Сергей Мари
Святые
– Однако три жизни спасены, – добавил он.
– Надолго ли, – усмехнулся Паша.
ВсеСвятой остановился у щели в стене, на половину обернув взгляд:
– Посмотрим.
Повеяло холодом мрака. То ли от слов ВсеСвятого, то ли из щели. ВсеСвятой осмотрел стену и щель в ней, покачал головой и тяжко вздохнул:
– Этого стоило ожидать. Я мог бы оставить вас ждать своей смерти, но патроны не могут просто так быть потрачены на ваше спасение. Поэтому вы, трое, будете заделывать эту щель, чтобы больше никому не было повадно. Вот ваш шанс на прощение греха, что вы взяли на душу.
…Когда все оказались в стенах Святого Севера, Миклая отправили зашивать лицо, Пашу увели куда-то без слов, а Лиза продолжила следовать за ВсеСвятым, который не желал отпускать девушку. Они прибыли в его дом, где десять человек стояли охраной во дворе. И Лизе ничего другого не оставалось, только повиноваться в ожидании худшего.
ВсеСвятой расположил девушку на мягком диване в окружении свечей, что отдавали приятным ароматом груши, подобно ей. В доме висело много зеркал. И на каждом был изображен символ Святого Севера – рассвет, загороженный наполовину цветком. На подставках стояли рукописи ВсеСвятого со сводом правил и молитвы. В окнах виднелись огни других домов. Лиза смотрела лишь на них, но ВсеСвятой свел шторы, а после скинул с себя плотную мантию, дав узреть наеденный живот и обвисшую грудь. В его глазах виднелась корысть. Он не мог лишний раз не посмотреть девушку, от чего та задрожала от страха.
– Меня не надо бояться, – спокойно сказал он, сев на кресло-качалку напротив. – Я тебе не враг. Мы все здесь семья друг другу. И когда один ошибается, в наших силах простить провинившегося.
– Пожалуйста, отпустите меня, – молила Лиза, лишь вызывая возбуждение у ВсеСвятого своим подсевшим голосом.
Он словно питался её страхом. В процессе беседы ВсеСвятой всё больше нагнетал девушку на свою сторону, не давая ей отговариваться или отказывать ему в чем-либо. Лиза чувствовала себя униженно. Деваться было некуда. В один момент ВсеСвятой сел очень близко к ней, и она сжалась.
– Ничего плохого не произойдет. Ты мне, как дочь. А свою дочь я не обижу. Верь мне, – уверял он, положив ладонь на плечо девушки.
Её кожа покрылась острыми мурашками. Слезы проступили, и Лиза не заметила, как перед ней на столике появился ягодный сок в графине, чашка и конфеты. Прислужник унес поднос, вновь уединив их.
– Угощайся, – налил ВсеСвятой соку в чашку и протянул пару конфет.
Лиза совсем потерялась. Она не хотела ничего, но голос ВсеСвятого взывал. Раскусив конфету, ощутилась горечь жидкой начинки. Машинально она запила горечь сладким, домашним соком и прокашлялась. ВсеСвятой продолжал говорить, но в ушах слова переплетались, глаза поплыли. С посторонней помощью Лиза легла на диван в бессилие, глядя, как черная туча нависает над ней. Холодные касания рук по телу, резкая боль в бедрах. Девушка только вскрикнула, и сознание покинуло её, не дав ей понять, что произошло.
…Спустя пару минут, ВсеСвятой закончил грязное дело. Он слез с Лизы, накрыв её одеялом. Довольный, запыхавшийся, молитвы понеслись из его рта, не успел он подтянуть брюки. Внезапно, молитвы прервала очередь из винтовок. Прислужники кричали о нападении и тут же затихали. ВсеСвятой поднял голову, направив взгляд на входную дверь, у которой стоял единственный прислужник. Колено затрещало в попытке встать, и ВсеСвятой замычал от боли.
– Не смей входить в покои ВсеСвятого! – кричал в дверь прислужник, а через мгновение уже лежал на полу с пробитым дробью животом.
