Семен Николаевич Жуиков
Вещество с «райским» эффектом
«Молодой человек!!! – раздраженно произнес седовласый хозяин замка, в модном, явно авторской работы, костюме, сидящему напротив него, неряшливо одетому и непричесанному, в очках мужчине, – я позволю себе прервать ваш затянувшийся монолог-причитания… Я вас вызвал не для того, чтобы в ещё раз услышать о трудностях и проблемах связанных с поиском и приобретением определенных морских раковин. Я хочу понять, что мне и вам нужно изменить в нашем “деловом сотрудничестве”…
Хозяин замка встал с роскошного кресла и неторопливо прошёлся по комнате, закинув руки за спину, продолжая говорить:
“Уже год вы исправно поставляете мне раковины, которые имеют «бумажки» от возглавляемой вами лаборатории института. А я исправно, – и видя изменившееся лицо и желание что-то сказать у оппонента, седовласый, продолжил, – подчеркну, исправно оплачиваю ваши услуги и ваши посылки”.
Седовласый вынул записную книжку из костюма, и найдя нужную страницу в ней, утвердительно сообщил:
“85 раковин я оплатил вам… Больше 300 тысяч долларов… Это огромные деньги, даже для меня… Хотя ни один из поставленных вами образцов раковин полностью не соответствовал объявленным мной характеристикам. Я продолжал надеяться и оплачивал новые образцы. Целый год прошел”.
Седовласый очень близко подошел к сидящему мужчине и, нагнувшись, тихо, его спросил: «Хотите я покажу ваши фото из социальных сетей год назад и сейчас?» И заметив смятение на лице молодого, седовласый выпрямился и быстро подошел к антикварному рабочему столу на котором автоматически поднялся большой монитор компьютера и повернул к молодому его экран. Там были фото с сайта известной соц. сети улыбающегося мало и грязнозубой улыбкой невзрачного «специалиста» в каком-то совковом садовом участке на фоне полуразваленной халупы и праворукого авто явно не менее 20 летней давности. Под фото была надпись: «Сегодня у меня праздник – буду есть шашлык и пить водку».
«А вот еще одно изображение – продолжая, седовласый нажал кнопку – уже недельной давности». На экране появился элегантно одетый, с улыбающийся актерской белозубовинировой ухмылкой. Довольное, холеное лицо специалиста за рулем кроссовера самой последней марки на фоне двухэтажного кирпичного особняка. Под фото стояла подпись: «Вернулся с Гавайского отдыха, сейчас проверю как сделали ремонт в моем новом доме…».
Седовласый нервно повернулся к спецалисту: "Год назад первая раковина была из Чили по 1500 долларов. За сегодняшнюю партию, с побережья Камчатки, вы просите уже 15 тысяч за штуку."
Он снова сел, уже рядом с молодым на диван и глядя на него, с горечью, продолжил:“И я хочу вам сказать, что между тем, первым человеком с фото годичной давности и специалистом нынешним, т.е. Вами, есть большая разница. Но не в уровне благосостояния, а во лжи… Я не потерплю ложь….даже в том, в каком виде вы ко мне заявились, уже, кроется ложь!”– брезгливо закончил хозяин замка.
Седовласый подошёл к одному из шкафов, открыл его, и, показывая многочисленные прозрачные коробочки с раковинами, буднично продолжил:
“Я сотрудничаю не только с вами и цену раковин знаю…отсюда вопрос: не на мои ли деньги ваши дорогостоящие приобретения на этих снимках, явно превышающие вашу многолетнюю зарплату, даже с учетом кредитов?»– седовласый исподлобья посмотрел на сидящего и, помедлив, добавил,– меня это интересует исключительно, с точки зрения ущерба качества предоставляемых вами образцов…”
Специалист встал с кресла – молча подошел к седовласому и отчетливо произнес: «Если вы считаете, что мои приобретения стоят 2500 долларов, а именно столько я получил за свои услуги от вас – тогда, да!». Ни один мускул не дрогнул на его лице. «Я уже отчитывался вам неоднократно, –продолжил специалист, – остальные 297 тысяч 500 долларов потрачены на поиски, покупку, перевозку и исследования образцов раковин – и все чеки и выписки трат вам предоставлены. Я не хочу возвращаться к этому обсуждению и, если вы не доверяете мне – поверьте, тому времени, которое я уделяю вашему «подозрительно тайному проекту» – я найду более достойную оплату”.
