Сергей Анатольевич Шаповалов
Ликующий на небосклоне
7
За завтраком Хеви объявил семье, что они отплывают в Ахйот. Лица у братьев Амени засияли от счастья. Ведь они никогда не бывали северней Острова Слонов. Все бросились собираться в дорогу, предвкушая интересное путешествие почти через всю страну. Больше всех радовалась Нефтис. Она выросла в роскоши Дома Ликования в Нэ, и никак не могла привыкнуть к убогой, как ей казалось, обстановке в доме правителя Бухена. В детстве ее окружали высокие сановники и мудрые жрецы. Почетные звания звучали, как простые имена. Здесь же, на самой южной окраине Кемет она могла общаться только со скучными женами местных писцов, которые слабо разбирались в музыке, истории, поэзии; вечные их беседы про стада, коров и засухи ужасно скучны и неинтересны. Но жаловаться на судьбу замужней женщине считалось неприличным тоном. Нефтис все держала в себе как истинная дочь правителя и стойко переносила все неудобства этого проклятого места. Больше всего Нефтис была рада за детей. Наконец-то они смогут посмотреть мир: увидеть красивые города с огромными дворцами и величественными храмами, познакомиться с мудрыми жрецами и великими мастерами: строителями, ваятелями, художниками.
– Неужели я увижу непобедимого Хармхаба23 и мудрейшего Эйю24? – все никак не мог поверить Амени.
– Увидишь, – смеялся отец. – Что там Хармхаб. Самого Солнечного правителя узришь во всем сиянии.
– Разреши с нами отправиться Хуто и Паитси, – попросил Амени.
– Паитси – сын вождя. Я просто обязан взять его с собой. А Хуто… Если ему не жалко расстаться с пустыней, пусть присоединяется.
– Спасибо, отец, – поблагодарил его юноша и побежал искать своих друзей.
Амени нашел Хуто все там же возле дома оружейника Гирькуфа. Охотник лежал на том же месте и на той же циновки, что и в их первую встречу. Гирькуф все так же натягивал щит на колодку, орудую деревянным молотком и клещами.
–Хуто! – радостно закричал Амени. – Я уговорил отца. Он берет тебя с собой в Ахйот.
Охотник приподнялся на локтях и с недоумением посмотрел на Амени.
– Зачем?
– Как зачем, – Амени слегка удивился. – Мы поплывем на север к столице…
– Что мне там делать? Я охотник. Мне нужен простор и поменьше людей с их постоянной болтовней и нытьем.
– Ну что ты такое говоришь! – набросился на него оружейник. – Ты скоро уже двадцать восьмой разлив встретишь, а кроме пустыни ничего не видел. Того и гляди какой-нибудь зверь сожрет тебя.
– Чем пустыня хуже городов? – рассудил Хуто. – В пустыне спокойно. А самый страшный зверь – это человек.
– Да останется на месте твоя пустыня. Еще миллион лет простоит такой же дикой. Повидай мир. Может, найдешь себе девушку, которую назовешь сестрой. А то, какой позор: взрослый здоровый мужчина – а семьи нет, дома нет, детей нет. Перед соседями стыдно. У всех твоих братьев дома полные; все сестры твои, как коровы рожают каждый год; только ты один живешь, как волк-отшельник. Все думают, что на тебе проклятье.
– Разошелся, – буркнул Хуто и сдался. – Когда отплываем?
Корабли плавно подходили к Острову Слонов. Берега представляли собой высокие серые утесы, изрезанные шрамами расщелин. Где-то языки зеленой травы пробирались к воде, где-то желтый песок заполнял пространство между скал. Течение в середине реки сильное, а ближе к берегу стихало и кружилось в водоворотах. Умелые кормчие легко лавировали между опасных подводных камней. Здесь могли проплыть только легкие корабли с десятью гребцами. Большое судно обязательно село бы на мель, влекомое неудержимым потоком.
На западном берегу, среди желтых холмов показалась широкая каменная лестница, с двух сторон окаймленная высокой стеной. Лестница вела к усыпальницам наместников Острова Слонов, где нашли последний приют все знаменитые стражники Южных Врат.