Внутрь вошли несколько Святых. Они вещали о конце издевок, новой власти и переменах в общине. Увидев ВсеСвятого на коленях рядом с голой девушкой, в ком сразу узнали Лизу, на народ нашла ярость вперемешку с ненавистью. Эти горящие глаза, горячий пар из ноздрей, сжатые кулаки. Будущее казалось очевидным.
– Звери, – сказал ВсеСвятой без капли страха на лице.
Народ готов был разорвать в клочья издевателя, но кое-кто вылетел из толпы. Он искал Лизу. С ружьем в руках с избытыми костяшками Паша безмолвно наблюдал за кровью на брюках ВсеСвятого и на бедрах Лизы. Наглая улыбка издевателя снесла ему крышу со свистом в ушах. Он направил горячее дуло в его лицо, положив палец на спусковой крючок.
– Овцы без пастуха! Вам никогда не понять сотворенного мной! Да будет этот мир прекрасней! Да будет новая жизнь! Моя миссия выполнена на этом свете! – выкрикивал ВсеСвятой, подняв руки к небу.
Мгновение, и кучная дробь распустила лицо издевателя по стенам. Брызги крови, ошмётки мяса и костей черепа окатили лица присутствующих. Тело ВсеСвятого рухнуло на пол, заливаясь кровью, что сверкала в пламени свечей. Раскрыв рот, Паша скинул с дрожащих рук оружие отмщения. Он убил. Сам. Не принимая содеянного, он поспешил укутать Лизу в одеяло, закинул ее на плечо и выбежал из дома, где обезумевшие люди танцевали в крови, празднуя новую свободу.
Улицы горели. Дом за домом. Община разделилась на две стороны. Свободные бились насмерть со Святыми. В ход шло всё, что попадётся под руку. Тихая община вмиг превратилась в громкую арену. Паша бежал, что есть силы, унося Лизу подальше от окружающего безумия. Но то, что началось, оказалось лишь крохотной каплей в надвигающейся волне хаоса и погибели…
Глава 6: "Молчание"
Тёплый, моргающий луч утреннего солнца игрался на лице Лизы. Румянец то выявлялся, то пропадал, когда поднимающийся дым время от времени прикрывал солнечный свет. Мягкая перина вызывала блаженство, от чего девушка потягивалась, ногами стягивая одеяло с себя. Приоткрыв глаза, милая душе комната радовала, словно ушедшая ночь вовсе и не была на её памяти. Вдруг, краем глаза был замечен Паша, который со стеклянным взглядом ушел в себя, сидя на стуле недалеко от кровати. Прошло несколько часов с дурной ночи, а память была свежа, и Паша не мог оставить мысли о случившемся. Когда девушка обернулась к нему, грея своей улыбкой, он не хотел, чтобы та помнила об ужасе вчерашнего. Сев на край кровати, его рука прошлась по её запутанным волосам, перескочив на щеку.
– Как я оказалась дома? Мы же разделились. А ты тут и…
Ещё никогда Паша не врал ей. Беспамятство было не по душе девушке, и она отчаянно пыталась вспомнить ночь.
– Я сбежал. Правда. С помощью знакомых добрался до тебя. ВсеСвятой пытался надоумить тебя, сделать тебя подобной остальным. А он умеет. Я… его остановил, – импровизировал он.
– Что? Как? – восторженно спросила она.
– Народ поднял восстание. Они убили ВсеСвятого. Видела бы ты, что происходило с общиной всю ночь, – продолжал Паша, витая в воспоминаниях.
Лиза вскочила с постели, потянулась за одеждой, и острая боль схватила её таз, а после живот. В панике Паша взял таблетки со стаканом воды и дал девушке их выпить. Спустя время, боль отпустила.
– Сильно ты отхватила. Прости, что не успел вовремя.
– Думаешь, меня раньше не били? Ничего, быстро встану на ноги, – сказала она и встала, одеваясь, подошла к окну.
