Селина Катрин
Федерация Объединённых Миров. Бонусы
Бонус 7. Нелёгкая жизнь преподавателя физкультуры. Стивен Валлуни
Таймлайн: до событий в книге «Академия Космического Флота: Аромат эмоций».
Капитан Стивен Валлуни лёгкой пружинистой походкой зашёл в самый большой отсек Академии Космического Флота – в спортивный зал. Отсек был соединен со всей станцией через специальный шлюз, чтобы можно было менять гравитацию, состав воздуха и влажность. Любимый фокус капитана – изменение настроек силы притяжения. Пара кнопок – и никаких утяжелителей для кадетов-халтурщиков не нужно.
Эту часть филиала Академии Стивен как преподаватель физической нагрузки воспринимал своей вотчиной и терпеть не мог, когда что-то шло не так на «его территории». Группа отстающих по нормативам кадетов – двое миттаров, трое людей и шестеро пикси – жалась друг к дружке, явно понимая, что им предстоит очередная выволочка.
– Кадеты, – устало произнёс Стивен, – я всего-навсего попросил установить новогоднюю ель по центру зала. Ничего сложного. Не лезть по скалодрому наверх и не бежать три круга с двойной гравитацией. Неужели вы не справились даже с таким элементарным заданием? Вы склад не нашли, не смогли достать дерево?! В чём ваша проблема? Как вы вообще дожили до третьего курса?!
– Сэр, мы нашли склад и получили ель… – с опаской произнёс один из кадетов.
– Замечательно. – Стивен прикрыл глаза, чтобы не дать гневу выплеснуться наружу. Всё-таки он цивилизованный преподаватель, а не Киар Леру какой-нибудь, у которого чуть что – сразу всё крушить и ломать. – А дальше что было? Вам надоело тащить ель и вы решили её использовать в качестве топлива? Может, на образцы взяли? Живое дерево в космосе, почему бы и нет?
Взгляд остановился на миттарах. Эти – известные любители всевозможных экспериментов, им только дай волю.
– Не-е-ет, – заикаясь, произнёс один из голубокожих. – Мы дотащили ель до этого отсека, всё, как вы приказали.
– Отлично. И где же она? Куда вы могли подевать четырёхметровое дерево?! Только не говорите, что распылили случайно на атомы, не поверю!
– Капитан Валлуни…
– Обмотали тканью-невидимкой?
– Сэр, нет же, мы установили и нарядили…
Всё-таки левый глаз у Стивена начал дёргаться. Через двадцать шесть минут придёт с проверкой совет адмиралов, потому что на вечер назначено мероприятие, а тут кадеты не то что не успевают установить ёлку… они её потеряли и отказываются сознаваться в этом! Это не только немыслимый позор, его за такое и в звании понизить могут! А ведь он пересмотрел все камеры у шлюзов с большими кораблями заранее, прежде чем прийти сюда. Ёлка как приехала в Академию, так здесь и оставалась. Это совершенно точно.
– Да? Но почему я не вижу этого?! – всё-таки рявкнул капитан на горе-третьекурсников.
– А вы… вы… поднимите… голову… – сбивчиво и очень тихо сказал крайний таноржец.
– Что?!
В первую секунду Валлуни подумал, что кадеты снова хотят его разыграть, но под немигающим и честным взглядом бледного соплеменника посмотрел наверх. Ёлка была там… и даже игрушки, висевшие на ней, притягивались не к полу, а к потолку… Бескрайний космос! Как они этого добились?!
– Понимаете, у вас там кнопочки были с подписью «гравитация», а елка такая тяжелая, мы хотели облегчить себе работу… – сбивчиво продолжил таноржец. – Но отключать гравитацию везде – нецелесообразно, я быстренько перепаял провода и сделал изоляционный блок на полу… но случайно задел какой-то рычаг… и пол поменялся с потолком. Как поменять пол и потолок обратно – не знаю.
Стивен Валлуни прикрыл глаза.
Ёлка на потолке.
Что ж, по крайней мере она нашлась и наряжена.
Бонус 8. Предновогодний бонус об изобретателе с Танорга Адриане Моренго
Таймлайн: после событий в рассказе «Художница с Танорга».
Огонёк горел напротив числа «129».
