Сергей Жарков
Рыцари. Полная иллюстрированная энциклопедия
Отсутствие списков, в которых, согласно акту Людовика Благочестивого от 829 года, по всем графствам должны были перечисляться люди, подлежащие призыву на воинскую службу, делает невозможным точный подсчет числа воинов, которые могли быть мобилизованы. Г. Дельбрюк, Ф. Лот и Ф. Гансхов сошлись во мнении, что даже в зените своего могущества Каролинги могли иметь в распоряжении в лучшем случае только несколько тысяч воинов, при этом наиболее приемлема цифра – 5000. Ж.Ф. Вербрюгген был более щедрым: крупная армия могла насчитывать от 2500 до 3000 всадников и примерно от 6000 до 10 000 пехотинцев. Размеры армии допускали ее разделение на несколько корпусов по региональному или этническому признаку, последние могли потом сливаться и сообща выполнять стратегическую задачу. К. Ф. Вернер, рассматривая вопрос в общем виде, показывает недостатки выводов Ф. Лота и настаивает на протяженности земель, обитатели которых призывались в войска Карла Великого. Он предлагает два метода подсчета, которые, хотя и опираются на разные базы данных, дают сходные результаты. Статистическая опись по королевствам, составляющим каролингскую империю, позволяет выдвинуть предположение о существовании не менее 200 дворцов, 600 фисков, 500 аббатств (200 из них находились в непосредственной зависимости от короля) и 189 городов или епископских резиденций, 140 из которых были настоящими крепостями. Итого примерно 1500 населенных пунктов, напрямую зависевших от королевской власти; кроме того, вся империя включала в себя не меньше 700 областей, 500 из которых управлялись графами. Естественно, при таких условиях цифра в 5000 всадников слишком занижена. Если предположить, что каждое графство выставляло до 50 всадников, то число бойцов, собранных со всей империи, возрастает до 35 000. Можно исходить также из числа прямых вассалов, которые находились в распоряжении Карла Великого: 100 епископов, около 200 аббатов, 500 графов и, по приблизительным подсчетам, около 1000 королевских вассалов, итого 1800 человек. Если предположить, что каждый из них приводил в королевское войско 20 всадников, набранных среди своих вассалов, то получается 36 000 конных воинов. Заметим, что число 20 не кажется слишком завышенным; к примеру, в правление Людовика Благочестивого аббат Корвейского монастыря использовал для собственных нужд 30 вассалов, освобожденных от службы в королевской армии; во многих графских актах часто встречаются подписи трех десятков вассалов. Таким образом, по мнению К. Ф. Вернера, в 800–840 годах империя Каролингов могла выставить порядка 35 000 хорошо экипированных всадников, не считая пехотинцев и вспомогательных отрядов, численность которых, возможно, доходила до 100 000 человек. Часть этих предполагаемых сил действительно использовалась для таких крупномасштабных операций, как поход 796 года против аваров, во время которого все войска Карла Великого, двигавшиеся несколькими колоннами, вероятно, насчитывали 15–20 тысяч всадников.
Может быть, К.Ф. Вернер чрезмерно завысил эти цифры, но он сделал важный акцент на протяженности территорий, подчиненных Карлу Великому и Людовику Благочестивому. В соответствии с тем, насколько государи были способны, при их методах управления, навязывать свою волю или хотя бы передавать приказы в своих огромных владениях, они могли собирать довольно многочисленные армии, даже если каждая область выставляла лишь скромный отряд по сравнению с общим количеством юридически военнообязанного населения. Кроме того, выводы К.Ф. Вернера показывают, что по крайней мере в начале IX века ядро каролингской армии формировалось из людей, прочно связанных с сувереном, и эта связь носила либо публичный характер, как в случае с графами, либо личный – как в случае с вассалами.