Сам Остров Слонов казался большим ярко-зеленым крокодилом, спокойно лежащим в воде, подставляя спину жаркому южному солнцу. Над высокими серыми скалами торчали пушистые метелки пальм. В густых зарослях акаций и сикомор скрывались невысокие домики. Перед пристанью качались на волнах легкие папирусные лодочки.
Караван ненадолго задержался на острове. Груз перенесли на северную его оконечность, где река становилась глубокой. Поклажу ожидали большие крепкие корабли из лабанского кедра с широкими парусами и длинными веслами. Писцы скрупулезно пересчитали и взвесили мешочки с золотом, пронумеровали слоновые бивни и стволы черного дерева, засовывали свои носы в сундуки с аметистом, благовониями и медными слитками, переворошили шкуры. Все тщательно записали на папирусных листах, прежде чем передать список кормчим.
Совершив молитву в Солнечном храме и попросив у Йота благополучного путешествия, корабельщики разошлись по своим суднам. Хлопнули паруса, ловя ветер. Ударили весла. Корабли очень медленно проплыли по обводному каналу, прорытого еще легендарным наместником Куши Уной. Миновав опасные перекаты первого порога, где река клокотала и вздымала пенящиеся валы, караван поплыл по спокойной воде мимо небольшого города Свэна, славящегося своими виноградниками и рощами финиковых пальм. Осталась позади гряда зеленых островов. Дальше река становилась широкой и полноводной.
Через несколько дней путешествия, по правую руку, у подножья скалистых гор появился необъятный город. Словно сама богиня неба Нут уронила в траву горсть жемчуга.
– Смотрите! – Хеви показывал вдаль, где среди зеленого ковра лесов и полей возвышались белые стены. – Мы подплываем к великому Нэ. Мой отец говорил, что Нэ существовал раньше любого другого места: вода и земля были там от начала времен. А сотворение Мира и Богов произошло в Нэ волею всевышнего Амуна. И я появился на свет в этом чудесном городе.
– А что там, на левом берегу? – спросил Амени.
– Хапи разделяет Нэ на две части: на восточном берегу раскинулся Уаст – город живых, а на западном Маамон – город спящих.
Амени такого великолепия ни видел еще никогда. Он до этого дня верил, что высоченные стены Бухена со строгими квадратными башнями – самое величественное и прекрасное, что могли соорудить люди. Но здесь перед его взором предстало то, что не в состоянии придумать ни один человек. Только боги могли построить подобие Иалу25. На фоне желтых гор, среди густой зелени раскинулось белокаменное чудо. Высоченные храмы с колоннадами необычной строгой формы гордо стояли среди пальмовых рощ. Иглы обелисков сверкали золотом. Дворцы уступами вырастали среди садов.
– Но кто смог такое построить? – не сдержал возглас Амени.
– Люди! – улыбнулся Хеви. – Самые обыкновенные люди. Наши предки. Ты еще не так удивишься, побывав возле храма великой Мааткара Хенеметамон Хатшепсут26 или когда войдешь во двор вечного святилища Ипетасу27. Вон, видишь, самые высокие пилоны? Это и есть величественный храм, посвященный Амуну. Раньше Ипетасу был самым главным святилищем Обеих Земель. На праздники к его пилонам стекались тысячи паломников. Процессии жрецов в ярких желтых накидках растягивались на несколько сотен шагов, когда священнослужители несли золотые наосы вдоль берега Хапи.
Множество дворцов выходило фасадами к набережной. Кирпичные ограды с колоннами и цветными фресками выстроились в строгую линию, одна великолепная ограда переходил в другой, еще более изящную. С воды казалось, что над набережной возвышается белая стена с сотнями ворот. Перед городом по реке сновали лодки. Причал пестрел от множества разукрашенных кораблей.