Специалист (а это был Алекс Минин) с удовольствием отметил, как у Рота Шлеменко (так звали седовласого владельца замка в г. Северобайкальск, к которому он, по его требованию приехал в который раз из Владивостока) задергались желваки на скулах и сжались кулаки.
Минин уже хотел, как и прежде при таких разговорах, откланяться и закончить беседу, сославшись на занятость. Но тут Рот еще раз нажал на клавишу встроенной клавиатуры стола и на экране появился китайский сайт, аналог “Авито”, с объявлением о продаже «речной раковины с берегов Хуанхе возрастом 5 лет с искусственной жемчужиной внутри стоимостью 5 долларов» согласно гугловского автоперевода.
«Вы узнаете это объявление, мой кристально честный партнер?» – язвительно спросил он удивленного Минина.
Минин знал об этом сайте и пользовался им неоднократно…. «Таких объявлений тысячи, уж не хотите ли вы меня просить покупать раковины на этих сайтах ради экономии? Вы за этим меня пригласили за 2000 км в ваш гребанный городишко? Сначала опешившись, Минин пошел в наступление…
«Конечно, нет – для этого мне не нужен «специалист со своей лабораторией из всемирно известного института», – быстро произнес Рот. «Однако – взгляните на вашу последнюю «посылку» образца раковины». Рот взял со стола фирменную коробочку с лейблом лаборатории Минина (Минин сам придумал дизайн, лейбл, форму и материалы коробочки – чем очень гордился) и достал оттуда небольшую раковину темно зеленого цвета. «Согласно вашему исследованию, эта морская раковина с побережья Камчатки возрастом 7000 лет» – Рот помахал знакомой Минину бумажкой «исследования из его лаборатории», вытащенной Ротом из этой же коробочки и пальцем ткнул на едва заметные дырочки на раковине – отметины исследований.
«А это сернокислый акадериус» – Рот достал стекляный большой флакон с желтоватой маслянистой жидкостью из тумбочки стола …
«Вряд ли вы встречались с этим веществом, синтезированным недавно из слюны уже вымерших австралийских микроскопических ос-скорпионов. Единственных, кто питался желтком яиц страусов. Благодаря их удивительной слюне личинки ос могли за секунды проникнуть в яйцо сквозь скорлупу, оставляя ее герметичной и живя в высиживаемом яйце ничего не подозревающего страуса. Считается, что эти осы вымерли из-за глобального применения азотных удобрений, что привело к необратимым химическим изменениям состава слюны этих насекомых, питающихся во взрослом состоянии листьями обрабатываемых кустарников.
Это вещество искусственная модификация слюны этого насекомого– оно безвредно для большинства обычных кальциевых и натриевых составов, но крайне агрессивно для их органических форм из которых состоят кости, раковины и скорлупы. Что очень цениться в работах с археологическими и палеонтологический и находками. Из – за его крайне высокой стоимости даже мне удалось приобрести всего лишь 1%-ый его раствор. Но для определения подделок и новоделов этого вполне достаточно. Если мы капнем на раковину возрастом 7000 лет таким составом, то нам придется ждать как минимум день, из за эффекта старения кальцинатов, чтоб увидеть реакцию. А если раковина свежая, соответственно реакция пойдет быстрее… Я прав или нет?!” – Громко спросил Рот у застывшего Минина… Минин ничего не сказал, а лишь молча наблюдал за «возбудившимся» Ротом…
Рот взял образец раковины и целиком положил во флакон с «акадериусом»… «Что вы делаете! – изумился Минин, – она же стоит 15000 долларов». «Неужели?» – обыденно произнес Рот щипцами вытаскивая обратно раковину и тщательно вытирая ее полотенцем…
«Смотрите!!! – Воскликнул он – не прошло и секунды, а реакция уже есть!!!» – подбежав к Минину, он судорожно ткнул пальцем на край почерневшей створки раковины, на которой отчетливо проступил небольшой белесый иероглиф.