Существование четких правил набора в армию наводит на мысль о том, что зачастую власти боялись недобрать бойцов. Конечно же, добровольцев, привлеченных жаждой приключений и добычи, было недостаточно. Не следует забывать, что сохранение воинской повинности преследовало также экономическую и фискальную цели. Ведь уклонение от службы каралось большим штрафом. Так, например, в 805 году неявившиеся по призыву в королевское войско, владея движимым имуществом (золото, серебро, доспехи, скот, одежда), оцененным в 6 ливров, должны были заплатить большой штраф в размере 60 солидов; соответственно тот, кто владел имуществом на 3 ливра, платил 30 солидов, и тот, кто владел имуществом на 2 ливра, – 10 солидов. Взимание штрафов и набор в армию часто возлагались на одних и тех же людей, исполнявших обе функции одновременно. Держателей мансов принуждали снабжать войска скотом, в первую очередь овцами, в качестве продовольствия, а также изымали у них волов и повозки.
Сама по себе важность, которую каролингское законодательство придавало проблемам снабжения войск, указывает на то, что силы, участвовавшие в военных кампаниях, вряд ли были небольшими: в одном капитулярии, датируемом последними годами царствования Карла Великого, каждому графу предписывается сохранять 2/3 лугов в его графстве для нужд войска.
Интересным с точки зрения изучения военного дела эпохи Карла Великого является документ, датированный 806 годом, в котором аббат Фулрада призывался на военную службу: «Ты должен прийти в Стасфурт на Боде к 20 мая со своими людьми, готовыми нести воинскую службу в любой части королевства, в какую я их направлю; а это значит, что тебе нужно принести с собой все оружие, и принадлежности, и воинское снаряжение: одежду и продовольствие. У каждого всадника должны быть щит, копье, меч, кинжал, лук и колчан. На повозках (они должны были быть стандартного размера, обтянутые кожей) у вас должны быть пригодные к употреблению лопаты, топоры, копья и окованные железом шесты, и все другие вещи, нужные войску. Еды должно хватить на три месяца, а одежды – на шесть. По пути вы не должны причинять вреда нашим подданным и касаться чего бы то ни было, кроме воды, дерева и травы. Твои люди должны идти вровень с телегами и лошадьми (скорее всего, имеются в виду запасные лошади) и не покидать их до тех пор, пока ты не придешь на место сбора, так, чтобы они не разбежались и не натворили бед. Если ценишь наше доброе расположение, проследи, чтобы все было выполнено в точности». Аналогичные приказы (почти слово в слово) рассылали правители европейских государств аж до XV века.
Долгое время каролингские войска вели по преимуществу наступательные кампании, время начала которых, а иногда и длительность могли определяться заблаговременно. Тем не менее власти стремились ускорить процесс мобилизации. По крайней мере с 790 года она происходила в два этапа: сначала местные власти (графы, епископы, аббаты и аббатисы, крупные королевские вассалы) получали от государевых посланцев приказ о боевой готовности; и в таком случае они могли составить список «воюющих» и «снаряжающих», перепроверить имеющееся снаряжение, запастись провизией. Когда, наконец, приходил приказ присоединиться к королевской армии, все было готово для немедленного выступления, которое, согласно одному из актов Людовика Благочестивого, следовало начать в течение 12 часов.
Помимо воинов палатинов, подчиненных непосредственно королю, в армию входили отряды из различных крупных областей или королевств, на которые была разделена империя. Так, по свидетельству «Анналов Франкского королевства», в армии, которую Карл Великий повел на Сарагосу в 778 году, находились уроженцы Бургундии, Нейстрии, Баварии, Прованса, Септимании и даже отряд лангобардов. Такие большие армии, сформированные одновременно по этническому и административному принципам, включали в себя целый ряд более или менее самостоятельных подразделений.
Существовали и иные формы военной деятельности, предполагавшие участие других людей. Это прежде всего принудительные работы по ремонту и постройке крепостей в пограничных зонах. Защита крепостей возлагалась либо на местное население, либо на профессиональных воинов. Последние иногда образовывали настоящие военные колонии и составляли костяк тех небольших ударных групп, выполнявших отдельные, четко определенные задания, которые в источниках называются scarae (от нем. Schar – военный отряд), их члены назывались excariti или scariti homines.
Начиная очередную войну, Карл Великий старался поразить своих противников в самое сердце. Политическое давление на юг он применил для того, чтобы превратить в союзников военную элиту врага. Основной удар он направил в политический и религиозный центр. Армия Карла Великого атаковала в двух и более направлениях, используя свое численное превосходство, заставляя противника дробить свои силы и отступать. Быстрые марши, при необходимости не прекращавшиеся и ночью, были характерны для армии Карла Великого.
