Сергей Гришин
Истинная история царевны-лягушки
14
Казалось бы, что может приключиться со мной по пути от царских палат до моего скромного жилища. Всё ведь на одной территории. Расстояние – не более двух сотен шагов. Однако ж, нате вам. Я проходил мимо бани, когда меня окликнули:
– Эй, мужик! Масло волшебное нужно? – франтоватый долговязый дядька в длинном плаще и широкополой шляпе стоял около угла и махал мне рукой.
Уж не этим ли маслом Марфу облагодетельствовали? Твоя правда, Стёп, хлыщ. Аристократическое лицо с тонким носом и ямочкой на твёрдом подбородке. Откровенно говоря, приятное лицо. Располагающее к доверию. Не всякий жулик таким может похвастаться. Я шагнул к франтику. Только успел завернуть за угол, как на голову мне что-то обрушилось, и мир померк.
Очнулся от окатившей меня ледяной воды. Весьма кстати, надо сказать. Заодно и напился. А вот пощёчина не порадовала.
– Где девка? – пророкотал знакомый голос.
– Жениться тебе пора, – пробормотал я. – Все мысли только о девках.
Удар под дых выбил из груди воздух, и я сделал вид, что задыхаюсь. На некоторое время меня оставили в покое. Как раз можно оглядеться. Итак, мой старый знакомый громила рядом. У двери двое. Тоже смутно знакомые. Видимо, давешние шаромыжники. Ещё кто-то за спиной. Должен быть как минимум ещё один. Хлыщ, по формулировке Степана. Помещение – видимо, сарай. У левой от меня стены стоят лопаты, грабли, вилы. У правой – небольшой верстак с тисками. Только бы не догадались применить их к моим пальцам. А то они мне дороги. И ещё без них неудобно в носу ковыряться.
Так. Отдых закончился. Опять подходит, изверг.
– Где девка?
– Мил человек, объясни, кто тебе нужен? – как можно более миролюбиво и жалостливо промямлил я. – Чем смогу, помогу. Если в прошлый раз не угодил – не обессудь.
– Стой! – раздалось сзади. Здоровяк остановил руку на замахе. Из-за спины вышел давешний франт. – Не обижай особу царского рода.
– А я чо… я ничо… – громила отступил к двери. Что ж, хотя бы понятно, кто здесь главный.
– Иван Никанорыч, извините за неудобства. Но жизненная необходимость обязывает нас действовать столь бесцеремонными методами, – повернулся в мою сторону хлыщ. – Мы разыскиваем некую личность, проникшую в ваше замечательное государство на спасательной капсуле. Должно быть, вы её видели на Шереметевской свалке.
– Кого?
– Капсулу.
– Что-то не припоминаю. Это та телега с надписью ГАЗ-3110? – сделал я задумчивое лицо. – Вряд ли на ней можно спастись.
– Ну же, Иван Никанорыч! Не раздражайте меня. Это чревато последствиями, – хлыщ щёлкнул меня по носу. На глаза тут же навернулись слёзы. – Серебристый шар. Около двух метров в диаметре.
– Теперь припоминаю, – я решил сказать правду. – Стояла такая штука на горе мусора. Только никого в ней не было. А потом пропала.
– Видимо, вы всё-таки кого-то заметили и попытались проследить?
– Был какой-то мальчонка. Он наткнулся на этих громил. Я ему немножко помог. А потом потерял его из виду.
– Та-а-ак… – протянул франтик.
– С кем, простите, имею честь общаться? – обратился к нему я.
– Не имеет значения, – хлыщ сделал какой-то знак рукой громиле. Тот стал заходить мне за спину.
– Сразу видно, что вы культурный человек, – в надежде на диалог продолжил я. – Не чета этим прохвостам. Должно быть, вы тоже из знатного рода?
Что-то зашуршало сзади. Чёрт, неужели сейчас пакет на голову накинут? Этой дряни много валяется в округе. Если не дырявый – не пропускает воду. И воздух, что в моём случае гораздо страшнее.
– Простите, Иван Никанорыч. Но если вы не можете помочь нам, то и мы вам помочь не сможем, – промолвил хлыщ.