Когда Амени спрыгнул на белые плиты набережной, то его окружил шум торгового порта. Грузчики сновали с ношей, словно муравьи – того и гляди – сшибут. Не зевай! Торговцы с кораблей орали на разных языках. Писцы с невозмутимыми лицами пересчитывали товар, взвешивали, аккуратно вели записи на глиняных дощечках. Пахло пряностями, хлебом, свежей рыбой и смоляным варом. Но стоило только свернуть за угол, и шум пропал вместе с запахом. Вдоль ровной улицы, мощенной, все тем же белым камнем, выстроились строгими рядами пальмы. Аромат цветущих садов наполнял воздух. Откуда-то доносилась печальная мелодия свирели.
– Так тихо? – удивился Амени.
– Мы прибыли в ранний час, – объяснил Хеви. – В этой части города живут писцы. Они, обычно, просыпаются поздно.
– Но как же жители возносят молитвы восходящему Йоту? – не понял Амени. – Неужели они не встречают восход?
– Значит, им дозволенно восхвалять Йота в зените, – развел руками Хеви.
Тем временем путники подошли к высоким воротам из черного дерева. За прочной кирпичной стеной виднелись верхушки деревьев обширного сада и второй этаж большого добротного дома.
Хеви громко постучался. Одна из створок отворилась, и перед путешественниками предстал высокий слуга в белой набедренной повязке и в черном парике.
– Что доложить моему господину? – учтиво спросил он, слегка переломившись в поясе.
– Передай почтенному: прибыл его брат Хеви, наместник Куши.
Слуга вежливо пригласил гостей войт, а сам поспешил в дом с докладом. Они очутились в удивительном саду. Прямо к дому бежала чисто выметенная дорожка, выложенная камнем. По краям благоухали цветники. Огромный пруд четкой прямоугольной формы пестрел водяными лилиями. Берега окаймляли молоденькие сикоморы. Вдоль забора, словно стражи, росли высокие финиковые пальмы. Между деревьев пестрели кусты с шапками цветов. Кипарисы аккуратно подстрижены. И везде порядок: ни одной сухой веточки, ни одного завядшего листочка.
Высокие черные собаки подняли лай, учуяв чужаков. Садовник, работавший неподалеку, прикрикнул на них, и они тут же успокоились. Но из пруда вылезли два серых жирных гуся. Решив показать: кто здесь хозяин, гуси захлопали крыльями, выгнули шеи и зашипели, раскрывая красные клювы. Садовник пытался их прогнать, но наглые птицы не боялись его и даже попытались ущипнуть.
– Ра! Ра! – закричал садовник.
Заливаясь звонким лаем, из клумб выпрыгнула маленькая собачка с торчащим кверху тонким хвостиком и длинными ушами. Она смешно подпрыгивала на коротких кривых лапках. Ра смело кинулась на гусей, и те недовольно попятились обратно в пруд.
В дверях дома показался коренастый невысокий человек, разбуженный шумом. Его заспанное лицо чертами напоминало лицо Хеви. Потирая ладонью бритый череп, он пытался спросонья разглядеть гостей, затем радостно вскинул руки вверх и бросился в объятия брату.
– Неб! – раздался сверху с балкона недовольный женский голос. – Что произошло? Что за шум?
– Радуйся дорогая Нефрэт! Мой брат Хеви по велению Йота в нашем доме со всеми своими сыновьями!
–Хеви! – в голосе послышалось удивление и радость. – Распорядись немедленно отвести гостей в мыльню, а сам позови брадобреев и приведи себя в порядок. У тебя, наверное, вид, как у обезьяны, свалившейся с дерева. Ты наместник Восточного города, а не портовый стражник, и должен встречать высоких гостей в подобающем виде.
– Все сделаю, – с улыбкой ответил Неб сварливой супруге.
– Пусть не увядает твоя красота Нефрэт! – крикнул ей Хеви.
– Наконец-то ты к нам заглянул! – притворно сердито ответила женщина с балкона. – Почему я не вижу светлоликую Нефтис. Где твоя супруга?
– Ее корабль прибудет чуть позже, – пообещал Хеви. – Но она собиралась сразу же посетить Дом Ликования и предстать перед очами старой правительницей Тейе.
