукич, вот лестница…
Лестница вела на хоры, а потом – на колокольню.
– Не могли бы доделать. Я заплачу сколько надо. Много не обещаю, конечно…
Отец посмотрел и отрицательно закачал головой:
– Нет, не смогу.
У мамы от негодования дыхание перехватило, что значит «не могу»?
У батюшки глаза округлились. Ему говорили: Сергей Лукич – первый мастер в Черепанове: и плотник, и столяр-краснодеревщик. Дома рубил, бани ставил, мебель делал. И вдруг этот суперпрофессионал элементарную лестницу, на девяносто процентов готовую, не может одолеть.
– Жалко, – сказал батюшка упавшим голосом. – Я так надеялся, может, кого-то подскажете?
– Доделать не смогу, – папа после короткой паузы произнёс, – так как доделывать нечего – это не лестница. Ступеньки неправильно рассчитаны, и поставлена неправильно. Разобрать до основания и новую соорудить – это могу. Денег никаких не надо…
Через неделю батюшка дитём малым радовался:
– Сергей Лукич, по вашей лесенке-чудесенке ноги сами летят, хоть вверх, хоть вниз. Это же игрушечка!
Стали они после той лестницы не разлей вода друзья-товарищи. Разница в возрасте, батюшка в два раза младше папы, не помешала. Отец в церкви всё достроил, перестроил. Батюшка старался тут же рядом быть, во всём помогать и учиться заодно. Кроме того, вместе ездили в лес за грибами, ягодами, в Новосибирск возил папа батюшку на машине по епархиальным делам. И за какие-то два года произошло воцерковление папы.
Нужно было время, чтобы ввести его в православный круг нашего рода. Мама к тому времени уже лет двадцать была православной, а он, только выйдя на пенсию.
К нам в Омск переехал и вскорости познакомился с отцом Николаем, настоятелем Скорбященской церкви. Пришли с ним в церковь, он тут же батюшке предложил:
– Что вам тут поделать, многогрешному столяру-плотнику, можно?
И здесь с лестницы началась дружба. Соорудил на колокольню. Потом помогал крышу крыть. Исповедовался, причащался чаще у батюшки Николая.
В Серебряное с ним ездили помогать отцу Василию. Он тоже папе пришёлся по душе. Любил батюшек деятельных, работящих.
Отцу в Серебряном источник понравился. Несколько раз туда специально ездили окунаться. Один год лето знойное стояло, приду вечером с работы, скажу:
– Папа, а не сгонять ли нам в Серебряное на источник?
– Конечно, сгонять! Батюшку Василия заодно попроведуем!
Когда строили наш храм в Подгородке, уже ничем не помогал, за восемьдесят перевалило, сокрушался:
– Жаль, силы не те.
Но советы дельные давал. Надоумил обшить вагонкой стены и потолок придела.
– Бесцветным лаком покройте вагонку. Это даст эффект расширения пространства и красиво! Лучше дерева нет материала.
Храм
Идея храма витала в Подгородке не один год. Я построил в Подгородке свой дом и начал вплотную заниматься храмом. Образовался попечительский совет из людей, готовых финансово поддерживать проект.
У меня были знакомые батюшки, кто имел опыт возведения церквей, подсказали, где заказать проект. Администрация Подгородки шла навстречу, выделила пятьдесят соток земли в отличном месте.
Место уникальное… По сей день, когда оказываюсь там, вижу церковь, которую собирались строить. Во-первых, дорога в храм… Идёшь метров сто пятьдесят дендропарком, за ним начинается смешанный лес… Большую поляну отвели под храм… Я был вдохновлён этой мечтой – кирпичный храм, окружённый лесом. Золото куполов, колокольня и лес… Расценивал как милость Божью – во-первых, тебе дана возможность построить церковь, во-вторых, в таком месте. Более ста лет назад лесник-энтузиаст Никита Иванович Грибанов заложил дендропарк, привозил отовсюду саженцы деревьев, кустов, семена цветов, растений… Создал рукотворный храм природы, а мы дополним его церковью. Собрали подписи, сходили к владыке Феодосию с прошением, он благословил.
Я прекрасно представлял цены на рынке, только что построил свой дом, знал, к кому из строителей обращаться. Составил план-график, год – и храм стоит. Котлован роем, фундамент делаем – деньги на эти работы триста тысяч были, потом собираем на кирпич, закупаем, поднимаем стены. План реальный на сто процентов. И тут наступает 2008 год – ипотечный кризис.