Рот обратно быстро подошел к столу и нажал на кнопку клавиатуры. На экране появилось следующее изображение объявления с китайского сайта по продаже раковин с другого ракурса и после значительного увеличения изображения, стала отчетливо видна на створке лазерная гравировка иероглифа, такого же, как и на раковине в руках Рота…
«Вы мне можете объяснить, отчетливо громко произнес Рот, – каким образом на морской раковине 7000 летней давности с побережья Камчатки, которую вы мне продаете за 15000 долларов, появился иероглиф китайской фабрики жемчужин, продающей речные раковины возрастом 5 лет по 5 долларов штука?».
Доржи Койтов, невысокий молодой человек, по паспорту 27 лет, чисто азиатской внешности, по национальности указанной в свидетельстве рождения – эвенк, был студентом последнего курса престижного института Владивостокского филиала. А также, официально, уже три года, оперативным агентом СБ Дальневосточного отделения России. Учеба в институте была его «прикрытием» уже почти 7 лет. Где первые 4ре года он был сначала информатором, а затем и секретным сотрудником опер отдела ВД РФ с позывным Жак.
Ему нравилось учиться, нравилось слушать и заниматься. Он, наверное, единственный, кто реально вел ручные (а не электронные переводчики) записи лекций методом Цицерона, развивая фотографическую память. Один раз записав за лектором, он уже, далее, мог легко повторить услышанное и записанное на экзамене. Это было необходимым для успешной работы в ВД, которая напрямую была связана в те годы с его активной «студенческой позицией». Он много участвовал в различных секциях, кружках и был дружен с большинством студентов, часто был заводилой различных студенческих мероприятий и похождений. И мало кто в этом неприметном пареньке, «простом как карандаш, и надежном как танк друге», мог заподозрить матерого секретного сотрудника ВД, с десятками успешно выполненных заданий. Студенческая среда и образ студента позволяли ему легко проникать в самые секретные организации под видом практиканта. И, если, по каким-то причинам он не мог получить информацию сам, он выведывал ее с помощью широкого круга друзей, а главное – подруг, многие из которых были ближайшими родственниками интересантов. Обладая невзрачной внешностью и далеко не суперменским тело строением, он, тем не менее, привлекал первых красавиц института простотой общения, нравственными устоями (надежен как скала) и прекрасным чувством юмора. Он был готов оказать помощь всегда, что приводило к доверительным отношениям и вовлечению в самые сокровенные тайны красавиц. А его острый ум и смекалка позволяли использовать это в самых трудновыполнимых заданиях. Имея возможность входа в самые богатые дома города и республики, через своих знакомых, он легко получал нужную информацию. Но в отличие от очень многих секретно сотрудничающих, «присматривающих докладчиков» и «просто безвозмездно помогающих» студентов и сотрудников института– он оставался для всех «простым, без амбиций и выпендрежа». Тайно продолжая выполнять самую тяжелую оперативную работу. Стабильные показатели, отличное выполнение заданий, а главное их уровень – резко выделяли его среди огромного количества сек сотов и информаторов. Поэтому, уже через три года, сразу после расформирования ВД Дальневосточного отделения, его повысили сразу до оперативного агента отделения СБ РФ. С функционалом «заместителя начальника оперативного отдела офиса «внутренних дел» СБ». Отличное прикрытие «студента» могло продолжаться годами – он каждый год стал брать в институте академ тпуски и фактически превратился в «вечного студента». Благо его моложавое