Если стратегия Карла Великого совершенствовалась по мере усложнения намеченных целей, то тактика на поле боя оставалась в принципе неизменной, хотя дисциплина и управление продолжали совершенствоваться. Конные воины действовали как легковооруженные конные застрельщики, многократно атакуя противника дротиками и копьями. Пехота или действовала совместно с конницей, или находилась в непосредственной близости от нее. Лучники преимущественно действовали в составе пеших полков. По мере усиления конницы роль пехоты снижалась. К концу IX века армия франков состояла почти из одной конницы. По-прежнему часто приходилось вести осаду укреплений. При этом конница спешивалась.
Франкская конница была типична для Западной Европы IX века. Самой боеспособной частью армии Карла Великою была скара (scarae), которая подразделялась на несколько клиньев по 50–100 человек в каждом. Как скара, так и клинья имели свои фланги. Каждый клин мог самостоятельно проводить фланговые атаки, заход в тыл противнику, а также организовывал засады. В некоторых случаях воины носили импровизированную униформу, помогавшую отличить своих от чужих. Первое упоминание о тактическом резерве относится к началу IX века, но выделение резерва в то время еще не стало постоянной практикой.
Правитель обычно лично вел армию в поход, в его отсутствие командование осуществлял майордом. Все командные должности всегда занимали франки, даже если данный отряд составляли воины других народностей. Численность военных отрядов могла колебаться в широких пределах. Отряды формировались по территориальному признаку, их возглавляли представители местной знати: герцоги, маркизы, графы, епископы, аббаты или другие королевские вассалы. Численность отрядов, выставляемых каждой провинцией, определялась заранее королевским предписанием.
Угрожаемые участки границы защищали гарнизоны, укомплектованные солдатами из скары. Внутренние районы государства был прикрыты войсками слабее. Главные императорские дворцы, например в Аахене, не имели укреплений и обеспечивали лишь символическую защиту. Замок Ингельхайм также был открыт. Небольшие королевские владения, называемые curies regiae, иногда имели укрепления, обычные для периода поздней Римской империи. Эти укрепления обычно располагались на стратегически важных перекрестках. Укрепления в плане имели квадрат с закругленными углами, но не располагали башнями и были меньше, чем аналогичные римские форты, послужившие им прототипом.
Кстати, подобные изображения драконов имели на поле боя в X в. языческие племена саксов. О языческих драконах, отделанных золотом и драгоценными камнями, упоминается и в «Песни о Роланде». На христианских знаменах в то время были изображены в основном религиозные символы.
Конница франков. Миниатюра из «Золотого Псалтыря» монастыря Святого Галла, около 883 г. Впереди движется знаменосец, знамя представляет собой разукрашенную и позолоченную гибкую фигуру дракона, прикрепленную на длинном древке. За знаменосцем следует полководец в полном вооружении VIII в. Показаны шпоры и стремена. Полководца окружают приближенные рыцари. Далее следует остальное войско, состоящее из конных воинов
В Европе в IX–X веках сыновья знатных аристократических родов получали общее воспитание в раннем возрасте, находясь еще при своих матерях. Затем они передавались на воспитание отцам. Именно отцы отвечали за военную подготовку своих сыновей. Молодые люди сопровождали своих отцов в походах. В целом можно сказать, что после того, как мальчики переходили от матери к отцу, их жизнь резко менялась. Она наполнялась верховой ездой, пребыванием в чистом поле, упражнениями с оружием. В возрасте 14–15 лет юноша получал меч, это открывало ему дорогу в общество взрослых мужчин.
Общее образование военной элиты находилось на неожиданно высоком уровне. Молодежь получала образование в монастырских школах или под началом приходских священников. Школы имелись при дворе короля, герцогов, графов, а иногда и в мелких поместьях. Образование ценилось высоко, так как открывало возможность службы в системе королевской администрации, где на письменные приказы сверху полагалось давать письменные ответы.