У нас не то что трёхсот тысяч, у нас тридцати на бензин нет, чтобы привезти рабочих и начать что-то делать. Идея с большим храмом зависла. Мы от неё не отказались, тогда не понимали, что не было Божьего благословения большому храму стоять на полянке в лесу. Пусть на первый взгляд имеются все условия – прекрасное место, и, что очень важно, – решаются вопросы с водой и газом… Как только появляются деньги – можно строить… В то время в округе не было ни одного храма, однако вскоре появится в Пушкино, затем – в Ракитинке, начала строиться обитель Серафима Вырицкого. Наша церковь просто-напросто стояла бы пустой. Божий дом без прихода… Я в мечтах рисовал картину: воскресенье, люди идут в новый храм со всех концов Подгородки, едут со всей округи (планировалась парковка). После литургии пьём чай всем приходом, беседуем, обмениваемся книгами, церковную библиотеку организуем… Воскресная школа для детей, воскресная школа для взрослых… По проекту церковь была в двух уровнях. В цокольном этаже подсобные помещения, трапезная, воскресная школа, библиотека, на втором этаже придел человек на сто пятьдесят…
Экономический кризис не вверг нас в отчаяние, сложа руки не сидели, пришла идея промежуточного варианта. По соседству с дендропарком стояло заброшенное бесхозное зданьице. Директором лесхоза был мой друг Сергей Шмаков, он тоже помогал церковь строить. Его спрашиваю, а что это за строение у тебя? Оказывается, собирались музей делать Никите Ивановичу Грибанову, но с перестройкой всё заглохло. Что хорошо, здание не стояло на балансе. И возникла мысль: почему бы на его основе не построить небольшую временную церковь. А позже вернуться к проекту большого храма. И оказалось, что на маленькую церковь было Божье благословение. Всё шло гладко, находились деньги, хорошие строители… Мы сразу подвели воду, удачно решили проблему с газом. Газовое отопление – это сказка, кнопку нажал, и в любой мороз тепло, уютно. Нынче май холодный, а в церкви на службе тепло.
Всё получилось как по заказу – рождается долгожданный внук (четыре года мы молились), строится храм. У Господа всё вовремя – это мы торопимся.
Освятили церковь и уже в первый год поняли, нашему приходу этого храма вполне достаточно. Не торопится деревня в церковь.
Недавно построили крестильню с полным погружением. Мало какие храмы могут этим похвастаться. Думали колокольню первым делом поднять. Вопрос стоял: колокольню или крестильню. А сейчас от колокольни вообще отказались – денег поднакопим, поставим звонницу, хватит для нас. Купим хорошие колокола…
Первые годы настоятелем церкви был отец Анатолий. Сам из Ракитинки и служил у нас, пока там строился храм, потом перешёл к себе.
К нам отца Владимира владыка направил. Работал мастером на ТЭЦ, а потом Бог призвал в пастыри. Наш храм у отца Владимира первый…
***
Окончилась литургия, Алексей вынес из алтаря запрестольный крест, иконы Иисуса Христа и Богородицы на шестах, мы пошли крестным ходом вокруг храма. Я несу икону Пресвятой Богородицы «Казанская». На улице более чем свежо. Начало июня, но лето где-то задержалось, я бы даже сказал: вильнуло в сторону и заблудилось. Хочется верить, есть у него навигатор, найдёт в Сибирь дорогу. В соцсетях народ горько иронизирует, дескать, май нынче не закончится, надо считать не второе июня, не третье, а тридцать второе мая, тридцать третье… Острословы развивают идею: о каком таком мае речь – девяносто второе марта идёт, девяносто третье. Веселится народ, тем временем картошка в Подгородке так ещё и не взошла – земля никак не прогреется. Я в демисезонной куртке, под ней пиджак, можно было бы и тонкий шерстяной свитер пододеть. Ветер пусть не мартовский, но апрельский точно – холодный, пронизывающий.
Огибаем церковь, идём мимо крестильни, она стоит поодаль от храма. Недавно, не помню от кого, услышал, патриарх Алексий II в девяностые годы, когда началось массовое крещение русского люда, дал распоряжения соорудить в церквах крестильни с полным погружением, чтобы взрослых крестили по всем канонам. Мало где выполнили поручение. Греки иронизируют: у русских не крещение, а окропление. Я тоже в своё время прошёл окропление. А вот один мой знакомый, про себя называю его православным диссидентом – православию не изменяет, но из тех, кто очень хотел бы на свой лад многое переделать, три раза крестился. Первый раз забраковал обряд, батюшка в урезанном виде крестил, не все молитвы прочитал. Второй раз покрестился со всеми молитвами и тут же хлопнул себя по лбу: ведь опять неправильно – не было полного погружения, значит, недокрещённый. Только после третьего крещения успокоился, когда и молитвы все до одной прозвучали, и в купель три раза с головой окунулся.
Мы обошли церковь, открылась дорога в дендропарк, по ней шли две женщины средних лет. Остановились, увидев крестный ход. Ни одна, ни другая не перекрестились на церковь. Святые отцы говорят: первый раз Господь призывает к себе шёпотом любви, второй – голосом совести, а третий – криком скорби.
Помолимся за женщин, чтобы пришли в церковь не от крика скорби…
***
В оформлении обложки использован рисунок Владимира Чупилко