лицо и худощавость позволяли это. Но функционал агента СБ предполагал уже организацию и контроль выполнения заданий, и реже – непосредственное участие. Он стал выборочно посещать занятия, ссылаясь на «ранее сданные курсы» и больше уделять времени анализу и коррекции «поведения» сексотов и информаторов. Его квартира фактически превратилась в тайный офис встреч. И если и раньше он не был стеснен в средствах (хорошо получая за разовые задания), то сейчас он стал получать постоянное финансирование много превышающее «обычную ЗП тех же сотрудников института». Став агентом, он уже стал менее общителен, отдалившись от разного рода «не имеющих значения единиц» и прервав контакты с «ненужными людьми». Стал более целеустремлен при выборе «доверительных отношений». Совершенно перестал участвовать в студенческих «мальчишниках и секс вечеринках», больно ударяющих «по печени», всецело доверив эту «тяжелую» часть опер работы своим подопечным «информаторам». Стал более участвовать в приемах и корпоративах, часто – заграничных. Через три года в институте о нем уже ходили слухи, как о весьма «влиятельной на ректора личности», помогающего «не просто так»… Рубаха – парень и невзрачный студент, превратился в «институтского «решалу»… И это было до встречи с Катей. Их «сначала рабочие» отношения развивались так бурно и всеобъемлюще, что он успел уже получить пару выволочек от своего босса СБ и от декана института. А весь институт и офис обсуждали «западение Жака на Катю»… Сам Жак объяснял химической реакцией свои отношения с Катей от которой нет ни спасения и ни желания спасаться.
Сегодня, после «дежурного посещения института», написания отчета офису и занятий с личным тренером по единоборствам, он успел сходить в магазины: купить цветы, продукты, вино, прибраться в квартире, вычистить ванну и унитаз от многодневных наслоений, повесить новую (100% затемнения) штору и застелить скатерть на отремонтированный (после удаления видеорегистратора) праздничный стол. Ему осталось только помыть фрукты, развернуть шоколад, сделать нарезку, вскрыть упаковку орехов и все это красиво выложить на стол, перед, так долго ожидаемом приходом своей «Шарман Кати». Она уже звонила, сказала «своим мурлыкающим голосом, что уже рядом с его домом», как острая боль в затылке едва не свалила его на пол… Еще никогда вшитый ХЭД датчик, так сильно не реагировал на срочный вызов «оттуда», т.е. с офиса СБ Дв отделения. Согласно инструкций у него было не более 5 минут, чтоб уединиться, настроиться на работу, а это требовало определенных долго тренируемых усилий, и принять шифрованный мнемовызов. «Самле юн!»– выругался по эвенкски. Жак,– «как всегда в самое неподходящее время». После таких «звонков» у него портилось настроение и долго болела голова, что фактически ставило крест на так долго планируемый благоприятный исход сегодняшнего вечера… Он подбежал к заряжаемому телефону, чтобы переключить его в секретный режим и воткнуть в ухо наушник с мнемомикрофоном – как Катя зазвонила. У нее был дрожащий голос и она умоляла ее встретить, так как за ней «кто-то бежал», а в длинном переулке не работал свет (как всегда). «Хорошо – встречу» пообещал холодным голосом Жак, который уже вошел в фазу подготовки к мнемо-приему «рабочей информации». «Проклятье!» пронеслось в его голове «Катя!»…
Голос в наушнике, конечно, измененный, долго расспрашивал его о здоровье, самочувствии, успехах в учебе, потом об последнем задании, и наконец, передал «вводную»: завтра приезжает «клиент». Его нужно сопроводить по нормативу 3 и попытаться установить его иные цели прибытия, чем официально заявленные.