Высокий уровень образования среди военной элиты обуславливал ее интерес к руководствам по военному делу. В то время существовал большой корпус текстов, начиная от энциклопедии «Liber Glossarum», составленной при Карле Великом, и заканчивая списками латинских авторов времен империи. Из латинских авторов популярностью пользовался Вегеций, который дал обширное описание методик военной подготовки. Сокращенная версия текста Вегеция была составлена Грабаном Мавром императору Людовику II. Так, Грабан Мавр, комментируя Вегеция, писал: «В наши дни мы видим, что мальчики и юноши растут и мужают в трудных условиях: в холоде, голоде, на солнечной жаре. Всем известна поговорка, гласящая, что тот, кто не научился ездить верхом в детстве, не научится этому уже никогда». В другом месте он говорит об использовании конницы и о подготовке воинов с использованием «дубины и столба». Кроме того, он рассматривает обучение владению легким оружием, которое просто в обращении, говорит об организации обоза, ведении боя в пешем строю, сооружении лагеря и ведении организованного наступления. В то время хорошо была известна тактика ложного отступления. Об этой тактике постоянно упоминается в византийских и мусульманских текстах эпохи раннего Средневековья. Подготовка конницы Каролингов проходила по тем же правилам, хотя на этот счет сохранилось не так много франкских письменных источников.
Франки. Миниатюра из «Золотого Псалтыря» монастыря Святого Галла, около 883 г. Тяжеловооруженные пешие воины франков, вооруженные копьями и одноручными мечами. Хорошо видно защитное снаряжение воина, которое состоит из шлема с небольшими металлическими полями, щита и панциря. Панцирь состоит из нашитых на кожу пластин, напоминающих рыбью чешую (пластины могли быть металлическими либо сделанными из плотной вываренной кожи), и достигает колен воина. Знатные воины франков поверх панциря носили плащи
Некоторые ученые сомневаются в том, что тексты Вегеция и Грабана Мавра имеют отношение к реальным способам ведения войны во времена Каролингов. Но аналогичные византийские и арабские тексты имели практическое применение. Поэтому мы можем утверждать, что конная элита Каролингов умела вести бой как верхом, так и спешившись. Последний способ применялся при столкновении со стойким пешим строем противника, который невозможно было смять кавалерийским наскоком. Это обстоятельство подчеркивает Грабан Мавр в комментариях к сокращенному тексту Вегеция «О военном деле». Он пишет, что сохранил только те главы, которые могут быть полезны «в наше время». Он также пишет, что был вынужден дополнить оригинальный латинский текст. «Деревянные лошади зимой ставятся под крышу, а летом выносятся на открытый воздух. Ученики сначала учатся садиться на коней без оружия, затем держа щиты и мечи, и, наконец, держа длинные копья. Они учатся садиться на коней не только справа, но также слева и сзади. Наконец, они учатся садиться на коней, держа мечи наголо». Далее Мавр замечает, что «подобные упражнения широко практикуются среди франков». Данная учебная практика, правда с меньшими деталями, находится и в других источниках, например, в «Биографии Геральда Аврильяка», который «был настолько проворен, что с легкостью вскакивал в седло в прыжке от земли». Кроме того, молодые воины учились стрелять из лука, бить мишени копьем, а также разыгрывали учебные сражения.
Популярным времяпрепровождением была охота. Она давала пищу, а также позволяла истреблять диких опасных зверей. Охота также позволяла отточить военные навыки, особенно зимой. В биографии Карла Великого, составленной Эйнхардом, приводятся многие привычки и черты характера императора, обычные вообще для всей военной элиты. «Он постоянно упражнялся в верховой езде и охоте. Таков был обычай франков, и едва ли во всем свете найдется народ, который может сравниться с франками в этом отношении».
Хотя известны некоторые доказательства того, что франки умели стрелять из луков с седла, это не было в целом для них характерно, как это было в обычае германцев или бретонцев. Несколько чаще франки пользовались дротиками и легкими копьями, хотя, опять же, не так широко, как представители других народов. В «Хрониках правления» специально оговаривается, что франки не так часто метали копья, как это делали бретонцы. Поэт Эрмольд Нигелл противопоставляет тяжелые копья франков легким метательным копьям бретонцев.