Эмилия Нуар нажала на кнопку лифта в десятый раз и притопнула ножкой от возмущения. Шварх, ну вот всегда так, когда нужен лифт, он ползёт словно гусеница… И угораздило же её оставить ключи от флаера на рабочем столе! Как? А главное, вспомнила об этом только под вечер, ибо пошла до дома пешком. Всё бы ничего, и можно было бы оставить флаер на крыше рабочего здания на все рождественские каникулы, но ведь метель же передают, засыплет снегом, потом счищать вручную, не дай космос, дворники прилипнут к лобовому стеклу, а она их менять не умеет…
Огонёк со схематичным лифтом медленно со сто двадцать девятого этажа переместился на восемьдесят восьмой. На числе «88» ненадолго замер.
– У-у-у, и это называется скоростными лифтами? – Эмилия в который раз рассерженно ткнула в кнопку вызова кабины.
На этот раз рассерженно не потому, что лифт остановился на восемьдесят восьмом этаже, а потому, что этот этаж практически полностью принадлежал боссу – гениальному изобретателю и владельцу фирмы Адриану Моренго. Мысли Эмилии тут же утекли совершенно в другом направлении.
Моренго дал ей работу её мечты, отличный трудовой контракт, расширенную медицинскую страховку, назначил на самый интересный проект по конструированию истребителей дальнего следования… Да и сам Адриан был крайне необычной личностью. Помимо баснословного состояния, которое он заработал исключительно гениальными мозгами, Адриан был красив… Тёмные густые волосы, упрямая линия подбородка, широкий для таноржца разворот плеч и сияющие карие глаза, когда разговор заходил об очередном соединении твеллов в реакторе космического корабля или оптимальном распределении нагрузки на гравитоны. В Моренго всё было идеально. Точнее – почти всё.
Единственное, что никак не могла понять Эмилия, – странное чувство юмора изобретателя. Начиная с того вечера, как они познакомились, он уже семь раз сделал ей предложение руки и сердца. И всё бы ничего, но… она с самого первого раза подумала, что это шутка. Да и судя по посмеивающемуся позади лучшему другу изобретателя – Джекобу Трауму, – там точно была какая-то шутка, а может быть, и вовсе спор. Разумеется, Эмилия ответила отказом на той вечеринке и с опаской всё-таки согласилась работать на Моренго.
О работе Эмилия не пожалела ни разу. А вот о взаимоотношениях с Адрианом…
Порой Эмилии хотелось расплакаться, когда курьеры приносили в её кабинет цветочные корзины с записками от шефа… Зачем он так издевается над ней? Зачем поспорил на неё с другом? Он ведь ей действительно понравился… с первого взгляда. Жестоко как-то.
Огонёк с изображением лифта остановился на нулевом этаже.
***
Адриан Моренго проклял лифты в своём здании. Кто назвал это скоростным устройством?! После новогодних праздников он обязательно напишет заявку на инспектора, чтобы проверили эту доисторическую конструкцию.
Наконец двери кабины раздвинулись, и он зашёл внутрь, ткнув кнопку нулевого этажа. Зачем только Джеку понадобились документы из его сейфа накануне Нового года? И какого шварха все вокруг считают его чокнутым изобретателем, если это Джек вечно выдумывает такое, на что у него фантазии не хватит? Взять в секретарши эскортницу! Уму непостижимо…
Мысли об эскортницах плавно навеяли воспоминания почти годовой давности о мероприятии, где он познакомился с очаровательной и очень умной художницей – Эмилией Нуар. Вот так сходу понять идею и структуру каскадного ионного двигателя не смог даже ведущий архитектор фирмы, а у неё – получилось. Адриан вздохнул и прислонился спиной к прохладной стене кабины, рассматривая, как мигает огонёк на панели.
Восемьдесят семь.
Восемьдесят шесть.
Восемьдесят пять…
С Эмилией всё было не так, как с обычными женщинами. Он вообще не понимал, как себя с ней вести. Однажды курьер доложил, что после его букета цветов девушка разрыдалась. Моренго семь – семь! – шварховых раз делал ей предложение руки и сердца, с каждым месяцем всё сильнее и сильнее влюбляясь в эту уникальную девушку, которая понимала его с полуслова и полувзгляда. А что в итоге?
Шестьдесят шесть, шестьдесят пять…
За целый год они только отдалились друг от друга. Эмилия с блеском закрыла проект двигателей нового поколения, придумала несколько дизайнов для истребителей дальнего следования, даже красивее, чем «Тигр» или «Ястреб», но их отношения стали абсолютно холодными и безликими. Если раньше он чувствовал, что может флиртовать, что нравится ей, то теперь Эмилия закрывалась, натянуто вежливо улыбалась и спешила домой, заранее отказываясь от приглашений на ужин. И чем романтичнее старался поступать Адриан, тем замороженнее реагировала Нуар.