– Как это: сразу же, – Нефрэт перевесилась через перила балкона. Казалось, еще чуть-чуть, и она свалится прямо на клумбу душистых цветов. – Я немедленно отправляюсь к пристани ее встречать. Никуда она без меня не пойдет! Я не видела сестру уже пятнадцать разливов.
Женщина скрылась в доме. Послышались ее громкие команды. Разбуженные слуги забегали, выполняя распоряжение хозяйки.
Заботливые рисуты отвели гостей в просторную деревянную беседку рядом с прудом. Сначала их раздели и попросили залезть в бассейн, выдолбленный в цельном камне. Его заполнили подогретой водой и высыпали целую корзину цветочных лепестков. Затем гостей разложили на каменных столах, костяными скребками терли кожу, мелким песком с водой растирали тело до красноты. После пошли в ход ароматные масла. Волосы зачесали назад и скрутили в тугие узлы. Пришлось повозиться с кучерявой шевелюрой Паитси, но опытный цирюльник справился. На головы надели парики и облачили тела в тонкий лен со множеством складок, причем затянули одежду так туго, что Амени еле мог дышать. Каждому гостю подобрали мягкие сандалии с золотыми украшениями.
Последними пришли художники по лицам. Мастера открыли шкатулки с красами и тонкими кисточками. Произнеся молитву, художники принялись за работу: подводили глаза, красили веки и румянили щеки.
– А это зачем? – пытался возмутиться Амени. – Я буду походить на алебастровую куклу.
– Терпи. Так принято, – попросил Хеви и со вздохом добавил, – я сам отвык от такой жизни.
Когда все закончилось, Амени взглянул на своих разукрашенных братьев и покатился со смеху. Особо нелепо выглядел Паитси в огромном парике, с серебряными тенями на веках, румяными щеками на черном лице и алыми большими губами. Все громко смеялись, тыча пальцами друг в друга, а оскорбленные художники по лицам ушли с недовольными минами. Мастера высокомерно кивали друг другу: «Дикари!»
Гостей провели на второй этаж. В обширном зале с квадратными колоннами собрался весь цвет города: все те сановники, кто остался в Уасте после переезда двора правителя и государственных служб в новую Солнечную столицу. Стоял несносный насыщенный дух благовоний и ароматических масел. На небольших столиках возвышались вазы с фруктами, блюда с хлебом и мясом, кувшинчики с вином, пивом и нектаром.
– Наместник Йота в Куши, Сын Куши, начальник золота Куши, благородный Хеви с сыновьями! С ними любимый сын вождя Руну из земли Теххет Паитси, – торжественно произнес рисут.
Все пестрое соцветие сановников обернулось. Десятки рук с открытыми ладонями поднялись в приветствии. Почетных гостей провели в глубину зала, где на высоком стуле восседали управитель Восточного города Уаста. Рядом стул для супруги оказался пуст.
– Где же неугомонная Нефрэт, – поинтересовался Хеви.
– Представляешь, – усмехнулся Неб. – Она все же успела вовремя появиться на пристани и встретить свою сводную сестру. Сейчас служанки готовят их к выходу. Они ведь обе: и моя жена, и твоя супруга – дочери Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет, поэтому должны показаться перед обществом, словно звезды на небосклоне.
Сам правитель Уаста, как полагается, облачился в тонкий гофрированный лен ярко-желтого цвета. Красный пояс обвивал его стан, и концы свисали до земли, оканчиваясь пушистыми кисточками. Великолепное наплечье из множества нитей стекла, золота и бирюзы украшало грудь. Пышный, завитый мелкими кольцами парик венчал голову. И неизменное перо страуса – символ власти под золотым обручем.
Хеви, как высокому сановника, а Паитси, как сыну вождя дружественного народа слуги предложили стулья напротив правителя города и подали первым угощения.
– Те, кто рожден от Солнца, чья красота не увядаем, а жизнь вечная! – громко объявил рисут.
Все расступились, освобождая проход. В зал величественно вошли две красивые стройные женщины, облаченные в тончайший лен. Широкие ожерелья на высоких, красиво изогнутых шеях переливались драгоценными камнями. Талии стянуты широкими поясами с серебряными нитями. У одной на руках сидела маленькая девочка, разодетая словно кукла. Младенческая черная прядь свисала на правую щеку.