Военные игры, учебные сражения, турниры отмечены уже в вестготской Испании. В так называемом «Календаре Вандельберта», составленном в эпоху Каролингов, говорится: «По старинным законам, призванные в армию ополченцы должны были пройти проверку в мае, а затем уже уверенно сражаться с противником в конном и пешем строю». Наиболее знаменитая из таких «проверок» имела место в Вормсе в 842 году, когда отряды саксов, австразийцев, гасконцев и бретонцев демонстрировали свое мастерство. Спустя несколько десятилетий на Триборском соборе обсуждались так называемые языческие игрища. Многие выступали против проведения игрищ, так как они часто приводили к гибели участников. Тем не менее эти игрища продолжались и в дальнейшем. В середине X века король Германии Генрих I использовал эти игрища для подготовки саксонской и тюрингской конницы.
Кстати, при всей их ограниченности, военные успехи франков на протяжении всего VIII века никоим образом не предвещали поражений следующего столетия. По правде сказать, в период правления Людовика Благочестивого (814–840) защита границ империи была более или менее налажена; предпринимались попытки захватить Бретань, удалось удержать датскую границу. Нашествия болгар в 827 и 829 годах, так же как и проникновение сарацин в Испанскую марку (826–827), и постепенное отторжение Корсики, Сардинии и Балеарских островов не имели серьезных последствий. Трудно определить, почему Франкская держава тогда устояла: благодаря ли своему престижу, все еще эффективной системе обороны или слабой внешней агрессии.
Однако с 840-х годов сарацинские пираты усилили натиск на Средиземноморье, Апеннинский полуостров подвергся нападению со всех сторон и прибрежные города оказались под властью мусульман (иногда на долгое время).
Но самой серьезной опасностью, угрожавшей империи, были викинги. Постоянные набеги начались в середине IX века, первой жертвой викингов стала богатая торговая община Фризии. Хуже всего пришлось Франции. Германия пострадала неизмеримо меньше. Карл Простоватый смирился с существованием «провинции» викингов на Нижней Сене. Вскоре эта территория получит известность как Нормандия. Это была констатация создавшегося положения, хотя Карл питал надежду использовать скандинавских поселенцев в качестве буфера перед будущими набегами викингов.
За первые двадцать лет правления Карла Лысого викинги добились значительных военных успехов и собрали самую богатую добычу. Впоследствии, когда франки смогли организовать сопротивление, викинги изменили тактику и, кроме того, цель своих вторжений: беспорядочные грабежи сменились продуманной эксплуатацией побежденного населения, а потом и постоянным поселением на территории, которая была признана их владением. Именно так с 878 года развивались события на северо-востоке Англии (будущая «область датского права» – Danelaw) и с 911 года – в области Ко, графствах Руана, Эвре и Лизье, которые Карл Простоватый оставил Роллону. После этого первая волна скандинавской экспансии схлынула, и приблизительно на полвека наступило относительное спокойствие.
Главной причиной неспособности Каролингов отразить набеги викингов был коллапс центральной власти. Падение началось в 840 году, со смертью Людовика Благочестивого. Сыновья Людовика разделили империю между собой. Хотя один из них номинально числился императором, фактически его власть ничем не отличалась от власти его братьев. Каролинги начали гражданскую войну, а викинги продолжали беспрепятственно грабить побережье. Аквитания сумела добиться независимости, очевидно, сыграв на неспособности короля защитить область от викингов. В 887 году, со смертью Карла Толстого, прекратило свое существование и номинальное единство империи.
На военном уровне успехи викингов объяснялись тем, что система Каролингов была приспособлена к ведению наступательной, захватнической войны, но не к обороне. Военная организация начала рушиться почти сразу же после того, как империя прекратила территориальный рост, который приносил трофеи и новые земли, которые давали солдатам за службу. В результате государственная казна начала пустеть, а это сразу же отрицательным образом сказалось на лояльности подданных. Многие марки пришли в упадок в первой половине IX века: Бретань, датская граница, Испания, Балканы и средиземноморские острова. Повсеместно бедные, но свободные люди потеряли свое военное значение и превратились в простых плательщиков податей. Единственным сословием, связанным с войной, стала элита, которая на поле боя выступала в роли тяжелой конницы. Нехватка пехоты затрудняла оборону. Там, где пешее ополчение сохранилось, например в Саксонии, удавалось отражать большинство нападений викингов. Попытки мобилизовать крестьян обычно приводили к тому, что крестьянские армии гибли в полном составе.