В последний раз, когда Адриан не выдержал и просто положил брачный договор перед Эмилией, она улыбнулась, сказала, что оценила шутку, и… пустила договор в шредер. Шутка! Она весь год считала, что его ухаживания и предложения выйти замуж – это шутка!
«Господин Моренго, плюшевый заяц был чудесным, но я пожертвовала его в фонд по защите животных. Им как раз экспоната не хватало».
«Да, конечно, я была вчера в планетарии. О, и вы там были? Странно, я не заметила вас… Мне пришло приглашение и уведомление, что вы арендовали его целиком. Я подумала, зачем пропадать такому добру, и пригласила всех детей из художественной школы, где училась, посмотреть в телескоп».
«Ох, я всегда считала, что фейерверки – это деньги на ветер. Вы нарисовали сердце и моё имя в небе? Жаль, я проспала. Наверное, красиво было…»
Моренго несколько раз ударился затылком о металлическую стену лифта.
Единственная женщина, которая действительно его понимала во всём, что касалось изобретений, в житейском плане считала, что он над ней шутит. И он сам был в этом виноват… если бы не их первая встреча, то всё могло бы пойти по-другому.
Пока Адриан думал о неудачах на любовном фронте, лифт остановился, пиликнул и открыл двери. С той стороны на него смотрела смущённая художница. Моренго подумал, что это выверты его сознания. В офисе, без четверти полночь – и девушка, о которой он думает уже швархов год. Быть такого не может! Мысли, что это галлюцинация, преследовали ровно до момента, как видение заговорило:
– Добрый вечер, Адриан… Вы, наверное, в подземный паркинг? Простите, я тут все кнопки уже понажимала и вверх, и вниз… Мне вообще-то наверх, на сто двадцать девятый.
– Мне тоже, – неожиданно соврал потрясённый мужчина. – Наверх, в смысле.
– Так я зайду? – Эмилия переступила с ноги на ногу и посмотрела… наивно. Именно так она смотрела на него в их первый вечер, при этом будучи облачённой в самое порочное красное платье, какое когда-либо он видел.
Адриан тут же потряс головой, прогоняя воспоминание, и шагнул в сторону:
– Да-да, конечно, Эмилия, заходи. И мы, кажется, договаривались общаться на «ты», разве нет?
Девушка зашла в кабину и нажала на кнопку «129».
– Спасибо, что разрешил проехаться, я уже просто счёт времени потеряла ждать треклятый лифт! Мне пешком до дома идти быстрее, чем ждать кабину…
– Да, мне тоже, – усмехнулся Адриан, рассматривая попутчицу.
Она была в джинсах и толстовке, несколько снежинок таяли на капюшоне… Ничего общего с образом той роковой красавицы, который прочно засел в его подкорке, и в то же время столько уюта…
– Ты какими судьбами здесь? До Нового года всего ничего.
– Да вот за ключами возвращаюсь, надо флаер перепарковать с крыши в подземку. Оповещение пришло от Служб Танорга, что снега будет много. Думала, управлюсь. А вы?.. То есть ты.
– А я за документами для друга ездил. Они ему срочно понадобились и прямо в канун праздника. Представляешь?
Адриан улыбнулся, а Эмилия засмотрелась на его ямочки. Именно в эту секунду кабину резко тряхнуло, и свет лампочки потускнел. «Ошибка. Вызовите диспетчера», – замигало табло.
– Замечательно, диспетчеры, можно подумать, в это время работают… – проворчал Моренго, рассматривая панель управления лифтом. – Нет, точно какую-нибудь инспекцию натравлю на владельцев здания, как только выберусь отсюда!
– Шва-а-арх, – донеслось из уст девушки.
Ругательство было настолько непривычным, что Адриан тут же взволнованно обернулся:
– У тебя же нет клаустрофобии? Всё в порядке? Я код вызова ремонтников наберу, но вряд ли они быстрее чем за час доберутся, а тут ещё и снег…
– Да нет, всё в порядке, – расстроенно вздохнула Эмилия. – Просто я впервые за долгое время родителей на съемную квартиру пригласила, хотела похвастаться, что самостоятельно живу, и весьма неплохо. Мы редко общаемся… Выбежала буквально на полчаса из дома из-за флаера, а тут такое. – Она расстроенно обвела рукой лифт.