Амени сразу не узнал в красавицах свою мать и ее сестру, супругу наместника Неба.
– Я вижу жену? – Хеви даже привстал от удивления, – или это сама Изида?
– Я тебе говорил, – довольно промурлыкал Неб. – Моя Нефрэт нанимает только самых искусных мастеров, готовых из кого угодно сделать богиню.
После церемониальных приветствий и восхваление Йота, а также Того, кого любит Йот, началось веселье. Хеви приказал принести ларцы с подарками, которые он приготовил для брата и его семье. Среди подарков оказались изделия из золота и слоновой кости, изготовленные умелыми мастерами Куши: украшения для трех дочерей и супруги, кинжалы для двух сыновей и, конечно, пара ручных обезьян, от которых дети пришли в восторг.
Жены сановников болтали о всяких пустяках, охали и ахали, восхищаясь ожерельями и драгоценностями из Куши. Мужчины с серьезными лицами рассуждали о политике и о посевах. Музыканты услаждали слух гостей заунывными мелодиями.
Амени чувствовал себя как-то неловко в этом пестром, благоухающем обществе; он не очень хорошо понимал умные рассуждения писцов о законах и поборах, а вместе со своими младшими братьями и сестрами забавляться с обезьянками ему казалось несолидно, все же он уже не ребенок. Паитси не давали покоя расспросами. К сыну вождя невозможно было подступиться. Все хотели знать: как там, в диких землях Теххет, почему нехсиу никак не успокоятся, что они едят и на кого охотятся. Хуто во дворце не было. Он остался с маджаями в городе. Гуляет, наверное, с чернокожими лучниками в каком-нибудь доме веселья, которых предостаточно среди узких грязных улочек, выходящих в порт.
Но вскоре отец и глава Уаста поднялись и покинули шумное собрание. Отец поманил Амени за собой. Они уединились на просторном балконе. Отсюда открывался вид на величавый белый город и голубой широкий Хапи.
– Давно я не был здесь, даже забыл, как пахнут сады Нэ. – Хеви набрал полной грудью воздух. – Как же здесь уютно!
– Не совсем, – поморщив лоб, ответил Неб. – Все не так, как было раньше. После того, как. Тот, кого любит Йот, приказал распустить Дом Жизни и изгнать жрецов Амуна, жизнь города потекла по-другому, как-то криво. Все хорошие мастера по камню и умелые строители перебрались в Ахйот – новую столицу. Раньше вся жизнь вертелась вокруг Ипетасу. Все же Ипетасу – был главным святилищем страны. Со всего света сюда стекались мудрые ученные и лучшие мастера. А помнишь, что творилось на праздниках? Сколько народа приходило с дарами! Сейчас Дома Жизни стоит пустой. Храмы заброшены. Понаехали грязные торговцы из Лабана, из Нахарины. Обнаглели до того, что строят свои лачуги прямо в храмовых дворах. Нечистоты выплескивают за порог. Теперь там, где от благовоний кружилась голова, пахнет мочой и тухлой рыбой. Устраивают торги на ступенях, по которым раньше смели подниматься только избранные. А что им скажешь? Тот, кого любит Йот, разрешил им все. Начальник охраны ничего не может поделать.
– За какие заслуги правитель позволяет инородцам такие вольности? Неужели, эти азиаты воздают хвалу Йоту? – возмутился Хеви.
– Они так громко орут по утрам, прославляя восходящее Солнце, что уши закладывает. На самом же деле почитают своих Богов. Приносят в Солнечный храм на алтарь цветы и дешевое масло. Своим Богам втайне преподносят жертвоприношения хлебом и вином. Представляешь, какое управление мне досталось, – вздохнул Неб.
– А что местные жители – люди Кемет.