– Подождите! – запаниковал я. – Возможно, есть человек, который что-то видел!
– Я слушаю.
Вдруг раздался ужасный грохот, и дверь влетела внутрь сарая, выбитая чьим-то телом. Несколько силуэтов заскочили внутрь. В одном из них я узнал Степана. Громила выскочил из-за моей спины и набросился на него, но тут же получил кулаком в нос, коленом промеж ног, а потом и вовсе полетел в верстак.
– Стоять! – рявкнул старший и понёсся вслед за убегающим хлыщом.
Его спутники закончили с оставшимися шаромыжниками.
– Здрав будь, Ванюха! – осклабился Гаврила Отрыжкин. – Смотрю, тоже экстрима захотелось?
– Не припомню, чтобы я о нём просил. Освободите меня уже.
– Всё сделаем в лучшем виде, – в бугае, доставшем из-за пояса нож, я узнал Якова, помощника Степана.
– С выздоровлением! Давно ль из больнички?
– Сегодня сбежал. Надоело там бока отлёживать, – пробасил Яшка, разрезая путы.
Я поднялся со стула, потирая запястья. Через дверной пролом вошёл недовольный Степан.
– Ушёл, окаянный. Как в воду канул, шлёпанцы Суворова! Вяжите этих и тащите в поруб! Сам допрошу.
Мы вышли из сарая. Я огляделся. Неподалёку изба чуть больше сарая, огород на десяток грядок. Почерневший, но всё ещё крепкий и весьма монолитный забор.
– Чьё хозяйство? Не узнаю что-то.
– Ещё б ты знал всех работяг. Хозяйство батрака Карпа. Сам он на заработки уехал. Жены нет. Что встали?
Яков и Гаврила вытащили связанных шаромыжников во двор и теперь топтались около бесчувственных тел.
– Дык как их тащить? До поруба путь не ближний. Их четверо, а нас двое, – чесал затылок Яшка.
– Телегу бы, – промолвил Гаврила.
– Хорошо. Мы с Ваней всё равно идём на подворье. Так ведь, Вань? Пришлём вам телегу. А пока стерегите этих. Вдруг хлыщ вернётся. Что они от тебя хотели? – обратился ко мне Степан, когда мы вышли за калитку и не спеша пошли к царскому подворью.
– Какую-то девку ищут, – зевнул я.
– Девку пусть ищут, но похищение царевича – недопустимое преступление.
– Совершенно с тобой согласен. Кстати, как вы меня отыскали?
– Кто-то анонимку подкинул мне под дверь, – Степан недовольно цыкнул зубом. – Не царское подворье, а проходной двор какой-то! Анонимы шастают, похитители средь бела дня царевичей крадут!
– Я, откровенно говоря, подумал, что охрана на камерах похищение засекла.
–Кстати, надо к Кулибу зайти, – воздел указательный палец брат. – Пусть проверит записи. Ты хлыща хорошо рассмотрел, который утёк?
– Неплохо. Похоже, тот самый, который Марфе твоей масло волшебное продал.
– Откуда знаешь? – брови Степана сошлись на переносице.
– Да он меня на то же маслице подманил.
– Вот Ирод! Поймаю – разберу по косточкам! – рыкнул старший и со злости шарахнул рукой по дереву, имевшему несчастье стоять поблизости.
С хриплым карканьем с него сорвались три вороны и разлетелись в разные стороны. Как бы в ответ на их карканье со стороны палат донеслось громовое мычание. Мы со Степаном переглянулись и побежали.
На дворе стоял жуткий гвалт и суета. Разъярённый Тишка гонял дворню, заглушая своим пароходным гудком их крики. Из-за висящей на одной петле створки ворот конюшни философски поглядывал Ницше. Степан рванул к своему боевому быку, а я остановил пробегавшего мимо банщика.
– Что тут происходит?
– Тишка рехнулся! – работник общественной гигиены тяжело дышал, схватившись за сердце.
Тем временем брат оказался перед разъярённым животным, нёсшимся прямо на него.
– Стоять! – рявкнул брат.
Все встали. Кое-кто даже упал. Только вот Тишка уже никак не успевал остановиться. Он, правда, попытался притормозить. Но не смог. И, налетев на кулак Степана, проскользил мимо него бесчувственной тушей.