Адриан шагнул к ней ближе и стряхнул снежинки с толстовки.
– Так близко живёшь, что даже верхнюю одежду надевать не стала?
– Да. А зачем? Тут только дорогу перейти…
– А хочешь жить в этом здании? У меня на сто двадцать девятом есть личные апартаменты на случай, если заработаюсь. И даже аренду платить не надо будет.
– Ага, и пользоваться только этим лифтом? – Эмилия, как всегда, приняла предложение за шутку. – Нет уж, в моём доме ходят настоящие скоростные лифты, а не это недоразумение.
– А мы свой построим.
– Свой? – Коричневая бровь девушки взметнулась вверх. – Нет, ну то, что теоретически ты придумаешь хороший механизм и алгоритм обхода этажей, я, конечно, не сомневаюсь. Но заменить существующий лифт застройщик не даст.
– А мы снаружи пристроим. Свой собственный.
– О, а это интересный вариант. Питание?
– Запасной генератор. Электричество протянем из подвала.
Эмилия закивала.
– Ещё если сделать окно в потолке лифта, то можно прямо с улицы сажать внутрь квадрокоптеры-курьеры, которые не умеют взлетать выше десятого этажа, и доставлять посылки для офиса прямо на этаж. Секретарям не придётся ездить всякий раз на нулевой.
– Слушай, отличная идея, надо записать и попросить Джека оформить на неё патент поскорее. Когда дизайн лифта разработаешь, прибыль пополам?
Эмилия засмеялась.
– Ты чего смеёшься? Я сейчас вообще-то серьёзно говорю. Представь, сколько времени теряется у сотрудников из-за этих медленных лифтов. А в этом здании ещё и другие компании арендуют площадь. Уверяю, стоимость патента быстро отобьётся.
– Смеюсь, потому что с тобой думать легко, – неожиданно для себя сказала Эмилия и замолкла. Это было самое странное признание в её жизни, но ведь всё обстояло именно так. Когда Адриан был рядом, внутри живота просыпались бабочки, начинали порхать крылышками, поднимали скорость кровотока во всём организме, и мозг буквально пьянел от кислорода, выдавая всё новые и новые идеи.
– А мне с тобой, – вдруг серьёзно сказал Моренго.
Коммуникатор мужчины громко завибрировал.
– Двенадцать. Загадывай желание.
Эмилия посмотрела на браслет шефа и хмыкнула.
– Завести будильник на Новый год? Оригинально.
– Боялся пропустить момент, когда надо будет загадать желание, – признался мужчина.
– Что? Ты что-то хочешь и просишь это у космоса, а не создаешь своими руками и головой? – изумилась Нуар.
Она бы никогда в жизни не поверила, что Адриан загадывает желание на Новый год. Эта мысль казалась ей какой-то… странной, что ли. Практичный математик и физик, просчитывающий всё до последней формулы, – и тут желание.
– Да. – Моренго кивнул неожиданно серьёзно и встал ещё ближе. – Мне очень хочется одну вещь, но как показывает практика, ни головой, ни руками её не заполучить. Вот думаю, может, чудо поможет?
Он стоял очень близко, от него пахло восхитительным одеколоном, от которого у Эмилии начали подкашиваться ноги и пересохло во рту. Тёмно-карие глаза шефа блестели в тусклом полумраке кабины и действовали как магнит. Посмотрев в них, уже нельзя было отвернуться.
– Чудо? – повторила Эмилия тихо, чувствуя, что в этот раз даже убежать от Адриана будет некуда, если он вновь примется за свои шуточки.
– Чудо, – эхом откликнулся изобретатель. – Мне бы очень хотелось, чтобы ты наконец поняла, что я не шучу. Я действительно очень сильно хочу, чтобы ты стала моей женой, Эмилия. – А какое желание загадала ты?
– Я загадала, чтобы ты меня поцеловал.
Бонус 9. Фабрис Робер и Даниэлла Медведева. Дельтаплан
Даниэлла Медведева (рабочий псевдоним Даня Медведь)
Мы стояли на краю горы, ветер свистел в ушах, а кровь превратилась в сплошной адреналин. Прямо у наших ног вился горный хребет, а то тут, то там у подножия расстилались изумительной красоты легендарные коралловые озёра Цварга. И всё же, глядя на волшебный ландшафт, больше всего на свете хотелось лечь на землю и тихонечко по-черепашьи спуститься вниз. Горячая ладонь Фабриса легла на поясницу и погладила в успокаивающем жесте.