– Возмущаются, ругаются, доходит до драк. Я понимаю их. Сам вырос здесь, и родители наши похоронены в этой священной земле. Но у начальника городского войска есть четкие инструкции: не наказывать строго чужеземцев. Если говорить откровенно – я не могу понять нашего правителя. Мне недавно пришел его приказ, который я не в силах выполнить, даже под страхом изгнания на чужбину.
– Что он тебе приказал?
– Ты не поверишь! Правитель хочет разрушить Ипетасу и другие храмы, а из их камня возвести огромное святилище Йота. Прибыли писцы из столицы и принялись производить замеры, для будущей стройплощадки.
– Надеюсь, ты не начал разрушения? – ужаснулся Хеви.
– Вмешалась наша мудрая правительница Тейе, мать Того, кого любит Йот. Да живет она вечно, вековечно. Она хочет плыть к правителю и уговорить его не трогать Ипетасу. Скорее всего, правительница отправится в твоем караване.
– Для меня великая честь – сопровождать Солнцеликую, – признался Хеви. – Уверен, у нее хватит мудрости повлиять на своего сына. Разве можно разрушать то, чему поклонялись наши предки сотни лет! – Но как там наш старший брат Хотп? – вспомнил наместник Куши.
– А вот ему пришлось хуже всего? – вздохнул Неб. – Как правитель ненавидит Нэ, в такой же степени Хотп любит наш город. Помнишь, жрецы считали их двоих самыми способными учениками в Доме Жизни – его и нынешнего властителя. Когда Тот, кого любит Йот еще не носил двойную корону, их невозможно было разлучить. Они вместе частенько забирались на крышу Большого Дома и изучали те старинные свитки, что давал им Эйя и учитель Аменхотп. Когда Тот, кого любит Йот, занял место своего отца Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет, наш брат всегда был рядом с ним и помогал ему во всех делах. Когда же случилось «Великое Затмение», а после «Спасение страны Йотом», вы с Хармхабом и Сети бросили все и последовали за Солнечным правителем строить новый город, а наш брат впал в немилость. Сын Йота отправил его управлять городом теней Маамоном. На том берегу Хапи поддерживается порядок только благодаря нашему брату Хотпу. Азиаты провожают умерших по-своему: тела сжигают на погребальном костре уктури. Пепел собирают в большой кувшин и хоронят в пещерах. А местные жители не так богаты, чтобы заказывать для ушедших родственников позолоченные саркофаги и дорогие ушебти. Так что, работники Дома Смерти сами едят пресные лепешки и запивают их простой водой. А надо еще содержать стражников. Азиаты не верят ни во что святое. Эти наглые иноверцы принялись по ночам наведываться в Маамон и грабить могилы. Ну, как можно!
– У Хотпа не хватает стражников?
– Стражников нужно кормить. Он не в силах содержать большой отряд, да еще с ручными гиенами. Я помогаю брату чем могу, но втайне от писцов, иначе на меня последуют кляузы. Да и старая правительница Тейе, да живет она вечно, вековечно, посылает тайком ему золото и хлеб.
– Почему Хотп не появился сегодня у тебя на приеме? – удивился Хеви. – Разве он не рад моему приезду?
– Как ты можешь так подумать! – замахал руками Неб. – Он наш старший брат. Хотп нас любит, но он до сих пор в опале у правителя, и поэтому не хочет порочить наши имена. Мало ли какой доклад вздумается отослать писцам в Горизонт Йота. Чтобы выслужить себе более высокий пост, эти кровопийцы готовы на все, даже на подлое предательство. Так что, не особо откровенничай с местной знатью.
– Я должен его увидеть! – твердо решил Хеви. – Я не могу уплыть, не повидав брата!
– Вечером к нему отправимся, – согласился Неб. – Совершим жертвоприношение в заупокойном храме Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет, заодно навестим нашего Хотпа.
Веселье в доме правителя Уастом продолжалось до заката. Сановники начали расходиться только, когда лиловые полосы разукрасили небо над далеким горным хребтом. Паитси пригласили к себе в дом знатные жители города, предки которых происходили из Куши. Неутомимые дети занимались своими играми под присмотром нянек. Женщины отдыхали в саду среди благоухающих клумб.