– На колбасу изволите? – к брату подскочил помятый дворовый, но тут же отскочил, обожжённый взглядом.
– Затащить обратно в стойло и осмотреть! Внимательно!
– Думаешь, кто-то над ним поработал? – спросил я, подходя к туше.
– Очень возможно. Пойдём до Кулиба, посмотрим записи.
15
Но ещё на подходе к посту охраны стало понятно, что и здесь не всё в порядке. Из-за двери слышался срывающийся на визг голос нашего техника.
– Как? Как, я вас спрашиваю? Двадцать лет работало и не ломалось!!! Ка-а-ак? – в ответ послышалось неразборчивое бормотание. – Что ты городишь? Отвечай, ламер хакнутый, каким образом?
Степан отворил дверь. Распекающий, да что там распекающий… Готовый поубивать двоих детинушек в косоворотках охраны, Кулиб попеременно то тыкал в клавиатуру, пытаясь оживить показывающие снег мониторы, то залезал под стол, то вздымал кулаки к небесам и направлял свой сверкающий взор на стражей.
– Здесь-то что стряслось? – раздражённо спросил старший. Кулиб чуть не плача бросился к нему на шею.
– Эти олухи всё угробили! Мало того, что сожгли пульт управления системы наблюдения, так они ж ещё и все записи стёрли! И бормочут что-то непотребное! Уж насколько я защиту от дурака наладил! Но на таких дураков даже я не рассчитывал!!!
– Дык это ж… Указания… В точности… – бормотал стоявший рядом с напарником здоровенный рыжий детинушка.
– Я тебя сейчас на двоичный код порву! – Кулиб отвесил ему звонкую оплеуху.
– Подожди, – я положил руку на плечо технику и повернулся к охранникам. – Какие указания? От кого? Давайте поподробнее.
– Ну, это самое… – замялся рыжий. – Сидим мы значит, дежурим с Антохой… И тут на экране надпись: «Вас приветствует системный администратор. Возможно, ваш компьютер подвергся хакерской атаке. Во избежание заражения и потери ценных данных следуйте дальнейшим инструкциям». Ну, мы же не могли допустить заражения и потери… Потому в точности следовали…
– Идиоты!!! – заорал Кулиб и стал биться головой о клавиатуру.
Пока успокоили техника, прошло добрых полчаса. Потом пошли проведать Тишку. Он уже спокойно стоял в своём стойле и флегматично жевал сено. Будто ничего не произошло. Впрочем, дворня никаких следов воздействия на него и не обнаружила. Степан сам взялся за дело. Постоял рядом, похлопал бычка по боку, зачем-то заглянул в уши, почесал макушку и сел рядом на тюк сена.
– Что ж с тобой стряслось, Тиша? От чего ты так взъярился?
Бычок положил голову к нему на колени и тяжело вздохнул.
– Что-то не замечал за ним раньше проявлений нежности, – удивился я.
– Он только наедине со мной себе такое позволяет, – Степан, казалось, сам готов был пустить слезу. – Я ж для него почти как папка. Маленьким телёнком взял, вырастил, воспитал. Он же не из наших. Мы его в походе нашли. Тощенький… весь в проводочках каких-то… Мемекает, титьку ищет…
– Погоди, в каких проводочках? – не понял я.
– Да там какая-то раболатория была. Извращенцы эти белохалатные что-то химичили. Мы их зачистили во избежание распространения. Так, кажется. А там – такой няшка, – брат умилённо улыбнулся, – Ти-ишка.
– Так он что, генномодифицированный? – всплыло где-то слышанное слово.
– Чо? – Степан с подозрением уставился на меня.
– Ну, может его вырастили из пробирки?
– Ты тут давай не умничай! Как бы он в ней поместился?
– Ну, может, опыты тогда на нём ставили?
– А вот это вполне возможно. От этих белохалатных всякой гадости можно ожидать. Рабов себе в этой раболатории делали. Ну и поплатились за это. А Тишку я вырастил. Потому что, знаешь, мы в ответе за тех, кого приручили. Я так сказал.
– Антуан де Сент-Экзюпери, – поправил я.