Нет никаких доказательств того, что военная экипировка скандинавских воинов превосходила по качеству экипировку франков. В действительности значительная доля оружия и доспехов викингов была изготовлена в государстве франков. Однако на стороне викингов была тактическая внезапность, а также возможность из моря подниматься по рекам в глубь континента. Викинги сражались с языческой жестокостью. Они активно применяли луки. Простые большие луки были обычным оружием, хотя иногда встречались композитные луки из нескольких слоев дерева, склеенных между собой. Полевые лагеря викингов с деревянными и земляными укреплениями были достаточно развитыми, возможно, викинги скопировали их у славян, населявших Северо-Восточную Европу. Как правило, лагеря возводились на островах или на берегах рек. Перед лицом угрозы христианское население отстроило заброшенные укрепления, городские и монастырские стены, особенно в центральном районе, между Луарой и Рейном. Постоянная осадная война привела к тому, что тяжелая конница Каролингов действовала в основном в пешем строю, как в атаке, так и в обороне. Парадоксальным образом в этот момент викинги начали активнее использовать конницу. К концу IX века в стычках викингов с Каролингами победа обычно была на стороне франков.
Если верхушка французской элиты старалась бежать перед лицом викингов, так как у нее не было никакого стимула вести войну, то простолюдины были вынуждены защищать свое имущество самостоятельно. Оборона франков, хотя и статичная, была достаточно эффективна. Позднее в обычай вошло откупаться от нападавших. Аналогичным образом развивалась ситуация в Германии в конце IX века. При появлении викингов аристократия укрывалась в городах, замках, лесах или болотах. Церковные иерархи просили о защите местную знать или ополчение, лишь иногда формируя собственные армии. Император Генрих I, как правило, откупался от викингов, но выигрываемое таким образом время использовал для реорганизации своей армии, набирая больше тяжелой конницы и усиливая укрепления. Помимо этого, Генрих I привлекал на службу саксонское крестьянское ополчение, которое имело опыт пограничных войн со славянами. Кроме того, в войске Генриха служили наемники. Вся эта пехота использовалась для формирования гарнизонов. Эта бурная деятельность, направленная на защиту страны, разительно контрастировала с почти полным бездействием во Франции.
Мало известно о том, как организовывался походный лагерь армии Каролингов, но есть косвенные свидетельства того, что он строился по римскому образцу. Применялись палатки с продольной перекладиной и несколькими опорами, азиатские палатки с центральной опорой еще не были известны в Западной Европе. Собравшись, армия Каролингов могла пройти огромные расстояния. В ранний период существования империи активно применялся водный транспорт, но позже, в IX веке, переброску по рекам использовали гораздо реже. До сих пор сохранились линии старинных римских дорог, хотя неизвестно, подходили ли они для верховой езды, так как столетия дождей и морозов неизбежно должны были разрушить каменную брусчатку. Возможно, армии двигались не по самим дорогам, а вдоль них.
Большие усилия прилагались к тому, чтобы поддержать усилия на марше. По правилам армия, двигавшаяся по дружественной территории, могла брать воду, дрова, фураж и солому, но ничего более. Однако армия Людовика Благочестивого, выступившая в 824 году против Бретани, разоряла свою территорию на маршруте, и это был не единственный случай. Другим недопустимым явлением была продажа воинами своего оружия маркитантам, сопровождающим армию. На вырученные деньги приобреталось спиртное. Воины, пойманные пьяными, должны были публично признать свою вину, а в дальнейшем им разрешалось пить только воду.
Предполагается, что один конный воин с одной вьючной лошадью мог брать с собой запасов на 10 дней пути. Это означало, что войско имело радиус действия порядка 225 км, но если происходило сражение, то радиус сокращался до 135 км. Небольшая двухколесная тележка, запряженная двумя быками, могла брать до 500 кг груза. Грузоподъемность четырехколесной повозки достигала 650 кг. 500 кг пшеницы позволяло в течение суток кормить хлебом 500 человек. То, что рацион армии Каролингов на марше состоял в основном из хлеба и вина, следует из знаменитого капитуляра «Capitulare de Villis vel Curtis Imperialibus», составленного будущим императором Людовиком Благочестивым в начале IX века. Там говорится: «Мы желаем, чтобы 12 модиев муки перевозилось на одной повозке. На других повозках следует перевозить по 12 модиев вина. Для каждой повозки иметь щит, копье, колчан и лук».