Передача закончилась еще более сильным «уколом» в мозг. Что совсем не соответствовало ранее проведенным передачам и заданиям. Боль не прекращалась и была настолько сильной – что он потерял сознание. Когда Жак очнулся -он был весь в крови. Из ушей и носа шла кровь. Голова была, как после «атомной бомбы». С трудом сконцентрировавшись он поднял смартфон, как сквозь туман увидел время, пропущенные звонки… Прошел почти час… «Боже мой! Катя»– Он выбежал во двор, даже не став одеваться.
Возле дома стояла группа вездесущих подъездных бабулек. «Как жалко-то -такая молодая, красивая… Еще жить да жить!!!», «Ладно скорая быстро приехала – повезло» – услышал он их разговор. Дальнейшие их рассказы на его вопросы его потрясли…
Его Катю ограбили, – ударили чем-то тяжелым по голове и забрали сумочку с телефоном.... Она не добежала до подъезда Жака всего 100 метров. «Рядовое событие, для последнего времени, спасибо, что не убили», – как скажет прибывший участковый, срочно вызванный бабульками для написания протокола происшествия и снятия показаний…
Он долго выяснял в справочной в какую больницу уехала скорая с Катей. И если приехать на вызов было не долго – станция скорой находилась в двух кварталах, то вот отвезти в больницу было проблематично. Скорая моталась по пунктам приема больниц И везде было «то забито», то «нет мест». Лишь в четвертой по счету ее «приняли». Когда он примчался в эту больницу, куда увезли его Катю, его долго не пускали, даже в сам больничный корпус. Было уже за полночь и проходы были закрыты. Охранник привыкший к поздним посетителям, говорил заученные фразы: «не беспокойтесь – ее направили на процедуры». Какие процедуры?, куда? – он не только не знал, а ему «не велено говорить». Только после предъявления «корочки СБ» и звонка главврачу охранник повел его длинными холодными коридорами с мерцающими лампами отражающимися на неровных полах из дешевого керамогранита в корпус «скорой помощи»..... Редко попадающиеся медсестры и медбраты, завидев охранника и чужака без халатов быстро прятались за одинаковыми белыми дверями. Корпус «приема больных скорой» был заодно с моргом и вопреки всех правил был разделен лишь тоненькой перегородкой. Его Катя, бледно-синяя лежала на поднятых носилках в коридоре с едва прощупывающемся пульсом и запекшейся кровью на затылке. Среди множества лежащих, стоящих, сидячих «пострадавших, но «еще не пациентов»: избитых дебоширов, аллергиков в шоке, гипертоников, пьяниц «с белочкой», харкающих кровью, задыхающихся, перевязанных, а то и привязанных к носилкам и с кляпами во рту – все они ждали «распределения». А так как время было позднее и предвыходного дня, то ждать нужно было долго.... Ни врачей, ни помощи, ни процедур.... Кажется, здесь было обычным делом направлять «поступивших со скорой» на прием к патологоанатому «за стенку». Жак сам отвез Катю в операционную и, буквально, выдернул бригаду врачей из ординаторской – уже «закончивших прием» и дружно и весело отмечавших чье-то ДР… Сначала он умолял принять пострадавшую, потом предлагал деньги, грозил «корочкой», а в конце ему пришлось даже тюкнуть по печени, жирного как боров, администратора, кричащего о «произволе и неслыханном хамстве».... Да, он нарушил кучу правил и «засветился», что могло отразиться на его карьере… Но, по-другому было нельзя. Он знал, что чем быстрее окажут помощь при травмах головы, тем вероятнее будет благоприятный исход. Время терять было нельзя.