– А ты тут не выражайся мне всякими экзюперьями. Правильно я говорю ?– Степан вопросительно поглядел на бычка. Тот негромко мукнул.
– Шлёпанцы Суворова! – старший хлопнул себя по лбу. – Мы ж совсем про Яшку с Гаврюхой забыли! Вань, бери телегу и к ним.
Я махнул на прощанье рукой и пошёл к выходу. Вдруг нога моя отфутболила какой-то чёрный камушек. Приглядевшись, я поднял его и с удивлением обнаружил, что это не что иное, как Марфушин хлебушек.
– Эй, Стёп, гляди-ка, что я нашёл! – подняв горелый сухарик, я подошёл к брату. Тишка тут же нервно стал бить копытом и всхрапывать.
– Так, это уже интересно, – проговорил старший и крикнул: – Эй, Евлашка! Кто сегодня Тихона кормил?
Оказалось, что неудачные экземпляры сегодняшней выставки хлебобулочных изделий отдали на корм скоту. Марфушин хлеб попал Ницше. Служка протянул его ослику, но тут Тишка взревел и первым делом, развалив ограду своего стойла, погнался за невольным отравителем. А там уже досталось всем.
Мой, однако, просчёт. Надо было сразу проследить, чтобы закопали отраву. Заболтался с царём, виноват. А Тихон и правда, какой-то генномодифицированный. Спасибо ему за спасение моего ослика.
В результате на двор, где меня держали в плену, я попал уже близко к сумеркам. Там царили тишина и спокойствие, что странно. Зная Якова и Гаврилу, можно было предположить, что они будут материться на всю улицу в ожидании смены караула. Однако ж меня встретила тишина.
Впрочем, нет. Из дома раздавался храп. В недоумении я вошёл внутрь и огляделся. Яков и Гаврила спали в обнимку на полу воистину богатырским сном. Я и толкал их, и по щекам хлестал, даже попинал слегка – всё бесполезно. Пришлось сходить до колодца и принести студёной воды. Правда, Яков даже после вылитого на него ведра не проснулся. А вот Гаврила сел, отплёвываясь, и уставился на меня мутным взором.
– Ванёк! – заулыбался он, сфокусировав на мне взгляд. – Что-то меня сморило…
– Что случилось? Где пленники?
– Какие пленники? – Гаврила задумался. Через десяток секунд он, кажется, что-то вспомнил и произнёс: – Где Яшка?
Я взглядом указал в сторону, где всё ещё храпел его напарник.
– Яшка, подъём! – проорал Гаврила. Конечно же, безрезультатно.
– Давай рассказывай, – велел я. Он вздохнул и сердито промолвил:
– Долго мы вас ждали. Степан же обещал сразу прислать телегу! Что у вас стряслось?
– Сначала ты.
– Ладно. Надоело вас ждать, мы сели на дворе перекинуться в дурачка. Вдруг в доме раздался какой-то шум. Я пошёл проверить. У меня всё.
– Как так «всё»? – не понял я.
– Следующее моё воспоминание, как на меня льётся ледяная вода.
– Интересная история, – я почесал нос. – Хватай вёдра, отливай Якова. Может, его история будет длиннее.
Рассказанная после трёх вёдер воды история Яшки была не намного длиннее. После того, как Гаврила отправился в дом и не вернулся, Яков последовал за ним. Сразу же он учуял какой-то посторонний запах. Увидел лежащего на полу напарника, попытался его вынести, но сил хватило лишь на несколько шагов.
– Усыпляющий газ, – прокомментировал я. – Хлыщ неплохо подготовлен. Хорошо ещё, что вас не убили.
Оба бойца стояли, потупив взор. Чую, знатный разнос им устроит Степан.
В свою опочивальню я пришёл совершенно разбитым. Василисы в комнате не оказалось, и я сразу завалился спать.
16
Я шёл по лесу. К счастью, не Тараканьему. Обычный такой лес. В основном лиственный, но кое-где виднелись сосны с ёлками. Местами попадались грибы. Чаще других это были красноголовые подосиновики.