Неб, Хеви и Амени с облегчением скинули узкие одежды и парики. Облачившись в набедренные повязки и просторные накидки, они направились к пристани. Лодка наместника с десятью гребцами уже ждала их. Кормчий направил суденышко к другому берегу, туда, где закатывается солнце в ворота Дуата,28 и умирает день.
Ближе к левому берегу течении не чувствовалось совсем, словно река засыпала. Странная торжественная тишина царила у пристани. Над ровными рядами пальм и сикомор возвышались мрачными уступами заупокойные храмы великих правителей.
Лодка причалила к берегу. Путники ступили на квадратные каменные плиты, поднялись в гору и очутились перед высокими пилонами центрального входа в город забвения. Их встретили стражники с бритыми черепами и ничего не выражающими лицами.
– Куда изволите следовать? – вопрошали они безразличным строгим тоном.
– Я, управитель города Уаста. Со мной Наместник Куши и его старший сын. Мы следуем в поминальный дом Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет, чтобы почтить его память и совершить жертвоприношение.
– Проходите, – все так же безразлично ответили жрецы. – Оставьте все мысли и заботы, которые связывают вас с этим миром. Переступив
порог, вы очутитесь перед лицом вечности, – прозвучали обыденные слова. Но Амени от сказанного стало немного не по себе.
За воротами начиналась длинная крытая колоннада. Она поднималась вверх, и создавалось впечатление, что дорога шла прямо в небо. Колонны располагались в несколько рядов, так, что казалось, их очень много, и за ними ничего нет – только бездна. Потолок постепенно поднимался, а колонны становились все выше и расходились в стороны. Человеку, идущему по коридору, казалось, что он становится маленьким и жалким.
Неожиданно среди колонн их встретили два хранителя царства мертвых. Стражники с человеческими телами и с головой шакала, вытесанные из черного базальта, стояли неподвижно, держа в руках посохи уасы, оканчивающиеся маленькими головками соколов. Мастера вырезали изваяния божеств так искусно, что просматривалась каждая жилка на каменных телах. Глаза, инкрустированные драгоценными камнями, заглядывали прямо в душу. Можно было подумать, что они сейчас спросят у путников: по какой надобности те явились в долину вечности?
Колоннада неожиданно оборвалась, уступая место аллеи каменных шакалов. После давящих сводов, небо показалось бездонным. Все невольно вздохнули полной грудью.
Словно скалы, выросли два громадных пилона, открывая вход в храм Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет. Две величественные статуи правителя, в три человеческих роста высотой, горделиво сидящего на троне Верхней и Нижней страны, как бы приглашали войти в храм. Лежащие львы из розового гранита охраняли вход по обеим сторонам. Но головы у них не львиные, а человеческие с лицом Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет: надменный взгляд, хитрая, чуть заметная улыбка, накладная бородка, на лбу урей раскрыл капюшон и обвивал высокую тиару. На верхушке пилона золотом горели слова: «Я создал этот храм на миллионы лет. Я знаю, что он простоит на земле пока светит солнце».
Паломники в почтении склонились перед входом. Затем попали во чрево огромного зала с лесом колонн. Обдало прохладой. Запах ладана и благовоний наполнял помещение. Колонны, испещренные иероглифами, напоминали связки папируса с распустившимися цветками наверху. На стенах красочные рисунки, изображающие: с правой стороны земные подвиги Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет, слева его путешествие через подземный мир навстречу новому рождению и слиянию с Амуном. Плоский высокий потолок расписан в виде звездного неба. А сами звезды из золотой и серебряной фольги. Светильники на стенах и колоннах располагались так, что звезды отражали их свет и сияли так же, как на небе. Каждый шорох от шагов или иной звук эхом прокатывался по залу. Женские голоса не то завывали в плаче, не то пели печальную песню. Амени вертел головой, но нигде не заметил хора. Отец шепнул:
–Ты слышишь голоса ветра и камней. В стенах сделаны специальные отверстия. Когда дует ветер, кажется, будто поют плакальщицы.