Два часа утомительного ожидания, при котором ему самому предлагали помощь, видя у него размазанные остатки его крови в носу и ушах… Катю прооперировали, после чего «боров администратор» буркнул ему: "будет жить". Но обещать полное исцеление не стал. Он заплатил хорошо «задержавшимся» хирургу и администратору и проконтролировал, чтоб у Кати «как положено» была своя койка в реанимации и смотрительница. Также дождался, приезда ее матери. Разговор с ней, ее эмоции, окончательно его «добили»… Под утро он свалился в комнате охранника на диван и три часа был в «отрубе»…
По инструкции, он был обязан оперативно докладывать о любой опасности для его жизни, в том числе, возникшей «по ситуации при работе мнемодатчика» и точно описывать свои ощущения до и после мнемоконтакта, при получении задания… Это устаревшая технология передачи информации и продолжала использоваться в СБ лишь из-за ее «абсолютной безвредности и надежности передачи»… Он точно знал, что хэддатчик не должен был так сильно реагировать. При нормальной его работе мнемовызов сопровождался покалыванием не более укуса комара. Он хорошо работал в любых нештатных ситуациях: на тренировках, среди ликующей толпы, при нырянии, при сексе… Но чтоб терять сознание от боли – это явно не соответствовало его характеристикам и требовало немедленного разбирательства. С посещением «офиса ДвСБ»… Но тогда ему пришлось бы писать подробную докладную о дальнейших его похождениях в больнице: указывать фамилии, кому дал взятку, кому угрожал, как. Что при имеющихся уже устных «Катя – замечаниях» непременно привело бы к вниманию внутренней СБ и рассмотрению на комиссии. Выводы которой всегда не в пользу агента… А ему оно надо? «Не буди лихо, пока оно тихо – так любил повторять его босс, по слухам работавший еще «при РФ»… Он, да и другие агенты, часто попадают в «ситуации» требующих «доклада о себе», что превратило бы их работу и работу «офиса» в беспрерывное препинание между собой, порождающее проверки их «докладов» информаторами и сек сотами. А то и проверки и их «информаций». «Меньше обсуждений – больше дела» – это изречение сопровождало на всех этапах подготовки его как агента… Он помнил всегда об этом и никогда не позволял себе “жаловаться” на условия, быт и сложности, соответственно, менее думал о себе… В конце концов, он мог «замять» практически любую информацию из этой больницы, вся инфа с республики «вне политического характера» шла через его оперативный отдел. Где он был «не последний человек»… К тому же, у Жака слишком было мало времени до начала работы над следующим заданием, чтоб «сделать доклад на самого себя», поэтому он вернулся в свою квартиру и сделал расшифровку при помощи полученного мнемокода «пакета Задания», внимательно его изучив.
Клиент – кореец Фан Ю-чун, молодой (35 лет) главный специалист Сеульского национального университета кафедры генной инженерии и гемоанализа. До этого имел несколько высоких научных степеней по математике и программированию. Автор и соавтор более ста статей «первого уровня». Автор идеи «эволюционного катализатора в генной структуре ДНК». Официально приехал во Владивосток для прочтения цикла лекций о «генно математических метаморфозах». Приглашен Владивостокским институтам океанографии (ВИО) в рамках обмена знаний. Что странно – приглашение он принял «почти бесплатно» и вне своего графика. Причем тематика его лекций далека от изучаемых дисциплин в ВИО. Проверку инициировала искусственный интеллект СБ. Далее следовал длинный список людей контактировавших с Ю-чуном в той или иной степени, вплоть до читателей его статей и посетителей его соц сети.
Среди основных контактеров в РФ – начальник сектора исследований ВИО Алекс Минин. Информацию о контакте Ю-чуна с Мининым система определила наиболее вероятной, именно его служебная записка послужила толчком для приглашения Ю-чуна во Владивосток… При этом система не ставила ничей контакт «клиента» в иерархию важности по нормативу 3, как то требовало задание мнемоконтакта. Также система не ставила целей, что тоже разнилось с заданием мнемоконтакта.