– Вот ведь. Пошёл за грибами, а корзинку не взял! – усмехнулся я, продолжая двигаться вперёд и осматриваясь по сторонам. – О, малина!
Я устремился к кустам с крупными красными ягодами на краю солнечной полянки, но вдруг справа раздался хруст ломающихся деревьев. Нырнув в малинник, я уставился в ту сторону, откуда доносился шум. Вскоре берёза в пятидесяти шагах от меня рухнула и я увидел… Наверное, ноги. Длинные. Метров пять в высоту. И весьма стройные, если так можно сказать. Коленками назад, как у куриц. Пытаясь разглядеть их обладателя, я задрал голову. Над ногами возвышалось какое-то строение. Для будки дозорного великовато, для избы – маловато, да и архитектурка не та. Окошки больше похожи на бойницы, крыша плоская, из середины стены торчит какая-то толстая палка. Строение встало на краю поляны, с лёгким скрипом поворачивая эту палку вправо-влево. Я затаил дыхание, ожидая, что будет дальше.
Вскоре со страшным скрежетом ноги согнулись. Избушка утвердилась дном на земле. Видимо, сзади открылась дверь, и из-за угла строения вышла невысокая сухонькая фигурка с палкой в руке.
– Ивашка, хулиган малолетний, вылазь из малинника! – услышал я дребезжащий старческий голос. – Ты что ж думаешь, я тебя не замечу?
Признаться, так я и думал. Пришлось выйти. Как-то незаметно для меня старушка оказалась рядом и схватила моё левое ухо своей маленькой, но крепкой ручкой.
– Вымахал то, аки бычок калмыцкий, а всё прячешься по кустам! Стыдобища!
– Постойте, бабушка! – я кое-как высвободился и отскочил в сторону. – Простите великодушно, но я вас не помню.
– Дожили! – старушка всплеснула руками. – Не помнит он! Ну, сейчас я тебе напомню!
С этими словами старушка крутанула свою палку, и я почему-то перевернулся через голову.
– Вспоминай, недоросль! – бабуля начала гонять меня палкой по поляне.
Я уворачивался как мог, пытался сбежать, но она всегда оказывалась рядом раньше, чем мне удавалось разорвать дистанцию. Наконец, совершив длинный полёт-кувырок, я укрылся всё в том же малиннике.
Отдышавшись, я осторожно выглянул из-за кустов. Старушки нигде не было. Всё ещё остерегаясь, я привстал, и тут сзади донёсся уже знакомый голос:
– Ну, что ты выглядываешь? Бери корзинку. Насобираешь малины – подходи ко мне в избушку. Напою чаем.
Потрепав меня за щёку и поставив рядом небольшое лукошко, старушка неторопливо поковыляла к своему жилищу. Ну а я, будучи хорошо воспитанным мальчиком, стал собирать малину. Корзиночка набралась весьма быстро. Малина сама сыпалась в ёмкость.
Чуть поколебавшись, я зашёл избушке в тыл и постучался в стенку рядом с открытой дверью.
– Кто-кто в теремочке живёт? Кто-кто в невысоком живёт?
– Я, Ягушка-старушка, – донеслось изнутри. – Заходи, шутник.
Внутри оказалось весьма комфортно, хоть и тесновато. Справа у стены примостился настоящий сундук, покрытый узорчатым покрывалом. И ещё печка. Слева – резной буфет, за стеклянными дверцами которого виднелись расписные тарелки. Дальняя от входа часть оказалась занавешена весёленькими шторками, такими же, как и окна. Настоящие окна, как в простой избе, а не бойницы, какими я видел их снаружи.
На небольшом столике посреди комнатушки попыхивал настоящий самовар. Сама хозяйка уже сидела за столом и радушно улыбалась.
– Присаживайся. Малину поставь у входа, – бабуля налила мне чаю в ажурную чашечку.
Пройдя по тканой разноцветной дорожке к столу, я присел на резной стул.
– С чем пожаловал, Иван-царевич? – отхлебнув душистого напитка, произнесла старушка.
– Дык… не знаю, – искренне ответил я. – На самом деле меня больше всего интересует, откуда вы меня знаете.
– Бывал ты здесь. Семнадцать зим минуло, семнадцать лет.
– Я ж тогда совсем кроха был. И не узнать.
– Это если поверх смотреть. А коли зришь в суть, не так уж сильно изменился, – бабуля наставительно подняла указательный палец.
– Бабушка, а кто вы? – это был второй волновавший меня вопрос.
– Вообще-то, это секретная информация, – старушка приложила палец к губам. – Но тебе, так и быть, скажу. Я – номер три в списке самых разыскиваемых преступников Верхних миров.
– Признаться, не знаком с этим списком. Просто хотелось бы знать ваше имя.
– Зови леди Йогой, – отмахнулась она.
– Баба Яга? – ахнул я.
– Ну вот, а говорил, что не знаешь списка.
Вдруг дом сотрясся от жуткого удара. За окнами заметно потемнело. Я с быстротой молнии, как мне показалось, вскочил со стула, но старушка уже успела откинуть занавес в дальней части комнаты. Там оказался пульт управления.
– Кощеюшка шалит! Пора отрываться, – произнесла бабуля.
Её пальцы резво скакали по клавишам и тумблерам. Дверь замкнулась, домик снова покачнулся. Сквозь окна стали видны верхушки деревьев.
– Выноси, родимая! – вскричала хозяйка, и родимая понесла.
Меня бросило на пол, в то место, где только что стояли стол и стулья. Краем глаза я отметил, что и прочая мебель тоже исчезла. Впрочем, мне было не до того. Меня болтало от стенки к стенке так интенсивно, что чай внутри превратился в газированную воду. Старушка же совершенно спокойно сидела в кресле у пульта.
– Ну что ты болтаешься, как спиннер в блендере? – при этих словах избушка резко затормозила, и я влетел в соседнее кресло.
Тут же движение возобновилось, но в кресле, как ни странно, тряска совсем не чувствовалась.
– За нами кто-то гонится? – спросил я.
– Я ж сказала – Кощеюшка. Чем слушаешь?
– И что он нам может сделать? Кто это вообще такой?
Экран пульта покраснел, заревела сирена. От удара избушка накренилась и рухнула на левый бок. Я всё-таки вылетел из кресла и очутился на полу.
17
– Не ушибся, прынц? – услышал я голос Василисы.
– Кажется, нет, – я отряхнулся и, опираясь о кровать, встал. – Что-то сны с каждым днём всё интереснее и интереснее.
– Ничего, скоро и наяву всё будет интересно, – пробормотала жена себе под нос, перелистывая страницу толстенной книги.
– Звучит как угроза. Всё ещё ничего не хочешь рассказать?
– Уже завтра, – задумчиво отмахнулась Васька, хлюпнув носом.
– Ах ты ж мать моя, кибернетика! – я в восхищении уставился на стол, на котором лежал… лежало…
Ну, все-таки, наверное, лежал. Ковёр. Видимо. На нём я увидел наше царство с высоты колокольни. Все здания, деревья, пруды, абсолютно всё невероятно чётко просматривалось. Наши камеры наблюдения не давали такого чёткого изображения.
– А если увеличительное стекло поднести, я увижу людей? – спросил я, в общем, не ожидая ответа.
– Стекло не нужно, – пробормотала Василиса, не отрываясь от книги. – Зум есть.
– Что? Да что ты там рассматриваешь?
– Неожиданные вещи, прынц, попадаются в твоей библиотеке.
Я с трудом оторвался от чудо-ковра и поглядел на обложку. «Лаборатория 513. Полное описание экспериментов».
– Что-то я не припомню такой книжки.
– Была завалена грудой всякого хлама. И слоем пыли лет за пять.
– За десять. Точно! – я хлопнул себя по лбу. – Степан из похода привёз! Я тогда полистал, но ничего не понял. Мал был ещё.
– Даже я не всё здесь понимаю.
– Погоди! Это ж из того похода он Тишку привёз? – я примостился рядом с Василисой. – Есть там что-нибудь про подопытного телёнка?
– Так. Человек-паук, человек-муха… Да, зря они этих двоих в одну камеру поместили, – на картинке было такое жуткое месиво из рук, ног и чего-то ещё, что я был склонен согласиться. – Так, поросёнок Эльф… странное имя для свиньи… Ослик под номером 302…
– Без имени?
– Да, не всем повезло получить имя, – Василиса пожала плечиками и перевернула очередную страницу. – Колония жуков-пожарников… Интересно, этих для чего использовать планировали? А вот, похоже, твой бычок.
Я взглянул на открытую страницу. На цветной картинке был изображён маленький телёночек, дней пяти. К его голове, грудной клетке и ногам вели стрелочки с цифрами.
– Что эти стрелочки обозначают?
– Сейчас прочитаю, – жена повела своим указательным пальчиком вниз. – Один. Лингвомодуль. Прошивка на пять языков с возможностью расширения.
– Это что за зараза?
– Похоже, твой бычок умеет разговаривать.
– Что-то не замечал за ним такого. Всё му, да му… Интересно, мукает он на одном языке, или на разных?
– Два. Пламенный мотор… Это что за шутки такие? – Василиса недоумённо уставилась в книгу.
– Что тут непонятного? Вместо сердца – пламенный мотор. Как в песне, – блеснул я знанием старинного фольклора.
– Какой-то странный стиль изложения для лабораторного журнала, – в сомнении пожала плечиками Васька.
– Да они там все болтанутые были, эти белохалатные, – махнул я рукой, но сразу поправился, – со слов Степана.
– Три. Усилители двигательного аппарата. Вот это похоже на правду.
– Это точно. Видела бы ты его в действии! Как это называлось? – я попытался вспомнить название механизма из старинной книги. – Паровоз! Не остановишь!
– Ну, допустим, сердце ему тоже модифицировали. А вот как включить лингвомодуль? Было бы забавно попробовать.
– Нет ничего проще. Пойдём на конюшню, да поговорим, – улыбнулся я. – Царевич я или нет? Имею я право на чудачества? Да в конце концов и Степан с ним постоянно разговаривает! Только вряд ли получает ответ.
– Кто знает, кто знает… Вот если б твой Ницше с тобой заговорил, ты бы как отреагировал?
– Ну, если б этот заговорил, об этом сразу все узнали бы!
– Ладно, прынц, иди завтракать. После сходим на конюшню, – Василиса с грохотом захлопнула книгу, подняв изрядное облако пыли.
Жанна на этот раз ничем особым не потчевала, даже почему-то не норовила закормить до полусмерти. Ходила какая-то задумчивая.
– Что-нибудь случилось? – спросил я её, отодвигая тарелку.
– Всё в порядке, Ванюша, – слова её прозвучали как-то неуверенно.
– Давай, рассказывай.
– Я не уверена… Василиса… Что-то с ней не так.
– Это я и так вижу, – я улыбнулся кухарке, – Что тебя настораживает?
– Понимаешь, она сегодня мылась в моей бадейке. Я слышала, как она плескалась за закрытой дверью. А когда вышла из комнаты – была всё такой же чумазой, – Жанна всплеснула руками. – А после того, как я спросила, не нужно ли ей помочь в помывке, она так странно на меня посмотрела…
– Так может она и не мылась? Может, она кораблики пускала, или ещё чего?
– Мне кажется, всё гораздо страшнее! – Жанна округлила глаза и прошептала замогильным голосом: – Она просто не умеет! Сколько лет по свалкам скиталась – разучилась, бедняжка…
– Не переживай, – я погладил кухарку по спине. – Уверен, всё будет хорошо. И уже очень скоро.
Жанна покивала головой и пошла в кладовку, а я прихватил пару яблок с блюда и отправился за женой в комнату.
– Готова к прогулке на конюшню?
– Подожди, принаряжусь, – Василиса надела новый кокошник на свою растрёпанную голову и вышла.
– Ты что ж так Жанну напугала? – спросил я, когда мы отошли шагов на сорок от дома.
– А что не так? – уставилась на меня Василиса.
– Она теперь думает, что ты разучилась мыться. Плюхалась, плескалась, а вышла – такая же замарашка.
– Моё упущение, прынц. Больше не повторится, – жена насупилась и, засунув руки в карманы, ускорила шаг.
– Всё-таки надеюсь, что завтра получу ответы на все вопросы, – вздохнул я и тоже прибавил скорости.