В конце зала находился резной наос из золоченого кедра. Створки были растворены. Внутри на троне с полными регалиями власти сидел сам усопший правитель, вернее – его каменный двойник. Система металлических зеркал, передающих свет снаружи, освещало огромный медный круг за спиной Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет. Получалось правдоподобное впечатление, что правитель восседал на фоне сияющего солнца и, казалось, что статуя парит в воздухе.
Услужливые жрецы принесли камышовые клетки с дикими птицами. Посетители выбрали трех уток. Жрецы вынули трепыхающихся птиц из клеток, уложили их на жертвенник и ловко перерезали горло. После того, как птицы перестали подавать признаки жизни, жрецы пропели высокими голосами гимн, восхваляя дух Великого Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет, и незаметно исчезли в боковом проходе. Паломники остались одни перед грозным ликом каменного правителя, живущего правдой вечно, вековечно.
Послышалось легкое шуршание. В зале появился высокий человек в белой жреческой одежде с открытым правым плечом. Его голова была полностью обрита. В ясных карих глазах светилась мудрость.
– Хотп! – воскликнул Хеви и обнял брата.
– Наконец-то ты посетил нас, – улыбнулся жрец. – Я уже начал забывать твое лицо. – А это один из моих племянников? – он оглядел Амени с ног до головы. – Признайся, Хеви: он больше похож на меня молодого, нежели на тебя: такой же высокий и статный.
– Возможно, – согласился Хеви.
– Сколько же лет тебе, юноша? – допытывался жрец.
– Я буду праздновать пятнадцатый разлив Хапи? – ответил Амени, смущенный стольким вниманием к своей персоне.
– Всего-то? Глядя на твои широкие плечи, я подумал, что тебе исполнилось семнадцать или восемнадцать.
– Он уже участвовал в сражении? – сказал Хеви.
–Вырастает великий воин, – похвалил его Жрец.
Хотп пригласил их в свой дом:
– Оставайтесь на ночь у меня. Я прикажу приготовить свежего пива.
– С удовольствием! – обрадовался Неб. – Я открою тебе одну тайну. – Он загадочно подмигнул Хеви. – Хотп сохранил всю библиотеку жрецов Амуна. В Доме Жизни все разгромили и растащили. А Хотп собрал библиотеку и спрятал у себя во дворце. Нет ничего интереснее, чем вечерком сидеть у него в кабинете и копаться в пожелтевших старинных папирусах.
Выйдя из храма, они по вечерней тихой улице, где обитали труженики Дома Смерти, пришли к воротам высокого дворца управителя западного города. Слуги открыли ворота, и Хотп провел гостей через сад в просторный дом. Вся обстановка дворца наместника была строгая, без излишеств и украшений. Все стояло на своем месте. Кругом чистота и порядок.
Просторный кабинет имел несколько небольших узких окон. Стены пестрели рисунками, в которых рассказывалась история душ, попавших после смерти в Иалу. Посредине стоял длинный стол черного дерева с письменными приборами и чашей со свитками папируса. Массивные ноги стола оканчивались когтистыми лапами. Несколько стульев с невысокими спинками и скрещенными ножками находилось возле стола. Но самое ценное в кабинете – это высокий шкаф. Он занимал целую стену и поднимался до потолка. Множество полок заполняли круглые деревянные пеналы, в чреве которых хранились бесценные свитки.
– Вот мое богатство, – с гордостью указал Хотп на полки.
– Воистину! Если этот шкаф заполнить золотыми слитками, то его не хватит, чтобы купить и один из этих свитков, – поддержал его Неб.
Хеви подошел к шкафу и прочитал названия на торцах цилиндров, как магические заклинания: «Сотворение мира». «Сотворение луны». «О небе и о звездах». «История во времена правителей Небка, Джосра, Семхебхеба». Неужели все это должно было сгореть? – Он пожал плечами. – Я не могу понятью правителя. Он всегда тянулся к знаниям, сам заставлял нас читать старинные свитки. Вспомните, как Тот, кого любит Йот запоминал слово в слово целые философские трактаты, – и вдруг решил все это уничтожить.