Очень странное задание, подумал Жак. Ему первый раз пришло задание со столь размытыми целями и «научной тематикой». За 7 лет работы в ДвСБ он много раз «следил» или «собирал информацию» о местных бонзах, заезжих предпринимателях или чиновниках с ориентацией на определение их капиталов и скрытых счетов. Об их вовлечении в разные «хитровыделанные схемы» отмыва гос средств. Следил за изменяющими супругами олигархов, за «напрочь сорвавшимися» чадами высоких людей, много раз принимал участие в операциях с подставами (в том числе с пастельными сценами) зарвавшихся чинуш и их бизнес-окружения… А здесь ни денег, ни измен, ни дури, ни оружия, ни политики… Реально требуется быть «просто» чьими-то ушами и глазами. Тем более, в совсем «нищий» сфере науки. Если не вводная мнемоконтакта, то это задание уровня для среднего информатора. Даже не сексота. А вот квота выделенных средств на это задание, его просто ошеломила… Несколько миллионов рублей… Это раз в пять более обычного. На эти деньги можно нанять десяток «частных агентов с сетями информаторов» и десяток активных камер-невидимок следить за «корейцем математиком». Я же «внутрянкой» занимаюсь, а здесь клиент «Корейский контрик» … «Меня-то зачем привлекли?» – подумал Жак. Он слышал байки про последнее заранее невыполнимое задание для агента «под колпаком у внутренней СБ»: якобы там тоже закладывают в квоту огромные суммы. Агент их тратит, а потом ему вн.СБ предъявляет растрату гос средств с последующим позорным увольнением и лишением всех регалий… Он просмотрел фиксацию изменений текста задания – последнее было два часа назад, т.е когда он еще спал у охранника в больнице… В затылке неприятно похолодело, а сердце защемило – «фантомо!! Так и есть – последнее задание!!!». Наверняка Вн СБ, его уже «фильтровало», а тут «дефект хэддатчика», больница, помощь Кате, угрозы сексотам (тот, жирный, ну прям вылитый стукач), плюс видосы от охранной системы – вот и готов материальчик. Быстренько влупили задание – чухню с «математиком» и ждут последнего «промаха» – пронеслось в голове у Жака…
С другой стороны, он лично был знаком с ВСБэшниками, пару раз сам участвовал в «их делах с другими агентами». Никто из них не смог бы провернуть так складно такую операцию с вовлечением «дефекта мнемоконтакта», да еще с реальным уродованием совершенно невинной девчонки… Зачем? Это как надо кому-то перейти дорогу в СБ, чтоб ВСБ ломало и карьеру и личные жизни двух любящих людей… Непохоже на внутренних....Он стал вспоминать своих нынешних и потенциальных врагов. Любые причины, которые могли привести к действиям неких могущественных сил с подобными результатами. Но как он не старался, он не мог вспомнить какие-то формы агрессии в отношении его у своих и не только сотрудников Сб, ВСБ, даже в расформированном ВД. Конечно, у него были лица с кем бы он не пошел «в атаку», с обоюдной неприязнью. Не более того, по его мнению. Если бы он был членом «бригады физического воздействия СБ», аналога СОБР – тогда, да, врагов у них полно. Именно они уже действовали по «наводке» Жака на клиента. Применяя самые жестокие способы и не гнушаясь ни с чем. Пытки, вымогательство, кражи, убийства – этим они профессионально занимались, работая в СБ. Клиентом СБ мог стать любой. И не всегда для этого нужно было совершить противогосударственное деяние. Сб не гнушалось и «частными заказами». Жак знал, что Сб с момента организации дальневосточного отделения, фактически на самостоятельном финансировании. И именно в этом успешная деятельность ДвСБ помогла ей поглотить конкурента – отделения СБ ВД РФ на уровне региона. Годы работы информатором в ВД РФ, а после реорганизации поглощения этой структуры «местной» ДвСБ, куда Жак перешел уже как агент, выработали у него проф убеждение в возможности преступных действий любого человека. Откуда исходило тщательно скрываемое ментальное недоверие к людям. Или как его называли в СМИ “мусорское критическое мышление”. Скрываемое им от всех, кроме Кати… Вспомнив ее, лежащей на носилках, Жак заплакал.
Минина нисколько не задело обвинение Рота его во лжи и мошенничестве с присвоением его средств. Он уже был готов к этому разговору сразу после первого удачного сбыта ему китайских ракушек с затертыми лазерным знаком производителя. В принципе, он был абсолютно уверен, что Рот после первых «подделок» ракушек перестанет с ним сотрудничать еще в первые месяцы. Но Рот был настолько заинтересован в его работе, что раз за разом «проглатывал» его обещания «найти иную ракушку». Хотя он и закатывал разборки «характеристик» и отказывался иной раз оплачивать некоторые «поставки», но, однако, что-то заставляло Рота каждый раз просить Минина продолжать поиски. ..
Сам Минин по началу отнесся к работе по «поиску ракушек» для Рота, как к редкой возможности подзаработать. Ему первый раз в жизни удалось встретить Заказчика, которому требовались ракушки. Не жемчуг, ни моллюски, не перламутр, а именно раковины – коих на побережьях было «больше грязи». Рот безусловно хотел через Минина найти что-то, конкретное, но Минину с большим трудом удалось убедить Рота в оцифровании его критериев поиска в Тех задании. При заключении договора с Ротом Минин и не представлял какой упрямый и несговорчивый окажется Заказчик. Минин впервые встречал человека, с одной стороны явно желающего что-то найти, а с другой яростно скрывающего что. Рот писал свои требования в Техническом задании к договору почти месяц, под постоянным ежедневном прессинге Минина, утверждающего, что без задания невозможно искать «иголку в стоге сена». Получив же Задание, Минин еще больше уверовал в «сумасшествии старика Рота». Он детально рассмотрел полученное техническое задание и сразу же понял, что Рот далек от научной терминологии и едва разбирался в биологии. Тем не менее он описал «требуемую» для него раковину, видимо описывая какой-то образец, но при этом не делая акцент на составе вещества тела раковины, что указывало либо на отсутствии раковины либо на не желании изучить хим состав. Что существенно искажало привычную Минину картину описания. Рот описывал только одну створку раковины, явно считая, вторую зеркальным отображением первой. Что далеко не всегда могло быть. Его центральным критерием было «отсутствие колец или не более 3 колец (наслоений слоев) на клапане (раковине)». Наслоения раковины результат ее роста и, как у деревьев, важнейшая характеристика ее возраста, здоровья. При озвученных в тех задании геометрических размерах «не менее 8,5см в диаметре», —число ее слоев должно быть в несколько раз больше. Еще одним удивительным критерием в поиске Рота был цвет раковины – светло зеленый, как с внутренней, так и с наружной стороны. Это тоже не имеющий аналогов в природе признак. Минин был уверен, что Рот описывал раковину, подвергнутую какой-либо механической или химической очистке. Внутренний слой перламутра у раковин и цветовое отличие от верхнего защитного слоя – это их характерный признак и, отклонение от этого, являлось бы всеобъемлющим генетическим отклонением. Кроме того, заявленная для поиска форма раковины «с выпуклостью чаши не более 3мм» – достаточно точно указывала на искусственное происхождение. Раковина по своей сути служит для защиты моллюска и она не может быть «почти плоской» при диаметре 8,5см. Было бесполезно объяснять Роту, что его критерии ошибочны. Поэтому Минин после получения Тех задания сразу же отправил Роту образец раковины из хранилища лаборатории, кажется, это была местная ракушка, по размеру близкий к описанному. Во всем остальном раковина абсолютно не соответствовала заданию. В своем заключении Минин лаконично описал, что после механического воздействия данная ракушка будет идентичной Ротовским критериям. Он назначил сумасшедшую цену в 500 долларов за эту раковину, надеясь образумить старика. Какова же была радость и недоумение Минина, когда оплата ракушки пришла сразу же после получения ее Ротом. С пометкой «искать еще».