Трудно подсчитать скорость и выносливость на марше армии Каролингов, но ясно, что кони испытывали чрезмерные нагрузки во время похода. В день приходилось проходить по 30–40 км, тогда как небольшие разведывательные отряды могли проходить за день и 50 км. Из описания Нитардом преследования Карлом Лысым графа Герарда в 841 году следует, что за 13-часовой ночной переход Карл прошел 60 км. На следующий день его воины прошли еще 40 км, покрыв за сутки в общей сложности 100 км. Во время погони использовались лучшие лошади, но даже такие кони неизбежно уставали и требовали отдыха, прежде чем вступить в бой.
Разграбление территории противника было необходимо еще и затем, чтобы прокормить армию. Эрмольд Нигелл описывает франкских воинов, разоряющих Бретань: «Как стая дроздов или других птиц налетает осенью на виноградник, так франки… налетели на страну, разграбив все ее богатства. Они разыскивали все лесные и болотные убежища, откапывали все, скрытое в земле. Они уводили людей, овец, быков. Франки грабили везде. По приказу императора были пощажены церкви, но все остальное предали огню».
После завершения кампании армия распускалась. Этот процесс требовал повышенного контроля. Питрейский эдикт 864 года упоминает pagenses, которые оставались в распоряжении графов на протяжении сорока дней после роспуска армии. Их задачей было поддерживать порядок среди солдат, возвращающихся домой. Маловероятно, что pagenses складывали оружие в централизованные арсеналы, хотя известно, что некоторые контингенты, выставляемые церковью, хранили свое оружие в церквях.
К концу VIII века франки испытывали влияние со стороны военных традиций Византии и поздней Римской империи. Кроме того, ощущалось влияние со стороны Ломбардии и королевства вестготов. Все это приводило к тому, что росла роль тяжеловооруженной конницы. В тактическом отношении тяжелая конница образовывала плотный строй, известный под латинским названием cuneus. В период упадка Римской империи римские конные воины и некоторые германцы использовали для боя тяжелые копья. К VII веку копье использовалось ломбардами, вестготами и франками, хотя вестготы, а также сменившие их андалузы и испанцы традиционно продолжали использовать дротики. Дротики использовали и бретонцы, по-видимому, это были отголоски более ранних римских военных традиций.
Наибольшее влияние на конницу Каролингов оказала Ломбардия. В отличие от практически истребленных аваров, ломбардцы вошли в состав империи Карла Великого, многие из них влились в военную элиту. Влияние вестготов ограничивалось Испанской маркой, Септиманией и частично Аквитанией, но непродолжительная оккупация мусульманами юга Франции практически не наложила своего отпечатка на тактику тяжелой конницы Каролингов. Очевиден тот факт, что отсутствие стремян не слишком ограничивало эффективность тяжелой конницы Каролингов, несмотря на то, что стремена к тому времени уже были известны у аваров и византийцев. Следует иметь в виду, что стремена были изобретены как средство, позволяющее уменьшить усталость всадника во время длительных поездок, а не как средство, повышающее эффективность всадника в бою.
Численность конницы Каролингов росла, хотя никаких специальных мер для этого поначалу не предпринималось. По-видимому, прав был Ф.Л. Гансхоф, писавший довольно давно: «Хотя тяжелая конница Каролингов не отличалась многочисленностью, конница играла очень важную тактическую и стратегическую роль, давая Каролингам преимущество над саксами, славянами и, вероятно, датчанами, хотя не над аварами». Не всегда это преимущество удавалось реализовать на поле боя. Летом 782 года в Зюнтельских горах конница Каролингов атаковала стену щитов саксов – обычный пехотный строй того времени. Эйнхард, который, возможно, был очевидцем сражения, писал: «Саксы выстроили свои боевые порядки перед своим лагерем. Франки на полном скаку атаковали их. Атака провалилась, как и вся битва. Почти сразу атакующие были окружены, и почти никому из франков не удалось вырваться».