– Ну что, полетели?
– А точно надо? – протянула я. Как ни старалась изобразить энтузиазм – не получалось. Вид красивый – это бесспорно, но летать на дельтаплане? Зачем?!
– Страхи надо уметь преодолевать. Мы будем в тандеме, ничего не бойся, я всё проверил и перепроверил несколько раз.
Я обернулась и посмотрела в серые глаза любимого мужчины. Он мог бы этого и не говорить. Если Фабрис что-то задумывает, то это совершенно точно осознанное, взвешенное и
тщательно спланированное действие.
– Полетели, – вздохнула я, и мужчина улыбнулся.
На счет «три» мы разогнались, и – тёплый поток ветра туго ударил в плотную синтетическую ткань, подхватил нас в свои объятия, которые оказались неожиданно крепкими. Фабрис мгновенно выровнял рулевую трапецию. Мягкий каркас надежно поддерживал тело, и я как мешок добросовестно повисла позади цварга, прикреплённая к несущей конструкции всеми мыслимыми и немыслимыми страховками.
– Даня, уже можешь открыть глаза! – насмешливо крикнул Фабрис.
«Как он догадался, что я зажмурилась?!»
– И в меня вцепляться так крепко тоже необязательно. Страховка держит, – добавил он.
Я резко выдохнула, прислушиваясь к ощущениям полёта, и всё же открыла глаза. Под нами проносились холмы и горы, блестящие розовые поверхности озёр отражали солнечные лучи, а реки с такого расстояния казались тоненькими извилистыми ниточками. Мы летели! Мы рассекали воздух словно птицы!
Сердце забилось в груди сильнее и быстрее, чем обычно, я сглотнула сухим горлом, до конца не веря в происходящее: вместо того чтобы падать камнем вниз, мы планировали и планировали, Фабрис надавливал то на одну часть рулевой трапеции, то на другую, разворачивая крыло дельтаплана, и новый поток ветра подхватывал нас. Чувство страха медленно и незаметно уступило место удивлению и восхищению.
– А ты не хотела лететь! – пожурил Фабрис, как всегда почувствовав мои эмоции. – Классно же!
– Классно, – завороженно подтвердила, всё ещё не веря: прошла минута, другая, третья, а мы не падали, отнюдь! Мы планировали! Да, судя по изменяющейся картинке пейзажа, на большой скорости, но она совсем не чувствовалась. Скорее, внутренний математик мог вычислить эту величину через расстояние и время, и поразительное дело – желудок не спешил проваливаться в пятки, голова не кружилась от парализующего страха.
Через несколько минут у меня затекли ноги, Фабрис это почувствовал и начал снижаться. Приземление оказалось самой неприятной частью полёта, но не успела я подумать о том, что мы можем удариться, как колёсики на дельтаплане закрутились и по подвесной системе зашуршали колосья травы.
– Ну неужели было страшно? – спросил Фабрис, помогая снять шлем.
Я рассмеялась.
– Если ты выбрал дельтаплан, чтобы помочь мне со страхом высоты, то это чудесный вариант, спору нет. Только не говори, что я теперь снова должна ещё раз залезть в сейф и опуститься на дно водоёма, чтобы преодолеть ещё и приобретённую клаустрофобию.
Но эмиссар шутки не понял и стал неожиданно серьёзным.
– Ты поэтому перестала ремонтировать объёмные сейфы… как их там, форты?
Я фыркнула:
– Нет, разумеется. Я же не могу разорваться на всё! На Тур-Рине оставила только участие в интересных соревнованиях и парочку щедрых клиентов, а остальное время провожу в Службе Безопасности или с тобой на заданиях. Куда мне ещё форты обслуживать?
Плечи Фабриса слегка опустились, а в тёмно-серых глазах промелькнуло облегчение.
– Хорошо. То есть сейчас можно сказать, что страх высоты ты преодолела?
– Да, можно. Но не понимаю, почему тебя это вдруг так озаботило? За семь лет не было ни одного задания, где нам бы пришлось спускаться на дельтапланах, воздушных шарах, парашютах и прочих сомнительных приспособлениях, а любовью к ресторанам в высотках с прозрачным полом ты никогда не пылал.