Со второго этажа открывался отличный обзор на общину. Но отныне радоваться виду было невозможно. Столбы дыма поднимались с разных концов общины. Где-то до сих пор полыхал пожар. И Святые, и Свободные придались смерти. То от рук друг друга, то от когтей одержимых. Стая призвалась на крики в стенах Святого Севера, словно звонок на пиршество. Часовые на стенах и воротах просто не выстояли в атаке дикарей, и в считанные часы община поглотилась в пасти безумия смерти.
Лиза с трепетом наблюдала, как одержимые шныряют по улицам, поглощая плоть убитых, вламываясь в окна и двери, полностью завладевая местностью.
– Все мертвы? Никто не спасся? – огорченно спросила она с намокшими глазами.
– Я видел, как некоторые убежали за стену. Только, сама подумай, какой шанс выжить там, где нет стен и тех, кто защитит, – отговаривал он ее от мысли, которую уже сам прочёл.
– Мы должны найти их! – загорелась она. – Может, они прислушаются к нам, и мы медленно, но верно построим новый дом. Для всех нас!
Запасы в доме имелись, как и ворованное оружие, которое притащил сам Паша, придумывая план по восстанию. Уходить было глупо. Но как бы не был полон одержимых город, как бы не было сильно желание Паши остаться в, похоже, самом безопасном месте на планете, воля неукротимого духа Лизы брала верх над всем.
Часы пробили следующий час. Дом Лизы опустел жизнью. Одни шкафы с вещами, диваны, затараканенная кухня, одинокая спальня, где так и остался стакан с водой и таблетка. Паша стоял и смотрел на стакан, из которого запивала болеутоляющее Лиза. Гигантский валун взошел на его плечи молчания. Теперь любой разговор с девушкой вызывал ком в горле. Он дал себе обещание, что не откроет Лизе мрак роковой ночи. Ладонь легла на ручку двери. Паша набрал воздуха в ноздри и закрыл дверь прошлого. Лишь бы девушка жила дальше. Пусть и в незнании…
Глава 7: "Обитель покоя"
Уши полонил гул одержимых. Казалось, они сидят прямо над ухом и бешено что-то говорят, пытаясь донести важное. Но их вид отгонял подобные мысли, сразу понимая, что донести они хотят лишь заразу, что месяцами и годами держат в себе. Выйти со двора – уже стало тупиком. Никакой пистолет не успеет положить целую армию одержимых. Оставалось только бежать. И этот вариант отпал из-за болей Лизы от резких движений.
– Мы остаемся! – твердо сказал Паша.
– Смотри! – удивленно воскликнула Лиза, показав на такой же двухэтажный дом, где с крыши махали выжившие.
Дом находился рядом. Осторожно перелазия через монополию, тенью проскакивая мимо одержимых, они добрались до нужного дома. Хозяева вовремя встретили их, открыв ворота. Ставни сели обратно, одержимые бились, оставляя вмятины на тонких участках металла. Выжившими оказались Святые, поэтому молитвы без остановки лились из их губ, чем огорчили Пашу.
– С ними мы еще в большей опасности, чем было раньше, Лиза, – шептал он над ухом.
– Они просто выжившие, как и мы. После случившегося, думаю, нету смысла делиться одних и других. Неважно, во что или кого ты веришь! Сейчас вокруг одна беда, – поставила она его на место.
Войдя в дом, Пашу и Лизу встретила большая семья. Муж и жена, их два ребенка лет девяти, дед и бабка, чьи ноги приковались к инвалидным креслам. На удивление они оказались добрыми и гостеприимными, не смотря на происходящее. Две девочки закидали вопросами Лизу, уведя от Паши, оставив его в окружении взрослых. Его руки напряглись, скулы забегали. Пистолет за курткой был готов в любой момент. Глава семейства окинул взглядом парня и, вдруг, протянул руку:
– Рад встрече. Я помню, это ты был ночью в доме ВсеСвятого. Как ты выжил, ведь там столько отступников было?
Паша напрягся еще больше. Ему не были нужны очевидцы или лишние разговорчивые люди рядом. Все смотрели на него молчаливого, ожидая ответа. Паша пришел в себя, выдохнул и сказал:
