Сергей Брацио
Протозанщики. Исцеление Меди
– Говорил же, понты! – сплюнул под ноги Антип, – А вы – Наместник, Наместник…
– Здорово ты его, – хмыкнул Михаил.
***
Путники молча брели вперед. Андрей в задумчивости вышагивал по дороге, рядом Израдец, оглядывающийся по сторонам. Волна устало плелся позади, заставляя попутчиков то и дело ждать.
– Что это? – спросил Алексей, указывая рукой на большой камень возле развилки, – Опять ребусы? Опять сказки? На камне будет надпись: «налево коня потеряешь, направо – лично облажаешься»?
– Ты задаешь вопросы для ответов?
Иль захотел услышать голос свой? – снисходительно поинтересовался Андрей.
– Нет, интересно! Идем же по делу. Известно, куда и зачем движемся, но вот, пожалуйста, смотрите: три дороги, как в былинах, и не знаем куда идти. Зачем трудности? А если неправильно выберем? Что тогда?
– «Олимпу» нужно время для раздумий, – пояснил Истинный, —
Препоны сотворят его с лихвой.
– Можно возвести на пути безграничную стену и не убирать, пока не надумают, – потирая уставшие ноги, бурчит Волна.
– Не стоит думать вместо тех, кто вправе
в любой момент наш уничтожить Мир.
От их решения зависят судьбы многих.
Так есть ли смысл искать его быстрей?
– Хватит болтать! – вмешался Израдец, – Куда пойдем?
– А не все ли равно, – пожал плечами Алексей, – если это только способ потянуть время?
– Не все так просто, как тебя желанно.
Ты осознать попробуй суть вещей:
здесь все пути ведут к единой цели,
но способ достижения ее,
зависит лишь от выбранной дороги!
– Ничего я не осознаю! – разозлился Волна.
– Да понятно же, – отмахнулся Израдец, – Куда бы мы ни пошли, все равно придем к «Олимпу», но решение будет зависеть от того какой путь выбрали.
– Как монетку бросить?
– О, нет! Наш выбор ныне не стихиен,
Он должен помыслы открыто отразить!
– Понял, Почемучка? – хмыкнул Израдец, – Давай начинай отражать помыслы.
– Сами вот и… – Волна осекся, не закончив фразы, – В сказках всегда есть надпись!
Алексей подошел к булыжнику. Камень низкий, едва дотягивал до колен, и мягкий мох ковром покрывал поверхность. Пальцы сорвали зеленое покрывало, и ожидаемые буквы открылись: «Пусть путь дальнейший выберет мудрейший!».
Впереди три пыльные дороги. Левая уходит в желтые от пожухлой травы сопки, перерастающие вдалеке в темные, колючие горы. Правая бежит вдоль берега бескрайнего моря, беззвучно застывшего в нескольких километрах. Средняя продолжает свой путь прямо, сквозь перезрелую пшеницу, утыкаясь в горизонт.
– Какие предложения? Лично я люблю воду – пошли к морю! – предложил Волна.
– А я считаю, что к цели надо идти прямо, не сворачивая ни к желаемому, ни к тому, что обещает трудности! – высказался Израдец.
– Ни к морю, ни к горам?
– Да! А ты как думаешь? – обратился Волна к Андрею.
– Любая трудность создана нарочно!
Преодоление есть корень ко всему.
Чем больше сложностей, тем радостней победа.
– Значит, по-твоему, горы? – уточнил Израдец.
– Да, – подтвердил Истинный.
– Что, просто «да»? – засмеялся Алексей, – И никаких бла-бла, бла-бла?
– Да, – повторил Андрей.
– Ну, что ж, все просто отлично! – продолжил злиться Израдец, – Три разные дороги и три разных мнения.
– И кто же тут мудрейший? – передернул плечами Волна.
– Мне доверено наместничество над целым Миром! – заявил Израдец, – Без сомнения, мою мудрость оценили. Выходит, это я…
– Ты лжец и плут, и разум твой коварен, – не согласился Андрей, —
А ложь и мудрость вместе не живут!
– Еще чего! – вскрикнул Израдец, – Какая же это мудрость – лезть в горы, когда есть еще, как минимум, два более простых пути?
– Пусть нас рассудит третий, беспристрастный.
– Ну, спасибо! – закатился от смеха Волна, – То есть меня вы заочно лишили права быть мудрым, но ответственность желаете перебросить на мои немудрые плечи?
– Пусть говорит, – недовольно буркнул демон.
– Попробую… – начал Алексей, – Я рассуждаю так… Прямо идти нельзя, так как это предлагает Израдец, а он… гад!
– Отличная логика! – расхохотался демон, – Насквозь пропитанная мудростью.
– Твое решение понятно и доступно.
Нам в горы отправляться суждено.
– Я этого не говорил, – неожиданно заявил Волна.
–?!!
– Прямо нельзя – точно! Но и в горы нельзя.
– Что ж запрещает нам передвиженье в горы?
– Мои ноги! – отрезал Алексей, – Вы может тут и супермены, а я предельно устал – по прямой еле перемещаюсь. А наша цель хоть и труднодоступна, но выполнима.
– Отлично! А парень не дурак! Все-таки проталкивает свой вариант с морем, – Израдец посмотрел на Волну с уважением.
– Ничего я не проталкиваю! Рассуждаю. И, кажется, рассуждаю здраво.
– Мы в результате не пришли к решенью…
Остались там, где начался наш спор.
Но… – Андрей неожиданно осекся.
– Что?
– Ничего… хотя… да, есть догадка!
Нам стоит поискать еще слова,
Что смогут подсказать, направить мысли,
Туда, где истина, туда, где наш удел.
Разделимся, коллеги, и поищем
в трех разных сторонах невдалеке.
– Я ж ничего не найду, даже если носом упрусь! – возмутился Алексей, – Это вы тут…
– Супермены? – состроил гримасу Израдец.
– Типа того!
– Тогда пойдешь со мной, но в оба места.
Давай я ноги посмотрю твои, – склонившись над Алексеем, Андрей прошептал, —
Твоя усталость – это ключ к решенью.
Пожалуйста, смирись и потерпи.
– Пошли! Углубляемся недалеко и сразу обратно.
– До встречи, – не оглядываясь, салютовал Волна.
Израдец, чуть подпрыгивая, отправился по прямой дороге, поднимая пылевые облака. Волна и Андрей устремились к морю. Шли неторопливо: Алексей разглядывал каждую кочку, камень, колосок, но ничто не напоминало искомого «послания».
– Чего ищем-то? – оглянулся по сторонам Волна, – Снова камень, монету, берестяную грамоту?
– Подальше надо отойти с тобою,
чтоб Израдец не слышал голосов.
Нет здесь путей-дорог для цели…
Вернее, нам подходит каждый тракт.
Суметь договориться – вот задача,
чтоб показать согласие сторон!
– Просто проверяют, можем ли действовать сообща? И как ты собираешься в чем-то убедить… этого?
– Что проще может быть? Пойдем его дорогой.
– Тогда зачем шляемся тут? Чего ищем-то? У меня ноги…
– Мы ищем лишь возможность говорить!
– Слушаю…
– Проблема в демоне – не верю супостату,
Предатель он и злобный, лживый…
– Гад! – подсказал Волна, начиная попадать в размерность Андреевой речи.
– Когда поможем демону с победой,
он нас предаст – таков уж лиходей!
На многое способен он, поверь мне,
Но, что он хочет, вот ведь в чем вопрос!
В его я мыслях вижу жажду власти,
гораздо бо́льшую, чем предъявил пока.
Ведь в случае побед над Савриилом,
И палачи, и стража сгинут в Мрак,
и кто же будет охранять законы,
пока не воспитаем новых слуг?
И кто займется этим воспитаньем?
– Израдец?
– Он сам и Харалуги из Больнички!
– И получит разрешение?
– Он попытается оставить себе Златник,
чтобы прервать с «Олимпом» нашу связь.
Ему поверят – все-таки Наместник.
И станет он владельцем трех Миров!
– А тебя никто не будет слушать? Ты же… не последний в вашей иерархии!
– Война пройдет, не станет исключений,
А он Наместник, ты не забывай.
Но надо нам разрушить план коварный,
и Златник отобрать у Израдца!
Монета даст нам связь с «Олимпом»…
– А правда, кто же будет охранять порядок, если стражи не станет?
– А мы собьем оставшихся в дружины,
И станем под надзором казаков,
выращивать правоохраны поросль.
Детали позже, а сейчас – идем!
Израдец уже ждал, нетерпеливо постукивая ногой по пыльной дорожке. С подозрением отнесся демон к неожиданному решению идти его путем: требовал объяснений, спрашивал о найденных знаках.
– Не понимаю! – в сердцах воскликнул Волна, – То настаиваешь, чтобы шли прямо, а когда соглашаемся, начинаешь артачиться. Не доволен? Пошли к морю – я только «за».
– Чего удумали, умники? Выкладывайте! Покажите, что нашли.
– Мы не нашли ни камня, ни бумаги.
Одну лишь мысль, что надо нам вперед!
Что направление сейчас неважно,
что наша цель – объединенье сил.
Распутьем сим нас спрашивают сверху,
насколько нам доступен компромисс.
Умение в борьбе договориться…
– Уверен?
– Сказать по чести, не уверен вовсе!
Но и других не зрю альтернатив.
– Ладно. Похоже на правду… Правда не ясно, кто же тогда «мудрейший»? Видимо, ты, раз догадался…
– Скорее ты, придумавший весь план, – умаслил Андрей самолюбие демона, —
Стратегию родив объединенья.
К тому же ты Наместник, не забудь.
– А может и я, – себе под нос прошептал Алексей, – Который не спорит с вами, умниками.
Дальнейшая дорога скучна и однообразна, идут в молчании. Прикосновения Андрея немного сняли усталость с ног Волны, и шагать стало легче. Прошло несколько часов, но вокруг прежняя картина: пыльный тракт, упавшая пшеница, склоненные к земле васильки.
– Мы точно ничего не перепутали? Может не туда пошли? Или нас не хотят видеть? Вдруг решение уже приняли? – тараторил Волна.
– Если бы решили – узнали бы. Скорее, наоборот, решение не удается принять, – пробурчал Израдец.
– Он прав, Волна, нелегкое решенье,
довериться извечному врагу!
– Это ты про меня, что ли? – ухмыльнулся молодой старик, – Это я, что ли «враг извечный»? Я же «часть Системы»!
– Сие не упрощает сложность мыслей.
Наоборот, лишь усложняет их.
– Хватит собачиться, – прикрикнул на скандалистов Алексей, – Лучше расскажите что-нибудь.
– Что тебе рассказать? – передернул плечами Израдец.
– Да, многое. Я же почти не адаптирован. Как появился, сразу начались бунты. Начнем с того, а почему я попал в Медь, а не куда-то там еще?
– Здесь Мир-распределитель, Мир-весы, – ответил Андрей, —
Лишь избранным дорога сразу выше.
– Получается, не факт, что я дома? Могут и «распределить»… вот к этому, – Волна пренебрежительно кивнул в сторону попутчика.
– Могу устроить по блату, – огрызнулся Израдец.
– Во имя справедливость глобальной,
твои поступки взвесят и решат,
чего достоин ты, какого Мира,
определив дальнейшую судьбу.
– Весело! Я тут корячусь, а мне может ад светит?
– Боишься? – демон изобразил страшную гримасу.
– Типа того!
– Мы все рискуем ради высшей цели.
И я, и ты, и все друзья твои.
– А ты как думаешь, чего мне светит?
– Ты вспомни, не было ли в жизни,
чего-нибудь, что может помешать,
остаться тебе в Меди обновленной?
– Тогда извечный вопрос: что такое хорошо и что такое плохо?
– О, классику читал, как вижу, – продолжил издеваться Израдец.
– Я не с тобой разговариваю. Не можешь нормально отвечать – лучше помолчи! – обиделся Волна.
– Да ладно, не дуйся! Просто же. Совершал добро – вперед, в Медь или выше. Делал зло – милости просим к нам.
– Но, что такое добро-то? Старушку перевести через дорогу? Помочь нищему? Усыновить китайского ребенка? А зло? Я, например, котят в детстве утопил, и что теперь?
– Свои ошибки можешь ты исправить.
Раскаяньем и…
– Каторжным трудом! – не унимался Израдец.
– Как? – не понял Волна, – Надо было уйти в монастырь? Из-за котят? В любом случае, сейчас-то поздно.
– Очистить мысли никогда не поздно!
И из Больнички выход не закрыт.
Зависит все от направленья мысли —
что думал человек, когда грешил.
Одно, когда поступок по ошибке.
Другое, если знал на что идешь!
– А что, здесь есть монастыри?
– В привычном пониманье слова – нет, но
есть возможность отработать грех.
– Грех… А что есть грех? Что написано в Библии? Коране? Торе?
– Религии, ведущие к Добру,
едины в понимание плохого.
– А как же войны религиозные? Сколько народу погибло!
– Воюют люди, книги не воюют.
Религии – традиции людей!
Они есть способ обращенья к Богу…
– И все равно, какой способ используешь? Нет никакой разницы, делаешь это перед иконой или лицом на восток?
– Сюда лишь помыслы доходят оловянных,
Ну и конечно же, главенствуют дела.
Одних намерений бывает маловато,
А иногда они и вовсе тропка в ад…
– Ага, – снова встрял Израдец, – Сидит у меня один такой, с «чистыми помыслами». Считал, что делает людям добро, убивая убогих. Нацию очищает! Народу погубил море, но с совершенно чистыми помыслами.
– Убийство – страшный грех, не будет оправданья,
Тому, кто людям исковеркает судьбу!
– А как же войны? Как же солдаты? – продолжил допытывать Волна, – Ведь вынуждены убивать – у них приказ. Да и не мы ли сейчас мутим Войну?
– Зависит все от сущности сраженья.
Когда ты защищаешь отчий дом,
когда идешь на смерть во имя близких —
посеяв в землю кровь, пожнешь Добро.
Но если целью ставишь ты наживу,
если идешь, чтобы чужое взять,
тогда убийца ты, и нет тебе прощенья!
– Объяснения настолько избитые, что не верится. И еще, Олово постоянно меняет. Одни народы хотят жить вместе, другие не хотят. Кто-то сегодня хочет одного, а завтра требует другого. Один хочет независимости и ради нее готов убивать, считая это справедливым. Другой убивает, стараясь сохранить целостность! И каждый убежден, что поступает во благо, для людей.
Да и сама Справедливость, разве она универсальна для всех? Разве у богатого бизнесмена и у нищего рабочего одинаковая Справедливость? Ведь второму может казаться справедливым «отнять и поделить», а первому это кажется… совсем даже не справедливым!
– Я не судья и не могу быть точен.
Высказываю общие слова.
Отдельно будет виден каждый случай,
Решат отдельно каждый эпизод.
По случаю, да и по человеку!
Когда про Справедливость разговор,
в виду имеем общее, большое:
за грех – расплата, радость – за Добро!
– Разумеется, – спокойно продолжил Израдец, – Если один человек виновен в начале неправедной войны, то это вовсе не означает вину тех, кто войну ведет! Да и степень вины, как ты понял, бывает разной.
– Умничаешь?
– Пытаюсь.
– По-твоему выходит, что вина Гитлера, генералов и рядовых рейха разная?
– Опять пытаешься привести все к оловянной логике! – не согласился демон, – И у них вина может быть разной, и у двух генералов неодинаковой, и у ста рядовых, возможны разные наказания, а кто-то и вообще окажется невиновным! Один уничтожал людей в лагерях, а другой погиб, спасая партизанку.
– Но перед этим, тот, который спасал и сам совершал убийства? А? Как такой вариант?
– Сравнят и узнают, чего достоин! Не тупи.
– Вот и пытаюсь вес греха и добрых дел определить! Сколько партизанок нужно спасти за тысячу сожженных евреев, к примеру?
– У нас не биржа – у греха нет курса! – начал злиться Андрей, —
Прощенья нет стреляющим в людей,
чтоб утвердить над кем-то превосходство!
Это отдельный грех – его простить нельзя.
– Погоди! – перешел на крик Волна, – А как же тогда равенство Оловянных религий? Ведь есть, как минимум, одна, утверждающая, что ее сторонники круче!
– Одна? – ухмыльнулся Израдец, – По-моему, любая обещает Рай лишь своим приверженцам.
– Не о том! Я о тех, кто исповедует религию одного народа, и утверждает, что только им доступен Рай. А все остальные – фигня из-под ногтей! И могут только… Да ничего не могут!
– Так уж сложилась в Олове у вас,
что мнит себя один другого лучше!
– Не люблю этого говорить, – ухмыльнулся демон, – Но серебристый прав: вы действительно считаете себя лучше других! Себя – лучше соседа. Какую-то близкую группу людей – лучше другой группы. Страну – лучше другой страны. И так далее. Не все, конечно, не все. Но очень многие! Есть и другие, кто все свое считает заведомо ущербным, убогим и обожествляет «прекрасное далеко».
– И что? Не будет грехом, считать свой народ избранным?
– Считать можешь, что угодно! Тут все зависит от глубины проникновения в проблему. От уровня греха зависит и уровень санкций.
Вот давай сопоставим с привычным для тебя Оловом: ты мог выйти среди дня на людную улицу и кричать, что ты – самый умный? Ну, теоретически? Мог! Единственное, что получил бы – снисходительные улыбки и сочувствие к больному человеку.
А попробуй сделать тоже, но в три часа ночи?! Заслуженное возмездие обведет глаза синеньким!
Теперь попробуй доказать исключительность, постреливая остальных. Тогда Справедливость прилетит к тебе кованым армейским сапогом и статьей Уголовного Кодекса. Согласен?
Вот и здесь похожая ситуация. Если просто думал, что самый-самый, то тебя всего-то пожурят! Ну, направят на какие-нибудь грязные работы в Меди…
– И в Раю нужно чистить сортиры… – тихо добавил Андрей.
– Во-во! А уж если доказывал избранность кулаками или пистолетом, тогда – welcome! – полечим в Больничке, – при последнем слове Израдец скорчил гримасу, адресованную Истинному, – Главное разобраться в нюансах, в каждой мелочи, в деталях.
– И что там в этих деталях?
– Я! – отмахнулся Израдец.
– Ну, хорошо, будем считать, что убедили. Но объясните, почему картина мироустройства, описанная в священных книгах, отличается от того, что я вижу?
– Не верно. Нет почти отличий,
Нюансы есть, многообразье форм…
– Ну, как же нет, когда есть! Нигде я не читал про Медь и Золото, а они…
– А что ты «читал»? Что знаешь? – Израдец поднял брови.
– Ну…
– Гну! Скажу тебе, что в паре площадей отсюда Медный Мир и остальные называют совсем иначе. Пройди еще дальше, и услышишь новые термины. Жаргоны это все. Местные. Это все слова, понимаешь? Слова. А суть…
– Да, понял я суть! Меня удивляет, что терминология и детали разнятся. Почему нельзя прийти к общему, если…
– О! – почти простонал Израдец, – Сейчас меня начнут во всем обвинять!
– Смотри, как начал извиваться шулер! – улыбнулся Истинный, —
Задел ты за живое Израдца.
Действительно же, есть вина Больнички
в картине искажения Миров.
Не получилось сделать всех благими,
для злых потребовался Мир-тюрьма.
Чтобы стократ усилить Справедливость,
желаньем Автора учреждено Ничто.
А Оловянный Мир – другим питанье,
И каждый заинтересован в вас.
Поэтому от времени начала,
идет за новых жителей борьба.
И из Больнички лезет зло и кривда,
желая совратить побольше душ,
чтоб после смерти к ним попали люди —
пополнили ужасный из Миров.
Пытались в Олове рассказывать мы правду,
но возникали парни Израдца,
и извращали сказанное нами,
сознанье перепутав у людей.
– К твоему сведению, я лично тут не причем! – вставил демон.
– Я твое имя – если это имя! —
назвал для образа, не более того.
– Верю, верю.
– Так вот, мы говорили людям Правду,
а представители Больнички – врали вам.
Мы снова доносили свои мысли,
но из Ничто не иссякала ложь!
Устали люди, перестали верить,
и нам, несущим Правду и Добро,
и представителям Больнички окаянной.
Запутались и онемели мы…
И тут случилось страшное – Наместник,
чье имя знаешь ты не хуже нас,
решает захватить Мир Оловянный,
и начинает обучать людей:
Он насаждает страшные обряды,
обычаи кровавые, войну!
Рисует Олову ужаснейших кумиров,
чудовищ возводя на пантеон.
И он нашел к сердцам людей дорогу,
Сказав, что главный в мире – человек!
Что надо жить, любя себя и только.
Богатство, власть – есть главный жизни смысл.
И в эту нездоровую систему,
усталый от учений верил люд.
Вот и итог тупых соревнований,
с Больничкой неоправданной борьбы…
Но Савриилу властвовать не дали —
«Олимп» низверг лихого в темноту!
Из всех Миров служители порядка,
сплотились против хитрости его.
Тогда я познакомился с Больничкой,
вернее, с представителем одним.
С сопливым и крикливым демоненком,
что до сих пор надоедает мне.
– Помню, помню, – улыбнулся Израдец, – А ты и тогда уже был лысый!
– Так вот, смогли низвергнуть Савриила,
но подлое учение его,
не просто вывести из оловянных мыслей.
Мы стали действовать – опять пошли в народ.
Теперь мы поступали аккуратно,
и больше не рубили сгоряча.
Мы трансформировали веры оловянных,
внедряя главные законы бытия.
И пусть немного разные догматы,
пускай традиций разных миллион —
от этого разнообразней люди,
от этого разнообразней Мир.
– Почему нельзя еще раз прийти и рассказать?
– Оставь религии в покое – мир прекрасен!
Ликуй, что можешь помогать друзьям.
А Вера – дело личное, родное
Согласие меж Богом и людьми.
– Как же так? Столько народа погибло в религиозных войнах, а вы… Ну, сделали бы что-нибудь, чтобы ни воевали люди друг с другом, споря, чья религия круче!
– Вы бы воевали из-за того, чей цвет кожи лучше. Чьи глаза круглее. Или чьи трусы симпатичнее. Найти повод набить друг другу морды, вы всегда умеете. Уважаю!
– К тому же, очень странные вы люди,
Смена конфессий оловянных – это кровь!
Штыком, дубиной или револьвером,
но непременно главное – война!
Обряды же совсем не бесполезны.
В них море энергетики людской!
За столько лет, от каждого по капле,
скопились силы мощных величин.
Любой обряд, направленный на радость,
на счастье, Справедливость и Добро,
есть мощное подспорье оловянным.
Традиций этих потерять нельзя!
Поэтому, прости, не прав ты в корне,
когда сказал: Религии все ложь.
Как раз могу я доказать другое:
Религии, все до одной правы!
Конечно, кроме тех… от Савриила.
Алексей все больше убеждался, что его попутчики знают далеко не все. Конечно, куда больше его самого, но все же в чем-то главном, основном – так же как и у оловянных – у них присутствует не знание, а вера. Вера в то, что где-то существует «Олимп», что он может… или чего-то не может. Вера в некие идеалы, правила. Видимо и им не доверяют всего. Каждому свой удел, свой уровень допуска.
– Верно мыслишь, – хмыкнул демон.
– Нет! Не совсем ты верно понял, что являет… – начал было возражать Андрей.
– Стоп! – резко вскрикнул Волна, останавливаясь.
– Что? – подпрыгнул от неожиданности Израдец.
– НИЧЕГО! Причем, совсем ничего! Дорога кончилась. Впереди – ничего…
Дороги, и правда, нет! Оборвалось и поле, и другие пейзажи. Словно шли по картине, но кто-то оторвал кусок. А под ним… пустота!
– А вот и знак, которого мы ждали.
Придется нам шагнуть теперь туда…
***
– Они идут! Сомкнуть ряды! – громко распорядился Михаил.
– Почему атакуют? – испугано шептал Рустам, прижимаясь к Антипу, – Неужели «Олимп» разрешил Войну?
– Потом будем рассуждать, сейчас время битвы! – могучие руки Ждана больно стиснули плечи приятелей.
Ближний палач раскатисто скомандовал:
– Вперед! И пусть начнется битва!
Горн всхлипнул боевым напевом, и мелодию подхватили другие трубы. Ударили барабаны, мерно отсчитывая шаги. Серебряные знамена раздулись в потоках встречного ветра. Центральные треугольники стражи тронулись на протозанщиков.
Гром поступи по шершавым камням. Сводящий с ума вой. Шаг – остановка. Шаг – остановка. Шаг… и саврииловцы широким фронтом бросились в бой!
Чудовища Израдца первыми приняли удар. Ползущие конечности по земле устремились на врага, но многорукая стража атаковала сверху. Прикосновения жалили, сводили судорогой уродливые тела, и воины больнички лопались, хлюпая и исчезая в смрадном дыме. На их места приходили следующие, но и их попытки дотянуться проваливались.
– В атаку! – громко выкрикнул Белый, подняв над головой палицу.
Казаки и ройцы сшиблись со стражниками на флангах. Михаил замахнулся дубиной по протянутым к нему перстам, но десятки казацких палиц уже врезали по опасным лапам. Отшибленные руки опустились вниз, и тут же ройские биты поразили стражников в головы. Треугольник ненадолго разорвался, но палач умело срастил пробоину, тасуя подчиненных как дешевый расходный материал.
В тесноте боя трудно замахнуться – люди начали промахиваться. Деревянное оружие пролетало рядом с целью, руки по инерции опускались, открывая лица, и стражники хищно впивались в них. Живые гибли с криками отчаяния, опускаясь под ноги сражающимся. Казаки, уже умиравшие однажды, уходили с проклятьями в адрес Савриила, не оставляя на поле «коробочек».
Медные ополченцы трусливо шарахались по сторонам. У одного сдали нервы и, отчаянно вскрикнув, человек бросился наутек. Другие, застыв на мгновение, побежали следом, оставляя дубины на поле боя. Казаки и ройцы, ослабленные предательством добровольцев, вынуждены отступить.
Купол помутнел, словно запотевая. Солнце почти скрылось: чуть желтоватый шар пытался прорезать молочную дымку, но без особого успеха. Фронт искривился. Центр еще держался благодаря огромному количеству монстров, но их ряды редели с ошеломляющей скоростью. Фланги, обессиленные бегством ополчения, вынуждены отходить – казаки и ройцы сражались изо всех сил, но шаг за шагом отступали в сторону Собора.
– Ерунда какая-то! – перекрикивая шум боя, заявил Михаил. – Чего ради черти дохнут? Их же рано или поздно всех перебьют!
– Им команды другой не дали, вот и прут бездумно, – откликнулся Антип, отбивая очередную пару рук, – К тому же, они домой возвращаются, чего им бояться?
Харалуги смогли, наконец, оценить обстановку. Высоко подняв черные знамена, чудища просвистели новый приказ: теперь корявые пальцы воинов ползали не только по земле, но старались подниматься выше, дотягиваться до колен стражников. Антип увидел, как змеевидные персты одного солдата вонзились в ногу противника и черными пиявками разбежались под кожей, вгрызлись в плоть и вырвались наружу, с хлюпаньем, разрывая мышцы. Стражник грохнулся на землю, но и опасные руки успели прикоснуться к врагу. Воины Ничто не перестали дохнуть, но научились прихватывать с собой стражников.
Протозанщики продолжили отступать: еще несколько шагов и саврииловцы смогут атаковать монстров Израдца с флангов. Ударив с трех сторон, они быстро расправятся с корявыми воинами, а добить малочисленных казаков и ройцев – дело нескольких мгновений.
– Это не бой, а избиение! – громогласный крик раздался откуда-то сверху, перебивая звуки боя.
Антип, отбив очередное нападение, поднял голову: в небе, на фоне матового купола, летала огромная, ужасная тварь, размахивая перепончатыми крыльями. Анти-поэт уже видел эту мерзость в седом храме. Он знал, кто в состоянии оборачиваться подобным кошмаром.
Тварь, хоть и далекая сейчас, но подействовала на людей ошеломляюще. Казаки остановились, ройцы старались закрываться руками от парящего ужаса. Даже могучий Ждан застыл с широко раскрытыми от страха глазами. Саврииловцы наступали…
– Израдец! – выкрикнул Антип, указывая в небо, – Это Израдец! Не смотрите не него. Не бойтесь! Продолжайте бой!
– А ты кого ждал? Деда Мороза? – отозвался демон и устремился в сторону Харалугов.
Люди понемногу приходили в себя, вновь вступая в сражение.
Рядом с Рустамом появились два силуэта. Парень отскочил в сторону, но страх тут же сменился радостным криком: на поле боя появились Андрей и Волна! Руки Истинного сразу вступили в бой, раскидывая по сторонам стражу. Волна увернулся от ближнего врага, поднял с земли брошенную кем-то дубину и кинулся в атаку.
– С корабля на бал, – недовольно выкрикнул Алексей, опуская палицу на протянутые руки стражника.
Ждан пробрался к Андрею, правая рука продолжила наносить удары, а левая схватила Волну за одежду.
– Рассказывай!
– Нечего рассказывать-то! – громко отозвался Алексей, чтобы и Антип с Рустамом слышали, – Шли-шли, потом пролом. Прыгнули и оказались здесь. Никого не видели, ни с кем не говорили. – Волна промахнулся, но могучий Ждан добил стражника своей палицей.
– И, что это значит?
– Наш путь прервали и вернули к вам.
Не принесли ответов мы с собою! – продолжая сражаться, воскликнул Андрей.
– А это не ответ? – крикнул богатырь, указывая на поле боя, – Это не Война?
– Что здесь твориться, кажется, я знаю —
восстанье Савриила против всех!
Он думает, что хватит его силы,
презреть решение «Олимпа» о Войне.
В это время Израдец перестроил свои полки. Крылатое чудище пинками разогнало подчиненных, заставляя передние ряды забираться на спины друг другу. Высокие фигуры выросли почти вдвое! Теперь, нависая над врагом, корявые пальцы вцеплялись в черные клобуки, щелкая головами, как орехами. Нижние гибли от щупалец стражи, но при этом верхние успевали расправиться с несколькими врагами, сами опускаясь к земле. Им на спины карабкались следующие и тут же бросались на противника. Лишь с огромным трудом палачи успевали сохранять боеспособные треугольники.
Досталось и провинившимся Харалугам. Израдец разделил командиров на две части, развел по флангам и подлетел к протозанщикам.
– Эй, казачий начальник, – в полете крикнул демон Михаилу, – Выдели несколько смельчаков – кое-что попробую!
– Бери! – ответил Михаил, стараясь не смотреть на монстра.
Размышлять о планах демона некогда – нужно сдерживать натиск. Стража, несмотря на потери, жала все сильнее, закругляя фланги и окружая воинов Израдца. Нельзя позволить сомкнуться клещам. Окруженным не поможет никто. Надо вытолкнуть назад многорукие орды, но сил недостаточно.
В строю стражи что-то произошло: диковинные существа появились с двух сторон и врезались во фланги врага, поперек строя. Их вида не разобрать – в месиве битвы не до деталей – что-то огромное, бесформенное, и, несомненно, страшное! Их голоса оглушали: словно тысячи ржавых труб заголосили одновременно. На большой скорости они неслись навстречу друг другу, сметая палачей первой линии атаки. Экзекуторы, попавшие под удар, хлопнули и исчезли с непониманием на лицах.
Когда исчезал палач, его треугольник застывал. Щупальца невольно опускались, головы в страхе крутились по сторонам, но плотный, сплетенный строй не позволял бежать. С гиканьем кинулись на врага казаки! Словно траву, принялись косить безвольных оппонентов. Фронт выпрямился, и, прямой линией, шаг за шагом, двинулся вперед.
– Как идея? – похвалялся Израдец, парящий над головами.
– А что это было? – выкрикнул Михаил.
– А вон, смотри, сейчас можно будет увидеть!
Разогнав линию палачей, два странных помощника, замедляя скорость, встретились. Сделали несколько круговых забегов, вытаптывая поляны в растерявшейся страже, и предоставили протозанщикам возможность полюбоваться собой. Высоко над телами поверженных высились фигуры казаков… верхом на Харалугах!
– Вот это всаднички! – захохотал Белый, – Ай, да, казачки!
– Ай да я! – наигранно возмутился Израдец, щелканом уничтожая стражника, – Ай да я!
– Ничего не понимаю… – Антип вертел головой, но не мог понять причин радости, – Казаки верхом на голых мужиках – и как это помогло?
– Ты видишь Харалугов, как простых людей? – демон задумался, пытаясь что-то понять, но обстоятельства не располагали к долгим раздумьям. Пришлось снова броситься в драку.
Из боя вывели лишь первую линию стражи. Остальные палачи с еще большим остервенением бросились на казаков – именно они и малочисленные ройцы более всего препятствовали планам Савриила окружить армию Израдца. В грохоте боя потонули звуки барабанов, редко выглядывали из месива серебряные знамена; яростно работали казачьи дубины, но саврииловцы напирали на фланги, заставив малиновые стяги отступить.
– А куда уходят те, кого убили палачи? – тяжело дыша, спросил Рустам.
– Они во тьме Больнички окаянной,
И нету сил вернуть друзей назад.
Тут даже Израдец-подлец бессилен,
Не хватит его сил для стольких душ…
Решив одним ударом покончить с протозанщиками, Савриил задействовал резерв. Снова взвыли горны! Вспыхнули золотые штандарты – отряды Беспроторицы начали движение. Огромный, свирепый, закованный в латы командир поднял над головой меч. «Впере-е-ед!» – раздалось над полем боя, и сверкающая лавина устремилась к линии фронта.