Фабрис отвёл взгляд, а я вдруг почувствовала, что эта внезапная идея с полётом с одного из пиков Цварга пришла в голову мужчине не просто так. Я на автомате стянула с себя всю защиту и бросила к шлему на траву.
– Ты права, – внезапно ответил Робер. – Не так давно я познакомился с генетиком, занимающимся проблемами рождаемости у расы. Он сказал, что у нас нет детей потому, что ты испытываешь страх. Я долго думал над этим и вспомнил твою акрофобию. Мне показалось логичным, что, если ты испытаешь положительные эмоции, будучи на высоте от земли, твой страх пройдёт. – Он улыбнулся. – А если пройдёт страх, то у нас появится ребёнок. Ты ведь меня любишь, а я безумно сильно люблю тебя.
Вроде бы мы уже приземлились, но под ногами покачнулась земля… или это я не выдержала дующего в спину ветра и сделала по инерции пару шагов вбок?
– Мы семь лет вместе, я понимаю, что для тебя это не срок, но мне в этом году исполняется уже восемьдесят девять.
Собственная слюна внезапно превратилась в колючий репей.
– Что тоже не такой уж и срок для цваргов – некоторые и в сто пятьдесят детей заводят, – пробормотала я.
По большому счёту возраст цварга угадывался лишь по морщинкам около глаз и чересчур проницательному взгляду, да чёрные одежды СБЦ-шника2 придавали лишних лет. В остальном у меня язык бы не повернулся назвать Робера старым: не у каждого цварга-юнца в тридцать-сорок лет такое фантастически подтянутое тело, как у эмиссара высшего звена, а уж про его выносливость в постели я вовсе молчу.
– Но ведь мы же не хотим ждать так долго. – Фабрис развёл руки в намерении обнять и сделал шаг ближе, но, будто на стеклянную стену, напоролся на моё:
– А почему?
– Что почему? – повторил он, наклонив голову к плечу и явно прислушиваясь к бета-фону.
У меня в груди разрастался ураган эмоций.
Мне так нравилась наша яркая, непредсказуемая, динамичная жизнь, работа на СБЦ, совместные вылазки, общие увлечения и то, как Фабрис всегда понимал меня не то что с полуслова – с полувзгляда! Касательно секса, второго такого чуткого любовника, как Фабрис, не найти во всей галактике! Неужели его это всё не устраивает?
Все эти годы я была бесконечно счастлива от того, что всё так сложилось. Мне нравился каждый час, каждая минута, каждая секунда, проведённая рядом с этим потрясающим мужчиной! В те редкие дни, когда эмиссар сообщал, что берётся за дела повышенной секретности или опасности, я примирялась с неизбежным и улетала на Тур-Рин, чтобы загрузить себя второй любимой работой, и вынужденная недолгая разлука не воспринималась столь раздирающей сердце. Я любила Фабриса до умопомрачения, обожала его руки с пальцами пианиста, глаза тёмно-серого оттенка, идеальную жилистую фигуру, наглый хвост, чувствительные рога, кофейный запах… Шварх, последнее меня доводило до трясучки, так сильно я любила аромат этого мужчины. Однажды он задержался в командировке на два дня дольше, и у меня началась ломка по его запаху. Как назло, чистюля Фабрис перед отъездом перестирал все вещи в моей квартире.
Ульяна из сочувствия притащила кофейное мороженое, но не помогало даже оно. Я отменила заказы на Тур-Рине, собрала сумку и рванула на Цварг. Внезапно вернувшийся Фабрис Робер застал меня за взломом замка в собственную квартиру… Он снова поменял биометрические данные и не успел внести мои. А я, краснея, объясняла, что мне понадобилось в его гардеробную. К счастью, эмиссар с лёгкостью воспринимал мои причуды, и через пару часов я уже вся пропахла этим шикарным мужчиной.
И после всех этих полных безграничного счастья лет мой мир неожиданно превратился в хрустальный дворец, в который наотмашь ударили молотом, по ошибке перепутав со строительными сваями. Неужели все эти годы Фабрис лелеял мечту, чтобы я как курица-наседка осела с ребёнком дома где-нибудь на Цварге, а ещё лучше на его необитаемом острове и не высовывалась, дожидаясь его раз в месяц, пока он на тайных заданиях или курирует работу АУЦ?! Неужели он хочет лишить меня бурной кипящей жизни, великолепного секса, расследований Службы Безопасности и соревнований на Тур-Рине?!
